Старинный быт русского народа. Русская одежда и быт

Авдеев Михаил Васильевич – командир авиаэскадрильи 6-го гвардейского истребительного авиационного полка ВВС ВМФ (3-я особая авиагруппа ВВС Черноморского флота), гвардии капитан.

Родился 2 (15) сентября 1913 года в деревне Городецк Дрибинской волости Чаусского уезда Могилёвской губернии (ныне Дрибинского района Могилёвской области, Белоруссия). Белорус. В 1930 году окончил 6 классов школы в родной деревне. В 1930-1932 годах работал в колхозе, в марте-мае 1932 года – плотником на электростанции в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург).

В армии с мая 1932 года. В 1933 году окончил Ленинградскую военно-теоретическую школу ВВС, в 1935 – Ворошиловградскую военную авиационную школу лётчиков (ныне город Луганск, Украина). Служил в морской авиации лётчиком отдельной истребительной авиаэскадрильи, командиром звена и заместителем командира авиаэскадрильи истребительного авиаполка (ВВС Черноморского флота).

Участник Великой Отечественной войны: в июне 1941 – январе 1942 – заместитель командира авиаэскадрильи 32-го истребительного авиационного полка ВВС ВМФ, в январе-июле 1942 – командир авиаэскадрильи 8-го (с апреля 1942 – 6-го гвардейского) истребительного авиационного полка ВВС ВМФ. Воевал в составе ВВС Черноморского флота. Участвовал в обороне Крыма и Севастополя.

За мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 июня 1942 года гвардии капитану Авдееву Михаилу Васильевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» .

С июля 1942 – заместитель командира, а в апреле 1943 – октябре 1944 – командир 6-го гвардейского истребительного авиационного полка ВВС ВМФ. Воевал в составе ВВС Черноморского флота. Участвовал в битве за Кавказ, Новороссийско-Таманской, Крымской, Одесской и Ясско-Кишинёвской операциях.

Всего во время войны совершил около 400 боевых вылетов на истребителях И-16, Як-1 и Як-9, в 88 воздушных боях сбил лично 12 и в составе группы 6 самолётов противника.

В мае 1945 года окончил Высшие академические курсы при Военно-морской академии. В мае 1945 – апреле 1947 – командир 6-й истребительной (с 1946 – 6-й смешанной) авиационной дивизии ВВС Северного флота.

В 1949 году окончил Высшую военную академию (Военную академию Генерального штаба). В апреле 1949 – мае 1951 – командир 92-й смешанной (с апреля 1950 – 601-й штурмовой) авиационной дивизии ВВС 4-го ВМФ (Южно-Балтийский флот).

В 1951-1953 – заместитель начальника по лётной подготовке Высших офицерских лётно-тактических курсов авиации ВМС (город Рига, Латвия). С 1953 – помощник начальника управления ВВС 8-го ВМФ (штаб – в городе Таллин, Эстония), в марте 1956 – сентябре 1958 – командир 9-го истребительного авиационного корпуса ВМФ (ВВС Балтийского флота; город Таллин).

В сентябре-ноябре 1958 – 1-й заместитель командующего 42-й воздушной истребительной армией ПВО (Бакинский округ ПВО), в 1958-1960 – заместитель командующего истребительной авиацией Бакинского округа ПВО. В июле 1960 – августе 1961 – начальник авиации 8-й отдельной армии ПВО (город Киев, Украина), в 1961-1964 – заместитель командующего – начальник отдела боевой подготовки и военно-учебных заведений ВВС Северо-Кавказского военного округа (штаб – в городе Ростов-на-Дону). С августа 1964 года генерал-майор авиации М.В.Авдеев – в запасе.

Генерал-майор авиации (1957), военный лётчик 1-го класса (1952). Награждён орденом Ленина (14.06.1942), 6 орденами Красного Знамени (8.12.1941; 18.02.1942; 24.04.1943; 27.09.1944; 3.11.1953; 22.02.1955), орденом Суворова 3-й степени (22.01.1944), 2 орденами Красной Звезды (6.11.1947; 29.04.1954), медалью «За боевые заслуги» (3.11.1944), другими медалями, американским орденом «Морской крест» (1943).

Бюст М.В.Авдеева установлен в посёлке Кача (в черте города Севастополь, Крым).

Примечание: Награждён за выполнение 302 боевых вылетов и участие в 63 воздушных боях, в которых сбил 9 самолётов противника.

Воинские звания:
Лейтенант (24.05.1937)
Старший лейтенант (20.11.1939)
Капитан (7.12.1941)
Майор (19.11.1942)
Подполковник (26.04.1943)
Полковник (10.09.1944)
Генерал-майор авиации (6.04.1957)

Авдеев Михаил Васильевич (1821-1876)
Родился в Оренбурге, в семье богатого уральского казака, видного деятеля яицкого войска. В детстве обучался под руководством жившего тогда в ссылке в Оренбурге Фомы Зана, известного польского деятеля, друга Мицкевича и члена виленского общества ""Филаретов"".

