Что такое настоящая любовь по мнению куприна. Сочинение «Любовь в творчестве Куприна

Делопроизводство в Древнерусском государстве X - XIV вв.

На ранних стадиях развития Древнерусского государства и в период феодальной раздробленности (до середины XV в.) государственных учреждений еще не существовало. В этих условиях единая система делопроизводства не была востребована самой системой управления. Ее функции выполняли чаще всего отдельные должностные лица или органы, осуществлявшие свою деятельность либо вообще без штата чиновников, либо с очень ограниченным штатом. Не существовало и системы профессионального обучения лиц, ведущих делопроизводство. В период правления Владимира Святославовича в Киеве - столице Древнерусского государства (978-1015 гг.) - существовало учебное заведение для детей бояр и старших дружинников. Из выпускников этой школы и отбирались претенденты на должности «печатников» - хранителей княжеской печати, «металников» - судейских секретарей, писцов и дьяков при князьях и крупных феодалах.

Письменные документы, дошедшие до нашего времени, данные, полученные археологами и лингвистами, показывают, что уже в X в. в Древнерусском государстве была культура написания документов. Это договоры с Византией 911 г. и 945 г. Примечательно, что в обоих договорах упоминается о практике составления документов. В первом случае - письменных завещаний, во втором - подорожных грамот для купеческих кораблей.

В этот период в основном документируются правовые отношения: создаются жалованные и вкладные грамоты, завещания. Археологические раскопки сначала в Новгороде, а потом и в Пскове, Смоленске, Витебске, Старой Руссе и других городах позволили обнаружить частную переписку рядовых жителей северо-западных областей Древнерусского государства X-XV вв. (как мужчин, так и женщин). Возникают и достаточно крупные собрания письменных материалов, еще не разделенных на документные архивы и книжные библиотеки. С развитием законодательных основ государства наряду с объемными многостраничными правовыми актами («Русская Правда», Новгородская и Псковская судные грамоты, Двинская уставная грамота) создаются документы, фиксирующие конкретные частные правоотношения. Это многочисленные разновидности уставных, жалованных, вкладных, купчих грамот; заемные, закладные кабалы, фиксирующие заем денег; житийные записи - при срочном найме работников; полные грамоты - при продаже в рабство; отпускные грамоты и т.д. 1

_____________________________________________________________________________

1 Уставные грамоты - акты, определявшие административное управление той или другой области. Различают два вида уставных грамот: 1) грамоты, определявшие порядок местного правительственного управления, и 2) грамоты, определявшие порядок местного самоуправления. Жалованные грамоты - название правовых актов, предоставлявших церквям, монастырям и различным учреждениям. а также и частным лицам определённые льготы и преимущества. Вкладные грамоты - акты, фиксировавшие передачу (вклад, дачу) имущества (земли) в собственность монастырей и церковных учреждений.

С увеличением числа создаваемых документов обозначились и места для наиболее безопасного их хранения. Место хранения документов называлось ларем , а лицо, ответственное за хранение документов, - ларником . В городах это, как правило, центральные храмы, посвященные святым, выбранным в покровители конкретного города. Поскольку правом выдачи документов, закрепляющих за горожанами земли и другое имущество, пользовались и «концы» (районы) Новгорода, то хранилищами и местом создания документов стали храмы, посвященные покровителям (патронам) цеховых ремесел - рыбаков, торговцев различным товаром, шорников, оружейников и т.д. В таких патрональных храмах велись судебные дела и книги записи торговых операций. Часто само хранение документов в храме придавало им требуемую юридическую силу. В Пскове, например, документы хранились при Троицком соборе в ларях – сундуках. Государственные и церковные акты, которые утверждались на вече, помещали в «Ларь Святой Троицы», придавая им тем самым свойство официального документа. По существу, псковский ларь был и архивом, и канцелярией. В Новгородской республике решения вече оформлялись в «вечевой избе» - особой канцелярии, возглавляемой вечевым дьяком. Здесь же хранилась и печать «Великого Новгорода».

Центрами ведения документации и ее хранения были также гостиные дворы (смоленские, немецкие и др.) и монастыри , так как церковь обладала широкой юридической компетенцией. Сам монастырь - достаточно крупное экономическое предприятие - документировал свою судебную и хозяйственную деятельность, иногда используя для этого и свободное место в духовных книгах.

Накопление традиций в сфере документирования вело к формированию круга профессиональных специалистов в области создания и обработки документов. Первоначально их состав пополнялся за счет церковных псаломщиков и диаконов (дьяконов). Не случайно с XIV в. термин «дьяк» как обобщающий закрепился за всеми лицами, ведущими делопроизводство. Параллельно стали вырабатываться устойчивые образцы обращений и завершений в документах, формуляры, т.е. типовые унифицированные формы отдельных, наиболее распространенных документов, из которых составлялись своеобразные пособия по делопроизводству - «формулярники» . Устанавливаются приемы засвидетельствования документов, их составления (документы начинают проходить стадии написания - чернописи , редакции и беловика ) и такие элементы, как скрепы, печати, мосты (подписи на склейках). Появляются также элементы защиты информации от несанкционированного доступа на стадии хранения и использования. Зафиксированы и первые случаи подделки документов в политических и лично-корыстных целях.

Объем документов определить не представляется возможным, однако характерно, что в Городище под Новгородом и в самом Новгороде найдено около 350 свинцовых печатей - булл, употребляющихся для скрепления документов. Примерно столько же их найдено позднее при проведении раскопок в Пскове.

В Древнерусском государстве выработалась и процедура отмены юридической силы документов. Материалы вынимались «ларником» и уничтожались в присутствии свидетелей. Особо важные документы уничтожались специально выбранной городским вече комиссией, часто публично, в торжественной обстановке. Менее значительные документы возвращались авторам или просто смывались с пергамента, на котором были написаны, а

зачищенные листы снова шли в дело. Достаточно распространенная практика подделки и подчистки текстов потребовала внесения в судные грамоты указаний об аннулировании подложных документов.

Практически до конца XIV в. основным материалом для письма на Руси служил пергамент (особым образом выделанная телячья, баранья или козлиная кожа), называемый в документах и «хартией» и просто «телятиной». Лучший пергамент привозили из Греции или ганзейских городов.

Самой древней формой документа на Руси была грамота. Этим термином, заимствованным из Византии (греч. grammata - письмо, писчая бумага), обозначали все виды письменных документов: от царских указов, актов и постановлений до деловых писем (официальных и частных). На Руси грамота представляла собой отдельный лист пергамента шириной около 3,5 вершков (15-17 см). Размеры документа могли быть различными за счет подклейки следующих листов. Документы, формировавшиеся в одну единицу хранения по какому-либо признаку, подклеивались друг за другом и образовывали длинную ленту, которая затем сворачивалась в свиток или рулон - «столбец». Места соединения листов носили название «склеек» или «составов». Составные части столпа назывались «поставами» . Подписи подьячих, скреплявших дела или документы, состоящие из нескольких листов, делались на оборотной стороне по склейкам. В тех случаях, когда в состав одного столбца входило несколько обособленных дел, каждое из них называлось «столбиком» . Отсюда и название данной технологии работы с документами – «столбцовое делопроизводство». Потерявшие ценность документы счищали, а дорогостоящий материал подравнивали, обрезали обтрепанные места и снова использовали для записи информации.

