Истории беженцев. Невыдуманные истории из жизни украинских беженцев
Всемирный день беженцев, который отмечается 20 июня – это день, когда все мировое сообщество отдает дань силе духа и стойкости миллионов людей, которые вынуждены покинуть родные дома. Представительство Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев в Республике Беларусь (УВКБ ООН) совместно с фотографом Андреем Щукиным приглашают посмотреть выставку фотографий "Только мы", которая в эти дни проходит в Музее современного изобразительного искусства.
На протяжении нескольких месяцев фотограф Андрей Щукин путешествовал по разным регионам Беларуси, встречался с украинскими гражданами, слушал их истории и запечатлевал на фотографиях то, что невозможно передать словами. Результатом этого долгосрочного проекта стали снимки, отображающие драматические переживания бегства и поиска нового дома. Автору удалось показать едва уловимую объединяющую и поддерживающую силу своих персонажей – осознание сплоченности своих семей.
Наталия с детьми:
Наталия с детьми Любавой, Михаилом, Полиной. Вместе со своими сестрами и братом решили переехать в нашу страну навсегда. В Беларуси всегда спокойно, поэтому сюда.
Валерий с сыном Дмитрием из г. Молодогвардейск Луганской области:
В Беларусь приехали в августе 2014. Мать Валерия осталась вместе со своими сестрами в Украине. В родном городе не стреляли, но не было работы и детям негде было учиться. Ради детей решили уехать.
Рассказывает Валерий: "У нас, когда уезжали, так сильно войны не было, и сейчас нет, стреляют по окраинам. Но решили от греха подальше. Чего выжидать? Ждать, когда начнется? Сейчас вообще положение ни работы няма, ничего. Пенсии не дают. Жить как? Сюда мы приехали, вообще были в шоке – отношение людей совсем другое. Такое ощущение – Советский Союз. В хорошем смысле. И отношение людей другое, мы приехали, нам тут помогали, и соседи несли, что могли. И контора помогала – работу нашли, устроили".
Сергей Петрович и Ольга Александровна из Донецка:
Сергей Петрович и Ольга Александровна хотят вернуться домой.
Их дочь Виктория приехала в Беларусь с детьми 1 декабря 2014. Почти все оставили в Донецке. Первую неделю прожили у знакомой, потом устроились в колхоз, работают, чтобы получить дом. Живут с родителями, сами возвращаться не планируют, а родители хотят вернуться – здесь они останутся без пенсии.
Рассказывает Виктория: "Еще не привыкли. Менталитет другой. Много хорошего можно найти. Но так как живем в сельской местности – местный алкоголизм смущает" .
Рассказывает мама Виктории: "Дети только обживаются, вот огород. Только начало, но главное - желание".
Анатолий из г. Первомайск Луганской области:
Анатолий работает сварщиком на крупном белорусском предприятии.
Из рассказа его жены Татьяны: "Стоим с детьми, ждем автобуса. Подъезжают вояки и спрашивают: "Чего мы тут стоим, ждем?" "Автобус", - говорим. А они говорят: "Так сейчас сюда стрелять будут. Вы хоть за дом спрячьтесь". Представляете? Хоть за дом. Там были подвальные помещения. Бегом в подвалы, а подвалы, вы знаете как, узкие такие. Нас пустили в коридоры, и вот мы стоим – толпа людей. Стали и стоим, как селедки в банке; и начали реально по городу стрелять. А мы стоим. И автобусов – нет автобусов, деньги уплочены, мы стоим, сумки, дети. Душно – лето, жара. Мы стоим в узких коридорах. Толпища людей. И дети спрашивают: "А когда мы уедем?", "Мамочка, а где автобус?, а мы и не знаем будет ли этот автобус".
Галина с внуком Артёмом и дочерью Анной из г. Брянка Луганской области:
Галина с сыном, дочерью и внуком приехали в Беларусь в июне 2014. Муж Галины приехал в начале апреля 2015. Решили остаться, делают вид на жительство. Сейчас снимают жилье, хотят купить старый дом. В Украине дочка работала парикмахером, а у матери было две торговые точки на рынке. Сейчас работают на птицефабрике, в прошлом году, когда они приехали, устроиться было легко, сейчас гораздо сложнее.
Говорит Галина: "Дружненько, всей семьей, вместе как-нибудь справимся".
Анна из г. Горловка Донецкой области :
В Беларусь семья Анны переехала в ноябре, вначале жили у родственников в Гродно. До этого она с детьми поехала в Крым к тетке, а ее муж Олег вначале планировал оставаться со своими. Но надо было быть с семьей. После Крыма переехали в Беларусь.
Рассказывает Олег: "Когда начали бомбить, буквально в течение двух недель мы уехали. Потому что это очень страшно. К нам с душой отнеслись – жилье дали и работу. Самое главное: у нас есть работа, у нас есть крыша над головой. Мирное, спокойное небо. Я работаю строителем, строю свой дом, мне же здесь жить".