Окончив гимназию в Уфе, Авдеев поступил в корпус путей сообщения; в 1842 году был выпущен оттуда поручиком и служил в Нижнем Новгороде. В 1852 году вышел в отставку в чине капитана. В крымскую кампанию был выбран начальником дружины оренбургского ополчения. В шестидесятых годах был членом присутствия по крестьянским делам и почетным попечителем гимназии. Летом жил в красивой гористой части Стерлитамакского уезда, в деревне, доставшейся ему от отца, а зиму проводил в столицах. В 1862 году его мирная жизнь была нарушена высылкой в Пензу (в связи с политическим процессом М.Л. Михайлова). Через год ему разрешили выехать за границу, где он бывал и раньше и где теперь сблизился с И.С. Тургеневым. Позже Авдеев вернулся в Россию. Литературная деятельность его началась еще в сороковых годах. Умный, начитанный и восприимчивый, Авдеев чутко прислушивался к движениям общественной жизни и умело эксплуатировал в своих произведениях значительный запас своих наблюдений - провинциальных, столичных и заграничных. Его вкусы, взгляды и литературная манера сложились в сороковых годах под влиянием произведений Тургенева, который был для Авдеева учителем и образцом, и которому посвящен его ""Подводный камень"". Первый и шумный успех создала писателю его трилогия (""Варенька"", ""Записки Тамарина"" и ""Иванов""), печатавшаяся в ""Современнике"" в 1849, 1851 и 1852 годах и потом вышедшая отдельно в 1852 году под названием ""Тамарин"". Долгая жизнь в провинции дала Авдееву возможность близко наблюдать часто встречавшийся тогда тип измельчавших, провинциальных Печориных. Черты этого типа были метко схвачены в трилогии; слово ""Тамарин"" сделалось крылатым и в тогдашних журналах и газетах постоянно употреблялось в нарицательном смысле, как Онегин или Обломов. За трилогией быстро последовали другие произведения: пятидесятые годы были временем высшего напряжения творчества Авдеева. Сотрудничая в ""Современнике"", ""Отечественных Записках"", ""Библиотеке для чтения"", ""Санкт-Петербургских Ведомостях"" и других органах, он выступал и в качестве беллетриста (""Ясные дни"", ""Огненный змей"", ""Порядочный человек"", ""Приличная партия""), и как автор путевых писем (""Поездка на кумыс"", ""Письма из Петербурга"", ""Из деревни"", ""Дорожные заметки"", ""Из-за границы""), и как фельетонист (фельетоны в ""Современнике"" 1852-1853 годы, под псевдонимом ""Пустой человек""), и как корреспондент из Оренбургского края (в ""Дне"" Аксакова, 1861-1862). Первое десятилетие литературной деятельности Авдеева завершилось лучшим его произведением - романом ""Подводный камень"" (в ""Современнике"" 1860 года, потом отдельно). Сюжет теперь забытого романа сводится к тому, что молодая девушка, дочь помещицы, Наташа Любанина, встречается с немолодым помещиком-соседом Соковлиным, человеком умным, добрым, образованным, словом - незаурядным, подпадает под его нравственное и просветительное влияние и, наконец, влюбляется в него. Побежденный ее любовью, он женится на Наташе, и в течение нескольких лет они живут счастливо, пока на сцену не появляется друг детства Наташи, прежде студент, потом литератор и общественный деятель из ""новых"", Комлев. Его характерная личность, новые взгляды, разгоревшаяся в нем прежняя привязанность к Наташе завлекают ее, и Наташа уезжает с Комлевым, покидая ребенка, с ведома и согласия мужа, который не считает себя вправе противиться новому чувству жены, хотя сильно страдает. Изжив непрочное увлечение, Наташа расстается с Комлевым и возвращается домой, встречая прежнюю любовь и уважение мужа. Сюжет прост и не нов; критика указывала Авдееву, что он близок к сюжету ""Жака"" Ж. Санд, ""Полиньки Сакс"" Дружинина и других романов. ""Подводный камень"" имел, однако, огромный успех; во-первых, он появился, как нельзя кстати, в эпоху переоценки разных ценностей, в том числе женского и брачного вопроса; во-вторых, заурядный сюжет трактован с незаурядным мастерством и убедительностью. Изящный, простой и ясный, тургеневской складки, язык; стройный план, без излишних подробностей и пристроек; несколько отчетливо очерченных типов; красивые, сжатые и точные описания помещичьего быта и деревенской природы; наконец, тонкий и глубоко правдивый анализ сложных переживаний двух главных героев, - все это ставило ""Подводный камень"" в первый ряд тогдашней художественной литературы. Благодаря этим достоинствам, роман и теперь читается с интересом; в нем легко уловить любопытные черты ""лишних людей"" (в лице Соковлина) и ""реалистов"" базаровско-писаревского типа (Комлев). Симпатии автора - на стороне первых, а ""новых людей"" он не прочь упрекнуть в эгоизме, сухости и прочем. Литературные идеологи ""новых людей"" это чувствовали и, когда Авдеев выступил в 1868 году с новым романом, ""Между двух огней"", встретили его неблагосклонно. Роман не имел большого успеха, как и позднейшие произведения Авдеева (""Магдалина"", ""Сухая любовь"", ""Пестренькая жизнь""). Последним беллетристическим произведением писателя был роман ""В сороковых годах"", напечатанный в ""Вестнике Европы"" в 1876 году, по смерти автора, и изображающий кружок Белинского и Герцена. Стихов Авдеев не печатал совсем, а из его драм известна была публике только одна (другая осталась в рукописи): ""Мещанская семья"", шедшая на Александринской сцене в сезон 1868-1869 и имевшая очень скромный успех. Особо следует упомянуть одну работу Авдеева, печатавшуюся сначала в ""Неделе"" и потом вышедшую в 1874 году отдельно - ""Наше общество в героях и героинях литературы за пятьдесят лет"". В этой книжке даются легкие, меткие, остроумные, хотя и поверхностные, характеристики: Чацкого, Онегина, Печорина, ""лишних людей"", Рудина, Инсарова, Базарова; ""героинь"": Софьи Фамусовой, Татьяны, Бэлы, княжны Мери и Веры, Маши из ""Затишья"", Лизы из ""Дворянского гнезда"", Натальи (""Рудин""), Елены (""Накануне"") и ""новых женщин"". Книжка имела успех, много читалась и теперь еще не бесполезна и рекомендуется учащимся как интересное пособие.

Авдеев пользовался большим и постоянным, хотя и не всегда благосклонным вниманием критики. О нем писали: Аполлон Григорьев, Дружинин, Шелгунов, П. Ткачев, М.Цебрикова, Скабичевский, С.А. Венгеров, П. Боборыкин.

Известный беллетрист, автор многих романов и повестей; род. в Оренбурге в 1821 году 22 сентября, умер в Петербурге 1 февраля 1876 г. Получив домашнее образование под руководством поляка Фомы Зана и частью в уфимской гимназии, Авдеев был принят в институт корпуса инженеров путей сообщения, где на 17-м году от роду написал первую свою повесть, помещенную в "Литературных прибавлениях к "Русск. Инвалиду". По окончании курса (в 1842 г.) с чином поручика Авдеев определен в нижегородскую губернскую строительную и дорожную комиссию. Служа здесь, он написал части лучшего своего произведения "Тамарин": "Варинька", "Записки Тамарина" и "Иванов", напеч. в "Современнике" в 1849-51 гг. Авдеев умел прекрасно развивать типы, ранее его намеченные другими. Он не отрицал своей способности подражать; усматривая нечто другое в своем прототипе, он это другое развивал по-своему. В своей повести "Горы", говоря, что его упрекают в подражании разным авторам, Авдеев поставил, в виде оправдания своего, слова: "На свете столько было писано, что вовсе не хитро найти сходство. Как же мне знать, кому я подражаю?". От этой способности подражать, перерабатывая готовое, печатное, герой Авдеева и выходили не совсем близкими к жизни, кроме, впрочем, Тамарина, доставившего автору известность. Но нельзя сказать, чтобы и "Тамарин" не был создан под впечатлением "Героя нашего времени". Впечатлительность у Авдеева была велика, но уединенное житье в имении, в глуши Стерлитамакского уезда, давало мало материала для личных наблюдений, вследствие чего идеалисты, выводимые им в первых романах, односторонни и недостаточно проникнуты житейскими интересами. Тамарин гораздо ниже своего прототипа Печорина, который, при появлении, вызвал во многих подражание своим порокам. Но подражатели идеального героя ограничивались копированием одних внешних его особенностей, и эту внешность только и мог подметить Авдеев. В "Иванове" Авдеев выказал способность возвыситься до самостоятельного творчества. После окончания романа "Тамарин", выйдя в 1852 году в отставку с чином капитана корпуса инж. путей сообщения, Авдеев написал ряд повестей, легко читавшихся, а за ними и роман "Подводный камень", напечатанный в "Современнике" 1860 г. В этом романе выведен на сцену муж, мирящийся, без попытки даже к борьбе, с ветреностью подруги жизни, сперва влюбляющейся в него, потом в другого и открыто высказывающей мужу свои чувства. Развитие характеров такой четы, довольно искусное и с подкупающим характером естественности, доставило автору большой успех в публике. В другом романе, "Между двух огней" (напечатан в "Современнике", №№ 1-3 за 1868 г.), Авдеев стал развивать характер жены, без всяких стеснений меняющей предметы своей страсти, и вызвал от заступившейся за женщин г-жи Цебриковой нарекания в безнравственности и тенденциозности, уже не имеющей ничего общего с жизненной правдой. После этого романа Авдеев написал несколько повестей и комедий. Из последних - "Мещанская семья" не без достоинств, но не имела успеха. Осталась еще ненапечатанной пьеса "Шестое средство". В 1875 году в "Отечественных Записках" помещена "Переписка двух барышень", произведение, исполненное довольно едкого юмора и отличающееся верностью нового типа героинь с положительным направлением. В сборнике "Братская помощь" при жизни автора напечатано начало большого романа "В сороковых годах" (вполне помещенного в "Вестнике Европы", 1876 г., №№ 9-12). По части литературной критики Авдееву принадлежат этюды, напечатанные в 1874 г. отдельным изданием под заглавием: "Русское общество в героях и героинях литературы". Автор начинает Евгением Онегиным и оканчивает Резановым, героем повести Слепцова "Трудное время".

