Как смотреть (и понимать) работы Эль Лисицкого. Эль лисицкий и новая художественная реальность

Афиша лекции Эль Лисицкого «Современное искусство в России»» в Ганновере 1923
Бумага, литография 41,3 х 58,5 см. Музей Ван Аббе, Эйндховен, Нидерланды

Введение. Как Лисицкий оказался у Шухова

В эти дни в Москве проходит ретроспективная выставка Эль Лисицкого. Организаторы решились на интересный шаг разделить её на 2 части, территориально обособленные: I часть - в Еврейском музее и центре толерантности, а II - в Новой Третьяковке.

Решил записать впечатления сразу после посещения Еврейского музея, не заходя в Третьяковку. Предполагаю, будет 3 заметки: I, II - посвященная экспозиции Третьяковки и содержащая хронологию жизни художника, а III - я бы хотел посветить книжной графике EL.

Размещение части выставки в Еврейском музее кажется символичным. Дело не в национальности, а в самом музейном пространстве. Центр толерантности занимает здание бывшего Бахметьевского гаража - памятника архитектуры советского авангарда. Оно построенно в 1927 году по проекту Константина Мельникова и Владимира Шухова для английских автобусов фирмы «Лейланд». То есть само здание настраивает зрителя на нужный лад.

Еврейский музей является наиболее технологически совершённым в Москве (интерактивные технологии и т.п.). Уверен Лисицкому-инженеру это бы понравилось.

«Конструктор». Автопортрет

По свидетельству Николая Харджиева, импульсом к созданию этого автопортрета послужило процитированное Джорджо Вазари высказывание Микеланджело: «Циркуль следует иметь в глазу, а не в руке, ибо рука работает, а глаз судит». По словам Вазари, Микеланджело «того же придерживался и в архитектуре».

Лисицкий считал циркуль неотъемлемым инструментом современного художника. Мотив циркуля как атрибута современного художественного мышления творца-конструктора неоднократно появлялся в его работах, служа метафорой безупречной точности.

В теоретических сочинениях он провозглашал новый тип художника «с кистью, молотком и циркулем в руках», созидающего «Город Коммуны».В статье «Супрематизм миростроительства» Лисицкий писал:

«Мы, вышедшие за пределы картины, взяли в свои руки отвес экономии, линейку и циркуль, ибо разбрызганная кисть не соответствует нашей ясности, и, если нам понадобится, мы возьмем в свои руки и машину, потому что для выявления творчества и кисть, и линейка, и циркуль, и машина - только последний сустав моего пальца, чертящего путь».

Свято-Троицкая церковь, Витебск, 1910
Бумага, графитный карандаш, гуашь 30 х 37,7 см. Музей Ван Аббе, Эйндховен, Нидерланды

Витебский филиал русского авангарда

С терминологией у меня была всегда беда. Огромное количество, придуманных искусствоведами -измов вставило меня в тупик. Но если исходить, что первая треть XX века - эпоха авангарда (не углубляясь дальше). То можно удивится скольких художников этой эпохи дала белорусская земля. , Шагал (Витебск), Сутин (Смиловичи) и наконец наш герой, рожденный на полустанке Почонок Смоленщины, но выросший в Витебске.

Лисицкого и Сутина отделяет сейчас расстояние буквально в два километра (в Пушкинском проходит выставка Сутина).

Наверное, в начале XX века в Витебске был особый воздух: Шагал (в полотнах оставшийся жить в Витебске), Лисицкий, Репин (имевший усадьбу под Витебском и творивший там), а сразу после революции десант во главе с К. Малевичем и М. Керзином.

Организация выставки

Меня больше всего поразил вход на выставку (см. фото в заглавии заметки). Огромное пространство, две стены (одна черная, былым написано «Лисицкий», другая белоснежная с выпуклыми буквами «Эль»), образовали угол. В белой стене две белые незаметные двери: вход и выход. Очень… конструктивистки:)

Под саму выставку отведено 4 зала. Первый графика - мне очень понравились работы с видами Италии (я их ранее не видел). Тут же иллюстрации и сама книга «Сихат Хулин» («Пражская легенда» 1917); Р. Киплинг «Сказка о любопытном слоненке» (на идише) Берлин, 1922 - увлекся, о книжной графике поговорим отдельно. Эскизы к росписи потолка Могилевской синагоги.

Мойше Бродерзон. Пражская легенда. Москва, 1917
Государственная Третьяковская галерея

Второй зал - графика дизайн. Персонажи оперы «Победа над солнцем». Любопытная реклама для фирмы канцелярских принадлежностей «Pelikan», которую он изготовил для оплаты своего лечения.

Остальные отведены: под его знаменитые «проуны», журналу «СССР на стройке», который он возглавлял; фотоэксперименты и проекты оформления международных выставок.

Очень понравилось, что рядом с каждой книгой вмонтирован айпед со скаченной в него книгой, и можно полистать, посмотреть её целиком. Просто здорово. Отличный вариант для книжных выставок, правда, дорогостоящий.

Фотографировать можно. Но качество с учетом стекла на всех работах - среднее. Обязательно сходите сами - посмотрите вживую.

Особо хотел отметить прекрасное совместное издание Еврейского музея и Третьяковки «Эль Лисицкий», подготовленное к выставке. Выполнено в стиле конструктивизма, с цветными обрезами. Содержит массу информации (336 стр.) и прекрасную полиграфию (все выставленные работы, много редчайших фотоматериалов). Стоит 2500 руб. - недорого для такого издания.

Лев. Знак зодиака. Копия росписи потолка Могилевской синагоги 1916
Бумага, черный мел, акварель 22 х 24,5 см. Музей Израиля, Иерусалим. Коллекция Бориса и Лизы Аронсон Посмертный дар Дворы Кохен, Афека, Израиль

У меня нет цели рассказать биографию художника (тем более хронологию жизни я приведу во второй части). Отношение к его творчеству у меня неоднозначное. Оно слишком разное. Как он сам писал: «Путь творчества - изобретение» . Он инженер, его постоянство в разнообразии, в синтезе всевозможных приемов. В сфере книжной графики самым гениальным считаю издание: Маяковский, В. Для голоса / конструктор книги Эль Лисицкий. Берлин: Госиздат, 1923 .

Авангардистов захватывала идея экспансии искусства в повседневную жизнь. Все эти -измы (супрематизм, конструктивизм, неопластицизм) перенеслись в дизайн, театр, книжную графику. И это точно о Лисицком. Но есть и другая сторона.

Он сам писал: «Каждое государство имело своего Давида, который в зависимости от необходимости мог сегодня писать «Клятву Горациев», а завтра «Коронацию Наполеона». Сегодня Давида не хватает» . Он говорил о Жак-Луи Давиде, республиканце-революционере, превратившемся позже придворного имперского художника. Видимо, он, редактор журнала «СССР на стройке», сам себя таким видел.

