Литературный персонаж, герой. Образы и характеры

) - действующее лицо спектакля , кинофильма , книги , игры и т. п. Персонажи могут быть полностью вымышленными или взятыми из реальной жизни (истории). Персонажами могут быть люди, животные, сверхъестественные, мифические, божественные существа или персонифицированные абстрактные сущности. Процесс представления информации о персонажах в художественной литературе называется характеристикой.

В обычном значении то же, что литературный герой . Чаще всего под персонажем понимается действующее лицо. Но и здесь различаются два толкования:

1. Лицо, представленное и характеризующееся в действии, а не в описаниях; тогда понятию персонаж более всего соответствуют герои драматургии, образы-роли.
2. Любое действующее лицо, субъект действия вообще. В такой интерпретации действующее лицо противополагается лишь «чистому» субъекту переживания, выступающему в лирике, потому-то термин персонаж неприменим к т. н. «лирическому герою»: нельзя сказать «лирический персонаж».

Под персонажем подчас понимается лишь второстепенное лицо. В этом осмыслении термин персонаж соотносится с суженным значением термина герой - центральным лицом или одним из центральных лиц произведения. На этой почве сложилось и выражение «эпизодический персонаж».

Архетипы [ | ]

Персонаж, в частности, может основываться на архетипе, который является общим характеризующим образом, как те, что перечислены ниже. Архетипы Юнга смоделированы из мифологии , легенд и народных сказок . Например, Пак из пьесы Уильяма Шекспира «Сон в летнюю ночь » и Багз Банни демонстрируют юнгианский архетип обманщика , поскольку они бросают вызов установленным стандартам поведения. После принятия литературной критикой архетипы стали играть особую роль в сюжете.

См. также [ | ]

1. Значение терминов «герой», «персонаж»

2. Персонаж и характер

3. Структура литературного героя

4. Система персонажей

1. Значение терминов «герой», «персонаж»

Слово «герой» имеет богатую историю. В переводе с греческого «heros» означает полубог, обожествленный человек. В догомеровские времена (X–IX век до н.э.) героями в Древней Греции назывались дети бога и смертной женщины или смертного и богини (Геракл, Дионис, Ахилл, Эней и т.д.). Героям поклонялись, в честь них сочиняли стихотворения, им воздвигали храмы. Право на имя героя давало преимущество рода, происхождения. Герой служил посредником между землей и Олимпом, он помогал людям постигнуть волю богов, иногда сам приобретал чудесные функции божества.

Такую функцию, например, получает прекрасная Елена в древней греческой храмовой легенде-сказке об исцелении дочери друга Аристона, царя спартанцев. Этот безымянный друг царя, как повествует легенда, имел очень красивую жену, в младенчестве бывшую весьма уродливой. Кормилица часто носила девочку в храм Елены и молила богиню избавить девочку от уродства (Елена имела в Спарте собственный храм). И Елена пришла, и помогла девочке.

В эпоху Гомера (VIII в. до н.э.) и вплоть до литературы V века до н.э. включительно слово «герой» наполняется иным значением. В героя превращается уже не только потомок богов. Им становится любой смертный, достигший выдающихся успехов в земной жизни; любой человек, сделавший себе имя в сфере войны, нравственности, путешествий. Таковы герои Гомера (Менелай, Патрокл, Пенелопа, Одиссей), таков Тесей Вакхилида. Авторы называют этих людей «героями» потому, что те прославились определенными подвигами и вышли, тем самым, за рамки исторического и географического.

Наконец, начиная с V века до н.э., в героя превращается уже не только человек выдающийся, но любой «муж», как «благородный», так и «негодный», попавший в мир литературного произведения. В качестве героя выступает также ремесленник, вестник, слуга и даже раб. Подобное снижение, десакрализацию образа героя научно обосновывает Аристотель. В «Поэтике» – глава «Части трагедии. Герои трагедии» – он замечает, что герой может уже не отличаться «(особенной) добродетелью и справедливостью». Героем он становится, просто попадая в трагедию и переживая «ужасное».