Труды М. В. Авдеева напечатаны: "Ясные дни" - "Современник", 1850 г., т. 23; "Горы" - "Отеч. Записки", 1851 г., т. 79; "Нынешняя любовь" - "Современник", 1852 г., т. 33.; "Огненный змей" - "Отеч. Записки", 1852 г., т. 86; "Деревенский визит" - "Спб. Ведомости", 1853 г., № 53; "Порядочный человек" - "Отеч. Записки", 1855 г., № 3; "Приличная партия" - "Библ. для Чтения", 1856 г., № 11, и 1857 г., т. 192; там же - "На дороге" - ряд путевых писем, читающихся с интересом. Авдеев неоднократно излагал в такой форме свои мысли и очерки, например в "Отеч. Записках", 1852 г., т. 84-85 - "Поездка на кумыс", "Дорожные заметки" (на пути на Кавказ); в "Библ. для Чтения", 1857 г. (т. 144-146), 1858 г. (т. 147-149) - "Из-за границы". Раньше были написаны "Письма из Петербурга" и "Из деревни" в газете "Кавказ", 1855 -56 гг. В газете "День" 1861-62 гг. помещались корреспонденции "Из Оренбургского края". Фельетоны свои, под псевдонимом "Пустой человек", Авдеев помещал в "Современнике"1852-53 г. и в "Биржевых Ведомостях" 1873 г. без подписи. "Письма в провинцию" напечатаны в "Вестнике Европы", № 1, 1870 г.; драма "Мещанская семья" в "Деле", 1869 г., № 2. Полное собрание сочинений Авдеева издано Стелловским в 2-х больших томах в 1868-70 гг. Отдельно напечатаны: в 1852 г. роман "Тамарин"; в 1853 - "Романы и повести", 2 т.; в 1863 - в 2 ч. роман "Подводный камень"; в 1868 г. - в 3 ч. "Между двух огней"; в 1869 г. - "Мещанская семья"; в 1871 г. - три повести ("Магдалины", "Пестренькая жизнь" и "Сухая любовь") и в 1874 г. - "Общество 1820-70 гг. в героях и героинях литературы". Статьи, разбирающие творения М. В. Авдеева, выходили одновременно с появлением в печати им писанного и привлекавшего внимание публики. Разборы романа "Тамарин" в 1852 г. явились наиболее дельные в журналах: Отеч. Зап. (№3, отд. VI, 16-22), "Библ. для Чт." (т. 116, VI, 1-9) и в "Спб. Вед.", № 51. О романе "Подводный камень": "Время", 1861 г., № 1, стр. 34-45 и в "Русск. Инв.", №№ 21-22, в "Светоче", 1861 г., № 3, 1861 г., стр. 21-40. О романе "Между двух огней" едко отозвался Скабичевский ("Неделя", 1868 г., №№ 18 и 19, под загл. "Герои голубиного полета"). Н. Н. Страхов ("Заря", 1869, № 4, стр. 104-119) и Н. Д. Ахшарумов (" Всемирный Труд", 1869 г., № 1, стр. 33- 46). В. П. Буренин ("Спб. Вед.", 1869 г., №№ 37 и 70).

Из статей, посвященных жизни М. В. Авдеева в связи с его творениями, следует отметить напечатанные по смерти автора в жур. "Неделя", 1876 г.: "Литературный портрет", стр. 150-155, и в "Крит.-биогр. словаре русск. писат." Венгерова: статья самого составителя этого издания в 1 и 2 выпусках, стр. 47-55, с обширным перечнем, библиографических указаний. Биография Авдеева в Энцикл. Слов., т. I, 220- 221, хороша и точна, но доведена до 1860 г., а в словарях Толля и Березина биографии извлечены из предыдущего издания с ничтожными прибавками, без всякой оценки.

{Половцов}

Авдеев, Михаил Васильевич

Род. 22 сентября 1821 г. в Оренбурге. Его предки - видные яицкие казаки. В 1842 г. окончил инженерный корпус поручиком, а в 52-м с чином капитана вышел в отставку и поселился в Уфимской г. 1862 г. сослан в Пензу, через год уехал за границу. Писать начал с 17-ти лет, но известность получил лишь 10-ю годами позже. Свои романы и повести печатал в "Соврем.", потом сотрудничал в "Деле", "От. зап.", "Вест. Евр." и друг. Его "Тамарин" и роман "Подводный камень" ("Соврем.", 1860 г.) наделали много шума и выдвинули автора на видное место. "Между двух огней" ("Совр. обозр.", 1868) прошел почти незамеченным. Полное собрание сочинений вышло в 1868-70 гг. † 1 февраля 1876 г.

{Брокгауз}

Авдеев, Михаил Васильевич

{Половцов}

Авдеев, Михаил Васильевич

(1821-1876) - писатель, сын зажиточного уральского казака, воспитанник ссыльного друга Мицкевича, Фомы Зана. В 1860 А. - член присутствия по крестьянским делам; в 1862 сослан по делу М. Л. Михайлова (см.) в Пензу; жил некоторое время в Париже, где сблизился с Тургеневым. Сотрудник "Современника", А. был выразителем перелома от настроений 40-х годов (в посмертном романе "В сороковых годах" изображен кружок Белинского) к идеям 60-х годов (Варинька", "Записки Тамарина", "Иванов", 1849-51; "Подводный камень", 1860). С появлением новых идеологических течений в 70-х гг. популярность А. пошла на убыль ("Между двух огней", 1868, и др.). В 1874 А. издал сборник критических очерков "Русское общество в героях и героинях литературы" (от Пушкинского "Евгения Онегина" до повести Слепцова "Трудное время"). Сочинения А. были изданы Стелловским (СПб, 1868-70) в 2 томах.

Лит.: Венгеров С., Критико-биографический словарь, т. I, 47-55, 905-6; Чернышевский Н., Собр. соч., т. I, 105-15, 149-51, 155-7; Скабичевский А., Собр. соч., т. I (статья "Между двух огней").