Равенна. 1913
Бумага, графитный карандаш, гуашь, мел 31,8 х 23,7 см. Музей Ван Аббе, Эйндховен, Нидерланды

Воспоминания о Равенне. 1914
Бумага, гравюра 33,9 х 36,6 см. Музей Ван Аббе, Эйндховен, Нидерланды

Пиза. 1913
Бумага, сепия 24,9 х 32,5 см. Музей Ван Аббе, Эйндховен, Нидерланды

Заготовка дров. Рисунок для календаря на ноябрь - декабрь. Конец 1910-х
Бумага, тушь, белила, перо, кисть, чертежные инструменты 10,2 х 24,7 см. Государственная Третьяковская галерея Дар А. А. Сидорова в 1969

Проун. 1920–1921
Бумага, графитный и черный карандаши, акварель 24,35 х 22,1 см. Российский государственный архив литературы и искусства

«Помните, пролетарии связи, 1905 год»
Эскиз-вариант плаката для праздничного оформления Витебска к 15-летию революции 1905 года. 1919-1920. Бумага, гуашь, тушь, графитный карандаш 18,2 х 22,9 см. Государственная Третьяковская галерея

Клином красным бей белых. Плакат. 1920
Бумага, литография 53 х 70 см. Российская государственная библиотека

Летят на землю издалека. Постройка № 2. 1922
Бумага, литография 25,5 х 21 см. Собрание Владимира Царенкова

«Новый человек». Не датировано
Пергамент, графитный карандаш, гуашь 35 х 35,5 см. Музей Ван Аббе, Эйндховен, Нидерланды

Оформление (макет) к пьесе «Хочу ребенка». Надпись внутри: здоровый ребенок - будущий строитель коммунизма

«В помощь партучебе». Макет обложки журнала 1927
Картон, графитный карандаш, тушь, гуашь 26,55 х 18,1 см. Российский государственный архив литературы и искусства

Эскиз обложки журнала «Вещь» 1922
Бумага, коллаж, тушь 31,3x23,5 см. Музей Ван Аббе, Эйндховен, Нидерланды

Конституция СССР. Плакат 1937
Вкладка в журнал «СССР на стройке», 1937. № 9-12 К 20-летию Октябрьской революции Музей истории евреев в России

«Мир, мир во что бы то ни стало! Перековать мечи!». 1940
Бумага, тушь, перо 32 х 29,6 см. Государственная Третьяковская галерея

В последние годы появились ряд статей в журналах, выставок за рубежом, художественных альбомов и изобразительных публикаций, посвященных памяти Лазаря Марковича (Эль) Лисицкого (1890-1941) – одного из советских художников и архитекторов. В статьях анализируется, в основном, его деятельность как художника-оформителя выставок, художника-полиграфиста, мастера фотомонтажа и менее всего – архитектора и теоретика архитектуры.

Между тем это был всесторонне одаренный человек, «по призванию художник, по внутренней требовательности мыслитель и теоретик, по убеждениям коммунист-революционер».

Творческий путь Л.Лисицкого (активная его деятельность протекала с 1917 по 1933 г.) не лишен сложных противоречий, незавершенных поисков, может быть даже парадоксальностей, но чрезвычайно сложна была и сама эпоха – время беспощадной борьбы классовых идей и идеологий в культуре и искусстве, когда совершалась решительная ломка отвергнутых историей общественных отношений.

Лазарь Лисицкий был «художником больших социальных эмоций» (Харджиев Н.), высокого творческого накала, обладавший острым чувством современности. В своей автобиографии он писал: «… наше поколение родилось в последние десятилетия XIX века и мы стали призывниками эпохи нового начала человеческой истории…». «Мы воспитаны эпохой изобретений. С 5-ти лет слушаю фонограф Эдиссона, 8 - первый трамвай, 10 - вижу кино, затем авто, дирижабль, аэроплан, радио. Чувства вооружаются инструментами увеличивающими и уменьшающими. Передовая европейская и американская техника заботится об оснастке нашего поколения. К 24 годам - диплом инженера-архитектора».

Л.Лисицкий окончил архитектурный факультет Высшей технической школы в Дармштадте (1914г.), побывал во многих странах Европы. В 1912 году первые его работы были приняты на выставку «художественно-архитектурной ассоциации» в Петербурге. В 1915-17 годах Л.Лисицкий работает в Москве и участвует в выставках «Мир искусства», «Бубновый валет» и др. Эти годы - годы творческих сомнений и в нутреннего бунтарства против существующей действительности, отрицания ее и жажды обновления, противоречивых поисков «нового» искусства. Революция покончила с этим.

«Для творчества нашего поколения Октябрь был первой молодостью», - писал впоследствии Л.Лисицкий. Он становится членом художественной секции при Моссовете, участником изофронта, выполняет плакат для Политуправления Западного фронта, руководит (1919г.) архитектурным факультетом художественной школы в Витебске, читает (с 1921 г.) во ВХУТЕМАС е курс «Архитектура и монументальная живопись».

С первыми острополемическими статьями Л.Лисицкий выступил в рукописном альманахе «Уновис» (утверждение нового искусства) в 1920г. Находясь в этот период под «особым влиянием» К.Малевича , он выступил с аналогией супрематизма - «новой реальности космического рождения в мире из внутри нас самих». Но здесь мы находим у Л.Лисицкого полное признание победившей социальной революции, хотя и воспринимаемой в несколько отвлеченно-романтическом плане: «Мы оставили старому миру понятие собственного дома, собственного дворца, собственной казармы и собственного храма. Мы ставим себе задачей город - единое творческое дело, центр коллективного усилия, мачту радио, посылающего взрыва творческих усилий в мир: мы преодолеем в нем сковывающий фундамент земли и поднимемся над ней… эта динамическая архитектура создаст новый театр жизни…». К этой, тогда утопической, идее коллективного города, парящего в пространстве, Л.Лисицкий хотел прийти через развитие формально-конструктивных элементов в живописи, через кубизм и супрематизм, то есть новые «элементы фактуры, выращенные в живописи», которые «разольются на весь строимый мир, и шершавость бетона, гладь металла, блеск стекла» сделаются «кожей новой жизни».

Это был в то время, видимо, естественный путь в поисках новых выразительных форм в архитектуре у многих известных деятелей искусства (например, у Корбюзье; у нас, отчасти у Татлина). Л.Лисицкий формировался как профессионал в среде буржуазной интеллигенции, стоящей до революции на службе у промышленной буржуазии, культура которой в целом скатилась к глубочайшему идейному упадку, и в изобразительных искусствах пошла по пути отрицания всякого содержания, абстрагируя художественную форму. Буржуазная культура пыталась найти и продолжить себя в технике, в замене идеологического содержания в искусстве технической функцией, в «новом» вещном искусстве, организованном в соответствии с капиталистическим хозяйствованием, где продукты художественного труда превращены в обезличенный товар. Зарождались так называемые «индустриальные искусства» (в том числе и конструктивная архитектура), появление которых было закономерно обусловлено развитием науки и техники, машинным производством. «Техника революционизировала не только социальное и экономическое, но и эстетическое развитие». Изобразительное искусство, лишенное содержания, превратилось в средство аналитического поиска элементов вещной формы и даже создания вещей, в том числе и новой архитектуры. Так и супрематизм вышел за пределы станковой картины и перешел к «трехмерным вещам», к абстрактным конструкциям, «архитектонам».

Но в России после революции новое индустриальное искусство - архитектура, - осмысливалось на иной социальной основе, в поисках новых социально-функциональных закономерностей и выразительных эстетических форм. И Л.Лисицкий в этот период делал попытки перевести художественные проблемы супрематизма на язык архитектурной пластики, переходя от абстрактных «вещей» в живописи к изобразительству конкретных, хотя и неутилитарных «вещей», выраженных в реальных материалах; он хотел соединить эстетические моменты беспредметной живописи и пластики с техническими, конструктивными элементами индустриальных сооружений.

Поиски новых форм в архитектуре Л.Лисицкий начал с ряда живописных и графических экспериментов, от которых затем переходил к моделям и конкретным проектам архитектурных сооружений. В живописи и графике экспериментирование очень мало затруднялось материалом и можно было скорее, с помощью анализа обнаружить пластические элементы формообразования.

Этот «лабораторный практикум», отвлеченное «прожектёрство» были необходимы ему для осмысливания новых выразительных и неизобразительных форм и композиций в архитектуре, когда отвергались «вечные» традиции ордерной архитектуры или архитектуры «исторических стилей», культивирующихся в официальной практике дореволюционной России.

Основные элементы архитектонических форм (масса, вес, материальность, пропорции, ритм, пространство и т.д.) прорабатывались Л.Лисицким на плоскости в графических экспериментах - «Проунах » (проекты установления нового).

«Проун есть пересадочная станция по пути от живописи к архитектуре », - так определил свои искания он сам, никогда не придавал «проунам» самодавлеющего значения. «Суть проуна заключается в прохождении через этапы конкретного творчества, а не на исследованиях, выяснениях и популяризации жизни », - писал Л.Лисицкий, противопоставляя изобразительному прикладничеству в архитектуре изобретательские функции искусства архитектуры.