"Тесть говорит: "Покуда дом целы, я никуда не уеду". Всю жизнь, говорит, копил, делал-делал, я тоже там построил, пришлось уехать, потому что когда бомбили и дочь со слезами прибежала, руки-ноги затрусились, говорит: "Папа, как?.." Тогда я уже говорю: "Уезжать, уезжать вам надо". Церкви бомбили, специально выбирали такие моменты, когда люди на службу приходили".
Ольга из г. Николаевка Луганской области:
Ольга с дочерью Валерией на кухне общежития.
Евгений из г. Красный Луч Луганской области:
Евгений работает слесарем, ремонтирует карьерную технику. С детьми Алиной и Дмитрием живут в общежитии.
Валентина с сыном Анатолием из г. Дружковка Донецкой области:
Приехала в родной город своей матери. Оставила дом, землю, работу. Полтора месяца делала паспорт – говорили, что нет нужных бланков, ездила в соседние города, пыталась его сделать. Чуть было не поехала за 300 километров, чтобы его получить. В ее паспортном столе говорили, что нужно только временное свидетельство, в соседнем городе ей сказали, что нужна еще и форма №1. После этого уже не выдержала – пошла к начальнице, начала ей рассказывать, что ездила в Харьков, за 300 километров, а ей без формы не дали ничего. В итоге паспорт ей сделали за два дня. Еще через два дня с сыном уехали. Ехали через Украину, волновалась за сына: хоть он и не военнообязанный, но боялась, что заберут.
Рассказывает Валентина: "И знаете, самое страшное - это СМИ. Когда приходишь с работы, сам видишь одно у себя, а там тебе по телевизору говорят ну совсем другое".
Злата:
"Наши, знаете, сколько показывали своих домов? С хорошим ремонтом. Сейчас все – пепелище".
Юлия из Донецка:
Осенью Юлия с детьми выехала в Россию, в Беларусь приехала в январе 2015. Приехала к знакомым, родственников здесь нет. В Донецке остались отец и бабушка. Живут за счет гуманитарной помощи.
Рассказывает Юлия: "Если статус беженца берешь, здесь в Беларуси, то никогда не имеешь права вернуться домой. Такой вариант – не очень" .
Фотовыставка проходит с 18 июня по 11 июля в Музее современного изобразительного искусства по адресу: г. Минск, пр. Независимости, 47.
Пересечение границы КНДР жителем страны - преступление, которое карается заключением в трудовой лагерь. Срок может быть не пожизненным, однако условия содержания в тюрьме приводят к тому, что люди гибнут от болезней, истощения и голода.
Несмотря на риск, десятки тысяч северокорейцев пытаются бежать ради близких и лучшего будущего. Удается это немногим, еще меньше хотят вспоминать о пережитых ужасах.
Мальчик из лагеря смерти
Шин Ин Гын с детства узнал, что такое сонбун – кастовая система Северной Кореи. Его матерью была женщина, совершившая неудачный побег и отправившаяся за это в тюрьму, где и родился Ин Гын. Так она попала в класс «врагов народа», который передался по наследству сыну, а в будущем передался бы внуку. Но жизнь распорядилась иначе.
Мать и старший брат запланировали побег , и выученный системой ребенок решил, что правильно будет на них донести. Родных расстреляли, а его пытали две недели, чтобы выяснить имена соучастников. В шестнадцать лет Ин Гын сдружился с другим заключенным, и они решились на побег.
Сокамерник погиб, убитый разрядом тока на колючей проволоке вокруг лагеря, и Ин Гын продолжил путь в одиночестве.
580 км до китайской границы он прошел пешком. Были 90-е, когда страна умирала от голода, поэтому за небольшие взятки пограничники могли выпустить человека на подработку в Китай или Россию. Однако Ин Гын решил сбежать навсегда. Он перебрался в Китай, а оттуда, благодаря удачному стечению обстоятельств – в Соединенные Штаты. Там он написал книгу воспоминаний и стал знаменитым на всю Америку.
Однако жизнь вдалеке от родной культуры была невыносимой, и он решил вернуться - но не в Северную Корею, а в Южную. Он поменял имя, устроился на работу и стал вести уединенную жизнь. Он не смог завести семью – детство и юность, проведенные в лагере, убили в нем способность любить. Журналисты, которые общались с ним, утверждают, что он не умеет смеяться.
Девушки и военная служба
Ли Со Ён пошла в армию добровольно, в 90-х годах, когда в стране свирепствовал голод. Служба длилась семь лет, которые она до сих пор видит в ночных кошмарах. Единственным плюсом армейского положения была регулярная еда, но далеко не в тех количествах, которыми можно было насытиться.