Авдеев, Михаил Васильевич

Беллетрист и критик из старинного состоятельного казацкого рода. А. современник и соратник Тургенева (см. ), пользовавшийся значительной известностью. Особенный интерес вызвали: "Тамарин" , сего новым типом делового человека, идущего на смену блестящим, но никчемным Печориным, и "Подводный камень" , трактующий вопросы свободной любви. Место действия романов А. дворянские гнезда с бесконечными спорами героев, воспитанных в тихом уюте помещичьей жизни и в университетских кружках. Эти новые люди дела слабо удаются писателю; его идеи эмансипации женщин не идут дальше свободы половых отношений. Следует отметить также книгу "Наше общество в героях и героинях литературы за 50 лет ", изд. 1874 и 1907.

Библиография: I. Собр. сочин. в 2 б. тт., изд. Стелловского, 1868-1870.

II. Никитин Н. (П. Ткачев): а) Подрастающие силы, "Дело", 1869, № 9-10; б) Идеалист мещанства, "Дело", 1877, № 1; Михайловский Н., Сочин. т. II, СПб., 1899; Венгеров С., Крит.-биограф, словарь, т. I, СПб., 1891.

{Лит. энц.}

Авдеев, Михаил Васильевич

(15.09.1913-22.06.1979) - летчик-истребитель, Герой Советского Союза (1942), генерал-майор авиации. Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 г. Воевал в составе 8 (6 гв.) иап ВВС ЧФ, был командиром эскадрильи. Совершил более 500 боевых вылетов, сбил 17 самолетов противника. После войны до 1964 г. служил в ВВС. Командовал дивизиями, был зам. командующего ВВС СКВО. Автор книги "У самого Черного моря".

* * *

Великую Отечественную войну Михаил Авдеев встретил в Крыму, будучи заместителем командира эскадрильи 32-го истребительного авиационного полка.

Все его лучшие качества - храбрость и мужество, высокое лётное мастерство, командирская зрелость в полной мере проявились уже в начале войны, летом 1941 года, в период ожесточённых боёв при обороне Севастополя.

Каждый новый боевой день обогащал Михаила опытом, всё более проявлялось его мастерство, его искусство побеждать врага. В неимоверно трудных условиях приходилось сражаться лётчикам, защищавшим небо Севастополя. Взлётные поля 2-х небольших аэродромов, которыми он располагал, находились под обстрелом вражеской артиллерии, подвергались постоянным бомбежкам. Только в июньские бои немцы сбросили на аэродромы Юхариной балки и Херсонесский около 2500 бомб и выпустили до 12600 снарядов. С рассвета и до сумерек висели над аэродромами вражеские истребители и бомбардировщики. Они набрасывались на каждый самолёт, показывавшийся из капонира или на взлётной полосе.

Однажды Авдеев в паре со своим ведомым навязал воздушный бой 14 вражеским истребителям, которые пытались обрушиться на группу наших бомбардировщиков, шедших к Перекопу для удара по скоплению войск противника. Авдееву и его напарнику удалось расстроить боевой порядок немецких машин и 2 из них сбить. Когда после этого боя он приземлился на своём аэродроме, техники насчитали в самолёте 32 пробоины...

Михаил Авдеев был одним из тех, кто сражался в небе осаждённого Севастополя с первого и до последнего дня обороны. Его самолёт последним покинул Херсонесский аэродром, когда в городе уже шли уличные бои.

В своей книге - "Воздушная битва за Севастополь. 1941 - 1942" - Мирослав Морозов приводит достаточно много эпизодов боевой деятельности Авдеева. Вот, к примеру:

"24 сентября 1941 года ВВС 51-й армии и Фрайдорфская группа произвели 83 самолёто - вылета (в том числе 48 Фрайдорфская авиагруппа)... В 18:30 группа штурмовиков, эскортом которой являлись 5 И-16 и 3 Як-1, у линии фронта были перехвачены 8 Ме-109. И-15бис пришлось спросить бомбы вне цели и вступить в воздушную карусоль. По донесению, командир группы прикрытия Михаил Авдеев сбил в этом бою 2 Ме-109, другие пилоты "Яков" - Филатов и Аллахвердов, а также лётчик Петров на И-16 по одному.

25 сентября советские ВВС осуществили над перешейком 97 самолёто - вылетов (в том числе 41 Фрайдорфская авиагруппа). Основные события развернулись во второй половине дня, когда участие в воздушных ударах приняли бомбардировщики ВВС Черноморского флота.

В 13:24 пятёрка Пе-2 бомбила войска врага у "Червонного чабана", а в 13:30 тройка возле батареи у Второ - Константиновки. В их прикрытии находились 14 И-16 и Як-1, которые вели ожесточённый бой с большой группой Ме-109 из III/JG 77. В результате пилот И-16 Васильев доложил об одном сбитом Ме-109, пара на "Яках" - Авдеев и Аллахвердов - о другом. Лётчики Петухов и Борисов повредили по одному истребителю, но был сбит Як-1 лейтенанта Филатова. Пилота считали пропавшим без вести, но вечером он вошёл в столовую именно в тот момент, когда боевые друзья из 5-й эскадрильи как раз собрались выпить на его поминках!"

29 сентября немецкие зенитки сбили Пе-2 командира 3-й эскадрильи майора Пузанова, а "МиГ" лётчика Воронова пропал без вести. Вечером при втором групповом вылете истребителям пришлось вступить в бой с "Мессерами". За один якобы сбитый Ме-109 пришлось заплатить двумя пропавшими без вести ЛаГГ-3 и ещё одним, севшим из-за повреждений на своей территории. И для других советских частей этот день сложился не слишком удачно. В боях были сбиты или пропали без вести И-15бис, И-153 и КОР-1 (корабельный гидросамолёт - разведчик, поставленный на колёсное шасси; 3 таких самолёта утром 29 сентября были выделены в состав 3-й эскадрильи 8-го ИАП).

Один Пе-2 и один СБ подбитыми сели на своей территории, причём последний оказался воздушной победой... старшего лейтенанта Авдеева из 5-й эскадрильи 32-го ИАП. Дело в том, что стрелок - радист бомбардировщика обстрелял "Як" Авдеева, приняв его за Ме-109, а будущий черноморский Герой Советского Союза не успокоился, пока не посадил повреждённого "обидчика" на землю. Кроме того, погиб почти со всем экипажем один Пе-2 40-го БАП, упавший при взлете и взорвавшийся на своих бомбах. Немецкая сторона потерь в истребителях не понесла".

По данным М. Морозова к концу сентября 1941 года на счету Михаила Авдеева числилось 2 личные и 2 групповые победы.

К ноябрю 1941 года старший лейтенант М. В. Авдеев уже командовал эскадрильей.

4 декабря лётчики 5-й эскадрильи 32-го ИАП под командованием Михаила Авдеева перегнали в Севастополь партию "Яков", после чего влились в состав 8-го ИАП на правах 5-й (затем 1-й) эскадрильи. На тот момент 5-я эскадрилья, без сомнения, являлась лучшим подразделением истребительной авиации ВВС ЧФ и имела на своём боевом счету 32 воздушные победы. Помимо Авдеева в её составе служили такие заслуженные пилоты, как старший лейтенант Капитунов и младший лейтенант Щеглов. Под командование Авдеева перешла и сводная группа "Яков" и "МиГов" из состава 9-го ИАП, на которых летали ставшие знаменитыми позднее старшие лейтенанты Калинин, Поливанов, лейтенанты Алексеев, Ватолкин, Гриб, Котров, младший лейтенант Качалка.