В литературоведении значение термина «герой» весьма неоднозначно. Исторически это значение вырастает из обозначенных выше смыслов. Однако в теоретическом плане оно являет новое, преображенное содержание, которое читается на нескольких смысловых уровнях: художественной реальности произведения, собственно литературы и онтологии как науки о бытии.

В художественном мире творения героем называется всякое лицо, наделенное внешностью и внутренним содержанием. Это не пассивный наблюдатель, но актант, реально действующее в произведении лицо (в переводе с латинского «актант» означает «действующий»). Герой в произведении обязательно что-то созидает, кого-то защищает. Главная задача героя на этом уровне – это освоение и преображение поэтической реальности, построение художественного смысла. На общелитературном уровне героем является художественный образ человека, обобщающего в себе наиболее характерные черты действительности; проживающего повторяемые схемы бытия. В этом плане герой является носителем определенных идейных принципов, выражает замысел автора. Он моделирует особый оттиск бытия, становится печатью эпохи. Классический пример – это лермонтовский Печорин, «герой нашего времени». Наконец, на онтологическом уровне герой образует особый способ познания мира. Он долженствует нести людям истину, знакомить их с многообразием форм человеческой жизни. В этом плане герой – это духовный проводник, проводящий читателя по всем кругам человеческой жизни и указывающий путь к истине, Богу. Таков Вергилий Д. Алигьери («Божественная комедия»), Фауст И. Гете, Иван Флягин Н.С. Лескова («Очарованный странник») др.

Термин «герой» часто соседствует с термином «персонаж» (иногда эти слова понимают как синонимы). Слово «персонаж» французского происхождения, однако имеет латинские корни. В переводе с латинского языка «регзопа» – это особа, лицо, личина. «Персоной» древние римляне называли маску, которую надевал актер перед выступлением: трагическую или комическую. В литературоведении персонажем называется субъект литературного действия, высказывания в произведении. Персонаж представляет социальный облик человека, его внешнюю, чувственно воспринимаемую персону.

Однако герой и персонаж – далеко не одно и то же. Герой являет собой нечто целостное, законченное; персонаж – частичное, требующее пояснения. Герой воплощает в себе вечную идею, предназначается к высшей духовно-практической деятельности; персонаж просто обозначает присутствие человека; «работает» статистом. Герой – это актер в маске, а персонаж одна только маска.

2. Персонаж и характер

Персонаж легко превращается в героя в том случае, если получает индивидуальное, личностное измерение или характер. По Аристотелю, характер соотносится с проявлением направления «воли, каково бы оно ни было».

В современном литературоведении характер – это неповторимая индивидуальность персонажа; его внутренний облик; то есть все то, что делает человека личностью, что отличает его от других людей. Иначе говоря, характер – это тот самый актер, который играет за маской – персонажем. В основе характера находится внутреннее «я» человека, его самость. Характер проявляет образ души со всеми ее поисками и ошибками, надеждами и разочарованиями. Он обозначает многогранность человеческой индивидуальности; раскрывает ее нравственный и духовный потенциал.

Характер может быть простым и сложным. Простой характер отличается цельностью и статичностью. Он наделяет героя незыблемым набором ценностных ориентиров; делает его либо положительным, либо отрицательным. Положительные и отрицательные герои обычно разделяют систему персонажей произведения на две враждующих группировки. Например: патриоты и агрессоры в трагедии Эсхила («Персы»); русские и иностранцы (англичане) в повести Н.С. Лескова «Левша»; «последние» и «множества» в повести А.Г. Малышкина «Падение Дайра».

Простые характеры традиционно объединяются в пары, чаще всего на основе противопоставления (Швабрин – Гринев в «Капитанской дочке» А.С. Пушкина, Жавер – епископ Мириэль в «Отверженных» В. Гюго). Противопоставление заостряет достоинства положительных героев и умаляет заслуги героев отрицательных. Оно возникает не только на этической основе. Его образуют и философские оппозиции (таково противостояние Йозефа Кнехта и Плинио Дезиньори в романе Г. Гессе «Игра в бисер).