В этот же период получила расширение практики удостоверения документов печатями. История печатей начинается в глубокой древности. Считают, что само слово «печать « в славянских языках происходит от слова «пеку» и связано оно с обозначением орудия для выжигания знака. С конца IX – начала Х века, с установлением определенного порядка оформления письменного документа, печать стала основной формой заверения; она заменяла подпись и подтверждала подлинность документа. С Х II - XIII века грамоты обязательно скрепляли печатью.

Появление на Руси актовых печатей предположительно можно относить к последним годам княжения князя Игоря. Основной причиной зарождения обычая скрепления документов печатями следует считать необходимость удостоверения дипломатических и торговых нужд многочисленных и постоянных контактов Руси и Византии. Именно поэтому на Руси утвердился византийский облик печатей, хотя изображения на них (тип) были вполне самобытны и независимы от влияния Византии. Вполне вероятно, что первоначально печати употреблялись лишь в практике международных дипломатических отношений. На протяжении почти пяти столетий на Руси употреблялись вислые печати из металла – серебра, золота, свинца. У таких печатей изображения были с обеих сторон – матрица вырезалась и для лицевой стороны – аверса (фр. avers от лат. adversus – обращенный лицом к чему-либо, кому-либо) и для оборотной стороны – реверса (лат. re­vers – обратный) печати. Они привешивались на шнурах к документу.

Древнейшей известной в настоящее время печатью является свинцовая булла князя Святослава Игоревича (ок. 945-972), на обоих сторонах которой помещено изображение княжеского знака, так называемого «знака Рюриковичей». Печати князей Х - 1-й половины ХI века получили название «булл архаической традиции». На них, кроме изображения княжеского знака и круговой надписи, встречаются изображения святых. Происходят они из южных и новгородских находок. В печатях архаической традиции ярко отразилась связь с древнейшими русскими монетами.

Но не только князья имели право владения печати. Кроме них, право скрепления документов печатями имели митрополиты и епископы. До настоящего времени дошли буллы епископов Новгорода, Смоленска, Полоцка и Галича. Все они по существу однотипны – их обязательным атрибутом является изображение Богоматери «Знамение».

Процесс государственной централизации нашел яркое отражение в истории государственных учреждений, как центральных, так и местных. Возросшее значение различных органов власти, расширение сферы их деятельности выразилось в значительном увеличении числа учреждений, использующих печати. В этот период продолжают пользоваться печатями и различные должностные лица – воеводы, дьяки и другие. На смену металлическим приходят воскомастичные печати , подавляющее большинство которых сохранилось при документах. Воск был дешевле по сравнению с металлом, а число документов, которые надо было удостоверять печатью, увеличилось. Кроме того, в XV веке для изготовления документов стали применять бумагу, которая не могла выдержать вес свинца. В XIV веке на Руси появляется другая традиция – печать оттискивали на самом документе или предмете. Такую печать называют прикладной.

С увеличением объемов делопроизводства менялась графика письменности: первоначально документы составлялись уставной манерой письма, характерной для книжного дела с выписыванием букв с прямыми очертаниями. В XIV в. стал использоваться полуустав, позволивший ускорить процесс письма за счет выносных букв и сокращений отдельных слов. Документы писались сплошным текстом, без разделения на отдельные слова. Из знаков препинания к XIV в. стала использоваться точка в конце предложения.

Несмотря на постоянное расширение практики документирования управленческих действий и юридических фактов, говорить о делопроизводстве в период Древнерусского государства и феодальной раздробленности как о системе определенных норм и правил еще преждевременно. Это период постепенного складывания традиций русской системы делопроизводства, накопления опыта документирования, обработки и хранения документов, обеспечения их сохранности, в том числе защиты от несанкционированного доступа и подделки.

Вислая свинцовая печать – моливдовул (от греч. «моливдос» - свинец) наиболее известный способ визирования средневековых договоров и грамот.

Моливдовулы получили распространение в Средние века в государствах Западной Европы, Византии и на Руси (с 11 до конца 15 вв.). Они оттискивались специальными матрицами по горячему свинцу, к которому был приложен продетый в документ шнурок.

Помимо моливдовулов так же существовали печати на золоте (хрисовул), серебре (аргировул), воске, сургуче и т. д.

Администрация сайт предполагает что вислые печати могли использоваться для заверения ценных посылок и грузов. Потому что с 11 века находятся в не малых количествах, в самых неожиданных местах, и сомнительно что все они использовались для документов, которые были потеряны по дороге.

Да и русско-византийский договор говолрит о человеке царя, который должен «запечатывать» купленную дорогую ткань. Мало вероятно, что он приходил её упаковывать. Скорее всего на шнурке, от мешка или ящика с тканью, он при помощи матричного инструмента, напоминающего щипцы, ставил свинцовую печать. Вопрос что нагревали: матрицу или свинец, остаётся открытым, но на многих печатях четко видны (на остальных не четко, но видны) следы от вплаленного в свинец шнурка.

Цитата: Русско-византийский договор 944 года

Великый князь рускый и боярѣ его да посылають на то въ Грѣкы к великымъ цесаремъ грѣцкым корабля, елико хотять, съ послы своими и гостьми, якоже имъ уставлено есть. Ношаху слы печати златы , а гостие серебряны . Нынѣ же увѣдалъ есть князь вашь посылати грамоту къ царству нашему...
Входя же русь в городъ, да не творят пакости и не имѣють власти купити паволокъ лише по пятидесятъ золотникъ; и от тѣхъ паволокъ аще кто купить, да показаеть цесареву мужеви, и тъ я запечатаеть и дасть имъ. пруфhttps://goo.gl/no3Boz

Пример случайной находки вислых печатей в неожиданном месте

Цитата: Hemp

Приветствую Всех. Вырвался покопать на эти выходные с приятелями. Один из них пригласил к нему в село покопать. Он очень хотел покопать "по войне", но несколько часов поисков по предполагаемым позициям, результатов так и не принесли. Если гору осколков да пару гильз можно назвать результатом. Решено было поехать по хуторам. Проездив и пробегав с приборами до заката солнца, мы отправились домой. Хутора тоже нас не наградили ничем кроме бытового мусора и водочных пробок. Даже единственной монетки в тот день так никому и не удалось выкопать. Вечером были шашлыки и поднесения богам:))) На следующий день, встав и позавтракав мы решили пробежаться по огороду. Немного мусора и вот мой товарищ кричит что есть первая находка. Он сначала обрадовался что наконец-то сбылась его мечта и он нашёл серебряник Владимира. Но как оказалось это не монета. Потом уже я вытащил из земли ещё одну. Потом ещё одну, и снова товарищ позвал показав следующую печать (если они конечно таковыми являются) ... Все находки были сделаны в пределах 15-20 кв.м. Ну вот как-то так мы провели выходные. :) Подскажите что за зелёная деталька, от чего может быть? П.С. Под "занавес" нашей поездки товарищ выкопал пряжку...
Забыл написать. Находки были найдены на берегу р. Десна, Черниговская обл.