По всему Черноморскому флоту гремела боевая слава 8-го ИАП, принимавшего участие в боях при обороне Одессы, Севастополя, Кавказа. С первых дней войны лётчики полка не покидали передовой линии. За мужество и героизм при обороне Севастополя в апреле 1942 года 8-й ИАП был преобразован в 6-й Гвардейский.

Сражаясь в составе этого полка Михаил Авдеев летал штурмовать немецкие войска, отважно вёл напряженные бои в воздухе с превосходящими силами противника.

Утром 17 декабря 1941 года немецкие войска перешли в наступление. Они решили прорваться к берегу Северной бухты. Пехоту поддерживали танки, артиллерия и авиация. Противник надеялся захватить Севастополь за 4 суток, к рождественским праздникам. Уже был назначен комендант города.

В течение первого дня около 100 вражеских самолётов бомбили город, боевые порядки наших войск, аэродромы. Начался второй штурм осаждённого города. На земле и в воздухе разгорелись кровопролитные бои.

Защитники Севастополя храбро отбивали яростный натиск фашистов. Лётчики наносили удары по наступающим войскам, отражали воздушные налёты. За день они совершили сотни вылетов и выдержали 63 боя.

В истории 8-го ИАП записано, что 17 декабря лётчики сбили 9 самолётов. Из них - 7 составили боевой счёт 1-й эскадрильи. Начало победам положил командир. В разгар воздушного боя Михаил Авдеев пошёл в лобовую атаку на ведущего Ме-109. Сделав разворот, он атаковал затем Не-111. Бомбардировщик загорелся. Немецкий лётчик пытался сбить пламя. Тогда Михаил Васильевич повторил атаку, и с одним из противников было покончено.

В тот день отличился и лейтенант Владимир Капитунов: он сбил 2 вражеских самолёта - Ме-109 и Hs-126. Старшие лейтенанты Константин Алексеев, Николай Шилкин, Борис Бабаев и старшина Лев Ватолкин сразили по одному Ju-88.

В ночь на 28 мая 1942 года немецкие бомбардировщики предприняли первый массированный ночной налёт на город. В нём, по данным ПВО, участвовало 25 машин, сбросивших на город не менее 70 тяжёлых авиабомб. Тем не менее нанесённый ущерб оказался незначительным - всего 8 разрушенных жилых домов при отсутствии пострадавших военных объектов. В дневное время пилоты Люфтваффе придерживались старой тактики - непрекращающиеся налёты отдельных звеньев с больших высот. Взлетавшие советские перехватчики немедленно попадали под удар "Мессеров", которые с этого дня установили непрерывный воздушный патруль над базой силами 2 - 6 машин. К счастью, зенитная артиллерия заставляла их держаться на большой высоте, откуда они не могли мешать взлёту и посадке наших самолётов.

Командир эскадрильи 8-го ИАП ВВС Черноморского флота старший лейтенант М. В. Авдеев в кабине Як-1.

В 11:58 пара Ме-109, очевидно, осуществлявших бомбовый удар с высоты бреющего полёта, случайно оказались в радиусе огня плавучей батареи "Не тронь меня", которая сразу же их сбила. Старший лейтенант Авдеев добавил к этому ещё один уничтоженный "Мессер", но немцы этого не подтверждают. В свою очередь, советская сторона отрицает 5 воздушных побед, одержанных в тот день немецкими пилотами. Реально ими была сбита лишь одна "Чайка", лётчик которой воспользовался парашютом.

К июню 1942 года командир 1-й эскадрильи 6-го Гвардейского истребительного авиационного полка Гвардии капитан М. В. Авдеев совершил более 300 боевых вылетов, в 63 воздушных боях лично сбил 9 самолётов противника, нанёс значительный урон его войскам смелыми штурмовыми ударами. Лётчики его эскадрильи за это время уничтожили около 80 вражеских самолётов.

Уже тогда Авдеев выработал свой неизменный стиль ведения боя - атаковать всегда сверху, как коршун, имея достаточный запас высоты и скорости. Летать в паре с ним было почётно и, в то же время, очень сложно - Михаил Васильевич любил маневрировать в предвидинии боя на максимальных скоростях и зачастую без учёта возможностей своего ведомого.

О событиях июня 1942 года Мирослав Морозов в своей книге пишет:

"Все советские источники сходятся на том, что с 3 по 6 июня 1942 года наземные соединения Севастопольского оборонительного района (СОРа) в результате вражеских налётов понесли весьма незначительные потери. Не наблюдалось и падения морального духа защитников, хотя за период 24 мая - 6 июня немецкие самолёты сбросили над районом 638 тысяч листовок. Севастопольцы искренне верили, что если им удалось отстоять свой город в тяжелейшие месяцы 1941 годв, то теперь, в 1942-м, враг сломает зубы при попытке штурма "черноморской твердыни". В то же верили и лётчики 3-й авиагруппы, хотя счёт по воздушным победам продолжал складываться не в их пользу.

Днём 3 июня с Кавказа на Херсонесский маяк должны были перелететь 9 ЛаГГ-3 и 2 Як-1 из состава последней эскадрильи 9-го ИАП ВВС ЧФ. Для прикрытия перелёта с аэродрома взлетело несколько "Яков" 6-го ГвИАП. Всё это привело к крупному воздушному бою с группой Ме-109 из группы II/JG 77 и прибывшими им на помощь коллегами из III/JG 3. Советские истребители, у которых после длительного перелёта почти не осталось бензина, не смогли оказать достойного противодействия. Один за другим к земле потянулись 3 "Лавочкина" и 1 "Як". Это сопровождалось серьёзными потерями в лётном составе. Лейтенант Сохунов попытался выпрыгнуть с парашютом, но тот не раскрылся, а лейтенант Федоренко погиб в воздухе. Младший лейтенант Лощинский совершил удачный прыжок, но всё равно вышел из строя, поскольку получил серьёзные ожоги. В строю остался только лейтенант Грибин, который сел в море и был спасён катером.

Старший лейтенант Авдеев, капитан Просвирин и экипаж лидера Пе-2 доложили о 3-х сбитых Ме-109, но немцы не признают ни одного, хотя и не скрывают, что потеряли 2 машины из II и III/JG 77 в лётных происшествиях. Удивление от результатов боя проходит, если посмотреть, кто из немецких пилотов претендует на воздушные победы. Это обер-лейтенант Хакль (Hackl; 52-я победа), обер-лейтенант Фрейтаг (Freytag; 50-я), фельдфебель Шульте (Schulte; 26-я), унтер-офицер Эберт (Ebert; 14-я) и обер-лейтенант Мертенс из III/JG 3 (Mertens; 31-я). Ни один из противостоявших им советских лётчиков, даже асы из эскадрильи Авдеева на тот момент не имели более 8 личных побед.