Девушки служили на тех же принципах, что и мужчины. Их строевая и боевая подготовка длилась на два часа в день меньше, чем у парней-солдат, но ее дополняли бытовые обязанности: уборка и готовка, от которых мужчины освобождались.
Девушки жили в бараках, по 20 человек в комнате. У них не было водопровода, поэтому соблюдать личную гигиену было сложно. От больших нагрузок и недоедания у многих прекращались менструации, но в сложных условиях девушек-солдат это даже радовало.
Со Ён подтверждает: в армии распространено сексуальное насилие. Ей самой удалось избежать этой участи, но случаи, когда старшие по званию мужчины домогались призывниц, носили массовый характер. Рожать детей не разрешали, и девушек вынуждали делать аборты.
Первую попытку бегства Со Ён совершила сразу после окончания службы: слишком велико было разочарование в стране. Побег не удался – ее поймали и на год отправили в тюрьму. Второй раз удалось договориться с китайскими пограничниками и агентами, которые помогли добраться до Южной Кореи. Там она рассказала свою историю журналистам телеканала ВВС.
Богатые тоже бегут
Тхэ Ён Хо – бывший заместитель посла КНДР в Великобритании. Занимая такой высокий пост, он находился под 24-часовым присмотром спецслужб, которые должны были следить за перемещениями и уровнем лояльности.
Как ему удалось избавиться от их внимания, Ён Хо не рассказывает – опасается за жизнь тех, кто помог.
Он дал открытое интервью журналистам международных изданий, в котором пообещал бороться за права людей в Северной Корее . Бывший дипломат рассказал о том, что даже элите в стране стало жить намного тяжелее после прихода к власти Ким Чен Ына. Усилился контроль, к политикам и министрам стали приставлять шпионов, возросло количество ложных доносов.
Ён Хо говорит, что переживает за коллег и друзей, которые остались в Северной Корее и могли пострадать из-за его побега У них нет возможности связаться, но бывший дипломат надеется, что рано или поздно ситуация стабилизируется, и людям больше не нужно будет переживать за собственную жизнь.
Один из важных моментов при получении политического убежища в США – правильно составленная история (легенда). Многие при ее написании делают ошибки, которые приводят к отказу в предоставлении убежища. В статье про ее составление мы ответим на следующие вопросы:
- Почему историю стоит писать самостоятельно?
- Какой должна быть ее структура
- Что нужно писать, а что нельзя
- Какие документы прилагать к легенде?
Во вступлении нужно описать ситуацию в вашей стране, но только те аспекты, которые касаются вашего случая. Если вас притесняли по поводу веры, вы должны описать общее положение в стране. Почему вашу религию притесняют, кто это делает (власти, адепты другой религии или же она запрещена законом)? При этом главное ничего не придумывать и не украшать, так как все факты проверяют использую данные соответствующих органов и даже спецслужб. Большую роль играют права человека и их соблюдение. С ними можно знакомиться в .
В основной части необходимо изложить ситуации, в которых вас притесняли или нарушали ваши права. Здесь важно указать все конкретные данные – даты, имена, адреса, названия организаций и т.д. Описывая несколько случаев нужно излагать их в хронологическом порядке. Также надо указывать, чем вы рисковали в каждой ситуации. К примеру, вас избили и могли сделать инвалидом, или угрожали убить и ваши опасения небезосновательны. Основную часть нужно особенно тщательно проверить. Все данные должны в точности соответствовать тому, что имело место.
Если вы не помните конкретных данных, таких как адрес, дата или ФИО человека, надо об этом честно написать. Можно указывать приблизительные данные. Например: месяц, название улицы, имя человека без фамилии и должности.
В заключении надо написать общий абзац о том, что вы просите политического убежища в США и сообщить, по какой причине вы решили это сделать. Например: в связи с преследованиями со стороны властей, из-за притеснений по принадлежности к социальной группе и т.д. Нелишне указать, что может случиться с вами, если вы будете вынуждены вернуться в свою страну. Например: вас могут убить, осудить без причины и т.д. Если вы не попросили политического убежища в США по какой-то причине ранее, эту причину необходимо указать.
Если вы имеете документы, подтверждающие какие-либо факты, они должны быть указаны в том месте, где это нужно. Например: «по факту побоев я получил заключение медэкспертизы, (приложение №8)», документами могут быть любые свидетельства, даже просто рассказ очевидцев, заверенный подписью.
Публикую рассказ беженца с Украины о том как он бежал с Украины и как получал статус беженца в России.
История очень интересная. Этот рассказ написан со слов беженца и не выброшено не одно слово. Все факты, цифры и события – достоверны.