Развивая мысль о принципах соответствия материала, формы и конструкции, он говорил, что формы в пространстве выражаются в материалах, а не в «понятиях об эстетике», что отношение формы к материалу - это отношение массы к силе и сам материал получает форму через конструкции. «Проун создает через новую форму новый материал ». Л.Лисицкий проводит здесь параллель с техническим творчеством: «инженер, который создал пропеллер, конструируя его, видит, как совместно с ним работающий технолог создает его в лаборатории, в зависимости от динамических и статических требований формы - из дерева, металла или другого материала».

Если нет возможности создать новую форму из существующих материалов, то надо создать новый материал.

Л.Лисицкий изображал композиции «Проунов» в пространстве, в «бесконечности», уходя от «бренной поверхности» земли. Он рассматривал проун не как существующий на плоскости образ, а как «строительство», которое нужно рассматривать со всех сторон, которое «вкручивается» в пространство, находится в движении, вращается по «многим осям». Таким образом, проун, начинаясь на поверхности, переходит в строительную модель пространства и в дальнейшем участвуют в строительстве всяких разнородных форм, встречающихся в жизни. Несмотря на отвлеченный характер проунов, Л.Лисицкий связывал их с конкретным социальным содержанием, как конечную цель поисков. Он говорил, что «основные элементы нашей архитектуры относятся к … социальной революции, а не к технической », которая произошла в мире раньше.

Разрешаемые Л.Лисицким композиции на плоскости не являлись живописью или станковой картиной, они даже отрицаются в проунах в пользу «формотворчества» и «создания» элементов нового искусства. Им далее выдвигалась задача создания «вещей» с конкретным назначением и функциями, слагающие элементы которых, как и взаимосвязи их, отвечали бы требованиям законов функции самого предмета и его элементов, а не требованиям каких-либо эстетических канонов. Это был уже псевдоконструктивизм в живописи и конструктивизм в развивающийся в архитектуре.

Несмотря на то, что Л.Лисицкий выступал в первые годы как последователь «чистого геометризма» (супрематизма), его идейные позиции были глубоко отличны от идеалистических философских взглядов К.Малевича, провозглашавшего недоступность постижения мира художником и доступность только ощущения его. Л.Лисицкий не только признавал объективную реальность мира, но и стремился к его революционному преобразованию. Он никогда не исповедывал «чистого» искусства, уходящего от жизни: наоборот, он всегда пытался наполнить его большим социальным содержанием. То, что Л.Лисицкий использовал неизобразительные, абстрактно-символические формы, не означает исключения из его творчества реального содержания, тем более, что как уже отмечалось, своим экспериментальным работам этого периода он никогда не придавал самостоятельного значения, рассматривая их лишь как арсенал лабораторного практикума, необходимый для будущего реального творчества.

И действительно, впоследствии проуны послужили ему исходным материалом для создания известного проекта «горизонтального небоскреба» и башенного жилого дома с планом в форме «трилистника». Л.Лисицкий быстро выходит из-под влияния К.Малевича и вообще из групповой замкнутости.

В 1922 году Л.Лисицкий командируют за границу - в Германию, Голландию, Францию - для восстановления контактов с деятелями западно-европейской культуры, где он встречается с Тео-Ван-Дейсбургом, Мис Ван дер Рое, Вальтером Гропиусом, Ле Корбюзье, Гансом Шмидтом, Гильберсеймером, Ганнесом Майером .

В Германии Л.Лисицкий сближается со школой «Баухауз », в Голландии - с группой «Стиль » (Мондриан), а Швейцарии - с группой современных архитекторов (Эмиль Рост, Витвер ) и другими архитектурными объединениями Европы. Он делает доклады о молодом советском искусстве, пропагандирует конструктивную архитектуру и новые «индустриальные искусства», основывает журналы искусств, участвует в организации советских художественных выставок (Берлин, Амстердам). В журнале «Вещь», издаваемом Л.Лисицким совместно с И. Эренбургом, сотрудничали Ч.Чаплин, С.Эйзенштейн, Ле Корбюзье, Ф.Леже. В Швейцарии Л.Лисицкий вместе с архитектором М.Штамом основывает журнал «АБС».

Будучи за границей (1924г.), Л.Лисицкий получает предложение от профессора Ладовского установить связь с «Асновой » (Ассоциацией новых архитекторов), так как правление общества считало его «идеологически близким группе архитекторов, образующих ассоциацию…» (Ладовский, Докучаев, Кринский, Лавров, Рухлядев, Балихин, Ефимов, инженер Лолейт и др.). В уставе «Асновы» ставилась цель (как сообщал Лисицкому Ладовский) «поднять архитектуру, как искусство, на уровень, соответствующий современному состоянию техники и науки». Л.Лисицкий не стал членом ассоциации, но оказывал ей всяческую помощь, особенно в качестве критика-искусствоведа и теоретика архитектуры. При его помощи «Аснова» привлекла к сотрудничеству за границей многих прогрессивных архитекторов: в Германии - Адольфа Бене, во Франции - Ле Корбюзье, в Голландии - Марка Штама, в Швейцарии - Эмиля Роота.

Л.Лисицкий совместно с Ладовским в 1926 году редактировал выпуск «Известия Аснова», где были изложены основные творческие принципы объединения. «Аснова» определяла свое понимание социальных задач революции в стране своеобразной расшифровкой слова «СССР». СССР - как Строитель нового быта, Собиратель классовой энергии для построения бесклассового общества, которое ставит новые задачи в архитектуре, как Рационализированный труд в единстве с наукой и высокоразвитой техникой. «Аснова» избирала основой своей деятельности материальное воплощение в архитектуре принципов СССР и считала срочным вооружение архитектуры орудиями и методами современной науки. Объединение ставило своей задачей установление «Обобщающих принципов в архитектуре и освобождения ее от атрофирующихся форм», когда «темп современного изобразительства» ставит каждый день архитектора перед «новыми техническими организмами».

«Аснова» хотела работать «для массы», «которая требовала» архитектуры» однозначной, как автомобиль, от «жилья - больше, чем только аппарат для отправления естественных нужд», от архитектуры - рационального обоснования качеств ее и не «дилетантизма, а мастерства».

Таким образом, «Аснова» достаточно чётко определяла свои общие перспективные задачи и понимание нового советского содержания архитектуры, ее социального значения. В разработке этих принципов ассоциации принимал участие Л.Лисицкий. В этом выпуске Л.Лисицкий выступил со статьей «Серия небоскребов для Москвы» и опубликовал первый вариант своего проекта «горизонтального небоскреба » (В разработке конструктивной схемы и в инженерном расчете принимал участие швейцарский архитектор Э.Роот.). Говоря о надобности и происхождении такого решения, Л.Лисицкий кратко характеризует сложившуюся структуру Москвы, план которой он относил к «концентрическому средневековому типу». «Структура ее: центр - Кремль, кольцо А, кольцо Б и радиальные улицы. Критические места: это точки пересечения радиальных улиц (Тверская, Мясницкая и т.д.) с окружностями (бульварами), которые требуют утилизации без торможения движения, особенно сгущенного в этих местах. Здесь много центральных учреждений. Здесь родилась идея предлагаемого типа».

Небоскреб состоял из трех устоев-каркасов, внутри которых находились лестничные клетки и лифты, и горизонтального 3-этажного объема, в плане, напоминающего букву «Ч». Один устой уходил под землю между линиями метрополитена и служил ему станцией, у двух других проектировались остановки трамвая. В отличие от существующих систем небоскребов в проекте «горизонтальное (полезное) четко отделялось от вертикального (необходимого - опоры), что создавало «необходимую» обозримость всего интерьера учреждения. Каркас проектировался стальным, стекло должно было пропускать световые лучи и задерживать тепловые, для перекрытий и перегородок предполагался эффективный тепло- и звукоизолирующий материал. «Нормированные» элементы каркаса позволяли им изготовлять «тиражом» и по мере надобности производить монтаж готовых частей без лесов.

