Пропп в исторические корни волшебной сказки. Изложение: Исторические корни волшебной сказки
Исторические корни волшебной сказки
Введение
Под волшебными сказками Пропп В.Я. понимает те сказки, строй которых изучен им в «Морфологии волшебной сказки».
Здесь будет изучаться тот жанр сказки, который начинается с нанесения какого-либо ущерба или вреда, или с желания иметь что-то и развивается через отправку горя из дома, встречу с дарителем, дарит ему волшебное ср-во. Часто уже возвращ-ся домой, братья сбрасывают его в пропасть. В дальнейшем он вновь прибывает, подвергается испытанию через трудные задачи и воцаряется, и женится в своем царстве. Это краткое схематическое изложение композиции.
Среди сказок имеются особая категория – волшебные. Они составляют часть фольклора. Изучение структуры волшебных сказок показывает тесное родство этих сказок между собой. Волшебные сказки для нас есть нечто целое, все сюжеты ее взаимно связаны и обусловлены.
Сказка и образ
Сказка имеет связь с областью культов и религии. Фантастические образы первоначально отражались только в таинственных силах природы, приобретая теперь и общественные атрибуты и становясь теперь представителями исторических сил.
Сказка сохранила следы очень многих обрядов и обычаев. Например, в сказке рассказывается, что девушка закапывает кости коровы в саду и поливает их водой. Самый простой случай – это полное совпадение обряда т обычая со сказкой.
Сказка и миф
Миф и сказка отличаются не по форме, а по своей социальной функции.
Сказка и миф (особенно МИД доклассовых народов) иногда настолько полно могут совпадать между собой, что в этнографии и фольклористике такие мифы часто называются сказками. Завязка
С первых же слов сказки – «В некотором царстве, в некотором государстве»… слушатель сразу охвачен особым настроением, настроением эпического спокойствия.
Изоляция царских детей в сказке
Царские дети содержатся в полной темноте («"Испостроили ей темничу"»). Запрет света здесь совершенно ясен. В грузинских и мегрельских сказках царевна именуется mzeфunaqav. Этот термин может носить два значения: "солнцем не виденная" и "солнца не видевшая". С этим запретом света тесно связан запрет видеть кого бы то не было.
Заключение девушки:
· Запрет стричь волосы
· Вслед за заключением девушки обычно следует ее брак
· Мотив заключения девушек и женщин широко использовали в новеллистической литературе
Беда и противодействие
Из беды и противодействия создается сюжет. Какая-либо беда – основная форма заявки. Ход действия требует, чтобы герой как-нибудь узнал об этой беде.
Пространство в сказке играет двойственную роль. С одной стороны, оно есть в сказке. С другой стороны его как бы совсем нет. Все развитие идет по остановкам и они очень детально разработаны.
Типы Яги
Яга очень трудный для анализа персонаж. Ее образ слагается из ряда деталей. Эти детали, сложенные вместе из разных сказок, иногда не соответствуют друг другу, не совмещаются, не сливаются в единый образ. В основном сказка знает 3 разных формы Яги.
Весь ход развития сказки и в особенности начало, показывает, что Яга имеет какую-то связь с царством мертвых.
пропп сказка волшебный культ
Лес постоянный аксессуар Яги. Мало того, даже в тех сказках, где нет Яги («Косоручка»), герой или героиня непременно попадают в лес.
Лес дремучий, темный, таинственный, несколько условный, не вполне правдоподобный. Связь обряда посвящения с лесом настолько прочна и постоянна, что она верна и в обратном порядке.
Лес в сказках вообще играет роль задерживающей преграды. Лес, в который попадает герой, непроницаем. Это своего рода есть, улавливающая пришельцев. Такая функция сказочного леса ясна в другом мотиве – в бросании гребешка, который превращается в лес и задерживает преследователя. Здесь же лес задерживает не преследователя, а пришельца, чужака. Сквозь лес не пройти. Мы видим, что герой получает от Яги коня, на котором он перелетает через лес.
Избушка на курьих ножках
Некоторыми особенностями обладает избушка в женских сказках. Девушка, прежде чем идти к Яге, заходит к своей тетушке, та предупреждает ее о том, что она увидит в избушке и как себя держать.
В американских охотничьих мифах можно видеть, что для того, чтобы попасть в избушку, надо знать имена ее частей. Там же избушка сохранила более ясные следы зооморфности, а иногда вместо избушки фигурирует животное.
Чтобы попасть в избушку, герой должен знать слово. Есть материалы, которые показывают, что он должен знать имя («Али-баба и 40 разбойников»).
Лес – первоначальное непременное условие обряда, также в последствии переход в иной мир. Сказка – последнее звено этого развития.
«Напоила-накормила»
Постоянная, типичная черта Яги: «она кормит, угощает героя». Герой отказывается говорить, пока не будет накормлен. Еда имеет здесь особое значение.
«Хозяйка леса»
Особенность образа Яги – это ее резкая женская физиологичность. Она всегда безмужняя старуха.
«Задачи Яги»
Наряду с проверкой магической силы умершего, стали появляться представления о проверке его добродетели. Проверка магической силы умершего и передача ему помощника для дальнейшего следования по царству мертвых, превратилось в испытание и награждения добродетели. Так возникла функция задавания задач.
«Изгнание и заведенные в лес дети»
Кода наступал решительный момент, дети, так или иначе отправлялись в лес к страшному для них и таинственному существу. Для фольклориста известны 3 формы: увод детей родителями, инсценировка похищения детей в лес и самостоятельная отправка мальчика в лес без участия родителей.
Если детей уводили, то это всегда делал отец или брат. Мать не могла, т.к. то самое место, где производится обряд, было запрещено женщинам.
В сказках увод детей в лес всегда есть акт враждебный, хотя в дальнейшем для изгнанника или уведенного дела оборачиваются весьма благополучно.
«Похищенные дети»
Существом, похищавшим детей, была Ламия. Существа, являвшиеся из леса, были замаскированы под животных или птиц, изображали их и подражали им. В лесу раздавался шум трещоток, все в ужасе разбегались.
«Отрубленный палец»
Это вид членовредительства. В сказке герой, часто в избушке, теряет свой палец, а именно – мизинец левой руки. Потеря пальца часто встречается в следующих ситуациях:
· У Яги и подобных ей существ. Палец отрубается, чтобы узнать, достаточно ли откормлен мальчик.
· У лиха одноглазого. Здесь бегущий герой прилипает пальцем к какому-либо предмету.