В Мариуполе я помогал сепаратистам с самого начала, еще задолго до референдума. Помогал как и чем мог: водой, едой, теплыми вещами… Взамен получал информацию. Просто слушал множество историй, мыслей, заметок с тогда еще условных фронтов. Слушал внимательно и писал посты в небезызвестной социальной сети. Чуть позже, когда стало немного горячее, я сделал паблик «Мариуполь_Антимайдан» (название изменено – прем. ред.) и писал статьи уже туда. Мне повезло быть знакомым с многими парнями, которых уже нет в живых…
Поехал в Донецк защищать ОГА. Много нас тогда было. Голыми руками стояли и грудью оттесняли недругов. Никто не боялся. Потом уже кто-то бочки привез, развели костры… холодно очень было. Помню смеялись, мол хоть чему то майдан нас научил, говорил кто-то проделывая дырки в бочках для забора воздуха. Тогда и с Пушилиным познакомились, и Ахметова в живую увидели… сейчас как кино вспоминаю.
Уже даже не помню, кто конкретно, но кто-то предложил помочь в организации референдума на юго-востоке. Я всю жизнь прожил в Мариуполе, и совершенно точно понимал и ощущал настроение людей, и знал, как проголосует большинство из них. Я согласился участвовать в организации референдума без колебаний. Стоит так же отметить, что настроение и градус ненависти людей к власти в Киеве очень вырос после 9-ого мая.
Тут был ад. И пусть не трындят про 9 погибших… уж поверьте на слово — 92 пакета это только то, что видел лично я. Но вы сами все знаете и понимаете…
В общем референдум, ни смотря ни на что прошел восхитительно. Я никогда, ни на одном празднике, ни на одном концерте, не видел столько людей в Мариуполе на улицах. И они все улыбались! Они верили, что это начало чего-то нового и светлого. Никто не думал что получиться так, как получилось… Но если спросить каждого из них сейчас – жалеют ли они о своем голосе тогда, 11-ого мая, я вас уверяю – они не жалеют! Однако, речь не об этом.
После референдума я пошел работать (на добровольных началах) в пресс-центр силового блока ДНР в городе Мариуполе. И вот тут началась моя интересная полоса. Не буду утомлять Вас долгими и подробными рассказами об этом, скажу по факту: 80% моих коллег по цеху – либо арестовано неместными представителями правоохранительных органов и перевезены в СИЗО за пределы ДНР и ЛНР, либо пропало без вести, либо убито.
Странно листать записную книгу телефона, и понимать что те, с кем ты обсуждал футбол за пластиковым стаканчиком кофе, облокотившись на мешки с песком около входа в городской совет, где развивается флаг республики — всех их уже нет . Опять же, лирика. Простите, но не возможно не вспоминать об этом…
Как я убегал с Украины
Короче нас начали ловить (после оккупации Мариуполя военными силами подконтрольными Киеву – прем. ред.). Ловили и винтили жестко. Как в кино. Ждали под подъездом, ломали двери, ходили к родителям, девушкам, семьям… в общем как положено. Мое начальство посоветовало линять. И я слинял. В Харьков к товарищам. В срочном порядке. Только что там делать то? Мне хватило недели, что б немного отойти от событий, и решить ехать в Россию. Тут ловить было нечего. Выбор пал на Крым. Просто интуитивно.
Любопытно, что за 23года Украины, или сколько там ее «независимости» — я ни разу не был там. А вот теперь поехал, заведомо договорившись с товарищем, который снимал там квартиру, кстати, тоже беженец. Денег не было совсем. Но и терять было нечего. Заложил золотой кулон со знаком зодиака в ломбард, и получил 500 гривен. Это был весь мой бюджет. Пошел на вокзал и купил билет на ближайший поезд, которым оказался состав «РЖД» с сообщением «Москва-Севастополь». Помню, меня очень удивила цена – 79 гривен. Из Мариуполя в Харьков мне обошелся билет в 98 гривен, для сравнения. (Харьков- Мариуполь =400 км. Харьков – Севастополь = 730 км.)
В поезд я сел в странном настроении. Больше было похоже, что у меня его вообще не было. Мозг отказывался верить в то, что случилось, и не воспринимал реальность должным образом. Я просто выживал, и на уровне инстинктов и рефлексов. Двигался туда, где мне было место. Да, можно сказать, что после событий в Украине, я стал чувствовать себя там чужим. Что ж, «Чемодан, Вокзал, Россия»! Ок.
В поезде было очень жарко. Но мне было пофиг. Познакомился с попутчиками. У троих соседей по местам – оказались родственники или приятели с Луганска и Славянска. Они рассказали мне свои истории, которые достойны, по меньшей мере, книги или экранизации. Много страшных вещей…
Первой серьёзной неприятностью стал город Запорожье. Наряд дорожной милиции проверял документы у пассажиров. Казалось бы, ничего необычного… и вправду ничего, если у вас нет прописки с Донбасса . У меня была. И еще у одного пацаненка, через одну секцию от меня.