В этом проекте Л.Лисицкий противопоставляет старой Москве с ее атрофирующимися частями новую архитектуру, желая тем самым углубить существующий контраст и дать новый масштаб городу, в «котором человек сегодня больше не мерит собственным локтем, а сотнями метров». Архитектура его небоскреба представлялась со всех точек зрения на здание однозначно, что было особо подчеркнуто в графическом оформлении проекта.

Проект «горизонтального небоскреба» рисует нам Л.Лисицкого как новатора в архитектуре, стремящегося использовать в строительстве все достижения науки и техники и индустриальные методы возведения зданий.

Но при интересном замысле нового типа здания проект Лисицкого был абстрагирован от конкретных проблем реконструкции Москвы. Л.Лисицкий только «противопоставляет» новую архитектуру старой застройке; «критические места, требующие утилизации» были найдены им в старой, «средневековой» структуре Москвы и не разрешали проблем изменения самой структуры города, которая не могла остаться прежней в ходе социальных, технических и эстетических преобразований, совершаемых в ходе социалистической революции.

«Архитектуру мерьте архитектурой » – этот краткий афоризм – лозунг, заканчивающий выпуск «Асновы», принадлежит Л.Лисицкому. В свое время этот лозунг не раз подвергался жесткой критике и с помощью аналогов, таких как «Искусство для искусства», было выдвинуто обвинение «Аснове» в отрыве (автономии) архитектуры от социального содержания и уводе ее к бесцельным формалистическим исканиям, независимым от реальной практики. Однако, эти чисто внешние параллели, не раскрывали содержание лозунга. В этой фразе Л.Лисицкий прежде всего указывал на неизобразительный характер искусства архитектуры и призывал отказаться от рассмотрения архитектуры с сопоставлением ее объектов с окружающими нас объектами материального мира, так как архитектура, как самостоятельная область искусства, имеет свой специфический формально-композиционный строй, зависимый от функциональной и материально-конструктивной основы строительства и не может иметь прямые прообразы в природе. Л.Лисицкий отрицал также, что «человек – мера всех вещей» (положение античной греческой софистики), в том числе и архитектуры, то есть архитектура не может служить отдельному индивидууму, а служит только коллективу и обществу в целом.

В 1925 году Л.Лисицкий возвращается на родину, активно включается в практическую деятельность, начинает «делать каждое на сегодня требующееся от него полезное дело». Он вновь преподает во ВХУТЕМАСе, редактирует различные издания по искусству, оформляет книги и журналы (например, «СССР на стройке»), проектирует мебель, приступает к работам по оформлению Всесоюзных и зарубежных выставок: в Москве, Кельне, Штутгарте, Париже, Дрездене, Нью-Йорке, Лейпциге.

Л.Лисицкий стремится «эту каждую работу делать не для любования, а руководством к действию, двигателем наших чувств по генеральной линии к построению бесклассового общества» (автобиография «Слово имеет Лисицкий», 1932 г.). Все эти работы имели большой успех. Например, на Международной выставке печати в Кёльне Советский павильон, оформленный Л.Лисицким, привлек всеобщее внимание. Почти вся западно-европейская пресса высоко оценила мастерство художника, отмечая, что это «искусство производит захватывающее впечатление на каждого посетителя» и что это была «выдающаяся выставка России», что признавал каждый как бы он не относился к Советской власти.

Л.Лисицкий также продолжает активно выступать на теоретическом фронте архитектуры. Он публикует статьи в технических журналах по актуальным вопросам развития советской архитектуры. В статье «Архитектура железной и железобетонной рамы» Л.Лисицкий выступает за «архитектуру пространства и времени, среди которой живут и движутся» и для которой «железная и железобетонная рама (каркас) могут быть отличным инструментом в наших руках». Однако, рассматривая процесс развития стальных и железобетонных каркасных конструкций, он показывает сложность и противоречивость этого развития, влияние на этот процесс развития, с одной стороны, традиционной эклектической эстетики, архитектурного прикладничества, с другой, - инженерии, которая загипнотизировала архитектора своей конструкцией и он «путает конструкцию, как таковую с теми формами, в которых она выражается», которые в свою очередь превращались в декоративное прикладничество.

В качестве критерия современной архитектуры Л.Лисицкий выдвинул отношение сечения конструктивных элементов здания в плане к полезной площади плана («чем план современней, тем эта дробь меньше») и уменьшение собственного веса самого здания. Решение проблемы уменьшения веса он видел в переходе к новым строительным материалам (железо – сталь – дюралюминий - новые сплавы). Материал в современном каркасном сооружении, по Л.Лисицкому, должен распределяться по линиям напряжений и все лишнее должно отбрасываться. На примерах зарубежного строительства конца XIX и начала XX веков Л.Лисицкий прослеживает путь развития каркасного высотного здания, но не находит нигде положительного разрешения этой проблемы. Он отмечает лишь конкурс на небоскреб «Чикаго Трибюн», в результате которого появился ряд предложений с выявленным внешне конструктивным каркасом и большими стеклянными поверхностями стен (М.Таут, В.Гропиус и Мейер). Л.Лисицкий отмечает качества новой конструкции – железобетонной, которая пластичнее стальной, и которой принципиально можно придать любую форму, в чем, тем не менее, заключается ее архитектурная опасность. Железобетонные конструкции стали конкурировать со стальными. Л.Лисицкий отмечает также, что железобетонная рама дает широкие возможности для получения больших пролетов, для создания максимальной световой поверхности, когда площадь окна занимает весь пролет между стойками конструкции. Когда конструкция позволила отодвинуть стойку каркаса от фасада внутрь дома и оставить на фасаде только полоску консоли, то фасады, по мнению Лисицкого, получили максимальную горизонтальную выразительность и в этом проявился современный характер стены, ограждающая, а не несущая функция которой наиболее четко здесь выражалась. Заключая статью, Л.Лисицкий называет «безусловным мастером современности» инженера, создавшего стальной и железобетонный каркас. Архитектура же, еще отстающая от современности, должна обладать этой конструкцией, но из одной конструкции еще «само собой архитектуры не получится», нужны еще и другие «не менее значительные условия». Л.Лисицкий, в числе этих значительных условий называл опыт, создающий реальное строительство. И «реальное строительство создает центры, коллективы, где из совместной работы мастеров (которых создает опыт), растет это сложное искусство. Взаимно оплодотворяясь, они превращают проект-идею в действительность, в «вещь».

Другая статья Л.Лисицкого была посвящена критическому анализу творчества Ле Корбюзье, которого он всегда считал «самым крупным и значительным художником современности», несмотря на резкие критические статьи о нем. Критика была вызвана тем, что многих советских архитекторов соблазнила система внешних формальных приемов в архитектуре Корбюзье и его общее эстетическое учение, рассматриваемое, как правило, без связи с содержанием всей архитектурной системы мастера. Появился новый «идол», требующий жертв в виде подражаний, «идол», стоящий в рядах деятелей чуждой нам культуры и служащий ей. «Но структура нашей культуры должна быть иной, - отмечает Л.Лисицкий, - коллективной. Эту же новую структуру должно иметь и наше искусство в первую очередь - наша архитектура. Поэтому, если мы нашу архитектуру будем строить старыми способами подражания (все равно «древности» или «новому»), старым способом упора на одну индивидуальность (все равно, как бы она ни была талантлива), то вся наша архитектура обречена стать орехом без ядра, пустышкой. Искусство не перенимают - для него почва, есть потребность, есть атмосфера и есть воля к нему и оно начинает расти. Архитектура - это синтез в материале не только технического усовершенствования, не только экономического прогресса, но и в первую голову социального уклада, определяющего новое мироощущение».

Статья называлась «Идолы и идолопоклонники». Идея названия родилась по прочтении книги Корбюзье «L’art decoratif d’aujourd’hui», где первая глава, в которой беспощадно бичуется фетишизация старинной вещи, реставрация этих вещей в современном быту, художественное прикладничество, называлась «Иконы и иконопоклонники».