Цитата: Hemp

Вот дополнительные фото печатей. На других ресурсах подсказали что первая печать принадлежит Святославу Ярославичу, третьему сыну Ярослава Мудрого. А вот та что с копьём и пятистрочной надписью может принадлежать самому Ярославу Владимировичу Мудрому (тип 3а). Но на 100% за второй вариант я не ручаюсь. Озвучил то что мне самому написали.

Через неделю на том месте были обнаружено еще несколько свинцрвых печатей, серебрянное кольцо (по словам нашедшего), монеты царской эпохи и СССР, кокарда и часы СССР.

1

Мнение сайт сфомировалось только по печати где изображен мужчина в большой шапке с копьём. Наконечник копья имеет отчетливо видные «крылья». Крылатые копья стали активно применяться с VIII века н. э. франками, в «эпоху викингов» 9 - первая половина 11 века применялись викингами. Так сказать возрождение «крылатых» наконечников копий произошло в 15 веке в Германии, для охоничьих копий. Учитывая что на тыльной стороне печати древнерусская благожелательная надпись, совпадающая свислыми печатями князя Ярослава Мудрого типа 3а , можно предположить что датировка этой печати: конец 10 - пер. пол. 11 века. И принадлежность печати самому Ярославу или его ближайшим родственикам не исключена. Ярослав Мудрый тесно сотрудничал со скандинавской знатью, активно использовал варягов в своём войске – так что копьё с «рожками», не характерное для Дреней Руси в его руках вероятно.

Ссылки:

Р. Шартран, К.Дюрам, М.Харрисон, И. Хит.

В.Л.Янин, П.Г.Гайдуков " ."

Появление на Руси актовых печатей предположительно можно относить к дохристианскому времени, скорее всего, к последним годам княжения Игоря (912-945). Основной причиной зарождения обычая скрепления до­кументов печатями следует считать необходимость удовлетворения дипломатических и торговых нужд многочисленных и постоянных контактов Руси и Византии. Именно поэтому на Руси утвердился византийский облик печатей, хотя изображения на них (тип) в ос­новном были вполне самобытны и независимы от византийского влияния. Вполне вероятно, что первоначально печати употребля­лись только в практике международных дипломатических отноше­ний. Не случайно, что в письменных источниках печати впервые упоминаются в Повести временных лет именно в тексте договора князя Игоря с греками 945 г. - «ношаху ели печати злати, а гостье сребрени».

В настоящее время фонд древнерусских печатейХ - XV вв. составляет более 2 тыс. экземпляров. Из них только около 7% (163 экземпляра) сохранилось при различных актах, при этом из более чем 700 булл домонгольского времени ни одна не дошла при документе. Основная масса печатей найдена на новгородском Горо­дище, где находилась резиденция князя и его аппарата, а следова­тельно, и княжеский архив. Фонд древнерусских печатей постоян­но пополняется - их находят при археологических раскопках горо­дов или обнаруживают случайно. Необходимо подчеркнуть, что, как правило, места находок печатей и территория их применения сов­падают. Самая значительная находка была сделана в 1961-1962 гг. в Пскове при археологических раскопках Довмонтова города псков­ского кремля. Здесь было найдено более 500 печатей, представляю­щих собой остатки какого-то архива начала XVI в.

В своде русских памятников сфрагистикиХ-ХУ вв., изданном В.Л.Яниным, зафиксированы 1542 буллы, оттиснутые 804 парами различных матриц. Из них 746 печатей (372 пары матриц) относятся к домонгольскому времени и 796 печатей (432 пары матриц) датируются второй третью XIII-XV в. В свод не вошли печати Москвы и Пскова, а также поздние печати Смоленска и Полоцка. Наглядное представление о распределении печатей по различным классикационным разрядам дает следующая таблица:

Княжеские печати. Древнейшей известной в настоящее время печатью является свинцовая булла князя Святослава Игоревича (945-972), найденная в 1912 г. в Киеве при раскопках Десятинной церкви. К сожалению, она была утеряна и пока не разыскана. На обеих сторонах этой печати помещено изображение княжеского знака в виде двузубца, окруженное непрочитанной надписью.

Печати князей Х - первой половины XI в. имеют название «булл архаической традиции». Происходят они из южных и новгородских находок. На них, кроме княжеского знака, встречаются изображе­ния розеток и святых. Все 16 печатей этой группы получили персо­нальную атрибуцию. Кроме Святослава, они принадлежали князь­ям: Изяславу Владимировичу (ум. 1001 г.), Изяславу Ярославичу, княжившему в Новгороде в 1052-1054 гг. и в Киеве в 1054-1078 гг., а также Святославу Ярославичу, княжившему в Чернигове в 1054 - 1073 гг. и в Киеве в 1073-1076 гг. На печатях Святослава Ярославича изображен его святой патрон Николай Мирликийский, а на другой стороне сам князь в княжеской шапке и с большим крестом руке. На всех буллах Изяслава Ярославича на одной стороне изо­бражен св. Дмитрий, а на другой - розетка, или княжеский знак. Розетка в древнерусских и византийских изображениях являлась знаком солнца. Княжеский знак окружен греческой надписью: «Гос­поди, помози рабу своему Димитрию». В. Л. Янин показал, что печати архаической традиции восходят не к византийской сфрагисти­ке, как считал Н.П. Лихачев, а к древнерусскому монетному типу.

Тип княжеской буллы изменяется в середине XI в. - на смену печатям архаической традиции приходят печати «греко-русского ти­па». Какое-то короткое время (около двух десятилетий) печати этих типов сосуществуют. На одной стороне печати помещалось изобра­жение святого тезоименитого владельцу буллы, а на другой - гречес­кая благопожелательная надпись устойчивой формулы: «Господи, помози рабу своему...» (далее следует имя владельца буллы). Этот тип печатей, безусловно, возник под влиянием Византии, но быто­вал он на Руси сравнительно недолго - до начала XII в. Среди этих печатей надежную персональную атрибуцию получили буллы таких князей, как Всеволод Ярославич (сын Ярослава Мудрого, княжив­ший в Переяславле, Чернигове и Киеве; ум. в 1093 г.), его брат - смоленский князь Вячеслав Ярославич (княжил в 1054-1057 гг.), Владимир Всеволодович Мономах и другие. Многочисленны (их известно более 25 экземпляров) и разнотипны печати Владимира Мономаха, что, вероятно, отразило его перемещения по различным кня­жеским столам - переяславскому, черниговскому, смоленскому, киевскому. На одной из булл, относимых к раннему периоду деятельности Владимира, помещена греческая надпись: «Печать Василия, благороднейшего архонта России, Мономаха», а на другой - изо­бражение св. Василия Кесарийского, именем которого он был наречен при крещении. Если крестильные имена многих русских князей устанавливаются часто именно в результате изучения памятников сфрагистики, то крестильное имя Мономаха хорошо известно и по другим источникам. Родовое же прозвище впервые встречено на другой печати, являющейся, таким образом, единственным прижиз­ненным памятником, именующим Владимира Мономахом.