· В доме разбойников. Палец отрубается жертве из-за кольца.
«Знаки смерти»
Это бросает свет на мотив героя или героини, отправляемой в лес на смерть, причем требуется показать знаки совершившейся смерти – окровавленную одежду, вырезанный глаз, печень, сердце, окровавленное оружие.
«Печь Яги»
Сжигание, обжаривание, варка посвящаемых прослеживаются уже на наиболее ранних известных нам ступенях обряда посвящения. Сжигание, обжигание, обжаривание во всех этих случаях ведет к величайшему благу, т.е. к тем способностям, которые нужны полноправному члену родового общества.
«Волшебный дар»
При помощи дара достигается цель. Этот дар – какой-нибудь предмет (Кольцо, шарик) или животное (конь). Мы видим, как тесно образ Яги связан с обрядами посвящения. Помощник-хранитель был связан с тотемом времени.
«Травестизм»
Лицо, совершавшее обряд, представляло собой женщину. Яга и лесной учитель в сказке представляют собой взаимный эквивалент. Оба сжигают или варят детей в котле. Но когда это делает или неудачно хочет сделать яга, то это вызывает отчаянную борьбу. Если это делает лесной учитель - ученик приобретает всеведение. Но и яга - существо благодетельное. В некоторых случаях мы видим, что здесь играли роль мужчины, переодетые в женщин. По другим свидетельствам, все члены союзов имели общую мать-старуху. В женской природе можно видеть отражение матриархальных отношений.
При существовании обряда инициации этот процесс должен был уже закончиться: обряд- условие приема в мужской союз. Руководителя обряда переодевали в женщину. Отсюда связь с переодетыми в женщин богами и героями (Геракл, Ахилл), к гермофродизации богов и героев.
Уход детей в лес был уходом на смерть. Вот почему лес фигурирует и как жилище Ягы, и как вход в ад. С появлением земледельческой религии вся «лесная» религия превращается в сплошную нечисть: великий маг – в злого колдуна. Тот уклад, который уничтожил обряд и его создателей и носителей: ведьма, сжигающая детей, сама сжигается сказочником, носителем эпической сказочной традиции.
При укладе, пришедшем ему на смену и превратившем святое и страшное в полугероический, полукомический гротеск.
Большой дом и малая избушка
В сказке имеется непосредственное возвращение из лесной избушки домой. Обычно дети или девушки. Не всегда герой встречает на своем пути «большой дом», но часто он сам выстраивается (или встречает) избушку и надолго остается жить в ней.
Братья от 2 до 12, но бывает и 25, и 30.
Накрытый стол
Герой видит здесь другую подачу еды, чем ту, к которой привык.
Разбойники
Это братья. Разбой – прерогатива новопосвященного, а именно молодого героя.
Распределение обязанностей.
Это братство имеет свою очень примитивную организацию. Оно имеет старшего, который выбирается.
Сестрица
Динамическое начало с появлением в этом братстве девушки. В мужских домах всегда находятся девушки, служившие братьям. Она живет в особом помещении при доме. Обращение с ней рыцарское. Групповой брак имел тенденцию заключиться индивидуальным браком. Стремился брак стать индивидуальным и главную роль в этом стремлении играли дети.
Рождение ребенка
· Отношение к детям неодинаково
Красавица в гробу
Все, что делалось в мужском доме, для женщин было тайной. Временная смерть – характерный признак обряда посвящения.
Владимир Пропп - знаменитый ученый, исследователь русской народной сказки. Его перу принадлежат уникальные работы по филологии. Современные исследователи считают его основоположником теории текста.
Родители филолога
Владимир Пропп - коренной петербуржец, он родился в апреле 1895 года. Его настоящее имя - Герман Вольдемар. Его отец был зажиточным крестьянином с Поволжья, выходцем из Волгоградской области. По образованию он был филологом, специалистом по отечественной и немецкой литературе. Окончил Петроградский университет.
Отец Проппа учил немецкому языку студентов в питерских высших учебных заведениях. Когда началась Первая мировая войны, принял в ней непосредственное участие, работая санитаром и братом милосердия.
Детство и юность
После Октябрьской революции семейство переехало временно жить на хутор. Однако Владимир Пропп навещал родителей только несколько раз. В 1919 году отец его скончался после продолжительной болезни. Владимир приехал на похороны, а затем остался на некоторое время работать на земле в самом хуторе. Не найдя себя в крестьянском труде, устроился на работу школьным учителем в деревню Голый Карамыш, которая находилась на расстоянии 70 километров от хутора. Сейчас это город Красноармейск в Саратовской области. Но вскоре Владимир Пропп все же вернулся в Ленинград.
В 1929 году семейство Проппов раскулачили. Все имущество, главной хозяйкой которого на тот момент была мать - Анна Фридриховна, в ультимативном порядке передали в колхоз имени Сталина.
Преподавательская работа
В 1932 году Пропп поступает на работу в Ленинградский университет, через 5 лет становится доцентом, а в 1938 году профессором. Работает в это время на кафедре романо-германской филологии, фольклора и русской литературы. С 1963 по 1964 год трудился на должности заведующего кафедрой. Также около трех лет преподавал на историческом факультете, его лекции пользовались успехом на кафедре этнографии и антропологии.
Морфология сказки
В российскую филологию вошел как автор литературоведческой работы Владимир Пропп. "Морфология волшебной сказки" была издана в 1928 году. В ней автор подробно рассматривает строение волшебного произведения. Это, пожалуй, самое популярное исследование российского фольклора в XX веке. В своей работа Пропп раскладывает сказку на составные части и исследует отношение каждой из них друг к другу. Изучая народное творчество, он отмечает наличие в сказках постоянных и переменных величин, к первым относятся функции, присущие основным действующим лицам, а также последовательность, в которой они реализуются.
Что пытается сказать в своей работе Владимир Пропп? "Морфология волшебной сказки" формулирует несколько основных положений. Во-первых, основные составные части образуются постоянными элементами. Они служат функциями для действующих лиц. Во-вторых, число таких функций в сказке строго ограничено. В-третьих, все они развиваются в одинаковой последовательности. Правда, такая закономерность присутствует только в фольклорных произведениях, и современные произведения ей не следуют. В-четвертых, волшебные сказки являются однотипными по своему строению. К переменным величинам Владимир Яковлевич Пропп относит количество и способы, с помощью которых реализуются функции. А также языковой стиль и атрибуты персонажей.