Тон разговора с нами резко менялся. Там уже без пожелания здравий, и без «простой культур» человеческого общения. С нами говорили как с быдлом. Обращались как с быдлом. Как с преступниками. Никто не интересовался нашими политическими взглядами, или целью поездки. Нам сказали, что прописка дает основания полагать, что мы сепаратисты и террористы, и нас высадят с поезда и отправят куда то-там. Все наши вопросы игнорировались, логичные и очевидные доводы не работали. Мы террористы и все будем объяснять в СБУ и вообще сидеть нам пожизненно за то, что прописка у нас с Донбасса. Я попытался что то возразить, в силу характера, и наверное, глупости… и получил по ребрам. Потом еще раз. В это же время второй сотрудник с особым пристрастием досматривал мои вещи. Благо из вещей был только рюкзак. Он просто доставал шмотки, выворачивал карманы и кидал их на пол.
Третий сотрудник досматривал пацана, чуть дальше по вагону. У них был свой подобный диалог. Но я тогда, откровенно говоря, заботился только о себе. Если короче, то у меня забрали деньги, оставив мне 300 рублей. (Еще в Харькове на вокзале я поменял оставшийся гривны на рубли). Получив порцию матюгов и стерпев еще один толчок в грудь от сотрудника, я услышал «скажи спасибо еще… счастливого пути». Настроение по очевидным причинам – ухудшилось. Честно говоря, я очень боялся таможни, с такими раскладами, да и вообще мое будущее как то туманно мне представлялось в Крыму с тремя сотнями рублей… Но назад дороги уже не было.
На мое удивление, таможню прошел без проблем совершенно. Украинскую за две, а российскую за три минуты. Без вопросов, досмотров, и прочей фигни. Сравнили морду в паспорте, дали заполнить декларацию, поставили штампик – и все. Пересекли границу, и дышать легче стало. Вот реально, в прямом смысле слова. И воздух тут не причем. Не было страха. Я больше не боялся нарядов милиции, и других «погонников», не боялся всяких досмотров «нацгвардии», и прочей шушеры. Стало спокойно. К тому моменту мои попутчики сменились, и я познакомился с беженцами из Снежного… тяжелая у них судьба… в сотни раз хуже, чем у меня.
Не терпелось вступить на землю русскую и полной грудью, как говориться… в общем по идее мы могли выйти с поезда только в Симферополе, т.к в Джанкое таможня, и с поезда не выпускают. Но, за разговорами и чайком из подстаканников, мы доехали до Инкермана, и… все. Нам сообщили, что будем стоять минимум до 5ти утра, так как вокзал заминирован. Большинство пассажиров решило, что ждать незачем, и решили поехать на такси. Один из них (знаю мою историю) охотно согласился подвезти меня бесплатно.
Как стать беженцем в России при бегстве с Украины
Меня довезли до вокзала, и первым делом я обратился к полицейскому с кучей вопросов типа: «Что, где, зачем, как, куда». На мое огромное удивление, полицейский с охотой, получше, чем любое справочное бюро, рассказал мне все по пунктам и объяснил что зачем надо. Я не верил, что смена названия как то образует лица бывшей милиции, но блин – факт. Полицейские очень вежливые, улыбчивые, и в форме. Мне показалось, что они гордятся своей работой. В общем, я был очень приятно удивлен. Уж не знаю, как это удалось властям РФ, но те полицейские, что мне встречались в Крыму – не в какое сравнение с украинскими «мусорами» не попадают. Очень приятное удивление.
Тем временем я пошел прямо на вокзале в специальную комнату, куда следовало обращаться беженцам. Там все очень ясно и понятно объяснили и предложили несколько вариантов.
Вариант один: беженец «все включено», как я это называю. Оформляешь бумаги, и тебя селят в один из палаточных городков на берегу моря. (Все пансионаты и лагеря с базами отдыхов – забиты беженцами первой волны).
Наперёд скажу, что там хорошо, несмотря на то, что слышится и представляется иначе. Все для нормальной жизни есть. И прачечная, и вода горячая, и питание, и даже какие-никакие развлечения. В общем — все более чем. А потом распределение. Тебя могут направить вплоть до Магадана, но ты можешь быть уверен, что тебе дадут нормальное жилье, работу по профессии (указывается в анкетировании), медицинскую страховку, а детям – садикшколувуз. Все социальные выплаты и так называемые «подъемные» — тоже как бы нате берите. Но мне в Магадан не хотелось (да я такой), и я прослушал вариант номер два – «Временное убежище»: я его назвал «полубеженец».
Тебе можно находиться 180 дней на территории РФ, с получением лицензии на работу, но без каких либо социальных плюшек. Надо привести еще того, у кого ты будешь жить. Меня уверили, что если за пол года в Украине лучше не станет – то мне продлят этот срок. Более того, если по завершению конфликта я захочу остаться, мне предложат ускоренный вариант получения гражданства. Впрочем, они и сами честно признаются, что не знают, как дальше будет. Говорят что до первого января так. А дальше видно будет. Каждую неделю правительство России проводит совещания, и вносят поправки по всем этим вопросам. В любом случае – в беде не бросят.