Оригинальна печать, найденная в 1972 г. на городище, отождеств­ляемом с древнерусским городом Вьяханем. На одной ее стороне помещена русская шестистрочная надпись: «Господи, помози рабу своему Васильеви на много лета»,.а на другой - изображение св. Василия Кесарийского. Эта печать отражает переяславский период деятельности Владимира Мономаха (1094 - 1113). В пользу такой датировки свидетельствует и место находки буллы - северо-восточная окраина Переяславского княжества, и определенная стили­стическая близость к печатям с греческой благопожелательной формулой. Можно предполагать еще более раннюю дату для этой буллы - 70-е гг. XI в., так как вполне вероятно, что Владимир впервые стал переяславским князем в 1073 г., где княжил до перехода в Чер­нигов в 1076 г.

На буллах киевского периода деятельности Мономаха (1113-1125) также изображен св. Василий Кесарийский, но греческая над­пись уступает место русской: «Господи, помози рабу своему Васи­лию, князя русьского» (другой вариант - «Господи, помози рабу своему Василию»).

С этого времени (после 1113 г.) сами особенности типа печатей становятся руководящим признаком определения принадлежности их определенному институту. В. Л. Яниным установлен важный факт деградации печатей киевских великих князей в 1130-х гг., а также практически одновременный расцвет княжеской сфрагисти­ки в Новгороде.

Церковные печати домонгольского времени. Древнейшей церковной печатью является булла митрополита Феопемпта (1037- ок. 1043 гг.), присланного в Киев из Византии. На одной ее стороне изображен св. Иоанн Предтеча, а на другой строчная греческая над­пись: «Господи, помози Феопемпту, митрополиту России». В дан­ном случае изображение святого не является отражением личной эмблемы владельца, так как его крестильным именем было Феопемпт. В.Л. Янин считает, что здесь изображен святой патрон кон­стантинопольского патриарха Алексея Студита (1025 - 1043 гг), при котором Феопемпт получил русскую митрополию.

Эволюция типа митрополичьей буллы отразила изменения в от­ношениях киевской митрополии и византийского патриарха. На ран­них печатях зависимость русской церкви от Константинополя вы­ражается присутствием личной эмблемы патриарха. Однако уже на печатях митрополита Георгия (1068 - 1073) изображен его личный патрон - св. Георгий, но при сохранении греческой надписи. На ру­беже XI - XII вв. ярко проявилось стремление к унификации церковной буллы. Характер обязательной эмблемы церковных печатей приобретает изображение Богоматери типа «Знамение», впервые встречаемое на печатях митрополита Николая (рубеж XI - XII вв.).

Известны буллы и других киевских митрополитов. Наиболее поздними из них являются печати Кирилла I (1225 - 1233). На одной стороне двух известных печатей помещено изображение Бого­матери «Знамение» в полный рост, сопровождающееся очень ред­ким греческим эпитетом «пресвятая Богородица», а на другой строчная греческая надпись: «Кирилл, монах, Божией милостью ар­хиепископ митрополии России». Печати отличаются исключитель­но крупными размерами (диаметр 37 - 40 мм). Здесь следует заме­тить, что размеры, как самих печатей, так и матриц могут способст­вовать их датировке. Например, небольшие печати (диаметром до 25 мм) характерны в основном для XI - XII вв., а более крупные (до 35-40 мм) - для ХIII - ХV вв.

Кроме киевских митрополитов, право скрепления документов печатями принадлежало епископам и архиепископам. До настоящего времени дошли буллы епископов Новгорода, Смоленска, Полоцка и Галича. Все они, по сути, однотипны - их обязательным атрибу­том является изображение Богоматери «Знамение».

Древнейшими новгородскими епископскими печатями являют­ся буллы Нифонта (1131 - 1156), на которых изображены Богома­терь «Знамение» и греческая строчная надпись: «Пресвятая, воззри на меня, Нифонта Новгородского». Обращает на себя внимание от­сутствие в надписи титула владельца печати. Длительное время не были известны печати преемника Нифонта на новгородской святи­тельской кафедре Аркадия (1156 - 1163). Аркадий был первым вла­дыкой, избранным самими новгородцами, а не назначенным митро­политом и присланным в Новгород из Киева. По мнению В.Л. Яни­на именно Аркадию принадлежала интереснейшая анонимная печать с изображением Богоматери «Знамение» и греческой над­писью: «Пресвятая, воззри на меня, пастыря Новгородского». Под­черкнув исключительность анонимности этой буллы в новгородской владычной сфрагистике домонгольского времени, В.Л. Янин пред­положил, что она являлась «отражением той неопределенности от­ношения владельца буллы к владычной кафедре, которая была свой­ственна новгородским владыкам в промежуток от их избрания до хиротонисания, когда владыка не имел официального права имено­ваться епископом». Печать была предположительно датирована вре­менем от избрания владыки в 1156 г. до его официального рукоположения в сан (хиротония) в 1158 г. В 1968 г. в Новгороде была най­дена именная печать Аркадия, пятистрочная надпись которой, не­смотря на повреждения, надежно восстанавливается: «Аркадии епископъ Новгородский». Ее следует датировать, таким образом, 1158 - 1163 гг. Известны две печати преемника Аркадия, владыки Илии (в миру Иоанн). Характерно, что на одной из них он титулован епи­скопом, а на другой - архиепископом. В.Л. Яниным сделан важ­ный вывод о том, что в 1165 г. коренного преобразования новгородской епископии в архиепископию не было, так как в источниках упо­минаются архиепископы до 1165 г. (например, Нифонт в прижиз­ненном памятнике - антиминсе в 1148 г.) и епископы - после 1165 г. Родному брату и непосредственному преемнику Илии на новгород­ской владычной кафедре Гавриилу -Григорию (1186-1193) предпо­ложительно предписывается анонимная печать с греческой строчной надписью: «Святой, воззри на меня, пастыря Новгорода». На ней вместо традиционного изображения Богоматери «Знамение» поме­щен святитель, имя которого, к сожалению, не читается, но иконо­графический тип вполне соответствует изображению св. Георгия.

Известные в единственных экземплярах печати владыки Митрофана, занимавшего кафедру в 1201-1212 и в 1220-1223 гг., и Анто­ния - в 1212-1220 и 1225-1228 гг., несут на себе изображение Бо­гоматери «Знамение» в полный рост и русские строчные надписи, в которых первый титулуется епископом, а второй - архиепископом. В.Л. Яниным отмечена «несомненная изначальная связь новгород­ской владычной буллы с киевской митрополичьей печатью».