Л.Лисицкий говорит, что новое мироощущение, обусловленное новым социальным укладом, мы не найдем у современного западного архитектора, так как архитектор на западе - это буфер между крупным предпринимателем-подрядчиком и потребителем-жильцом массового типа. Если новый архитектор на Западе и поднял «бунт» против старой архитектуры, то это совершилось, прежде всего, в инженерно-технической области, в примитивно-рационалистическом плане, а предприниматель принял это, так как это «приносит ему больше барыша», но предприниматель зачеркивает «хорошую форму», если она идет только на пользу потребителю, но не является источником дохода. Отсюда противоречивое стремление архитектора стать «свободным», то есть самому стать подрядчиком.

Воздействие Ле Корбюзье, как указывает Л.Лисицкий, было сильно тем, что был артистом-художником с «отличной аналитической подготовкой в живописи» и, кроме того, он казался революционером», потому что строил свою эстетику на данных новой техники, новых материалах и конструкциях (железобетон). «Открытие художником области инженерии казалось революцией». Но как и все художники на Западе, отмечает Л.Лисицкий, Корбюзье был принужден быть крайним индивидуалистом, быть оригинальным, так как на оригинальности, на сенсации меряется «новое». И к тому же, что самое важное, единственным потребителем этого искусства стал «меценат». Артисту Корбюзье дают заказ и ждут от него сенсацию, трюк, здание, которое интереснее осматривать, чем жить в нем (например, поселок Песак-Бордо). «Это индивидуальное антисоциальное происхождение определяет творчество талантливого мастера. Результатом является не жилстроительство, а зрелище-строительство».

Корбюзье «не связан ни с пролетариатом, ни с индустриальным капиталом», он не знает запросов широкой массы, отсюда, по Л.Лисицкому, его «асоциальность», изолированная артистичность, «изобретательство» новой культуры жилья в своем ателье.

Указывая на формальные принципы Ле Корбюзье, Л.Лисицкий говорит об интуитивных неясно сформулированных определениях и поисках мастера, о вкусовых и часто чисто живописных формальных приемах, даже вопреки функции (Корбюзье - функционалист!), о чисто живописном использовании цвета, который «не материализует» форму, а лишь раскрашивает ее, о разрешении пропорциональных соотношений в пределах лишь двух измерений, где композиция строится как кадр, как беспредметная живопись.

Он подвергает критике градостроительные концепции Корбюзье. Его город будущего - «ни капиталистический, ни пролетарский, ни социалистический», это - город в нигде, ценность разработки которого имеет только агитационный характер, так как пытается привлечь внимание специалистов к вопросам градостроительства. В 20-е годы градостроительные проекты Корбюзье имели, действительно, академический характер, хотя, при тщательном анализе его «города» можно было видеть концепцию приспособления «города» к нуждам современного ему капитализма, желание разрешить социальные проблемы «города» «мирным» путем, путем только архитектурной перестройки всей жизни города.

Лисицкий отмечает, что проблемы, которые мы должны класть в фундамент нашего города, не имеет ничего общего с этим «городом в нигде».
Заканчивается статья острополемическими выводами о том, что «конец идолопоклонства - начало советской архитектуры».

Л.Лисицкий призывает изучать западную науку и технику, но быть осторожными с искусством, так как архитектура - ведущее искусство, и у нас не должна иметь в своей основе развивающиеся социалистические принципы

В конце 20-х годов венское издательство Шроль предприняло издание серии работ, посвященных становлению новейшей современной архитектуры, анализу социально-экономических предпосылок, художественных и технических форм архитектуры «стиля ХХ века». С этой целью оно предложило известным деятелям и лидерам современной архитектуры некоторых стран - Р.Гинсбургу во Франции, Р.Нейтра в США, а также Л.Лисицкому в СССР, сотрудничество в работе, выдвинув перед ними задачу показать в каждой стране те «конструктивные, формальные, экономические элементы, которые открывали новое в строительстве, способствовали ему, и, наконец, утверждали его».
В связи с этим предложением, с 1929 году Л.Лисицким была написана книга о развитии советской архитектуры за предыдущее десятилетие - «Россия. Реконструкция архитектуры в Советском Союзе». (Книга издана на немецком языке в 1930 году, как I-й том серии работ.)

Если Р.Нейтра представил американскую архитектуру прежде всего с точки зрения ее технического и экономического развития, а Р.Гинсбург описал достижения французской инженерии XIX и ХХ веков, то Л.Лисицкий, отказавшись от исторических экскурсов, показал те «огромные внутренние духовные преобразования, государства, общества, экономики, которые обуславливают совершенно новую ориентацию всего строительства», как писало само издательство в предисловии к книге.

В этой книге он изложил и обобщил свои теоретические исследования и показал диалектику развития советской архитектуры, базирующейся на новой социальной основе.

«Основой всего», фундаментом всего советского строительства Л.Лисицкий называет «нашу социальную революцию», рассматривая ее как «новую страницу в истории человеческого общества». К ней же, а не к технической революции, порожденной машинным производством, относит он все элементы советской архитектуры. В результате революции все «сдвинулось в сторону общего, многочисленного» от частного и одиночного и поэтому «вся область архитектуры стала проблемой». Решение этой проблемы Л.Лисицкий связывал с реконструкцией экономики страны, переустройством всего хозяйства, которое «создало новое восприятие жизни и являлось питательной почвой культуры, в том числе и архитектуры, которая стояла у начала и должна была не только конструировать, но и, поняв «новые жизненные образования, активно принимать участие в становлении нового мира».

Но реконструкция архитектуры не могла начинаться без определенной преемственности, без использования предыдущего опыта. Революция открыла широкие перспективы для «художественной культурной работы», которая имела решительное влияние на реконструкцию архитектуры. Л.Лисицкий считал, что в этом плане на реконструкцию архитектуры большое влияние оказали «взаимоотношения между вновь возникающими искусствами». В этой области, по Л.Лисицкому, четко выявились две линии аналитического восприятия мира (как геометрического порядка): восприятие через зрение, через краски и восприятие через ощущения (осязание), через материалы.

Первая точка зрения (К. Малевич) все сводила к красочной планиметрии, оперировала чисто спектральными цветами, но затем, отказавшись от них и самой планиметрической фигуры (от живописи), перешла к «чистому» формированию объемов, архитектонам.

«Так живопись становилась пересадочной станцией архитектуры». Но Малевич, отрицавший действительность мира, не пошел дальше беспредметности. Дальнейшие возможности должны были искать архитекторы.

Второе восприятие мира было не только созерцательным. Формы создавались исходя из специфических свойств принятого материала (Татлин). Предполагалось, что интуитивно-художественное владение материалом ведет к открытиям, на основе которых могут создаваться предметы независимо от рационально-научных методов техники. Башня Третьего Интернационала Татлина, по мнению Л.Лисицкого, была доказательством этого положения и одной из первых попыток создать синтез между «техническим» и «художественным».

«Эти достижения смежных искусств, - писал Л.Лисицкий, - внесли большой вклад в реконструкцию архитектуры - метод конструктивизма». Однако, овладеть этим методом должны были «новые строительные силы», которых в стране не было, их должна была подготовить новая школа. Новая педагогика начала создаваться в советской архитектурной школе Ладовским, Докучаевым, Кринским и др.

Определяющим для новой школы была работа по развитию новых методов научно-объективного объяснения архитектонической формы - массы, поверхности, пространства, пропорций, ритма и т.п.

Л.Лисицкий считал, что это работа принесла большие результаты по применению инженерных методов и методов конструирования в архитектуре, где форма должна возникать сама собой из конструкции. Но, создание одних методов недостаточно, - говорил он, нужна практика, нужна работа на стройке, чтобы уйти от академизма, изолированности от жизни.