Сложный характер проявляет себя в непрестанном поиске, внутренней эволюции. В нем находит выражение многообразие душевной жизни личности. Он открывает как самые светлые, высокие стремления души человеческой, так и самые темные, низменные ее порывы. В сложном характере закладываются, с одной стороны, предпосылки для деградации человека («Ионыч» А.П. Чехова); с другой – возможность его будущего преображения и спасения. Сложный характер очень трудно обозначить в диаде «положительный» и «отрицательный». Как правило, он стоит между этими терминами или, точнее, над ними. В нем сгущается парадоксальность, противоречивость жизни; концентрируется все самое загадочное и странное, что составляет тайну человека. Таковы герои Ф.М. Достоевского Р. Музиля, А. Стриндберга и др.

3. Структура литературного героя

Литературный герой – персона сложная, многоплановая. Он может жить сразу в нескольких измерениях: объективном, субъективном, божественном, демоническом, книжном (Мастер М.А. Булгакова). Однако в своих отношениях с обществом, природой, другими людьми (всем тем, что противоположно его личности) литературный герой всегда бинарен. Он получает два облика: внутренний и внешний. Он идет двумя путями: интровертирующим и экстраверти-рующим. В аспекте интроверзии герой – это «обдумывающий заранее» (воспользуемся красноречивой терминологией К.Г. Юнга) Прометей. Он живет в мире чувств, грез, мечтаний. В аспекте экстра-верзии литературный герой «действующий, а потом обдумывающий» Эпитемей. Он живет в реальном мире ради его активного освоения.

На создание внешнего облика героя «работает» его портрет, профессия, возраст, история (или прошлое). Портрет наделяет героя лицом и фигурой; преподает ему комплекс отличительных особенностей (толстоту, худобу в рассказе А.П. Чехова «Толстый и тонкий») и ярких, узнаваемых привычек (характерное ранение в шею партизана Левинсона из романа А.И. Фадеева «Разгром»).

Очень часто портрет становится средством психологизации и свидетельствует о некоторых чертах характера. Как, например, в известном портрете Печорина, данного глазами рассказчика, некоего странствующего офицера: «Он (Печорин – П.К.) был среднего роста; стройный тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение, способное переносить все трудности кочевой жизни <…>. Его походка была небрежна и ленива, но я заметил, что он не размахивал руками – верный признак скрытности характера».

Профессия, призвание, возраст, история героя педалируют процесс социализации. Профессия и призвание дают герою право на общественно полезную деятельность. Возраст определяет потенциальную возможность тех или иных действий. Рассказ о его прошлом, родителях, стране и месте, где он живет, придает герою чувственно осязаемый реализм, историческую конкретность.

Внутренний облик героя складывается из его мировоззрения, этических убеждений, мыслей, привязанностей, веры, высказываний и поступков. Мировоззрение и этические убеждения наделяют героя необходимыми онтологическими и ценностным ориентирами; дают смысл его существованию. Привязанности и мысли намечают многообразную жизнь души. Вера (или отсутствие таковой) определяет присутствие героя в духовном поле, его отношение к Богу и Церкви (в литературе христианских стран). Поступки и высказывания обозначают результаты взаимодействия души и духа.

Литература: Л.Я. Гинзбург «О литературном герое». М., 1979.

Литературным героем писатель выражает свое понимание человека, взятого с некоторой точки зрения во взаимодействии подобранных писателем признаков. В этом смысле литературный герой моделирует человека. Как всякое эстетическое явление, человек, изображенный в литературе, не абстракция, а конкретное единство. Но единство, не сводимое к частному, единичному случаю (каким может быть человек в хроникальном повествовании), единство, обладающее расширяющимся, символическим значением, способное поэтому представлять идею. Писатель моделирует некий комплекс представлений о человеке (этико-философских, социальных, культурно-исторических, биологических, психологических, лингвистических). Литературная традиция, унаследованные повествовательные формы и единичный замысел автора строят из этого комплекса художественный образ личности.