Известны печати первого смоленского епископа Мануила (1137 - не ранее 1167 г.), буллы полоцкого епископа Дионисия (время поставления неизвестно, умер в 1183 г.) и галицкого епископа Козмы (по­ставлен на кафедру в 1157 г.). Все они по сути однотипны - на их лицевых сторонах изображена Богоматерь «Знамение» в поясном или погрудном варианте, надписи на оборотных сторонах варьируют «Мануил, епископ Смоленска», «Печать Дионисия, епископа Пулотциску» и «Богоматерь, воззри на меня, Козму Галицкого». Все надписи греческие.

Таким образом, уже в первой половине XII в. на Руси складыва­ется единый тип печати церковных иерархов. Следует отметить, что значительная часть известных домонгольских церковных печатей найдена за пределами древнерусского государства, главным обра­зом в Константинополе. Это отражает международный характер не­когда скрепленных ими документов.

Печати Ратибора. На рубеже XI - XII вв. возникает целый ряд новых сфрагистических типов. В княжение Всеволода Ярославича (1054-1093) расширяется круг лиц, имевших право пользоваться собственными печатями. Среди сфрагистических памятников это­го времени имеется небольшая группа, представленная семью печатями, происходящими от пяти пар матриц. На лицевой стороне этих печатей помещено погрудное изображение св. Климента, папы римского, а на оборотной - надпись «От Ратибора». Особенностью оформления надписи на этих буллах является ее падежная форма, прямо указывающая, что документы, ею скрепленные, исходят от владельца печати. Эти буллы принадлежали известному деятелю русской истории Ратибору - тмутараканскому наместнику вели­кого киевского князя, затем киевскому тысяцкому. Наместником ве­ликого князя Всеволода Ярославича в Тмутаракани Ратибор стал в 1079 г. В 1113 г. в качестве киевского тысяцкого он участвует в зна­менитом совещании князей в Берестове. Он же являлся одним из авторов Устава Мономаха, вошедшего в Русскую Правду. Не­обычное оформление печатей Ратибора объясняется, вероятно, их неофициальным характером. Этими буллами скреплялись не акты, а частные письма. В 1993 г. в Новгороде найдена печать, принадле­жащая Марии - предположительно матери Владимира Мономаха.

Печати протопроедра Евстафия. В настоящее время извест­но полтора десятка печатей с изображением св. Феодора и надписью на греческом языке: «Воззри на меня, протопроедра Евстафия». За исключением одной, все они найдены в Новгородской земле, причем большинство на новгородском Городище. Уже один этот факт по­зволяет связывать деятельность протопроедра Евстафия с Новго­родом. В.Л. Янин считает эти печати древнейшими новгородскими посадничьими буллами и отождествляет Евстафия с посадником Завидом (ок. 1088 - 1094). По его мнению, институт новгородского посадничества зарождается в связи с событиями 1088 - 1089 гг., когда новгородский княжеский стол занял 12-летний сын Владимира Мо­номаха Мстислав (впоследствии Мстислав Великий) и новгород­цы заключили какой-то договор с киевским великим князем Всево­лодом Ярославичем. Титул «протопроедр» можно дословно пере­вести как «помощник», «советник». Крестильное имя Мстислава Владимировича - Феодор соответствует изображенному на печатях протопроедра святому, а в сходстве первоначального типа посад­ничьей печати и типа княжеских булл этого времени отразилась идея равноправия власти князя и новгородских бояр.

Однако существует и другая точка зрения как на принадлежность этих печатей, так и на личность самого Евстафия. В одном из погре­бений некрополя русского города Желни (Переяславское княжест­ва) были обнаружены две печати, оттиснутые одной парой матриц, и содержащие в надписи редкое имя Евстафий. На одной стороне помещено погрудное изображение архангела Михаила, на другой - пятистрочная греческая надпись, содержащая обычную для сфра­гистики благопожелательную формулу: «Господи, помози рабу сво­ему Евстафию». А.В.Куза предположил, что эти две печати и буллы протопроедра принадлежат одному лицу, а именно ближнему боярину князя Всеволода Ярославича, бывшему сначала дядькой (кормильцем) его младшего сына Ростислава, князя переяславского (1078-1093), а затем старшего внука Мстислава - (Феодора Вла­димировича, дважды занимавшего новгородский стол: в 1088 - 1094 гг. и в 1096 - 1117 гг. Печати с изображением архангела Михаила упо­треблялись Евстафием в Переяславле в малолетство Ростислава, а с изображением св. Феодора - 0в первое новгородское княжение Мстислава, когда и он в силу своего возраста также еще не мог са­мостоятельно участвовать в решении различных государственных вопросов. Появление необычных печатей Ратибора и Евстафия А.В.Куза логично объяснил особой исторической ситуацией, сло­жившейся в конце XI в., когда Всеволод окончательно утвердился в Киеве в 1078 г., а именно нежеланием отдать племянникам важней­шие столы - Тмутаракань и Переяславль.

Печати с русской благопожелательной формулой. Древнерусские буллы с изображением святых на одной и надписью «Гос­поди, помози рабу своему...» (далее в надписи следует имя, соответ­ствующее изображенному святому) на другой стороне образуют значительную (около 50 экземпляров) группу. Часть этих печатей, несомненно, являются княжескими. В частности, к этому типу от­носится большинство известных печатей Владимира - Василия Мо­номаха. Однако далеко не все такие буллы умещаются в рамках кня­жеской сфрагистики. В.Л. Янин убедительно связал их с новгород­скими посадниками времени княжения Всеволода Мстиславовича (1117 -1136), при котором произошло оформление посадничьей буллы. Специально следует отметить, что данный тип печатей упо­треблялся посадниками только до 1136 г., когда в Новгороде про­изошло новое принципиальное разграничение юрисдикции между князьями и посадниками.

Среди булл этого типа известна редчайшая печать, матрицы которой были оттиснуты не на «чистой» заготовке, а на другой, более ранней печати. Эту буллу с изображением и именем Дмитрия В. Л. Янин отнес к посаднику Дмитру Завидичу (1117- 1118) и определил, что ею был переутвержден акт, скрепленный печатью с ана­логичной благопожелательной надписью, но принадлежавшей Вла­димиру Мономаху.

Печати с надписью «ДЬНЪСЛОВО». Оригинальную группу древнерусских свинцовых печатей образуют буллы, на одной сто­роне которых изображен какой-либо святой, или Богоматерь, или шестикрылый Серафим, а на другой двух - или трехстрочная над­пись «ДЬНЪСЛОВО». В настоящее время известно около 40 таких печатей, происходящих от более чем 20 пар матриц. Особые труд­ности вызывает вопрос об их датировке. Единство стиля изображений на них свидетельствует об узком отрезке времени их употреб­ления. Б.А.Рыбаков предложил видеть в этих буллах «печати тай­ной переписки». Этим самым допускается существование у каждого лица, имеющего право на пользование печатями, нескольких буллотириев для документов различного назначения. Подобные печати не могли быть заимствованы из Византии, поскольку в ней не было такого явления. Как показал В.Л. Янин, и на Руси не существовало потребности в такого рода печатях, так как секретность переписки обеспечивалась другими надежными способами. В. Л. Янин дати­рует всю эту группу временем киевского княжения Святополка Изяславича (1093-1113) и предлагает персональную атрибуцию боль­шинству печатей, связывая их как с князьями, так и с митрополитами. Что касается истолкования самого термина «ДЬНЪСЛОВО», отметив большое число вариантов его написания, отражавшего фонетические особенности произношения, он пришел к выводу, что грамматическая структура надписи оставалась непонятной резчикам цельных матриц. В.Л. Янин присоединился к истолкованию надписи, предложенному Н.П. Лихачевым, - «внутри слово», отметив при этом, что лингвистические возможности истолкования печатей полностью исчерпываются этим подстрочником.