Говоря о первых проектах советской архитектуры - конкурсе на «Дворец труда», Л.Лисицкий отмечает проект Весниных как первый шаг к новому строительству, хотя некоторые элементы его еще были «традиционными». Он пишет, что это была «наша первая попытка создать для социальной задачи новую форму» среди других проектов, являвшихся «аморфными конгломератами из осколков прошлого и машинизированного настоящего, основанными более на литературных, чем на архитектонических идеях». Проект Весниных здания «Ленинградской правды» Л.Лисицкий относил уже к эстетике конструктивизма, а советский павильон Парижской выставки 1925 года К.Мельникова, по Л.Лисицкому, уже действительно являлся примером реконструкции нашей архитектуры, хотя в данном случае разрешению утилитарной задачи предшествовали «формальные» поиски архитектонической идеи.

Л.Лисицкий считал, что возникновение идеи «Дворца Труда» принесло в нашу жизнь «опасность чужого, лживого пафоса». Если и применимо понятие «Дворца» к нашей жизни, - писал Лисицкий, то «тогда нужно сначала преобразовать фабрики во дворцы труда, которые перестают быть «местом эксплуатации и классовой ненависти». Архитектор должен участвовать в понятии производительности труда. Фабрика, благодаря организации времени, ритму труда, вовлечению каждого в коллективное дело, становится высшей школой нового человека - социализированным фокусом городского населения. Ее архитектура не является только оболочкой машинного комплекса.

Л.Лисицкий писал о жилищном строительстве в нашей стране, как социальной проблеме «основополагающей культурной ценности». Нужно было создать жилище не для отдельных индивидов, «находящихся в конфликте друг с другом», а для массы, в качестве жилого стандарта. Он развивает идею жилища с коллективным обслуживанием, которому, с одной стороны, должны быть присущи интимные, индивидуальные элементы («нормированные не только сейчас, но и в будущем»), с другой, - общественные (питание, воспитание детей и др.), со временем становящиеся «все свободнее по объему и форме». В заключение Л.Лисицкий делает вывод о важности перехода от «арифметической суммы частных квартир в синтетический комплекс» жилого дома, архитектура которого будет «выражением социального состояния» и «будет влиять на социальную жизнь». При этом он считал, что со временем в развитии жилища индивидуальным желаниям можно будет «предоставить большее поле деятельности».

Общественным зданиям, в первую очередь клубам, Л.Лисицкий придавал большое значение. Клуб, по Л.Лисицкому, является конденсатором творческой энергии масс, противостоящим «силовым установкам» старой культуры - дворцу и церкви (сооружениям культа и правительства). Нужно «превзойти их силы». Постепенно идея клуба стала проясняться. Задача клубов «сделать человека свободным и не угнетать его, как прежде угнетала церковь и государство».

Клуб - место отдыха и разрядки трудового напряжения масс и получения нового заряда энергии. Здесь воспитываются «в людей коллектива» и «расширяют жизненные интересы». В клубе общественные интересы сочетаются с индивидуальными; отсюда - большие и малые помещения, которые должны находиться «в новых пространственных отношениях». Это - не зрелищное здание (театр), здесь нужны трансформирующиеся помещения, разрешающие различные способы использования и движения» самодеятельной массой. Клуб, в отличие от жилища, говорит Л.Лисицкий, должен привлекать богатством архитектуры. При этом создание типа советского клубного здания он не относил к реконструкции архитектуры, а считал это впервые разрешаемой задачей, так как не видел в прошлом сооружений, «которые по своему социальному значению могли бы быть предварительной ступенью».

Рассматривая в своей книге проблемы градостроительства, Л.Лисицкий писал, что новый социальный строй реализуется в аграрной стране, в которой существовали города, относящиеся к совершенно различным ступеням культуры (Москва - Самарканд, Новосибирск - Алма-Ата). После революции сооружения этих городов и их планировочная структура должны были служить совершенно новым формам общественной жизни. Не имея возможности сразу радикально изменить структуру города, мы стали строить здания власти, управления и учреждения централизованного хозяйства. Эти здания также должны были быть совершенно нового типа, и их проекты уже создавались. В этом плане Л.Лисицкий называет удачными проекты А.Сильченко и И. Леонидова (здание Центросоюза в Москве 1928 года), являющихся примерами новых идей, где реконструкция архитектуры «предъявила свои требования».

Конечно, строительство новых зданий в старом городе не разрешало проблем социалистического градостроительства. Л.Лисицкий предвидит наступление механизированного транспорта на город, поэтому он считал новой проблемой в градостроительстве транспорт. Наряду с этим, по Л.Лисицкому, необходимо учитывать при разработке структуры нового города «основные силы» - социальную структуру общества и технический уровень, от которого зависит осуществление новых идей. Нужно работать над созданием нового типа города с соответствующей планировочной структурой и системой сооружений, отвечающих новым социальным и психо-физическим требованиям.

Л.Лисицкий отмечает начало работы по созданию проектов городов для бесклассового общества, задуманные как «духовные регулирующие центры местности», в которых «главным двигателем жизни станет не конкурентная борьба, а свободное соревнование». В книге он кратко анализирует известные проекты городов 20-х годов - централизованных и линейных.

В заключительных главах «Будущее и утопия» и «Идеологическая надстройка» Л.Лисицкий говорит о необходимости «быть сегодня очень деловитыми, очень практичными и отказаться от романтики, чтобы догнать и перегнать остальной мир. Но следующая ступень, одной из идей которой будет преодоление основы - привязанности к земле, возникнет на базе развитой индустрии и техники. Эта идея уже развивается в ряде проектов, например, в проекте института Ленина на Ленинских горах И.Леонидова. А следующая ступень преодоления основы - привязанности к земле идет еще дальше и потребует преодоления силы тяжести, парящих сооружений, физико-динамической архитектуры».

В заключении Л.Лисицкий говорит о новом архитекторе, рожденном новой социальной действительностью, для которого труд (произведение) не имеет ценности «в себе» и «для себя», самоцели, собственной красоты; все это он получает только через свое отношение к общему. В создании любого произведения видна доля (участие) архитектора и скрыта доля (участие) общества. «В нашей архитектуре, как и во всей нашей жизни, мы стремимся создать социальный строй, то есть поднять инстинктивное до уровня сознательного», поэтому под «реконструкцией» нужно понимать преодоление неясного, хаотичного.

Л.Лисицкий рассматривает развитие нашей архитектуры в 20-е годы как закономерный диалектический процесс, в котором прослеживаются три периода:

1) отрицание искусства только как эмоционального, индивидуального, романтического, изолированного дела;

3) сознательное целеустремленное архитектурное творчество, которое производит законченное художественное воздействие на заранее разработанной объективно-научной основе. Архитектура должна активно повышать общий жизненный уровень. Такова диалектика развития по Л.Лисицкому.

В последний раз в печати Л.Лисицкий выступил в 1934 году со статьей «Форум социалистической Москвы». В этой статье анализируются конкурсные проекты на здание Наркомтяжпрома в Москве, результаты которого Л.Лисицкий считал неудовлетворительными. Часть проектов он относил к стилю «американских подрядных контор», небоскребному обезличенному эклектизму с «чисто внешней монументальностью богатых памятников». В другой части проектов (проектов бесспорных художников - среди них Леонидов, Мельников) было видно стремление к выявлению образности, но «косноязычными средствами выражения». Кроме того, все проекты не разрешали проблему создания ансамбля в чрезвычайно сложной ситуации - в комплексе исторических зданий центра Москвы, имеющих мировое значение. В связи с итогами конкурса Л.Лисицкий призывал остерегаться стилизаторства, некритического «опробования разных стилей» в архитектурной практике, не терять «ощущения строителя», соавтора любого архитектурного сооружения. Он писал о свободе поиска, но свободе, которая не переходит в анархию, не уводит к ретроспективизму.

Поиск должен строиться, писал Л.Лисицкий, на основе нашей социальной действительности, на основе творческого напряжения, на «свободном владении специфическими реальными средствами и материалами, из которых создается архитектурный образ».

Подводя итоги рассмотрению архитектурной теории Л.Лисицкого можно выделить в ней некоторые временные аспекты ее развития.