Есть еще третий вариант – самый крутой. Если есть родственники близкие в России. В таком случае надо брать их, тащить в ФМС по месту прописки родственников, они пишут кучу бумаг, ходатайств и заявлений, как впрочем, и вы – а потом сразу по программе упрощённого гражданства.
Стоит отметить, что любой из трех вариантов начинается с этой комнатки на вокзале. И вся процедура — она одинаковая вначале. У тебя забирают синий паспорт, и взамен дают справку (фото прилагаю), о том, что ты беженец.
Потом тебя просят пройти медкомиссию. Комиссия больше формальная: в писипопки не смотрят . Спрашивают, не нужна ли тебе медицинская помощь сейчас (может быть ты был ранен в зоне боевых действий), спрашивают про прививки и про какие либо жалобы. Жалоб нет – свободен .
Потом ты занимаешь очередь, на «откатку пальчиков». Это самый долгий процесс. Я 4 дня ждал очереди. Но все хорошо. По звонку приехал, откатал и уехал. С этого момента ты беженец.
Стоит знать, что паспорт отбирают, и в Украину тебе нельзя. Забрать ты его можешь в любой момент, но статус беженца можно получить только один раз в жизни… так что думайте .
Вот еще что, — помните я говорил, что надо пригласить человека, который тебя размещает под своей крышей? Вот это нигде не отмечается, и никак не фиксируется, то есть совершенно анонимно, но в качестве плюшки- человеку размещающего у себя беженца – дают даже грамоту. Мелочь, а приятно! Еще стоит отметить, что я не заплатил нигде ни одной копейки!
В качестве итога привожу краткую схему.
Приехал. На вокзале отметился, отдал паспорт. Получил бумажку, прошел медкомиссию и определился с тем, по какому формату ты остаешься; нужно ли тебе жилье, готов ли ты ехать по распределению и т. д. Кстати, если ты приехал из зоны боевых столкновений и лишился всего, но у тебя есть родственники в РФ, то с ними свяжутся и тебя туда доставят. Этим занимается МЧС.
Вот как то так… что еще сказать… Зарплаты тут больше чем у нас. Я без особых проблем устроился на ставку + процент агентом по недвижимости. Продукты и пиво тут дешевые. Дешевле даже чем в Харькове. Жилье дорогое… оно и понятно. Нужно искать кого-то с кем снимать – иначе сложно. А так… море, девки, пляжи, и самое главное – к тебе очень хорошо относятся. Нет страха и боязни говорить в полный голос свое мнение, нет ощущения прессинга. Вот так и получается, что в юридически чужой стране отношение ко мне в сотни раз лучше чем в «родном» государстве. Прощай Украина! Я любил тебя. Я верил в тебя. Но ты предала меня и убила во мне патриота.
Прощай Украина. Я больше не люблю тебя. Теперь я дома!
Беженцев часто часто путают с трудовыми мигрантами или иммигрантами. На Украине их еще называют «заробитчане». Разница же существенная: трудовой мигрант передвигается по государствам исключительно в целях оплачиваемой работы. А беженцы покидают страну, в которой они постоянно проживали, в силу чрезвычайных обстоятельств . Не было у них другого выхода.
В 1951 году была принята Женевская Конвенция о статусе беженцев, в которой прописаны необходимые стандарты обращения с ними. Этот документ запрещает высылку или принудительное возвращение людей со статусом беженца; предполагает для них право обращения в суд, право на образование, социальное обеспечение, жилье и свободу передвижения.
Сегодня ситуация с беженцами во многих странах приобрела характер международной гуманитарной проблемы. Украина, в силу своего географического положения — сдерживающий барьер между странами юго-восточного региона и Европой.
Большинство из них (55,5%) - выходцы из Афганистана, 28,8 % - граждане бывшего Советского Союза, 13% составляют беженцы из Африки (Конго, Судан, Эфиопия, Ангола и других африканских государств), чуть более одного процента составляют беженцы из Сирии, Ирака, Ирана и других государств Азии и Европы. Около 45 % признанных беженцев проживают в Киеве, 25% в Одессе, а также в Харькове, Львове, других регионах государства.
Украина подписала Женевскую Конвенцию о статусе беженцев, c 1994 года здесь действует закон о беженцах. В том же году открылось представительство УВКБ ООН (Агенства ООН по делам беженцев).
Исполнительный партнер УВКБ — киевский благотворительный фонд «Рокада» , разрабатывающий программы социальной поддержки беженцев на Украине. О работе фонда рассказывает глава правления «Рокады» Наталия Гуржий.