Печати с патрональными изображениями двух святых. Среди всех сфрагистических памятников домонгольского времени самую большую группу образуют печати, на обеих сторонах кото­рых изображены различные святые. В настоящее время известно бо­лее 400 таких булл, происходящих примерно от 150 пар матриц. Это более половины фонда русских домонгольских печатей. Среди них есть разновидности, представленные рекордным числом одинако­вых экземпляров. Например, сохранились 32 печати, оттиснутые од­ной парой матриц. Они принадлежат князю Святославу Ростисла­ву, дважды занимавшему новгородский стол - в 1158-1160 и 1161-1167 гг. На одной стороне его булл изображен св. Иоанн Предтеча, а на другой - архангел Михаил. Михаилом звали отца князя, а крестильное имя самого Святослава установлено по материалам сфрагистики.

Подавляющее большинство печатей этой группы связывается с новгородской княжеской сфрагистикой, причем практически для всех булл установлена с той или иной степенью достоверности первоначальная принадлежность. Один из изображенных святых был тезоименит владельцу буллы, другой - его отцу. Таким образом, печать, казалось бы, сама называет своего владельца по имени и отчеству. Однако конкретная атрибуция этих печатей затруднена несколькими обстоятельствами. Предположим, что на печати изображены святые Иоанн Предтеча и Федор Стратилат. Следователь­но, владельца печати звали или Иван Федорович, или Федор Ива­нович, что уже предполагает два возможных решения. Главная же трудность заключается в том, что нам не известны христианские име­на многих русских князей. К тому же определенные сочетания свя­тых на буллах представлены рядом вариантов, а это говорит о том, что возможность однозначной атрибуции печати далеко не стопроцентна. Помимо князей новгородских, печати с патрональными изо­бражениями двух святых могли принадлежать киевским, чернигов­ским, смоленским и другим князьям.

Печати с изображением княжеского знака и святого. Од­ну из самых сложных для атрибуции групп печатей составляют бул­лы, на одной стороне которых изображен княжеский «знак Рюри­ковичей» (тамга) в различных вариантах, а на другой - святой. Таких печатей известно более 60 экземпляров, происходящих при­мерно от 30 различных пар матриц. Подавляющее их большинство найдено на новгородском Городище. Различают несколько типов княжеских знаков: 1) в виде двузуб­цев или трезубцев прямолинейных очертаний; 2) знаки этой же фор­мы, но криволинейных очертаний - так называемые «колоколовидные»; 3) знаки в форме багра - в виде вертикальной линии, снаб­женной отрогом вправо или влево; 4) знаки индивидуальных форм. Более половины печатей этой группы имеют знаки первого типа.

Долгое время персональная атрибуция этих печатей (и знаков) строилась, как теперь установлено, на ошибочном методическом принципе. Считалось, что на печати был изображен личный знак определенного князя, а на другой стороне - его святой патрон. Од­нако в ряде случаев одному и тому же знаку на печатях соответст­вуют изображения различных святых. Заново вопрос о принадлеж­ности печатей этой группы рассмотрен В.Л. Яниным. Им определе­на принадлежность двух из названных выше типов знаков: знаки колоколовидной формы принадлежали суздальским князьям Юрь­евичам - потомкам Юрия Долгорукого, знаки прямолинейных очер­таний, имеющие в основании отрог в виде «ласточкина хвоста», от­несены им к одной из линий Мстиславичей - потомкам Мстислава Владимировича Великого. Для персональной атрибуции печатей ма­териал пока явно недостаточен.

Древнерусские пломбы «дрогичинского типа». Среди па­мятников русской сфрагистики особую группу составляют свинцо­вые пломбы, получившие в научной литературе условное название пломб «дрогичинского типа», по месту их первых находок в Дроичине на реке Западный Буг. В настоящее время подобные плом­бы найдены во многих русских городах - Новгороде, Киеве, Пско­ве, Рязани и др. Их общее количество исчисляется тысячами экзем­пляров. Прежде всего, они рассматривались почти исключительно как памятники торговли. Мысль о том, что часть из них являются памятниками актовой сфрагистики, высказанная еще в конце про­шлого века Н.П. Авенариусом и развитая В.Л. Яниным, нашла под­тверждение в специальном исследовании Б.Д.Ершевского. Им вы­делены новгородские пломбы, относящиеся к разряду актовой сфрагистики и являвшиеся малыми вислыми печатями должност­ных лиц республиканской и княжеской администрации конца XI - первой трети XIII в. На них изображены различные святые, княже­ские знаки, кресты в различных сочетаниях. Часть из них получила персональную атрибуцию как печати новгородских посадников кон­ца ХI - ХП в.

Проблема персональной приуроченности печатей, принадлежавших иерархам русской церкви, накопила к настоящему времени обширную библиографию. Однако отчетливо сформулированные критерии хронологической зависимости оформления сфрагистических типов до сих пор отсутствуют. Так, предложенные В.Лораном и В.Л.Яниным варианты датировки печати митрополита Иоанна из Думбартон-Оксской коллекции с поясным изображением Богоматери "Знамение" на одной стороне и греческой надписью "+Q(eoto)ke b(oh)q(ei) Iw(annh) m(ht)r(o)po(lith) Rws(ia)V " на другой отличаются почти на полтора столетия, причем хронологические расхождения не случайны, а, напротив, вытекают из наблюдений над элементами оформления печатей: В.Лоран (Laurent 1963: 600) датировал печать концом X - началом XI вв. и атрибуировал ее митрополиту Иоанну на основании малого размера (диаметр около 15 мм), особенностей рисунка и надписей; В.Л.Янин (1970: 51), полагает, что типологически печать должна входить в группу сфрагистических типов XII в., и связывает ее с деятельностью митрополита Иоанна 60-х годов XII в.

Очевидно, что хронологическая приуроченность печатей должна опираться, прежде всего, на надежно датированные сфрагистические типы. Для памятников сфрагистики, связанных с деятельностью иерархов церкви, строго говоря, таковыми следует признать лишь печати личная атрибуция которых бесспорна . В подавляющем большинстве это - печати тех лиц, имена которых однократно встречаются в письменных источниках.

2. Митрополиту Георгию, которого летопись упоминает под 1072 и 1073 гг., принадлежат два экземпляра печати, оттиснутые одной парой матриц, и два экземпляра печати с модифицированным оттиском на аверсе . На одной стороне печати помещено изображение св. Георгия в рост, на другой - греческая надпись: "+K(uri)e b(oh)q(ei) Gewrg(ho) m(ht)ropo(lith) RosiaV kai sugkellw ", т.е. "Господи, помоги Георгию, митрополиту России и синкеллу".