Но это не значит, что в тот день немцы не понесли потерь от действий советских истребителей. В последующих вылетах пилоты Хряев и Головко сбили "Юнкерс", командир перелетевшей 3-й эскадрильи 9-го ИАП капитан Нихамин - другой, а лётчики Безеров и Буряков - корректировщик Hs-126. Противная сторона признает потерю 2-х Ju-88 из 4/KG 51 и I/KG 76 с полными экипажами, но считает первый пропавшим без вести, а второй - сбитый огнём зениток. Поскольку последние претендуют только на сбитый Ju-87 (не подтверждено), можно считать, что Нихамин, Хряев и Головко неплохо поквитались за погибших товарищей.

5 июня советские истребители сделали для прикрытия Севастополя всего 39 вылетов и провели несколько воздушных боёв. В свой актив они смогли занести только "Хейнкель-111" из I/KG 100, сбитый объединёнными усилиями Авдеева, Алексеева, Катрова и Данилко. В то же время "Мессершмитт", якобы сбитый этими же лётчиками, не подтверждается, как и 7 самолётов, уничтоженных зенитчиками. Советская сторона в боях потеряла 2 Як-1 сбитыми (Данилко и Буряков выпрыгнули с парашютами), 4 "Яка" и 1 И-16 - подбитыми. Кроме того, при посадке "Як", пилотируемый лётчиком Князевым, зацепился крылом за капонир и был полностью разбит".

В последние дни перед штурмом Севастополя командующий немецкими войсками Генерал Манштейн проводил инспекционные поездки по своим дивизиям. 4 июня 1942 года он выехал на южный берег Крыма в район 30-го армейского корпуса, а после его проверки, вернувшись в Ялту, решил с группой офицеров выйти на торпедном катере в море, чтобы посмотреть дорогу из Ялты на Байдары и определить, насколько она может обеспечить питание войск его армии. Затем, находясь в море на пути в Ялту, катер, на котором был Манштейн, подвергся атаке наших самолётов. Вот что об этом писал Манштейн в мемуарах:

"Вдруг вокруг нас засвистели, затрещали, защёлкали пули и снаряды: на наш катер обрушились два истребителя. Так как они налетели на нас со стороны слепящего солнца, мы не заметили их, а шум мощных моторов торпедного катера заглушил гул их моторов. За несколько секунд из 16 человек, находившихся па борту, 7 было убито и ранено. Катер загорелся. Это было крайне опасно, так как могли взорваться торпеды, лежащие по бортам... Командир катера принимал меры к спасению катера и людей... Вскоре подошёл другой катер и прибуксировал подбитый катер в Ялту...

Это была печальная поездка. Был убит итальянский унтер офицер, ранено 3 матроса, погиб также и начальник Ялтинского порта, сопровождавший нас, капитан I ранга фон - Бредов".

Вскоре эти мемуары были переведены и изданы в Советском Союзе закрытым тиражом. Прочитали их и бывшие защитники Севастополя. Мысль о том, что их "злой гений" был буквально на волосок от смерти накануне финального штурма и избежал её, казалась многим невыносимой. Но кто же эти таинственные пилоты, которые совершили атаку и если не убили Манштейна, то были весьма близки к этому? Ведь в оперативных сводках 3-й ОАГ нет и намёка на какую-либо атаку катеров с воздуха в прилегающих к Севастополю водах.

Первой память начала возвращаться к Герою Советского Союза Михаилу Авдееву. В своих мемуарах, вышедших в 1968 году, он посвятил данному эпизоду целую главу под названием "Наш "личный друг" Эрих фон Манштейн". Изложенное в ней вкратце сводилось к следующему: однажды утром Авдеев в паре с Данилко получили задачу разведать движение противника по Ялтинскому шоссе. Разведав шоссе, лётчики заметили идущий вдоль берега катер. "Он шёл с большой скоростью, - писал Авдеев. - Насколько я знал, таких судов немцы здесь не имели. Значит - штабной!" Затем лётчики проштурмовали катер, а при возвращении на аэродром договорились никому об этом не говорить - якобы потому, что выполнение разведывательного задания категорически воспрещало им самим вступать в бой с кем-либо. Дальше ещё интересней: Данилко рассказал о случившемся Катрову, а тот всем остальным. В это же время якобы из радиоперехватов стало известно, что на атакованном катере находился сам Манштейн.

Всё в этой истории ложь от начала до конца. Во-первых, советским самолётам - разведчикам не запрещалось, а, наоборот, рекомендовалось атаковывать цели, что регулярно и делали пилоты разведывательных Пе-2. Во-вторых, ни до, ни после самолёты 3-й ОАГ не атаковывали катеров у берегов Крыма. Нельзя забывать, что немецко - итальянский флот в составе нескольких катеров и сверхмалых подводных лодок на Чёрном море появился только к концу мая 1942 года, в то время как Черноморский флот обладал десятками кораблей и катеров различного назначения. Увидев катер, лётчики скорей всего подумали бы, что он советский - ведь в конвоях в Севастополь регулярно ходили сторожевые катера, торпедные катера использовались для несения дозорной службы и спасения экипажей сбитых самолётов. В-третьих, советская сторона в тот период не могла расшифровать радиосообщений немцев, кроме того, в документах 3-й ОАГ нет никаких упоминаний о подобном перехвате и атаке на катер с Манштейном на борту.

В-четвёртых, ни Манштейн, ни Авдеев не упоминают, в какой именно день произошло это событие. В "Боевой летописи ВМФ 1941 - 1942 гг." атака отнесена к 4 июня, в мемуарах К. Д. Денисова - к 5 июня. Ответ на все эти вопросы проливает 11-й том официальной истории итальянского флота, вышедший в 1972 году. Там достаточно подробно освещаются действия итальянских сил на Чёрном море в 1942 году, но об этом инциденте нет ни слова. Только на 42-й странице, где даётся таблица со всеми выходами катеров, можно узнать, что атакованным торпедным катером был "MAS 571" и это событие произошло 3 июня.

Самое интересное написано в последнем столбце. Оказывается, что атаковавшие истребители... были немецкими! Эта информация ставит всё на свои места. Случаи атак своих кораблей своими же самолётами случались неоднократно в годы Второй мировой войны практически во всех флотах мира. Не приходится сомневаться в том, что очень скоро этот эпизод стал достоянием немецкого командования, но Манштейн решил не выносить сор из избы. Вместо этого 10 июня 1942 года Рихтгофен отдал приказ, запрещающий самолётам VIII авиакорпуса атаки любых подводных лодок и катеров в пределах всей акватории Чёрного моря. На этот раз возмутился командующий немецкими Военно - Морскими силами на Чёрном море Вице-адмирал Вюрмбах (Wurmbach). Он заявил, что ВМС союзников по "оси" не плавают по всему морю, а только в прилегающих к Крыму водах, и что он, наоборот, рассчитывает, что VIII авиакорпус примет самое активное участие в борьбе с кораблями, катерами и подводными лодками русских.

После этого протеста 12 июня 1942 года Рихтгофен изменил своё запрещение, конкретно указав, в каких именно водах плавают немецкие и итальянские катера. Тем не менее этот приказ привёл к тому, что советские катера могли плавать к мысу Херсонес до последних дней обороны главной базы, подвергаясь опасности атак с воздуха только непосредственно у причалов мыса и у кавказских берегов...