Функции волшебной сказки
Владимир Яковлевич Пропп утверждает, что функции волшебной сказки в конечном итоге составляют единую композицию, стержень для всего жанра. Различаются только детали сюжетов. В результате огромного труда Пропп выделяет 31 функцию. Все они присутствуют в русской народной сказке. Большинство из них располагаются в парах, например, запрету всегда противопоставляется его нарушение, борьбе - победа, а вслед за преследованием в обязательном порядке идет счастливое спасение.
Также ограничено и количество персонажей русской сказки. Их всегда не больше 7. К ним Пропп относит главного героя, вредителя (его антипода), отправителя, дарителя, помощника главного персонажа, царевну и ложного героя. Учитывая все эти факторы, в итоге мы получаем классическое произведение, которое имеет название - русская сказка. Пропп настаивает, что все они являются вариантами волшебной сказки.
Волшебная сказка
В 1946 году в ленинградском издательстве вышла еще одна книга Проппа - "Исторические корни волшебной сказки". В ней он подробно останавливается на гипотезе, высказанной французским этнографом конца XIX-начала XX века Эмилем Нурри. Согласно ней в фольклорных сказках часто встречаются упоминания о совершении таинства, которому подвергается главный герой, другими словами инициации. Такой же характер имеет и сама структура большинства русских народных сказок.
Также, разбирая "Исторические корни волшебной сказки, Пропп рассматривает вопросы значения предпосылок, ищет в произведениях отсылки к социальным институтам прошлого, находит переосмысление многих обрядов. Русский фольклорист отмечает, что главная задача состоит в том, чтобы установить, к чему относятся описываемые в сказке обряды - к конкретной стадии развития общества, либо они не связаны с определенным историческим периодом.
Примеры инициаций
Классический пример, который приводит Пропп, - тотемические инициации. Они были совершенно недоступны для женщин, но в тоже время в русских волшебных сказках такая инициация происходит с Бабой-Ягой, старой ведьмой, одним из главных отрицательных персонажей фольклорного творчества. Таким образом, этот персонаж укладывается в гипотезу об обрядовом генезисе русских сказок. Баба-Яга в этом случае выступает в роли посвящающего героя.
Пропп приходит к выводу, что в сказках нет конкретного исторического или культурного периода. Стили и циклы в народном творчестве постоянно сталкиваются и перемешиваются между собой. При этом сохраняются только классические образцы поведения, которые могли присутствовать во многих исторических эпохах.
Доказательствами того, что сказки берут свое начало из устных преданий, которые передаются из уст в уста при обрядах инициации, является то, что мотивы и функции персонажей идентичны в культурах совершенно разных народов, часто живущих в тысячах километрах друг от друга.
Помимо этого, в качестве доказательств Пропп приводит данные по этнографии. К этой науке он также имел непосредственное отношение. Он демонстрирует, как устные предания, передававшиеся от отца к сыну, со временем оформились в хорошо знакомые нам сказки. Таким образом, основываясь на этих идеях, он приходит к выводу о единстве происхождения всех сказок у всех народов мира. Ярким примером этого умозаключения как раз и являются русские народные волшебные сказки.
Еще одна важная работа для понимания значения Проппа в русской филологии - "Русские аграрные праздники". В этой монографии автор исследует большинство славянских праздников, обычаев и верований, приходя к выводу, что почти все они имеют сельскохозяйственный характер.
Героический эпос
В 1955 году Пропп выпускает монографию под названием "Русский Это очень интересное и самобытное исследование, которое, однако, после 1958 года долгое время не переиздавалась. Широкому кругу читателя работа стала доступной только в 2000-х годах. Это одно из крупнейших произведений автора по объему. Причем критики отмечают не только его научное, но и нравственное значение. Оно актуальным было в то время, таким же остается и сегодня.
"Русский героический эпос" - это сравнение особенностей эпоса разных эпох, подробный анализ былин. В итоге автор приходит к выводу, что основа таких произведений - борьба за духовные идеалы самого народа. Отличительная особенность былинных произведений - их насыщенность патриотическим духом и воспитательные мотивы.
Авторы из народа вкладывают в былинные произведения самое главное - мораль, фольклорный эпос. Это прямое отражение нравственного самосознания общества, в котором он был создан. Пропп настаивает, что в основах отечественных былин лежат не зарубежные, а исключительно отечественные истории и легенды.
Еще одна важная эпоса - его поэтичность. Благодаря ней, произведения интересны и воспринимаемы слушателями и читателями с любым уровнем образования. В широком смысле для народа эпос - неотъемлемая часть его истории. Былины олицетворяют собой внутренние переживания народа, его стремление жить свободно, независимо и счастливо.
Монография Проппа позволяет подробно познакомиться с эпическими произведениями, начиная с древнейших времен. Все непонятные моменты здесь подробно объяснены.
Основные труды
Помимо вышеперечисленных, среди основных трудов Владимира Проппа литературоведы-исследователи выделяют монографию "Русская сказка", изданную только в 1984 году, через полтора десятилетия после смерти автора.
Также стоит отметить работу "Фольклор и действительность", выпущенную в журнале "Наука" в 1989 году и увидевшую свет в 1999-ом в столичном издательстве "Лабиринт". Кроме этого, было выпущено издание "Проблемы комизма и смеха. Ритуальный смех в фольклоре". В этом произведении дается подробный и тщательный анализ сказки о Несмеяне с неожиданной литературоведческой интерпретацией.
В конце жизни
Пропп Владимир Яковлевич (1895-1970) - выдающийся ученый-филолог, доктор наук, который за свою жизнь успел многое сделать и до сих пор считается крупнейшим и авторитетнейшим исследователем русской сказки. Его работы и монографии проходят в вузах, литературоведы берут их за основу при создании собственных исследований и диссертаций. Владимир Пропп всю жизнь прожил в Ленинграде. Умер в городе на Неве 22 августа 1970 года в возрасте 75 лет. После себя он оставил немало учеников и последователей, которые и поныне ценят и помнят его заслуги. Среди них: Чередникова, Шахнович и Беккер.
Конспект произведенияМногие волшебные предметы представляли собой части тела животного: шкурки, волоски, зубы. При посвящении юнош получали власть над животными. Представление силы невидимым существом - дальнейший шаг на пути к созданию понятия силы. Так создается концепция колец и других предметов, из которых можно вызвать духа. В сказке герой, чтобы переправиться в иное царство или обратно, иногда превращаясь...
(реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Исторические корни волшебной сказки
Под волшебными сказками Пропп В. Я. понимает те сказки, строй которых изучен им в «Морфологии волшебной сказки».
Здесь будет изучаться тот жанр сказки, который начинается с нанесения какого-либо ущерба или вреда, или с желания иметь что-то и развивается через отправку горя из дома, встречу с дарителем, дарит ему волшебное ср-во. Часто уже возвращ-ся домой, братья сбрасывают его в пропасть. В дальнейшем он вновь прибывает, подвергается испытанию через трудные задачи и воцаряется, и женится в своем царстве. Это краткое схематическое изложение композиции.
Среди сказок имеются особая категория — волшебные. Они составляют часть фольклора. Изучение структуры волшебных сказок показывает тесное родство этих сказок между собой. Волшебные сказки для нас есть нечто целое, все сюжеты ее взаимно связаны и обусловлены.
Сказка и образ
Сказка имеет связь с областью культов и религии. Фантастические образы первоначально отражались только в таинственных силах природы, приобретая теперь и общественные атрибуты и становясь теперь представителями исторических сил.
Сказка сохранила следы очень многих обрядов и обычаев. Например, в сказке рассказывается, что девушка закапывает кости коровы в саду и поливает их водой. Самый простой случай — это полное совпадение обряда т обычая со сказкой.
Сказка и миф
Миф и сказка отличаются не по форме, а по своей социальной функции.
Сказка и миф (особенно МИД доклассовых народов) иногда настолько полно могут совпадать между собой, что в этнографии и фольклористике такие мифы часто называются сказками. Завязка С первых же слов сказки — «В некотором царстве, в некотором государстве»… слушатель сразу охвачен особым настроением, настроением эпического спокойствия.
Изоляция царских детей в сказке
Царские дети содержатся в полной темноте («„Испостроили ей темничу“»). Запрет света здесь совершенно ясен. В грузинских и мегрельских сказках царевна именуется mzeфunaqav. Этот термин может носить два значения: «солнцем не виденная» и «солнца не видевшая». С этим запретом света тесно связан запрет видеть кого бы то не было.
Заключение девушки:
· Запрет стричь волосы
· Вслед за заключением девушки обычно следует ее брак
· Мотив заключения девушек и женщин широко использовали в новеллистической литературе
Беда и противодействие
Из беды и противодействия создается сюжет. Какая-либо беда — основная форма заявки. Ход действия требует, чтобы герой как-нибудь узнал об этой беде.
Пространство в сказке играет двойственную роль. С одной стороны, оно есть в сказке. С другой стороны его как бы совсем нет. Все развитие идет по остановкам и они очень детально разработаны.
Типы Яги
Яга очень трудный для анализа персонаж. Ее образ слагается из ряда деталей. Эти детали, сложенные вместе из разных сказок, иногда не соответствуют друг другу, не совмещаются, не сливаются в единый образ. В основном сказка знает 3 разных формы Яги.
Весь ход развития сказки и в особенности начало, показывает, что Яга имеет какую-то связь с царством мертвых.
пропп сказка волшебный культ Лес постоянный аксессуар Яги. Мало того, даже в тех сказках, где нет Яги («Косоручка»), герой или героиня непременно попадают в лес.
Лес дремучий, темный, таинственный, несколько условный, не вполне правдоподобный. Связь обряда посвящения с лесом настолько прочна и постоянна, что она верна и в обратном порядке.
Лес в сказках вообще играет роль задерживающей преграды. Лес, в который попадает герой, непроницаем. Это своего рода есть, улавливающая пришельцев. Такая функция сказочного леса ясна в другом мотиве — в бросании гребешка, который превращается в лес и задерживает преследователя. Здесь же лес задерживает не преследователя, а пришельца, чужака. Сквозь лес не пройти. Мы видим, что герой получает от Яги коня, на котором он перелетает через лес.
Избушка на курьих ножках
Некоторыми особенностями обладает избушка в женских сказках. Девушка, прежде чем идти к Яге, заходит к своей тетушке, та предупреждает ее о том, что она увидит в избушке и как себя держать.
В американских охотничьих мифах можно видеть, что для того, чтобы попасть в избушку, надо знать имена ее частей. Там же избушка сохранила более ясные следы зооморфности, а иногда вместо избушки фигурирует животное.
Чтобы попасть в избушку, герой должен знать слово. Есть материалы, которые показывают, что он должен знать имя («Али-баба и 40 разбойников»).
Лес — первоначальное непременное условие обряда, также в последствии переход в иной мир. Сказка — последнее звено этого развития.
«Напоила-накормила»
Постоянная, типичная черта Яги: «она кормит, угощает героя». Герой отказывается говорить, пока не будет накормлен. Еда имеет здесь особое значение.
«Хозяйка леса»
Особенность образа Яги — это ее резкая женская физиологичность. Она всегда безмужняя старуха.
«Задачи Яги»
Наряду с проверкой магической силы умершего, стали появляться представления о проверке его добродетели. Проверка магической силы умершего и передача ему помощника для дальнейшего следования по царству мертвых, превратилось в испытание и награждения добродетели. Так возникла функция задавания задач.
«Изгнание и заведенные в лес дети»
Кода наступал решительный момент, дети, так или иначе отправлялись в лес к страшному для них и таинственному существу. Для фольклориста известны 3 формы: увод детей родителями, инсценировка похищения детей в лес и самостоятельная отправка мальчика в лес без участия родителей.
Если детей уводили, то это всегда делал отец или брат. Мать не могла, т.к. то самое место, где производится обряд, было запрещено женщинам.
В сказках увод детей в лес всегда есть акт враждебный, хотя в дальнейшем для изгнанника или уведенного дела оборачиваются весьма благополучно.
«Похищенные дети»
Существом, похищавшим детей, была Ламия. Существа, являвшиеся из леса, были замаскированы под животных или птиц, изображали их и подражали им. В лесу раздавался шум трещоток, все в ужасе разбегались.
«Отрубленный палец»
Это вид членовредительства. В сказке герой, часто в избушке, теряет свой палец, а именно — мизинец левой руки. Потеря пальца часто встречается в следующих ситуациях:
· У Яги и подобных ей существ. Палец отрубается, чтобы узнать, достаточно ли откормлен мальчик.
· У лиха одноглазого. Здесь бегущий герой прилипает пальцем к какому-либо предмету.
· В доме разбойников. Палец отрубается жертве из-за кольца.