В ранней теоретико-художественной деятельности у Л.Лисицкого обнаруживается романтически отвлеченное понимание современных ему задач послереволюционного искусства и архитектуры и декларирование абстрактной «динамически новой архитектуры» через формально-живописные безпредметные эксперименты, носящие достаточно субъективный (личностной) творческий характер и трудно поддающиеся расшифровке и конкретизации. Но вскоре Л.Лисицкий освобождается от «шелухи» супрематизма и в течение последующего десятилетия последовательно разрабатывает теорию архитектуры, исходящую из основ социалистической революции. Некоторые теоретические положения Л.Лисицкого в свое время получили при отсутствии достаточно развитой экономической и общекультурной базы были «преждевременны» и отвлеченны, на что он и сам впоследствии указывал, говоря о будущих «новых строительных силах» и практике, преодолевающей «изолированность от жизни».

Гигантская строительная практика в нашей стране неизмеримо обогатила в настоящее время теорию архитектуры. Вместе с тем и творческие воззрения Л.Лисицкого могут представить сейчас определенный историко-теоретический интерес.

Сергей Николаевич Баландин. 1968 г.
ЛИТЕРАТУРА:

1. El Lissitzky. Maler. Architekt. Typograt. Fotograf. - Erinnerungen. Briete. Schriften. Ubergeben von Sophie Lissitzky-Kuppers/Veb Verlagder Kunst, Drezden, 1967. -C.407
2. Bojko Szymon. El Lisicki//Fotograria. Listopag. - 1963. - Nr. 11. - Warzawa.
3. Герчук Ю. Эль Лисицкий // Творчество. - 1990. - № 10. - С. 24-26.
4. Харджиев Н. Памяти художника Лисицкого // Декоративное искусство СССР. - 1961. - № 2. - С. 10-12.
5. О Лисицком. К 75-летию со дня рождения (Беседа с В.О.Роскиным. Записал Ю.Герчук) // Декоративное искусство СССР. - 1966. - № 5. - С. 17-18.
6. Баландин С.Н., Пивкин В.М. По призванию художник. - Известия ВУЗов. Строительство и архитектура, 1991, 6. - 54-56.

Использованы фотоматериалы с сайтов

Родился 22 ноября 1890 года в селе Починок Смоленской области. Мальчик рос в семье предпринимателя-ремесленника. Детство его прошло в городе Витебске. Общее образование Лисицкий получил в смоленском реальном училище. После этого будущий художник поступил в Высшую политехническую школу в Германии. Это учебное заведение он успешно окончил, получив диплом инженера-архитектора. В этот период Лисицкий много путешествует, посещая Италию, Францию.

Вернувшись на родину, Лисицкий продолжает обучение в Рижском политехническом институте. С началом первой мировой войны этот институт был перевезен в Москву. Позднее Лисицкий работал по специальности в московском архитектурном бюро.

Вплотную заниматься живописью художник начнет только с 1916 года. В это время он работает в Еврейском обществе поощрения художеств, принимает участие в художественных выставках в Киеве и Москве. Тогда же Лисицкий иллюстрирует произведения еврейских авторов, изданные на идише. В работах для этих книг художник причудливо сочетает традиции «мирискуснической» графики с приемами рукописных свитков.

В 1923 году Лисицкий публикует репродукции росписей могилевской синагоги. Эти репродукции стали результатом экспедиции по городам Литвы и Поднепровья, в которой художник принимал участие. В это же время он публикует теоретическую работу о еврейском декоративном искусстве «Воспоминания о могилевской синагоге».

По приглашению М.З. Шагала Лисицкий переезжает в Витебск. В это время художник увлекается беспредметным творчеством, преподает в Народном художественном училище. В этот период Лисицкий получает псевдоним «Эль Лисицкий». Художник оформляет город в праздники, участвует в подготовке торжеств Комитета по борьбе с безработицей. Он продолжает работать над оформлением книг, плакатов.

Лисицкий разрабатывает композиции, которые называет «проуны». Они представляли собой супрематические трехмерные фигуры. Проуны (проекты нового искусства) были созданы как в графической, так и в живописной форме. Впоследствии проуны стали основой для мебельного дизайна, проектов театральных макетов, декоративно-пространственных установок.

С конца 1920 года художник живет в Москве, где активно занимается преподавательской деятельностью. С 1921 года Лисицкий работает за границей, занимаясь живописью и архитектурными проектами.

Картины художника Эль Лисицкого

Искусство изобретать новое, искусство синтезировать и скрещивать различные стили, искусство, в котором аналитический ум живет бок о бок с романтизмом. Так можно охарактеризовать творчество многогранного художника еврейского происхождения, без которого сложно представить развитие русского и европейского авангарда, – Эля Лисицкого .

Не так давно в России состоялась первая масштабная ретроспектива его произведений. Выставка «Эль Лисицкий» – совместный проект и – раскрывает изобретательность художника и его стремление к совершенству во многих сферах деятельности.

Эль Лисицкий занимался графикой, живописью, полиграфией и дизайном, архитектурой, монтажом фотографии и многим другим. На площадках обоих музеев можно было познакомиться с работами из всех вышеперечисленных областей. В этом обзоре речь пойдет о части экспозиции, представленной в Еврейском музее.

Прямо возле входа на выставку можно увидеть автопортрет художника («Конструктор. Автопортрет», 1924). На снимке ему 34 года, он запечатлен в белом свитере с высоким горлом и с циркулем в руке. Фотография сделана с помощью фотомонтажа, путем наложения одного кадра на другой. Но большая рука, держащая циркуль, не перекрывает и не загораживает лицо автора, а гармонично сливается с ним воедино.

Лисицкий считал циркуль важнейшим инструментом современного художника, поэтому в некоторых работах, которые можно увидеть и на этой выставке, циркуль символизирует точность и четкость. Другие значимые инструменты Художника нового типа – а именно так Эль Лисицкий называл себя сам – это кисть и молоток.

Далее в Еврейском музее представлены работы раннего периода творчества Эля Лисицкого. В то время он был студентом архитектурного факультета Высшей политехнической школы в Дармштадте, поэтому в основном рисовал здания. Как правило, это архитектурные пейзажи родного Смоленска и Витебска (Свято-Троицкая церковь, Витебск, 1910, Башня крепости в Смоленске, 1910). Позднее художник оформил работы из отчета о путешествии по Италии, куда он отправился пешком, делая по дороге зарисовки пейзажей итальянских городов.

В тот же период художник обращался к одной из главных тем своей творческой деятельности − своему происхождению. Он изучал зарождение еврейской культуры, ее наследие, аспекты еврейского искусства. Лисицкий не просто интересовался этой темой – он внес огромный вклад в ее развитие, например, активно участвовал в деятельности «Культур-лиги» и других организаций, задачей которых было возродить национальную еврейскую культуру.

Так, в музее можно увидеть копию росписи могилевской синагоги (1916). К сожалению, эта работа – плод огромного вдохновения художника – не сохранилась, так как синагога была разрушена.

Особенное впечатление производит книга-свиток в деревянном ковчеге − Мойше Бродерзон. Сихат Хулин, 1917. Эль Лисицкий разработал дизайн для древнего еврейского манускрипта. Он вручную проиллюстрировал его, написал пером текст, а затем завернул в нарядную ткань, перевязав золотыми шнурами. Благодаря невероятной внимательности к деталям и трепетному отношению к национальной культуре, свиток стал напоминать старинную драгоценность.

Самым доступным форматом продвижения нового национального искусства была детская книга. На выставке представлены эскизы и иллюстрации Эля Лисицкого для первых детских книг на идише (например, оформление книги «Хад Гадья», 1919). Но это не просто иллюстрации − это долгий процесс поиска себя, как художника, и своего собственного стиля. В них автор ищет простой выразительный язык, в работах прослеживаются модернистские приемы, в том числе − отсылки к стилю . И именно в иллюстрациях к детским книгам появляется пристрастие Эля Лисицкого к трем основным цветам, которым он останется верен надолго, − красный, черный и белый.