Неприкольная тема
— Есть действительно очень актуальные и модные темы в благотворительности. Беженцы в этом смысле – неприкольная тема. Об этом вспоминают раз в год и то редко. Да и если кто-либо решится помогать беженцам, то столкнется с такими ситуациями, когда помощи или поощрения от СМИ или, тем более, государства не получит. На примере нашего фонда могу сказать – иногда нам приходится слышать упреки, что мы «разжирели на иностранных грантах» и помогаем «неизвестно кому». Украина в этом плане уникальна, так как, в отличие от других стран (даже Беларусии и Молдавии), не имеет государственной программы поддержки и защиты беженцев. Это полностью ложится на расходную часть УВКБ ООН и Евросоюза. С 2009 года на Украине, в Белоруссии и Молдавии работает Программа местной интеграции беженцев, к которой предусмотрены расходы на обучение, на выделение грантов беженцам, на их трудоустройство. Я бы сказала, что мы помогаем не только беженцам, но и государству Украина реализовать им же задекларированные обязательства.
Что нужно сделать, что бы получить статус беженца на Украине?
Необходимо сразу, при пересечении границы государства, написать заявление в миграционную службу о предоставления статуса беженца. Но это значит, что написавший получит только справку, удостоверяющую его личность, и он будет принадлежать к категории искателей убежища . Сам статус беженца он может ждать очень долго или не получить вообще. На это влияет множество факторов – и эти уточнения к миграционной службе, мы же помогаем людям выжить в нашей стране.
Бывают случаи, когда люди, попавшие в страну, не имеют возможности подать заявление на статус беженца или дополнительную защиту . Но как только нам становятся известны подобные факты, УВКБ ООН и его партнеры контактируют с пограничной службой, вызывают миграционную службу, помогают писать заявление на получение статуса беженца.
По большому счету государство, подписавшее Конвенцию и не принимающее заявление у беженца, эту Конвенцию нарушает. УВКБ ООН и исполнительные партнеры направляют свои усилия на то, чтобы государство придерживалось международного права беженцев, и чтобы социальный и юридический климат для беженцев на Украине улучшался.
Если человек оказался у нас на пороге офиса в пятницу вечером и говорит: «Мне негде жить и некуда идти» – а это довольно типичный случай, — то никто из сотрудников также домой не идет. Социальные работники обзванивают общину и просят взять хоть на несколько дней, на месяц, по доброте душевной.
Обеспечиваем едой, предметами первой необходимости, одеждой. Тех, кто приехал с детьми — еще и детским питанием. Но эти ресурсы чрезвычайно ограничены. Человек, попавший к нам, ни голодным, ни замерзшим не будет. У нас в отдельной комнатке сложены матрасы, одеяла – как раз для таких случаев, когда принять его в семье могут, а койко-мест нет. Везем его туда, где договорились хоть о ночлеге. Потом ищем работу, опять ищем жилье…
А людям, ожидающим получения статуса, оказывают медицинскую помощь или это тоже дело фонда?
Те, кто имеет на руках документы, удостоверяющие его личность – а это может быть и справка, полученная в миграционной службе, обладают теми же правами, что и граждане Украины. Только у нас еще не искоренена ксенофобия. Приходится идти в поликлинику за руку с человеком и объяснять врачам все их обязанности и права беженцев.
Мы сотрудничаем с правозащитными организациями, которые юридически поддерживают этих людей, решают все сложные ситуации. Но и эти юристы получают оплату за свою работу от Евросоюза.
Чаще всего или почти всегда людям необходим заработок и они идут на рынки. Их жизнь довольно однообразна до получения статуса беженца. Но как только этот статус получен, человек может стать участником программы интеграции. Она включает обучение языку, он получает стипендию, средства на проезд.
А те, кто не получил еще статус беженца – они учат язык на базарах?
На базарах они все учат и язык, и особенности нашей жизни. Есть возможность учить язык в нашем интеграционном центре, но эти курсы не дают документ об окончании. А тот курс, который проходят получившие статус — более высокого уровня, в государственном вузе. После таких курсов беженец получает сертификат, где написано, что он владеет языком на уровне, достаточном для общения, и может подать документы даже на гражданство, если он хочет тут остаться надолго. И, конечно, это помогает в трудоустройстве. Но ситуация противоречивая: работу они ищут на тех же базарах, разнорабочими, потому что устроится по специальности для человека, у которого нет трудовой книжки, стажа – сложно. А работа на рынке – это единственное, что они могут найти и без нашей помощи.