«Знаки смерти»
Это бросает свет на мотив героя или героини, отправляемой в лес на смерть, причем требуется показать знаки совершившейся смерти — окровавленную одежду, вырезанный глаз, печень, сердце, окровавленное оружие.
«Печь Яги»
Сжигание, обжаривание, варка посвящаемых прослеживаются уже на наиболее ранних известных нам ступенях обряда посвящения. Сжигание, обжигание, обжаривание во всех этих случаях ведет к величайшему благу, т. е. к тем способностям, которые нужны полноправному члену родового общества.
«Волшебный дар»
При помощи дара достигается цель. Этот дар — какой-нибудь предмет (Кольцо, шарик) или животное (конь). Мы видим, как тесно образ Яги связан с обрядами посвящения. Помощник-хранитель был связан с тотемом времени.
«Травестизм»
Лицо, совершавшее обряд, представляло собой женщину. Яга и лесной учитель в сказке представляют собой взаимный эквивалент. Оба сжигают или варят детей в котле. Но когда это делает или неудачно хочет сделать яга, то это вызывает отчаянную борьбу. Если это делает лесной учитель — ученик приобретает всеведение. Но и яга — существо благодетельное. В некоторых случаях мы видим, что здесь играли роль мужчины, переодетые в женщин. По другим свидетельствам, все члены союзов имели общую мать-старуху. В женской природе можно видеть отражение матриархальных отношений.
При существовании обряда инициации этот процесс должен был уже закончиться: обряд- условие приема в мужской союз. Руководителя обряда переодевали в женщину. Отсюда связь с переодетыми в женщин богами и героями (Геракл, Ахилл), к гермофродизации богов и героев.
Уход детей в лес был уходом на смерть. Вот почему лес фигурирует и как жилище Ягы, и как вход в ад. С появлением земледельческой религии вся «лесная» религия превращается в сплошную нечисть: великий маг — в злого колдуна. Тот уклад, который уничтожил обряд и его создателей и носителей: ведьма, сжигающая детей, сама сжигается сказочником, носителем эпической сказочной традиции.
При укладе, пришедшем ему на смену и превратившем святое и страшное в полугероический, полукомический гротеск.
Большой дом и малая избушка
В сказке имеется непосредственное возвращение из лесной избушки домой. Обычно дети или девушки. Не всегда герой встречает на своем пути «большой дом», но часто он сам выстраивается (или встречает) избушку и надолго остается жить в ней.
Братья от 2 до 12, но бывает и 25, и 30.
Накрытый стол Герой видит здесь другую подачу еды, чем ту, к которой привык.
Разбойники Это братья. Разбой — прерогатива новопосвященного, а именно молодого героя.
Распределение обязанностей.
Это братство имеет свою очень примитивную организацию. Оно имеет старшего, который выбирается.
Сестрица Динамическое начало с появлением в этом братстве девушки. В мужских домах всегда находятся девушки, служившие братьям. Она живет в особом помещении при доме. Обращение с ней рыцарское. Групповой брак имел тенденцию заключиться индивидуальным браком..
Рождение ребенка
· Отношение к детям неодинаково Красавица в гробу Все, что делалось в мужском доме, для женщин было тайной. Временная смерть — характерный признак обряда посвящения.
Неумойка
Герой часто бывает грязен, вымазан сажей. Он заключает союз с чертом и ему запрещается мыться. За это черт дает ему несметное богатство, после чего герой женится.
Запретный чулан
Мотив — запретный чулан восходит к комплексу «большие дома». Имелось запретное помещение, в котором находилось вырезанное из дерева животное. Чулан может находиться в «большом доме», в доме разбойников, в родительском доме, на том свете.
Благодарные животные Комбинированные персонажи (помощники). Сказка не знает сострадания. Если герой отпускает животное, то он делает это не из сострадания, а на договоре.
Волшебные дары
Помощник Помощник — выражение силы и способности. Все помощники представляют собой одну группу персонажей.
Превращенный герой Превращенный герой в сказке помощник может рассматриваться как персонифицированная способность героя.
Орел Переносит героя в иное царство. Мотив кормления орла создается на основе имеющегося события. Между орлом и шаманом имеется тесная связь.
Крылатый конь Лошадь появилась не на смену лесным животным, а в совершенно новых хозяйственных функциях. Конь облачается в птичий образ. Конь и орел — единственные помощники героя.
Когти, волосы, шкурки, зубы.
Многие волшебные предметы представляли собой части тела животного: шкурки, волоски, зубы. При посвящении юнош получали власть над животными.
Предметы, вызывающие духов.
Представление силы невидимым существом — дальнейший шаг на пути к созданию понятия силы. Так создается концепция колец и других предметов, из которых можно вызвать духа.
Живая и мертвая вода
«Живая и мертвая» то же самое, что и сильная и слабая. Ворон, улетающий с двумя пузырьками, приносит именно эту воду. Мертвец, пытающийся попасть в иной мир, пользуется одной водой. Живой, желающий попасть туда, пользуется тоже всего одной водой. Человек, ступивший на путь смерти и желающий вернуться к жизни, пользуется обоими видами.
Переправа
— подчеркнутый, выпуклый, яркий момент пространственного передвижения героя.
Переправа в образе героя.
В сказке герой, чтобы переправиться в иное царство или обратно, иногда превращаясь в животное.
· Птица вязана с морем
· Это образ свободы, покоя, гордости В Риме при смерти императоров отпускали орла, чтобы он уносил душу властителя к небу. В христианстве, в образе крылатых ангелов, уносящих душу, мы имеем последние остатки этой веры.
С отмиранием тотемизма формы меняются. Все способы переправы имеют одно новое происхождение. Они отражают представление о странствии умершего в загробный мир. Даже такие формы как лестница, дерево и ремень, обнаруживают при сопоставлениях свою первоначальную животную форму.
Облик змея
· Мотив змееборства
· Он иногда ассимилируется с обликом героя и представлен всадником. Под змеем конь спотыкается.
Связь с горами Змей живет в горах. Такое местопребывание не мешает ему в то же время быть морским чудовищем. Иногда он живет на горах, но когда герой к нему приближается, он выходит из воды.
Змей-похититель Он молниеносно и неожиданно похищает женщин.
Обрядовое поглощение и выхаркивание Бой => погоня => попытка проглотить героя Алмазы
· Герой находит в желудке или голове змея алмазы,
· Девушку в сказке кладут в стеклянный гроб.
· Хруст горы, в которой обитает змей.
· Царевна сидит на стеклянной вышке.