Огромное влияние на дальнейшее творчество оказало знакомство с . Эль Лисицкий был воодушевлен его новым стилем в живописи − супрематизмом. Беспредметная форма настолько увлекла художника, что он вступил в группировку «Уновис» (Утвердители нового искусства) и начал работать с Малевичем.

В это же время начались активные эксперименты Эля Лисицкого с простыми геометрическими формами и цветами. Глубокий анализ нового завораживающего стиля привел художника к трехмерной интерпретации супрематизма и созданию визуальной концепции моделей супрематистской архитектуры, которую он назвал «проун» (проект утверждения нового).

О создании проунов сам Лисицкий писал следующее:

«Холст картины стал для меня слишком тесным…, и я создал проуны как пересадочную станцию от живописи к архитектуре»

На выставке в Еврейском музее представлено достаточное количество проунов, в том числе работы-литографии из папки Кестнера (1923). Они дают возможность проанализировать концепцию художника и пространственное решение этих абстрактных, но в то же время объемных фигур. Работы геометрически выверены, а линии и формы будто оживают и парят в воздухе.

Шаг за шагом, выстраивая мост между абстракцией Казимира Малевича и реальностью, Эль Лисицкий настойчиво развивал утопические идеи переустройства мира в своих уже архитектурных проектах. Примером может послужить эскиз «Трибуны Ленина» (1920).

Эта огромного размера конструкция из промышленных материалов с различными механизмами, в том числе с передвижными платформами и стеклянным лифтом, образует диагональ в пространстве. На ее вершине находится ораторский балкон, а над ним - проекционный экран, на который предполагалось выводить лозунги.

Важно отметить, что художник внедрил супрематизм не только в объемный мир, но и в дизайн, например, в плакаты и детские книги. Яркий пример этому − знаменитый плакат «Клином красным бей белых» (1920), который также можно увидеть на выставке.

Работа представляет композицию из геометрических фигур, выполненных в любимых - красном, белом и черном - цветах художника. Он как бы ведет зрителя от знака к знаку, акцентируя его внимание на визуальных элементах плаката. Уже из названия несложно догадаться, что красный треугольник символизирует красную армию, белый круг − белую армию, а сам агитационный плакат становится одним из сильнейших символов революции.

Замысел проунов был интегрирован художником и в театральные проекты. На выставке представлен его так и нереализованный проект электромеханической постановки «Победа над солнцем» (1920-1921). По сути, художник решил создать свою оперу, свою историю, которая была призвана восхвалять технологии и их победу над природой.

В своей постановке Эль Лисицкий предлагал заменить людей машинами, превратив их в марионетки. Он даже дал им свое название − «фигурины». В основе каждой из девяти фигур, представленных на выставке, лежат проуны. В постановке было выделено место и для инженера, который, по задумке автора, должен был управлять всем спектаклем: фигуринами, музыкой, эклектическими фразами и прочим.

На выставке также нельзя пройти мимо экспериментов Эля Лисицкого с фотографией. Он вводил ее в построение новых художественных произведений, внедрял фотограммы в плакаты, создавал фотоколлажи - по сути, пробовал и использовал все технические и художественные возможности этого вида искусства.
Один из примеров фотограммы, представленной на выставке, − работа «Человек с гаечным ключом» (1928). На ней изображение человека в полный рост получено фотохимическим способом. Привлекает внимание то, как двигается фигура в пространстве и задает общую динамику работе. В руках человека гаечный ключ, который сливается с кистью и образует с ней единый объект.

В заключение хочется отметить, что в творчестве художника соединяются несовместимые вещи: с одной стороны, склонность к романтизму и утопическим идеям устройства мира, с другой − аналитический подход и добросовестность к любому делу. И хотя Эль Лисицкий не выделял в своей деятельности главной сферы и не создал собственной стилеобразующей концепции, он, несомненно, значимо повлиял на развитие русского и европейского авангарда.

Отличительная особенность его метода работы − способность синтезировать разные стили и художественные приемы и переносить их в различные сферы искусства и человеческой деятельности. И, пожалуй, одной выставки недостаточно, чтобы понять и прочувствовать, насколько изобретательным и универсальным (в хорошем смысле этого слова) художником был Эль Лисицкий.

- (настоящее имя Лисицкий Лазарь Маркович) (1890, село Починок Смоленской области – 1941, Москва), русский живописец, график, дизайнер, автор архитектурных проектов, педагог; один из крупнейших мастеров русского авангарда. Учился на архитектурном… … Художественная энциклопедия

- (наст. имя и фам. Лазарь Маркович Лисицкий; 1890–1941) – рус. архитектор, художник конструктор, график. В 1921 25 жил в Германии и Швейцарии. Разрабатывал проекты высотных домов, трансформируемой мебели, методы худож. конструирования книги… … Энциклопедический словарь псевдонимов

ЛИСИ́ЦКИЙ (псевдоним Эль Лисицкий) Лазарь Маркович - (псевдоним Эль Лисицкий) Лазарь Маркович (1890–1941), архитектор, дизайнер, график. В 1921–25 жил в Германии и Швейцарии. Разрабатывал проекты высотных домов (горизонтальных небоскрёбов), обществ. сооружений, трансформируемой мебели,… … Биографический словарь

Лисицкий, Лазарь Маркович - Эль Лисицкий. Планетный супрематизм (проун) . 1919 1920. Бумага, гуашь. ЛИСИЦКИЙ (псевдоним Эль Лисицкий) Лазарь Маркович (1890 1941), российский архитектор, художник конструктор, график. В 1921 25 жил в Германии и Швейцарии. Разрабатывал… … Иллюстрированный энциклопедический словарь

- (псевд. Эль Лисицкий) (1890 1941), советский архитектор, художник конструктор, график. Учился на архитектурном факультете Высшей технической школы в Дармштадте (1909 14) и в Рижском политехническом институте в Москве (1915 16). Преподавал … Художественная энциклопедия

Лисицкий фамилия. Известные носители: Лисицкий, Виталий Сергеевич (род. 1982) украинский футболист Лисицкий, Лазарь Маркович (1890 1941) советский художник и архитектор, также широко известный как «Эль Лисицкий» … Википедия

- (псевдоним Эль Лисицкий) Лазарь Маркович (1890 1941), российский архитектор, художник конструктор, график. В 1921 25 жил в Германии и Швейцарии. Разрабатывал проекты высотных домов, трансформируемой мебели, методы художественного конструирования… … Современная энциклопедия

ЛИСИЦКИЙ (псевд. Эль Лисицкий) Лазарь Маркович (1890 1941) российский архитектор, художник конструктор, график. В 1921 25 жил в Германии и Швейцарии. Член Аснова и нидерландской группы Стиль. Разрабатывал проекты высотных домов, трансформируемой … Большой Энциклопедический словарь

Лисицкий (псевдоним Эль Лисицкий) Лазарь Маркович , советский архитектор, художник конструктор, график. Учился на архитектурном факультете Высшей технической школы в… … Большая советская энциклопедия

Лисицкий лазарь маркович - (Эль Лисицкий) (1890 1941) русский архитектор конструктивист, художник, полиграфист, дизайнер, теоретик искусства, автор концепции взаимодействия живописи и скульптуры; с 1922 по 1931 г. работал на Западе, оказав влияние на объединение «Стиль».… … Архитектурный словарь

Книги

• Конструктор книги Эль Лисицкий , Эль Лисицкий. В книгу-альбом "Конструктор книги Эль Лисицкий" включены: произведение Владимира Маяковского "Для голоса", иллюстрированное Э. Лисицким, "Сказ про 2 квадрата", сконструированное художником,…
• Эль Лисицкий. 1890-1941. Геометрия времени , И. Н. Духан. Художник-загадка и `вечный` странник авангарда Лазарь Маркович Лисицкий прожил в искусстве несколько жизней. На заре своего становления Лисицкий получил прививкурафинированного модерна на…