Как и в жизни, читая художественное произведение, мы мгновенно относим незнакомого героя к тому или иному социальному, психологическому, бытовому разряду: это условие общения человека с персонажем. Существуют физические формулы узнавания (рыжий, толстый, долговязый), социальные формулы (мужик, купец, мастеровой, дворянин), морально-психологические (добряк, весельчак, скупец).

Полностью литературный герой познается ретроспективно. Но персонаж – это не только итог: художественная величина возникает в процессе самого чтения (острота первого чтения).

Первая же встреча должна быть отмечена узнаванием, некоей мгновенно возникающей концепцией (типологическая и психологическая идентификация персонажа). В экспозиции дана первоначальная формула характера, которая может или разрушаться или наоборот получать развитие. Герой эпоса, рыцарского романа, куртуазного романа – богатырь, рыцарь, идеальный молодой дворянин – все они выражают нормы и идеалы среды, байронический герой их разрушает.

Байронический герой узнаваем с первых же страниц (Бенжамен Констан «Адольф»). Так, например, издатель встретил человека, который был очень молчалив и печален. Его первая фраза: «Мне безразлично, нахожусь ли я здесь или в другом месте», – говорит о романтическом характере героя.

Литературный герой как персонаж

Любой герой в литературном произведении является персонажем, но не всякого персонажа признают героем. Словом «герой» обычно обозначают главное действующее лицо, «носителя основного события» (М. Бахтин) в литературном произведении, а также значимой для автора-творца точки зрения на действительность, на самого себя и других персонажей. То есть это тот другой, сознание и поступок которого выражают для автора сущность создаваемого им мира. Лица второго плана воспринимаются как служебные, необходимые не сами по себе, а для освещения и понимания «лиц первого плана». Читатель может спорить с героями, так как в процессе чтения возникает ощущение полноправности и особой самостоятельности героя (Татьяна, неожиданно для автора выскочившая замуж).

Чем отличается герой от иных персонажей:

значимость для развития сюжета (без его участия не могут состояться основные сюжетные события);

герой является субъектом высказываний, доминирующих в речевой структуре произведений.

Литературный персонаж – это серия последовательных появлений одного лица в пределах данного текста. На протяжении одного текста герой может обнаружиться в самых разных формах: упоминание о нем в речах других действующих лиц, повествование автора или рассказчика о связанных с персонажем событиях, изображение его мыслей, переживаний, речей, наружности, сцены, в которых он принимает участие словами, жестами, действиями и проч. То есть происходит механизм постепенного наращивания образа героя.

Повторяющиеся, более или менее устойчивые признаки образуют свойства персонажа.

Персонаж легко превращается в героя в том случае, если получает индивидуальное, личностное измерение или характер. По Аристотелю, характер соотносится с проявлением направления «воли, каково бы оно ни было».

В современном литературоведении характер - это неповторимая индивидуальность персонажа; его внутренний облик; то есть все то, что делает человека личностью, что отличает его от других людей. Иначе говоря, характер - это тот самый актер, который играет за маской - персонажем. В основе характера находится внутреннее «я» человека, его самость. Характер проявляет образ души со всеми ее поисками и ошибками, надеждами и разочарованиями. Он обозначает многогранность человеческой индивидуальности; раскрывает ее нравственный и духовный потенциал.

Характер может быть простым и сложным. Простой характер отличается цельностью и статичностью. Он наделяет героя незыблемым набором ценностных ориентиров; делает его либо положительным, либо отрицательным. Положительные и отрицательные герои обычно разделяют систему персонажей произведения на две враждующих группировки. Например: патриоты и агрессоры в трагедии Эсхила («Персы»); русские и иностранцы (англичане) в повести Н.С. Лескова «Левша»; «последние» и «множества» в повести А.Г. Малышкина «Падение Дайра».

Простые характеры традиционно объединяются в пары, чаще всего на основе противопоставления (Швабрин - Гринев в «Капитанской дочке» А.С. Пушкина, Жавер - епископ Мириэль в «Отверженных» В. Гюго). Противопоставление заостряет достоинства положительных героев и умаляет заслуги героев отрицательных. Оно возникает не только на этической основе. Его образуют и философские оппозиции (таково противостояние Йозефа Кнехта и Плинио Дезиньори в романе Г. Гессе «Игра в бисер).