Центр тяжести героизма переносится от поглощения к убиению. С появлением скотоводства, земледелия этот процесс заканчивается.
Мифы
В греческом мифе нет похищения девушки драконом. Это представление могло жить в народе не засвидетельствованным в греческой литературе, через которую мы знаем миф.
Кербер Функционально он близок к змею нашей сказки. У него 3 собачьи головы, из пасти капает ядовитая смола, у него змеиный хвост, которым он жалит Сказка отражает все этапы развития, начиная от более древних, как приобрести через змея знание птичьего языка, так и переходных, как унесение в желудке рыбы в чужие края.
За тридевять земель.
Золото Все, что связано с тридевятым государством может принимать золотую окраску (золотой дворец). Свинка — золотая щетинка, утка — золотые перышки, золоторогий олень, золотохвостый олень, золотогривый и золотохвостый конь и др.
3 царства Сказка о том, как герой на своем пути попадает в медное, серебряное и золотое царства. Медное и серебряное — проходные этапы, золотое — этап прибытия.
Тот свет Никакого единообразия нет. Есть многообразие.
Живут во дворце, напоминают нам животнообразных обитателей в «большом доме». На том свете люди — змеи, львы, медведи, мыши. Т. е. звери в тотемическом понимании.
Невеста Иногда царевна изображена богатыркой, воительницей, она искусна в стрельбе и беге, ездит на коне, и вражда к жениху может принять формы открытого состязания с героем.
2 типа невесты:
· Одна освобождена героем от змея, он — ее спаситель. Это — тип кроткой невесты.
· Другая взята насильно. Она похищена или взята против ее воли хитрецом, который разрешил ее задачи и загадки.
· Герой показан, что он должен искать, отправляться туда и вернуться или погибнуть.
· Достать золотую ветку Дворец, сад, мост. Сама по себе задача построить дворец непостижима. Мотив золотого дворца, из тридесятого царства и золотой — это один и тот же дворец. Сад — загадочный, красивый. Мост — преграда, препятствие.
Испытание баней Задача — просидеть в горячей бане. Это испытание может быть связано с испытанием едой.
Состязания
· Обычно перед свадьбой
· На силу и ловкость героя
· Бег, стрельба Брачная ночь Часто на этом сказка заканчивается. Иногда все жители деревни в первую ночь таинственным образом умирают. Страх перед брачной ночью — страх перед еще не сложившейся властью царь-девицы.
Сказка как целое
Развитие идет путем наслоений, замен, переосмыслений, с другой стороны — путем новообразования.
Сказка как жанр
Сюжет и композиция волшебной сказки обусловлены родовым строем на той ступени его развития. Сказка перешла от более ранних эпох Фольклор, и в частности сказка, не только единообразен, но при своем единообразии чрезвычайно богат и разнообразен.
В то же время между двумя подходами имеется и существенное различие: Мелетинский основой мотива предлагает считать действие; Пропп отталкивается от свойств изучаемого существа или объекта. Иными словами, Мелетинский рассматривает мотивы как предикаты действия, а Пропп в "Исторических корнях..." изучает предикаты состояния. Можно отметить, что представление Проппа соответствует современным идеям, легшим в основу объектного программирования (ОП). В ОП основным элементом программы является не действие, а некоторый объект, который может совершать заданные действия и обладает определенными свойствами.
Все работы В. Я. Проппа, что отмечают многие исследователи, написаны очень ясно, логично и убедительно, чему в немалой степени способствует и то, что ученый постоянно разъясняет методы, которыми он пользуется. Например, В. И. Еремина пишет:
В пестроте материала, в разнообразии задач, связанных с его изучением, В. Я. Пропп всегда стремился вскрыть единство, понять систему, найти направление, в котором может быть осуществлено структурное, генетическое или историческое разыскание. Метод анализа фольклорных произведений вырисовывается из его работ со всей очевидностью, и тем не менее В. Я. Пропп считал своим долгом еще и еще раз разъяснять читателю те принципы, на которых строятся его исследования. Не случайно почти любая его книга или статья начинается с вопроса о методе** .
Можно соглашаться или спорить с конкретными результатами, полученными Проппом. Согласно его собственным словам, "всякая разрешенная проблема немедленно выдвигает новые проблемы"***. Решения же этих новых проблем, встающих перед гуманитарным знанием, во многом опираются и будут опираться в дальнейшем на идеи и методы В. Я. Проппа, предложенные, в частности, в его трудах "Морфология сказки" и "Исторические корни волшебной сказки".
* Мелетинский Е. М. Палеоазиатский мифологический эпос: Цикл Ворона. М" 1979. С. 146. См. также перечисление архетипических сказочных мотивов в монографии: Мелетинский Е. М. О литературных архетипах. М., 1994.
** Еремина В. И. Книга В. Я. Проппа "Исторические.корни волшебной сказки" и ее значение для современного исследования сказки // Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986. С. 6.
*** Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986. С. 361.
Научное переиздание книги - непростая задача. Тем более, переиздание произведений автора с мировой известностью, тем более в собрании ТРУДОВ, что само по себе подразумевает определенную академическую точность. Вот только как определить стапень и качество этой точности... Казалось бы, если работа уже два или три раза издана, то стоит взять последнее издание, где, по логике вещей, должен присутствовать многократно выверенный корпус текстов, исправлены все ошибки, опечатки и т. п. В действительности же, как научил нас опыт работы с переизданиями отечественной гуманитарной классики, всякое последующее издание не только улучшает, но и ухудшает текст. Редакторы исправляют псевдоопечатки и псевдоошибки, совершенствуют стиль автора, вносят конъюнктурную (т.е. обусловленную общеполитическими соображениями, а иногда и частнонаучным пониманием предмета) правку, не говоря уже о дополнительных собственных опечатках. Поэтому требуется кропотливая текстологическая сверка всех имеющихся изданий. Чтобы хоть как-то избежать субъективизма, мы обычно приводим практически все расходящиеся места текста в специальном постраничном комментарии.
Применительно к данному тому текстологическая проблема усугублялась еще тем обстоятельством, что издание двух самых знаменитых трудов В. Я. Проппа в одном переплете осуществляется впервые: будучи повторным в своих частях, в своем целом произведение оказывается новым. Тут мы прямо следуем за столь же прямо выраженной волей автора: ""Морфология" и "Исторические корни" представляют собой как бы две части или два тома одного большого труда. Второй прямо вытекает из первого, первый есть предпосылка второго" (Пропп 1998, 214). Кстати, в только что процитированной работе имеется и обоснование уточненного названия первой части дилогии: "...другое нарушение авторской воли было допущено не переводчиком, а русским издательством, выпустившим книгу; было изменено заглавие ее. Она называлась "Морфология волшебной сказки"" (212) Уточненное название тоже косвенно подчеркивает дилогичность всего произведения.