Тем временем сама 3-я авиагруппа не вылезала из тяжелейших боёв.

Вспоминает Михаил Васильевич Авдеев:

"На рассвете 7 июня 1942 года 4 капитана - Данилин, Алексеев, Катров и я, сопровождали штурмовики в район Балаклавы. Только отошли в море, чтобы незамеченными подойти к позициям 30-го немецкого корпуса, как на наших глазах вся подкова линии фронта обозначилась со стороны противника вспышкой. Чёрные султаны взрывов поднялись на наших позициях. Артиллерийская канонада нарастала. Такой ещё не было за всю оборону города. Над северным сектором фронта и над Севастополем большими стаями плыли гитлеровские бомбардировщики. В небе пестрели белые дымки от взрывов зенитных снарядов. Особенно сильная бомбардировка была у Камышлы и у Мекензиевых гор...

"Ильюшины" развернулись к берегу чуть дальше Балаклавы. Теперь им не нужно было искать цель. Она открыта. Штурмовики сбросили бомбы на артиллерийские батареи и начали их обстреливать. Появились 10 Ме-109. Мы связали их боем и не допустили к штурмовикам. Один всё же оторвался от общей свалки, попытался атаковать Ил-2, но его вовремя заметил Алексеев и сбил. Второго Ме-109 сбил я. И ещё один горящий гитлеровец упал в горы, а кто поджёг его, не заметили. Остальные "Мессеры" вышли из боя.

Командир эскадрильи 6-го Гвардейского ИАП ЧФ Гвардии капитан М. В. Авдеев у своего Як-1.

На обратном маршруте мы снова наблюдали артиллерийскую канонаду и непрерывную бомбёжку наших позиций, укреплений, портов и города. И никакого переднего края и самого Севастополя не было уже видно. Всё скрылось в густой белесо - жёлтой пыли и в дыму.

Несколько часов вокруг гудело, выло и грохотало. Отразить массированные, волна за волной налёты авиации на Севастополь не было никакой возможности - не хватало ни истребителей, ни зенитных орудий. Потом огонь ослаб, и немцы двинули в наступление танки и пехоту. Таких боев ещё не видывала история".

О боях в воздухе, произошедших 8 июня 1942 года, вспоминает в своих мемуарах Герой Советского Союза К. Д. Денисов:

"Одновременно в воздух поднялись 2 группы самолётов. Наша из 12 Як-1 имела задачей борьбу с бомбардировщиками противника над Севастополем, а другая - 5 Ил-2 и 6 ЛаГГ-3 - должна была нанести удар по скоплению вражеских войск в Альминской долине. Зайдя с моря на малой высоте, "Илы" выполнили внезапную атаку и стали отходить. Группа прикрытия, возглавляемая командиром 3-й эскадрильи 9-го авиаполка капитаном Д. Е. Нихаминым, ввязалась в бой с "Мессерами". Мы, находясь немного в стороне и выше, были готовы помочь, но тут обстановка усложнилась и у нас: 27 Ju-88 рвались к Главной базе, а вокруг них, словно шмели, сновали пары и четвёрки Me-109. Одного "худого" сразил Авдеев, а на нашу с Головковым долю пришёлся "Юнкерс". Характерно, что, когда был сбит вражеский истребитель, а мы атаковали бомбардировщик, остальные "Мессеры" не рванулись на помощь своему оторвавшемуся от группы бомбардировщику, а крутились на стороне солнца, выжидая момента для внезапной атаки. Такая тактика действий немецких лётчиков была стандартной.

Рассчитывая на помощь наших зенитчиков, Нихамин вёл бой с превосходящими силами до самого Херсонеса, но немного недотянул до аэродрома. В результате атаки четвёрки "худых" его "Лавочкин" загорелся. И Давид Ефимович на парашюте приводнился в Камышовой бухте.

"Гроза воздушных пиратов", как прозвали Нихамина за отличные действия ещё под Перекопом, на этот раз сильно пострадал: лицо его и руки обгорели. Но, подлечившись, он вскоре вновь вступил в строй".

В текст воспоминаний закралась небольшая неточность - в том бою Нихамин управлял не "Лавочкиным", а Як-1. Кроме него, был сбит "Як" лётчика Купцова, который также спасся на парашюте, и подбит "Як" командира эскадрильи 62-го ИАП, однофамильца автора мемуаров, капитана В. И. Денисова. При посадке капитан не справился с повреждённым управлением и круто врезался в землю. Кроме того, при посадке был разбит ЛаГГ-3 лётчика Бакрова, который остался жив.

14 июня 1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко - фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм, Гвардии капитану Михаилу Васильевичу Авдееву присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 858).

В мае 1943 года Гвардии майор М. В. Авдеев был назначен командиром 6-го Гвардейского ИАП: талантливые офицеры тогда быстро поднимались по должностным ступеням. В ту пору Михаилу Васильевичу было всего 30 лет.

Герои Советского Союза К. С. Алексеев, М. В. Авдеев, Г. В. Москаленко.

В июле 1943 года его полк был перебазирован на тыловой аэродром для пополнения личного состава и перевооружения на новую технику - Гвардейцы получили истребители Як-9Д.

В начале октября лётчики полка прибыли на аэродром Адлер, расположенный на берегу моря недалеко от Сочи. К тому времени полк был уже полностью укомплектован лётным и техническим составом. Вскоре прибыли и новые самолёты. На всех "Яках" 6-го Гвардейского ИАП на боковом капоте мотора был нарисован Гвардейский знак. Кроме того, на самолёте командира полка подполковника Авдеева, по его желанию, был нарисован орёл с полурасправленнымим крыльями.

Это событие связывалось с тем, что с первых дней войны позывным лётчиков полка неизменно был "Орёл" с добавлением бортового номера самолёта. К этому все привыкли и это воспринималось как хорошая боевая традиция. Командир полка, в устных докладах и при встречах с начальниками, всегда с гордостью говорил: "Мои орлы!.." И, обращаюся к лётчикам, он не называл их иначе, как "орлами": "Ну, что скажешь, орёл?.. Как дела, орёл?"

На самолёте заместителя полка майора С. Е. Войтенко нарисовали белую стрелу во всю длину фюзеляжа. Командиры эскадрилий имели ещё и белые полосы вокруг фюзеляжа, по числу номера эскадрильи. Остальные машины имели просто порядковый номер во весь фюзеляж, чтобы быть легче отличимыми в воздухе.

На киле самолётов, лётчики которых имели на боевом счету сбитые самолёты врага, техники рисовали между лучами красной звезды маленькие звёздочки по числу официальных побед. На борту "Орла" - самолёта Михаила Авдеева их было 14 !

В начале декабря полк перелетел на фронтовой аэродром Анапа и вскоре приступил к боевой работе сменив 9-й авиаполк, который в длительных боях понёс значительные потери и нуждался в пополнении и отдыхе. Главной задачей лётчиков 11-й Новороссийской ШАД, в состав которой входил и 6-й Гвардейский ИАП, было уничтожение плавстредств противника в Керченском проливе, на коммуникациях и в портах с целью недопущения блокады наших десантников, высаженных на Керченском полуострове со стороны залива. Большое значение придавалось огневой поддержке десанта и прикрытию его с воздуха от ударов авиации противника.