Сложный характер проявляет себя в непрестанном поиске, внутренней эволюции. В нем находит выражение многообразие душевной жизни личности. Он открывает как самые светлые, высокие стремления души человеческой, так и самые темные, низменные ее порывы. В сложном характере закладываются, с одной стороны, предпосылки для деградации человека («Ионыч» А.П. Чехова); с другой - возможность его будущего преображения и спасения. Сложный характер очень трудно обозначить в диаде «положительный» и «отрицательный». Как правило, он стоит между этими терминами или, точнее, над ними. В нем сгущается парадоксальность, противоречивость жизни; концентрируется все самое загадочное и странное, что составляет тайну человека. Таковы герои Ф.М. Достоевского Р. Музиля, А. Стриндберга и др.

Структура литературного героя

Литературный герой - персона сложная, многоплановая. Он может жить сразу в нескольких измерениях: объективном, субъективном, божественном, демоническом, книжном (Мастер М.А. Булгакова). Однако в своих отношениях с обществом, природой, другими людьми (всем тем, что противоположно его личности) литературный герой всегда бинарен. Он получает два облика: внутренний и внешний. Он идет двумя путями: интровертирующим и экстраверти-рующим. В аспекте интроверзии герой - это «обдумывающий заранее» (воспользуемся красноречивой терминологией К.Г. Юнга) Прометей. Он живет в мире чувств, грез, мечтаний. В аспекте экстра-верзии литературный герой «действующий, а потом обдумывающий» Эпитемей. Он живет в реальном мире ради его активного освоения.

На создание внешнего облика героя «работает» его портрет, профессия, возраст, история (или прошлое). Портрет наделяет героя лицом и фигурой; преподает ему комплекс отличительных особенностей (толстоту, худобу в рассказе А.П. Чехова «Толстый и тонкий») и ярких, узнаваемых привычек (характерное ранение в шею партизана Левинсона из романа А.И. Фадеева «Разгром»).

Очень часто портрет становится средством психологизации и свидетельствует о некоторых чертах характера. Как, например, в известном портрете Печорина, данного глазами рассказчика, некоего странствующего офицера: «Он (Печорин - П.К.) был среднего роста; стройный тонкий стан его и широкие плечи доказывали крепкое сложение, способное переносить все трудности кочевой жизни <…>. Его походка была небрежна и ленива, но я заметил, что он не размахивал руками - верный признак скрытности характера».

Профессия, призвание, возраст, история героя педалируют процесс социализации. Профессия и призвание дают герою право на общественно полезную деятельность. Возраст определяет потенциальную возможность тех или иных действий. Рассказ о его прошлом, родителях, стране и месте, где он живет, придает герою чувственно осязаемый реализм, историческую конкретность.

Внутренний облик героя складывается из его мировоззрения, этических убеждений, мыслей, привязанностей, веры, высказываний и поступков. Мировоззрение и этические убеждения наделяют героя необходимыми онтологическими и ценностным ориентирами; дают смысл его существованию. Привязанности и мысли намечают многообразную жизнь души. Вера (или отсутствие таковой) определяет присутствие героя в духовном поле, его отношение к Богу и Церкви (в литературе христианских стран). Поступки и высказывания обозначают результаты взаимодействия души и духа.

Весьма важную роль в изображении внутреннего облика героя играет его сознание и самосознание. Герой может не только рассуждать, любить, но и осознавать эмоции, анализировать собственную деятельность, то есть рефлексировать. Художественная рефлексия позволяет писателю выявить личностную самооценку героя; охарактеризовать его отношение к самому себе.

Особенно ярко индивидуальность литературного героя отражается в его имени. С выбора имени начинается бытие героя в литературном произведении. В имени оплотняется его внутренняя жизнь, оформляются психические процессы. Имя дает ключ к характеру человека, кристаллизует определенные качества личности.