Лишь со второй половины XII в. церковные иерархи именуют себя "митрополитами" и "епископами". Древнейшие епископские печати, владельцы которых прямо названы "епископами", принадлежат смоленскому владыке Мануилу и новгородскому Аркадию. В дальнейшем титулование владык "епископами" и "архиепископами" становиться нормой.

Во второй половине XII в. на печати митрополита Константина появляется титул "митрополита всей России", а печать митрополита Кирилла первой трети XIII в. называет его "монахом, архиепископом митрополии России".

ТОПОНИМИКА. На всех печатях, атрибуированных киевским митрополитам, указано название митрополии - "Rwsia " . Именно так называется кафедра, занимающая 60-е место в византийском перечне митрополичьих кафедр (Notitia episcopatuum) конца XI в. Этот перечень составлялся путем добавления в хронологическом порядке к списку кафедр времени Льва Мудрого вновь образованных митрополий и митрополий, переведенных из статуса архиепископий. Митрополия Колониа, занимающая в этом списке 56-е место, основана перед 985 г.; митрополии Серры (58-е место) и Помпейуполис (59-е место) упоминаются 21 февраля 997 г. как митрополии, тогда как в 969-997 гг. они еще архиепископии; митрополия Аланиа (61-е место) упоминается в документе 1024 г., ссылающемся на грамоту митрополиту Алании Николаю 997/98 г. Таким образом очевидно, что митрополия "Россиа" была внесена в перечень византийских митрополичьих кафедр в 997 г., что согласуется с известиями других источников о крещении Руси (Щапов 1989. 25-26).

Не останавливаясь более подробно на сложном и до сих пор окончательно не разрешенном вопросе о времени и форме учреждения киевской митрополии, обратим внимание на то, что свидетельства византийского перечня митрополий вполне достаточно для того, чтобы обоснованно рассматривать возможность отнесения некоторых оформленных в соответствии с нормами византийской сфрагистики печатей митрополитов России ко времени начиная с конца X в., т.е. до 1039 г., когда существование киевского митрополита Феопемпта было зафиксировано текстом "Повести временных лет".

Название епископских кафедр на ранних владычных печатях передается греческой транскрипцией русских слов: Новгород - Новоград (Noubograd ), Галич (Galitz ), Полоцк - Полтеск (Pulotzhsk ), Смоленск - Смоленеск (Smwlinisk ). Во всех случаях топонимы переданы без сокращений, что, надо полагать, продиктовано важностью безошибочной идентификации владычных печатей.

ПАЛЕОГРАФИЯ. Трудности встречающиеся при датировке надписей на печатях общеизвестны: шрифты разных размеров встречаются на памятниках всех периодов, а с изменением размера буквы меняются и особенности начертания. Тем не менее приведем некоторые наблюдения. На печатях новгородского епископа Нифонта (1131-1156 гг.) впервые фиксируется закрытая форма "В" , что позволяет датировать печати, в надписях которых встречается открытая форма "R", по крайней мере, не позднее чем первой половиной XII в, а возможно, и первой третью XII в. В. Л. Янин признает такое написание "весьма архаичным даже для начала XII в." (Янин 1978. 51).

ЗАГОТОВКА: К сожалению, при публикациях не принято указывать технологические особенности заготовки, на которой оттиснута печать. Далеко не всегда приводится вес и толщина заготовки. Данные обстоятельства не позволяют проследить эволюцию типов заготовок для печатей. Однако уже сегодня можно констатировать преимущественное использование в XI - первой половине XII в. плоских, "монетовидных" заготовок, часто со следами механической обработки гурта, а с 90-х годов XII в., по крайней мере, для печатей новгородских владык фиксируется употребление двояковыпуклой, "чечевицеобразной" заготовки.

Приведенные наблюдения являются предварительными и не исчерпывают поставленную проблему. Однако целесообразность рассмотрения спорных и гипотетических атрибуций на фоне отмеченных закономерностей оформления надежно датированных сфрагистических типов кажется очевидной. Впрочем, вопрос об уточнении спорных персонификаций должен стать предметом специального изучения.

Литература

ГОЛУБИНСКИЙ Е. Е. 1901. История русской церкви. Т. I, 1-я пол. Москва.
КУПРАНИС А.А. 1995 Печати иерархов русской церкви XII в. // Церковная археология. Материалы первой всероссийской конференции. Псков 20-24 ноября 1995 г. Часть 2. Христианство и древнерусская культура. СПб - Псков.
КУПРАНИС А.А. 1996. Новые сфрагистические находки из Новгорода и Белоозера // Новые археологические открытия и изучение культурной трансформации. Археологические изыскания, Вып. 31. РАН ИИМК, СПб.
ЛИХАЧЕВ Н. П. 1930. Материалы для истории византийской и русской сфрагистики. Вып. 2. Л.
ЛИХАЧЕВ Н. П. 1991. Моливдовулы греческого Востока. М.
СКАБАЛАНОВИЧ Н. 1898. Византийское государство и церковь в XI в. СПб.
СОКОЛОВА И. В. 1983. Монеты и печати византийского Херсона. Л.
ЩАПОВ Я. Н. 1989. Государство и церковь Древней Руси X-XIII вв. М.
ЯНИН В. Л. 1970. Актовые печати Древней Руси Х - ХV вв. Т.1. М.
ЯНИН В. Л. 1978. Печать новгородского епископа Ивана Попьяна (1110 - 1130 гг.). // Вспомогательные исторические дисциплины. Т. IX. Л.
ЯНИН В. Л. 1984. К хронологии новгородского летописания первой трети XIII в. // Новгородский исторический сборник. N 2(12). Л.
LAURENT V. 1963. Le corpus des sceaux de l"Empire Bуzantin. t. V: L"Eglise. Premiere partie. 1. L"Eglise de Constantinople . A. La Hierarchie. Paris; Planches. Paris, 1965.
LAURENT V. 1972. Le corpus des sceaux de l"Empire Bуzantin. t. V,3: L"Eglise. Supplement. Paris.
ZACOS G. 1984. Byzantine Lead Seals. Berne.

Примечания

Пользуюсь случаем поблагодарить М.П.Сотникову и К.В.Лепехину, оказавших содействие в изучении печатей, хранящихся в Отделе нумизматики Эрмитажа.

Номера соответствуют номерам прорисовок печатей на рис.1.

Мне известны три экземпляра печати: два находятся в коллекции Думбартон Окс(Laurent 1963. №782; Янин 1970. №41; DO 1991. №85.4, a,b, третий, найденный в Киеве, по информации любезно предоставленной П. Г. Гайдуковым, будет опубликован в третьем томе “Актовых печатей Древней Руси”. На всех фотографиях отчетливо видно, что топоним Россия, являющийся последним словом в легенде, передан в сокращенном варианте “РОС”. Непонятно почему, но все публикаторы упорно читают это слово как “РОСIА”, добавляя явно отсутствующую на печати строку.