Дважды герои
— Очень часто беженцев обманывают контрабандисты — те, кто незаконно перевозит людей в другие страны. Они обещают им Германию, балканские страны, Францию – и берут соответствующие деньги за переезд. А приезжают на границу с Украиной и говорят – все, приехали — Германия. И люди остаются без денег, без документов, без языка – вообще не понимают, где они находятся. К сожалению, в Европу такие люди уже не попадут, разве только по программе воссоединения семей – если в другой стране уже находится кто-то из родственников. Поисками таких связей занимается Красный Крест. А Европа сегодня очень строго относится к любым незаконным пересечениям границы. Европа даже может вернуть беженцев на Украину по Договору о реадмиссии.
И есть среди этих людей настоящие герои, кто в нашей стране реализует себя. Главный козырь — знание нескольких языков. Вот представьте – мы их обучили украинскому языку, и при этом они знают английский, французский, португальский, персидский, арабский, фарси. Из уникальных — например, лингала. Это незаменимые гиды, переводчики для турагентств. Однако берут на работу их нечасто, потому что, подчеркну еще раз, — ксенофобия наших работодателей мешает им сообразить, какие это может принести выгоды. Вот «Президент-отель» выгоду понял и взял швейцаром нашего ангольского беженца, который теперь уже администратор в этом отеле.
В Уганде Вальвас был экономистом. На Украине нашел себя в профессии повара в "Президент-отеле"
УВКБ помогает приобрести профессию или восстановить свою утерянную специальность, квалификацию, навыки. В том же «Президент-отеле» у нас еще есть повар из Уганды – Вальвас, он кандидат экономических наук. Начинал с мытья посуды, потом стал помощником повара. Но когда была начата программа по переквалификации – он получил новую полноценную профессию. А теперь он уже помощник шеф-повара!
И часто получаются такие положительные истории?
Вот мы говорили о социальном статусе. Афганская женщина работала у себя на родине врачом–гинекологом. Ее муж, юрист, был видным политическим деятелем. Когда в Афганистане случился переворот, они, как многие их соотечественники, бежали от талибов на Украину. И этот видный судья много лет проработал грузчиком на рынке. Его жена — Джалиля – сидела дома с детьми. Но у нее была мечта – снова работать по профессии. И даже когда она получила статус и выучила язык – все равно ее бы не приняли в медицину, так как она не знала многих инноваций. И самое главное – ее диплом устарел. И вот в марте 2009 года начал реализовываться Проект местной интеграции беженцев, в котором одним из пунктов прописана помощь в нострификации дипломов. Она пришла со всеми своими дипломами, и мы вместе с ней проходили эти круги ада – экзамены, академразницы, специальные курсы языка с медицинскими терминами. Ей сейчас 40 лет, а не работала она 15 лет, но благодаря ее упорству на сегодняшний день она уже проходит интернатуру и работает в роддоме, еще, правда, не врачом. УВКБ ООН помогало ей частично оплатить интернатуру, но интернатура стоит 49 тысяч гривен (около 200 тыс. рублей по курсу на 20.06.2012. — Ред. ). И Джалиля крутится, как может. Плюс дети, которые сами еще учатся и муж нездоров. Но она идет к своей цели, подтверждает свою квалификацию и это будет очередным чудом, когда она примет первую пациентку и будет приносить пользу Украине.
Еще одной важной миссией программы местной интеграции является выделение грантов для беженцев на открытие собственного бизнеса. Они учатся, пишут бизнес планы в свободное от основной работы время, и мы встречаемся с ними для этого тогда, когда им удобно – в любой день и время. Потом проходит конкурс, и руководство УВКБ ООН выбирает, кому дать стартовый капитал.
У нас есть таксист в Одессе — Жозеф (беженец из Африки), который с помощью УВКБ ООН купил машину, зарегистрировался как ЧП и работает на себя.
Жозеф - беженец из Африки. Теперь он таксист-индивидуальный предприниматель в Одессе
Есть предприниматель по прокату пляжной гарнитуры и оборудования. Сначала он сам долго работал на черноморском побережье у директора пляжа, а теперь, когда появилась программа грантов на бизнес – написал бизнес-план и получил средства на аренду зонтиков, шезлонгов, лежаков. Но самая яркая наша история это ребята из Эфиопии. Они получили грант на оборудование для обработки и расфасовки кофе. А в Эфиопии кофе – это стратегическое сырье. УВКБ закупило для них это оборудование. Но они сами взяли в аренду помещение, сделали там ремонт и вообще привели его в порядок, смонтировали оборудование, сами закупают сырье, обжаривают, смешивают и продают дистрибьюторам.
Я называю таких людей дважды героями. Во-первых, они сумели выжить, когда бежали из своей страны. То, что они переживают в пути, даже не все из них рассказывают, потому что такого и рассказывать нельзя, чтобы у слушателя сердце не остановилось от ужаса… И, во-вторых, – сумели устроить свою жизнь тут, на Украине, с ее законами, сложностями, кризисами. И не только устроить, но и открыть хоть небольшой, но собственный бизнес, тем самым, наполняя бюджет страны.