Так, например, имя «Эраст», происходящее от слова «эрос», намекает в повести Н.М. Карамзина на чувствительность, страстность и аморальность Лизиного избранника. Имя «Марина» в известном цветаевском стихотворении воссоздает изменчивость и непостоянство лирической героини, которая словно «пена морская». Зато придуманное А. Грином прекрасное имя «Ассоль» отражает музыкальность и внутреннюю гармонию дочери Лонгрена.

В составе философии (у о. Павла Флоренского) «имена - суть категории познания личности». Имена не просто называют, но реально объявляют духовную и физическую сущность человека. Они образуют особые модели личностного бытия, которые становятся общими для каждого носителя определенного имени. Имена предопределяют душевные качества, поступки и даже судьбу человека. Так, условно все Анны имеют общее и типичное в благодати; все Софьи - в мудрости; все Анастасии - в воскресении.

В литературе имя героя также есть духовная норма личностного бытия; устойчивый тип жизни, глубоко обобщающий действительность. Имя соотносит свое внешнее, звукобуквенное начертание с внутренним, глубинным смыслом; предопределяет поступки и характер героя, разворачивает его бытие. Герой раскрывается в тесной связи с общей идеей и образом своего имени. Такова «бедная», несчастная Лиза, Наташа Ростова, Маша Миронова. Каждое личное имя здесь - это особый литературный тип, универсальный путь жизни, свойственный только данному конкретному имени. Например, путь

Лизы - это путь тихого, трогательного бунта против моральных норм, против Бога (хотя Елизавета - «почитающая Бога»). Путь Натальи - это путь простых природных влечений, которые прекрасны в своей естественности. Путь Марии - это путь «золотой середины»: путь служащей госпожи, сочетающей в себе и величавость, и покорность.

Другими словами, имя преобразует «житие» литературного героя, определяет способ движения последнего в житейском море.

Яркую иллюстрацию философии П.А. Флоренского представляет сюжет повести А.Н. Некрасова «Приключения капитана Врунгеля». Яхта «Победа» со знаменитым капитаном (Врунгелем) отправляется в международную регату, организованную Энландским клубом. Врунгель проявляет твердую уверенность в победе и действительно первым приходит к финишу. Но победа достается ему дорогой ценой. Новое имя (две первые буквы отваливаются в начале путешествия и превращают яхту в «Беду») присваивает судну статус обреченного. «Беда» идет к победе через приливы и отливы, пожары и айсберги. Ее задерживает регламент регаты, таможенная полиция, крокодилы и кашалоты. Она подвергается атакам натовского флота и организованной преступности. И все - благодаря второму имени.

Безусловно, любой герой в литературном произведении является персонажем, но не всякого персонажа признают «героем». Словом герой обычно обозначают главное действующее лицо, «носителя основного события» (М. М. Бахтин) в литературном произведении, а также значимой для автора-творца точки зрения на действительность, на самого себя и других персонажей, иначе говоря, того Другого, сознание и поступок которого выражают для автора сущность создаваемого им мира.

Произведение, особенно эпическое и драматическое, как правило, содержит иерархию изображенных лиц, так что «лица второго плана» воспринимаются как «служебные», необходимые не сами по себе, а для освещения и понимания «лиц первого плана». Такова, например, функция Фенички в «Отцах и детях».

Именно с лицами первого плана связан так называемый «наивный реализм» и проистекающие из подобного восприятия искусства споры с героями, а то и суд над ними (см., напр., роман В. Каверина «Два капитана»). С ними же сопряжено и читательское ощущение полноправности и особой самостоятельности героя, с которой «автор вынужден считаться» (ср. известное признание Л. Толстого о том, что Вронский «вдруг и неожиданно стал стреляться» или апокрифическую пушкинскую фразу о Татьяне, которая «взяла, да выскочила замуж»).

Герой может быть отличим от иных персонажей в первую очередь по своей значимости для развития сюжета: без его участия не могут состояться основные сюжетные события. Так, в волшебной сказке только главному действующему лицу дано достигнуть цели (находящейся в ином мире) и вернуться живым; так же и в эпопее, где без Ахилла невозможна победа в войне или без Одиссея — решение судьбы Пенелопы и одновременно Итаки.