Но части дилогии имели разную издательскую судьбу. "Морфология" дважды издавалась при жизни автора. Вроде бы вопросов о последней воле автора быть не может, но всякий знакомый с советской издательской системой отчетливо представляет, что ни о какой абсолютной авторской воле и речи быть не может (впрочем ее не может быть при любой издательской системе, но советская -- особый случай: брежневская эпоха есть эпоха редактуры). Поэтому нет абсолютно никакой уверенности, что текст 1969 в полной мере отражает волю автора. Кроме того, книга, видимо, специально приспособлена к изолированному от "Исторических корней" прочтению. Кое-какая правка говорит об этом. Сверка с 1 изданием (1928 год в известном смысле был более либеральным к издающимся произведениям) оказалась необходимой.
Что касается "Исторических корней", то единственное прижизненное издание вышло в суровом 1946, чем обусловлены неполнота справочного аппараты и возможные конъюнктурные вставки. Эти недостатки попытались устранить во втором издании книги (ответственные редакторы В. И. Еремина и М. Н. Герасимова):
"Настоящая книга представляет собой 2-е издание исследования В. Я. Проппа "Исторические корни волшебной сказки", вышедшего в 1946 г. Автор, завершавший работу в военные годы, не имел возможности лишний раз обратиться к первоисточникам для проверки цитат и уточнения библиографического аппарата, он вынужден был использовать сделанные ранее выписки или указывать источниковедческие данные по памяти. Сложная и кропотливая работа по восстановлению справочного аппарата книги была проделана М. Я. Мельц, за что редакторы приносят ей глубокую искреннюю благодарность.
В настоящем издании уточнены цитаты, проверены и дополнены сноски. Оформлены они в соответствии с новыми издательскими нормами. Так, вновь выверены многочисленные отсылки к различным сказочным сборникам, исправлены ошибки в цитировании текстов сказок и нумерации сказочных вариантов. <...> Отсылки к исследованию Д. Фрэзера "Золотая ветвь" приведены также по последнему изданию (М., 1983), кроме тех случаев, когда в последнем переводе нет соответствующей цитаты. Проверено написание иностранных слов и названий, их перевод дан в тексте. Расширены и уточнены сокращения. Указаны позднейшие издания приводимой В. Я. Проппом литературы. <...>
Редакторы стремились как можно более бережно отнестись к тексту первого издания: единичные и незначительные сокращения касаются только таких мест книги, которые были данью тому времени, когда исследование вышло в свет. Они ни в коей мере не затрагивают содержания исследования. В отдельных случаях в тексте встречаются устаревшие этнографические термины и географические названия, которые приводятся по первому изданию" (В. Я. Пропп. Исторические корни волшебной сказки. А., 1986, с. 4).
Мы продолжили сверку и уточнение библиографического аппарата, но практически везде, если дело не касалось цитат, восстановили авторский текст Проппа по первому изданию (где принята правка второго издания, это специально оговаривается в постраничных комментариях). Так например, в некоторых случаях, когда редакторы второго издания стыковали текст Проппа с новым переводом Фрэзера, часть текста Проппа опускалась. Мы последовательно восстанавливаем в таких местах и старые переводы, и диалог с ними Проппа по 1 изд.
Теперь о библиографических примечаниях. В обоих книгах Пропп пользовался двумя способами: 1) в скобках давал сокращения библиографического описания с числом, указывающим номер тома, части и т.п. и с числом, указывающим на страницу (если необходимость имелась), или 2) выносил библиографическую (редко иную) сноску вниз страницы. Мы оставляем первый способ только для библиографических сносок, вместе с сокращениями, применяемыми Проппом, используя фамилию автора упоминаемой работы, и, если в списке цитированной литературы оказывалось больше одного наименования работ данного автора, год издания, а, если и год у разных работ совпадал, маленькую букву русского алфавита, его порядком показывающую место работы в списке. В идущей в тексте подряд ссылке на только что указанную работу давались только номера страниц. Второй способ оставлен для небиблиографических или не исключительно библиографических сносок.
Пунктуацию мы везде сохраняем по последним прижизненным изда-
ниям, снимая лишь запятые перед "как" в значении "в качестве". Унифицирован русский вариант написания фамилии "Леви-Строс" (пишут также с двумя "с" на конце) и в текстах Проппа, и в комментариях.
Шрифты различают наш комментарий и текст книги разных изводов, полужирным для наглядности кое-где различены варианты первого (1 изд.) и второго издания (2 изд.).
С. 5: 1 изд. начинается так: Слово "морфология" означает учение о формах. В ботанике под морфологией понимается учение о составных частях растения, об их отношении друг к другу и к целому, иными словами -- учение о строении растения.
Но "морфология сказки" -- о возможности такого понятия вряд ли кто-нибудь думал.
И тем не менее рассмотрение форм сказки возможно с такой же точностью, как возможна морфология органических образований.
Если этого нельзя утверждать о сказке в целом, во всем ее объеме, то во всяком случае это можно утверждать о так называемых волшебных сказках, о сказках "в собственном смысле слова". Им только и посвящена настоящая работа.