Первые два экземпляра печати известны давно (ЛСА, XLV № 5-7; Лихачев 1930. 2; Янин 1970. № 43-1, 43-2). Третий, опубликованный в 1991 г. DO 1991. №85.2),отличается изображением на аверсе (несколько другая моделировка изображения св. Георгия, иное расположение колончатых надписей). По информации любезно предоставленной П. Г. Гайдуковым, печать оттиснутая этой же парой матриц найдена в Киеве и будет опубликована в третьем томе “Актовых печатей Древней Руси”.

|

Одной из самых высоких ценностей в жизни человека, по мнению А. И. Куприна, всегда была любовь. Любовь, которая собирает в единый букет все лучшее, все здоровое и светлое, чем жизнь награждает человека, которая оправдывает любые лишения и тяготы, какие только могут встретиться на его пути. Так в “Олесе”. Так в “Гранатовом браслете”. Так в “Суламифи”. Так в “Поединке”. Писатель до конца жизни сохранил в своей душе романтическую настроенность юности, и этим сильны его произведения.

Многие события проходят перед нами на страницах повести “Поединок”. Но эмоциональной кульминацией произведения стала не трагическая судьба Ромашова, а ночь любви, проведенная им с коварной и оттого еще более пленительной Шурочкой; и счастье, испытанное Ромашовым этой преддуэльной ночью, столь велико, что именно оно-то одно и передается читателю.

Повесть “Гранатовый браслет” заставляет нам задуматься об огромной силе неразделенной любви. И скромный, неприметный телеграфист вдруг предстает перед нами значительным, великим! Ведь это он пронес через всю жизнь чистую любовь, поклонение женщине. И всегда будут звучать, как молитва, слова: “Да святится имя Твое!”

По мнению Куприна, по-настоящему способен любить человек, близкий к природе. Эту тему необыкновенно интересно он раскрывает в повести о полесской девушке-колдунье. Главные герои произведения - Олеся и Иван Тимофеевич. Цельная и непосредственная натура Олеси выделяется богатством внутреннего мира. Редко можно встретить личность, так щедро одаренную природой, в которой сочетались бы наивность и властность, женственность и гордая независимость, трогательная смелость и деликатность, душевная щедрость. Вместе с героями повести мы переживаем тревожный период зарождения любви и счастливые минуты чистого, полного, всепоглощающего восторга. Мир ликующей природы сливается с прекрасным человеческим чувством. Светлая, сказочная атмосфера повести не меркнет даже после трагической развязки. Отходят на второй план пересуды и сплетни, гнусные преследования приказчика. Над всем ничтожным и злым одерживает победу большая любовь, о которой вспоминают без горечи, “легко и радостно”.

А. И. Куприн - идеалист, мечтатель, певец возвышенного чувства. Он нашел особые, исключительные условия, позволившие ему создать романтизированные образы женщин и их идеальной любви. В своем окружении А. Куприн видел печальное расточение красоты, измельчание чувств, заблуждение мысли. Идеал писателя восходил к победе силы духа над силой тела и к “любви, верной до смерти”. Для Куприна любовь- самая состоятельная форма утверждения и выявления личностного начала в человеке.

Протестуя против цинизма, продажных чувств, пошлости, А. И. Куприн создал повесть “Суламифь”. Она была написана по мотивам библейской “Песни песней” царя Соломона. Соломон полюбил бедную девушку-крестьянку, но из-за ревности покинутой им царицы Астис она погибает. Перед смертью Суламифь говорит своему возлюбленному: “Благодарю тебя, мой царь, за все: за твою мудрость, к которой ты позволил мне прильнуть устами, как к сладкому источнику... Никогда не было и не будет женщины счастливее меня”. Основная мысль этого произведения: любовь сильна, как смерть, и одна она, вечная, оберегает человечество от нравственного вырождения, которым грозит ему современное общество.

Новое возвращение к теме большой, всепоглощающей любви состоялось в повести “Гранатовый браслет”. Бедный чиновник Желтков, однажды встретив княгиню Веру Николаевну, полюбил ее всем сердцем. Любовь эта не оставляет места для других интересов героя. Желтков убивает себя, чтобы не мешать жить княгине, и, умирая, благодарит ее за то, что она была для него “единственной радостью в жизни, единственным утешением, одной мыслью”. Эта повесть не столько о любви, сколько молитва ей. В предсмертном письме герой благословляет свою возлюбленную: “Уходя, я в восторге говорю: "Да святится имя Твое!"”

Особо Куприн выделил фигуру старого генерала Аносова, который уверен в том, что высокая любовь существует, но она “...должна быть трагедией, величайшей тайной в мире”, не знающей компромиссов. Княгиня Вера, женщина, при всей своей аристократической сдержанности, весьма впечатлительная, способная понять и оценить прекрасное, почувствовала, что жизнь ее соприкоснулась с этой великой любовью, воспетой лучшими поэтами мира. Любовь чиновника Желткова чужда той глубокой затаенности, в которой благородная скромность переплетается с благородной гордостью. “Молчать и гибнуть”... Этот талант не был дан Желткову. Но и для него “волшебные оковы” оказались милее жизни.

В повести “Олеся” развивается тема купринского творчества - любовь как спасительная сила, оберегающая “чистое золото” человеческой натуры от “оподления”, от разрушительного влияния буржуазной цивилизации. Не случайно любимым героем Куприна стал человек волевого, мужественного характера и благородного, доброго сердца, способный радоваться всему разнообразию мира. Произведение построено на сопоставлении двух героев, двух натур, двух мировоззрений. С одной стороны, образованный интеллигент, представитель городской культуры, довольно гуманный Иван Тимофеевич, с другой - Олеся, “дитя природы”, не подвергшееся влиянию городской цивилизации. По сравнению с Иваном Тимофеевичем, человеком доброго, но слабого, “ленивого” сердца, Олеся возвышается благородством, цельностью, гордой уверенностью в своей силе. Свободно, без особых ухищрений рисует Куприн облик полесской красавицы, заставляя нас следить за богатством оттенков ее духовного мира, всегда самобытного, искреннего и глубокого. “Олеся” - художественное открытие Куприна. Писатель показал нам истинную красоту невинной, почти детской души девушки, выросшей вдалеке от шумного мира людей, среди зверей, птиц и леса. Но наряду с этим Куприн высвечивает и человеческую злобу, бессмысленное суеверие, страх пе ред неизвестным, неизведанным. Однако над всем этим одержала победу настоящая любовь. Нитка красных бус - последняя дань щедрого сердца Олеси, память “об ее нежной, великодушной любви”.

Особенность художественного дарования А. И. Куприна - повышенный интерес к каждой человеческой личности и мастерство психологического анализа - позволила ему в полной мере освоить реалистическое наследие. Ценность его творчества - в художественно-убедительном раскрытии души своего современника. Писатель рассматривает любовь как глубокое нравственно-психологическое чувство. Повести Александра Ивановича Куприна поднимают извечные проблемы человечества - проблемы любви.