Все ведущие персонажи, т.е. герои «Войны и мира» принимают прямое участие либо в Бородинской битве, либо в последовавшем за ней оставлении Москвы; но от других персонажей их отличает не только это: мировые события одновременно — и важнейшие события их внутренней жизни (так, Пьер именно в канун решающего сражения воспринимает слова солдата: «Всем миром навалиться хотят» как формулу того человеческого единения, которое он всегда искал).

Герой противостоит другим персонажам и как субъект высказываний, доминирующих в речевой структуре произведения. Второй критерий особенно важен в произведениях эпистолярной, исповедальной или дневниковой формы (герои — «авторы» писем, дневников и т.п.) или в случаях с героями-резонерами в эпике, где у них может и не быть сюжетных функций (ср., напр., Потугина в тургеневском «Дыме»).

В лирике XIX—XX вв. кроме наиболее традиционного субъекта речи и носителя лирического события, которого считают литературным героем, но не персонажем («лирическое "я"», «лирический герой»), выделяют также «героя ролевой лирики», т.е., в сущности, персонажа — субъекта речи, чье высказывание для автора — не столько средство, сколько предмет изображения (ср., напр., ямщика в стихотворении Н. Некрасова «В дороге» или персонажей многих стихотворений В. Высоцкого, в которых он, по его собственному выражению, говорит «из шкуры героя»).

Таким образом, необходимо учитывать различия ролей изображенных лиц в сюжете. В волшебной сказке можно различать «частные» функции большинства персонажей — дарителей, вредителей, помощников — и «общую» функцию одного-единственного героя: он должен попасть туда, куда живому человеку попадать не приходится и, что еще труднее, вернуться оттуда, откуда никто не возвращается.

Эта сюжетная функция героя проистекает из структуры мира (двоемирие) и необходима для сохранения и восстановления всего нарушенного вначале миропорядка (не случайно «оттуда» приносят или привозят в наш мир не только такие вещи, как молодильные яблоки, но и невесту). А вернуть похищенную Ситу в «Рамаяне» необходимо для того, чтобы Земля продолжала плодоносить.

Такое изначальное значение понятия «герой» в ходе истории отнюдь не утрачивается: например, встречи Онегина с Татьяной или преступление Раскольникова для исторического будущего изображенного национального мира не менее значимы, чем действия героев, эпопей для судеб народов и государств.

Среди действующих в произведении лиц героя выделяет также инициатива, равно как и способность преодолеть препятствия, непреодолимые для других. В архаике (волшебная сказка, героический эпос) его инициатива неразличимо совпадает с осуществлением всеобщей необходимости — в этом основа героики.

В литературе важнейшую формообразующую и смыслоразличительную роль играет вопрос о выборе. В сказке он отсутствует, а в эпопее выбор героя предопределен. Например, в качестве героя Ахилл не может отказаться от славы, несмотря на неизбежность гибели; так же как Одиссей, несмотря на смертельный риск, вынужден отказаться от своей хитрости с именем Никто после ослепления Полифема: героя нет без славы, и тем самым без имени. Эта несвобода имеет положительный характер, поскольку награждение или слава всегда соответствуют заслугам.

Инициатива литературного героя вовсе не обязательно должна быть активно-боевой; она может быть и пассивно-страдательной (герои греческого романа или житий) или сочетать в себе то и другое на равных правах («Стойкий принц» Кальдерона). Кроме того, эта инициатива может иметь в первую очередь идеологически-языковой, а не практически-действенный характер.

Так, жизненная задача Печорина — философский поиск и духовный эксперимент, что находит в его поступках лишь непрямое и неадекватное отражение, в большей степени определяя характер повествования в его «Журнале» (непосредственно смыкается одно с другим только в сюжете «Фаталиста»). А в «Преступлении и наказании» убийство рассматривается как попытка «сказать новое слово», так что из области сюжета активность героя переключается во внесюжетный в значительной мере диалог.

Теория литературы / Под ред. Н.Д. Тамарченко — М., 2004 г.