112
Глава I. ПРЕДПОСЫЛКИ 113
I .Основной вопрос. 113
2.Значение предпосылок. 113
3.Выделение волшебных сказок. 114
4.Сказка как явление надстроечного характера. 116
5.Сказка и социальные институты прошлого.118
6.Сказка и обряд.119
7.Прямое соответствие между сказкой и обрядом. 120
8. Переосмысление обряда сказкой. 120
9.Обращение обряда. 121
10.Сказка и миф. 123
11 .Сказка и первобытное мышление. 127
12.Генетика и история. 128
13.Метод и материал. 129
14.Сказка и послесказочные образования. 130
15.Перспективы. 130
Глава II. ЗАВЯЗКА 132
I.Дети в темнице 132 1.Отлучка. 132
2.3апреты, связанные с отлучкой.133
3.Фрэзер об изоляции царей.133
4.Изоляция царских детей в сказке.134
5.Заключение девушки.136
6.Мотивировка заключения. 138
7.Итоги.140
II.Беда и противодействие 141
8.Беда.141
9.Снаряжение героя в путь. 142
Глава III. ТАИНСТВЕННЫЙ ЛЕС 146
1 .Дальнейшая композиция сказки. Получение волшебного средства. 146
2.Типы яти. 147
3.Обряд посвящения.147
4.Лес.151
5. Избушка на курьих ножках. 152
6.Фу, фу, фу.158
7.Напоила-накормила. 160
8.Костяная нога.163
9.Слепота яги.165
10.Хозяйка леса. 168
11. Задачи яги. 172
12.Испытание сном.173
13.Изгнанные и заведенные в лес дети. 175
14.Похищенные дети.178
15.Запродажа.178
16.Била-била.180
17.Безумие.182
18.Отрубленный палец. 183
19.3наки смерти. 184
20.Временная смерть. 185
21.Разрубленные и оживленные. 186
22.Печь яги. 190
23.Хитрая наука. 194
24.Волшебный дар. 197
25.Яга - теща. 198
26.Травестизм.199
27.3аключение. 202
Глава IV. БОЛЬШОЙ ДОМ 203
I.Лесное братство 203 1.Дом в лесу.203
2.Большой дом и малая избушка.207
З.Накрытый стол.208
4.Братья.208
5.Охотники.209
6.Разбойники.209
7.Распределение обязанностей.210
8."Сестрица".211
9.Рождение ребенка. 215
10.Красавица в гробу.216
11.Амур и Психея.219
12.Жена на свадьбе мужа.221
13.Неумойка.223
14.Незнайка.225
15.Плешивые и покрытые чехлом.226
16.Муж на свадьбе жены.228
17.3апрет похвальбы.229
18.3апретный чулан. 230
19.3аключение.234
II.Загробные дарители 235 20.Умерший отец.235
21.Умершая мать.239
22.Благодарный мертвец.239
23.Мертвая голова.240
24.3аключение.241
III.Дарители-помощники 243 25.Благодарные животные.243
26.Медный Лоб.246
27.Выкупленные пленники, должники и пр .252
Глава V. ВОЛШЕБНЫЕ ДАРЫ 253
I.Волшебный помощник 253 1.Помощники.253
2.Превращенный герой.254
З.Орел.254
4.Крылатый конь.257
5.Выкармливание коня.258
6.Замогильный конь.259
7.Отвергнутый и обмененный конь.260
8.Конь в подвале .261
9.Масть коня.262
10.Огненная природа коня.263
11.Конь и звезды.266
12.Конь и вода.266
13.Некоторые другие помощники.267
14.Развитие представлений о помощнике 271
II.Волшебный предмет 277
15.Предмет и помощник 277
16.Когти, волосы, шкурки, зубы.278
17.Предметы-орудия.279
18.Предметы, вызывающие духов.281
19.Огниво.281
20.Палочка.282
21.Предметы, дающие вечное изобилие.282
22.Живая и мертвая, слабая и сильная вода.283
23.Куколки.285 24.3аключение.286
Глава VI. ПЕРЕПРАВА 287
1.Переправа как композиционный элемент.287 2.Переправа в образе животного.287
З.Зашивание в шкуру.288
4.Птица.292
5.На коне.294
6.На корабле.295
7.По дереву.296
8.По лестнице или ремням.297
9.При помощи вожатого.298
10.Заключение. 298
Глава VII. У ОГНЕННОЙ РЕКИ 299
I.Змей в сказке 299 1.Облик змея.299
2.Связь с водой в сказке.300
З.Связь с горами.300
4.3мей-похититель.301
5.Поборы змея.301
6.Змей -охранитель границ.302
7.3мей-поглотитель.302
8.Опасность сна.303
9.Изначальный противник .303
10.Бой.304
11. Литература о змее. 305
12.Распространенность змееборства. 306
II.Змей-поглотитель 307
13.0брядовое поглощение и выхаркивание. 307
14.Смысл и основа этого обряда.309
15.Птичий язык. 311
16.Алмазы.313
17.Поглотитель-переносчик.314
18.Борьба с рыбой как первая ступень змееборства. 316
19.Следы поглощения в поздних случаях змееборства. 322
20.3аключение.324
III.Герой в бочке 324 21. Ладья-переносчик. 324 IV.Змей-похититель 327
22.Облик змея.327 23.Смерть-похититель.329
511
24.Внесение эротического момента.332
25.Похищение в мифах.333
V.Водяной змей 334
26.Водяная природа змея.334
27.Поборы змея .339
28.Мифы.342
VI.Змей и царство мертвых 344
29. Змей-страж. 344
30.Кербер.345
31. Перенесение змея на небо. 346
32. Сторожевая роль небесного змея; якуты.349
33.Змей в Египте.351
34.Психостасия.353
35.Связь змея с рождением.354
36.Гибель змея от змея.356
37.3аключение. 358
Глава VIII. ЗА ТРИДЕВЯТЬ ЗЕМЕЛЬ 360
I.Тридесятое царство в сказке 360 1.Локальность. 360
2.Связь с солнцем.362
3.Золото.363
4.Три царства. 364
5.Териоморфизм тридесятого царства.365
II.Тот свет 366
6.Ранние формы потустороннего мира.366
7.Пасть и толкучие горы.367
8.Хрусталь.368
9.Страна обилия.369
10.Солнечное царство. 371
11.Античность. 374
Глава IX. НЕВЕСТА 376
I.Печать царевны 376 1.Два типа царевны. 376 2.Клеймение героя.377
II.Трудные задачи 381 3.Трудные задачи.381
4. Всенародный клич 381
5. Задачи в ответ на сватовство. 382
6. Задачи бежавшей и вновь найденной царевны.382
7.3адачи царевны, похищенной ложными героями.383
8.Задачи Водяного.383
9.Задачи учителя-колдуна. 384
10.Враждебный тесть. 385
11. 407
III.Воцарение героя 408
21.Фрэзер о смене царей.408
22.Престолонаследие в сказке.410
23.Старость.411
24.Оракулы.411
25. Умерщвление царя в сказке.413
26.Ложный герой.415
27.Веревочный мост.415
28.Кипящее молоко.416
29.3аключение. 417
IV.Магическое бегство 418
30.Бегство в сказке.418
31.Бегство с бросанием гребешка и пр.419
32.Бегство с превращениями.420
33.Превращение змеи в колодцы, яблони и т.д. 422
34.Бегство и погоня с последовательными превращениями.422
35.Решающее препятствие. 426
Глава X.