22 января 1944 года полк был награждён орденом Красного Знамени. К тому времени на боевом счету Гвардейцев было более 200 уничтоженных на земле и в воздухе самолётов противника, 32 000 солдат и офицеров, большое количество боевой техники. Велики были заслуги полка и в битве за Кавказ: только с января по июль 1943 года его лётчики провели 220 воздушных боёв, сбили 86 самолётов, в том числе 41 бомбардировщик и разведчик, 45 истребителей. Однако победа давалась дорогой ценой - полк потерял 23 лётчика и 33 самолёта.

Истребитель Як-9Д Михаила Авдеева, 6-й Гвардейский ИАП ЧФ. Весна 1944 года.

В феврале 1944 года в небе над Керчью развернулись ожесточённые воздушные сражения. Противник, подтянув резервы, решил любой ценой отстоять Крым. Два дня, 10 и 12 февраля, стали днями тяжёлых испытаний и суровым экзаменом для лётчиков полка. В эти дни им пришлось вести ожесточённые бои с хорошо подготовленными немецкими пилотами, причем в меньшенстве (аэродромы Таманского полуострова настолько размокли, что истребители 4-й Воздушной армии не могли взлетать).

О напряжённости тех дней говорят такие факты: 10 февраля лётчики 6-го Гвардейского и 25-го авиаполка произвели 123 боевых вылета на прикрытие Керченского десанта, провели 24 групповых воздушных боя, в которых сбили 19 самолётов противника. 12 февраля произведено 45 самолёто - вылетов, в 19 воздушных боях сбито 8 самолётов. Командиры полков М. Авдеев и К. Алексеев личным примером вдохновляли лётчиков и вели их в бой.

В этих поединках Михаил Авдеев сразил 15-й самолёт, а командир 25-го истребительного авиаполка прославленный черноморский лётчик Константин Алексеев одержал 19-ю победу. Но успехи достались нелегко, оба полка потеряли несколько боевых товарищей и более 10 самолётов. Столь значительные потери заставили командование полков внимательно проанализировать итоги боёв, недостатки в подготовке лётчиков и организации взаимодействия между тактическими группами.

Одной из замечательных черт характера Михаила Васильевича Авдеева была его доброта. Будучи прекрасным лётчиком - истребителем, храбрым воздушным бойцом, требовательным и суровым командиром, он в то же время всегда оставался добрым и внимательным человеком. Авдеев не боялся ответственности за свои решения и действия, хотя порой и превышал свои права. Строго взыскивая с пьяниц и трусов, он в то же время щедро поощрял достойных и отличившихся пилотов, представлял их к наградам.

Михаил Васильевич прежде всего проявлял заботу о высокой боевой выучке лётчиков, организованности и дисциплине, постоянно поддерживал и развивал у подчинённых чувство гордости за свой полк, ответственность за его честь и славу. Он постоянно жил делами и заботами коллектива.

Командир полка сам не пил и страшно не любил пьяниц, тех, кто злоупотреблял и не знал меры, забывая о своём долге и предназначении на фронте. Авдеев жестоко карал за пьянство даже боевых и заслуженных лётчиков. Он придумал и применил на практике такое наказание - отбирал у провинившихся награды и хранил их у себя в сейфе до тех пор, пока не убеждался в том, что наказание подействовало и виновный исправился. Такая кара на фронте для всех была самой строгой и, как правило, приносила пользу.

Насколько Авдеев чутко и внимательно относился к смелым и хорошим лётчикам, настолько же он не терпел трусов и ловкачей. Сильно доставалось от него пилотам плохо следившим за своими напарниками. Особенно строг он был к ведомым, которые, оторвавшись, не видели, как сбивали их ведущих. Он мог беспощадно расправиться с ними или находил пути избавиться от них. За такую твёрдость и справедливость лётчики любили своего командира и в то же время побаивались его, зная, что Авдеев спуску не даст. Таков уж у него был характер и такова школа. Один из полковых поэтов написал стихотворение "Слава авдеевцам", в котором были и такие строки:

Немцам соколы морские спать спокойно не дают,
и горды мы, что другие, нас "авдеевцы" зовут.
Нас в бой ведёт Авдеев и гремят его дела.
Нет отважней и смелее Черноморского "Орла".

С весны 1944 года авиация Черноморского флота непрерывно наращивала силу ударов по противнику нанося ему весьма чувствительные потери. В дни боёв за Севастополь лётчики 6-го Гвардейского ИАП сбили 19 вражеских самолётов. За мужество и отвагу, проявленные в боях, 11-я Новороссийская ШАД была награждена орденом Красного Знамени, а полку присвоено почётное наименование "Севастопольский".

В конце апреля 1944 года Михаил Авдеев одержал очередную свою победу. Сам он вспоминает об этом так:

"С грозным рёвом проносятся "Ильюшины" над передним краем немецкой обороны, обрушивая на врага бомбы и снаряды. Когда наши самолёты стали выполнять очередной заход, с запада появилась большая группа немецких бомбардировщиков Ju-87. "Лаптёжники", как их называли наши лётчики за неубирающиеся в полёте шасси, направились бомбить правый фланг наших войск. Штурмовики открыли пушечно - пулемётный огонь по "Юнкерсам". Беспорядочно сбросив бомбы, Ju-87 бреющим полётом с разворотом на 180 градусов ушли на запад.

Немецкие истребители Ме-109 находились в это время выше "Юнкерсов". Пара "Мессеров" шла на одной высоте с нашей группой истребителей, прикрывавших "Илы". Неожиданно один из "Яков", с изображением орла на фюзеляже, стремительно атаковал немца, приблизился к нему и дал три короткие очереди. С высоты 1500 метров "Мессер" вертикально пошёл вниз и врезался в воду.

Наблюдавшие за этим скоротечным боем пехотинцы - Гвардейцы Героя Советского Союза Гвардии подполковника Главацкого дружно аплодировали нашему лётчику. Не скрою: мне приятно вспоминать этот эпизод. Тем более, что лётчиком этого "Яка" был я..."

Летом 1944 года 6-й Гвардейский ИАП перебазировался на новый аэродром Медново, в 35 км от Одессы, и стал готовиться к боевым действиям на приморском направлении. В его задачи входило оказание содействия войскам при форсировании Днестровского лимана и реки Дунай, нанесение массированных ударов по военно - морским базам Констанца и Сулина.

В конце августа 1944 года полк перелетел на аэродром Мамайя и вскоре приступил к перевооружению на новые истребители Як-3. Однако уже в ноябре лётчики полка с большим сожалением были вынуждены расстаться со своим боевым и любимым командиром - Михаил Авдеев уехал на Академические курсы в Ленинград. Тепло попрощавшись со всеми, и сфотографировавшись на память, он пожелал лётчикам новых успехов в умножении боевой славы крылатой Гвардии.

Большой и трудный путь прошёл Михаил Васильевич за это время, познал горечь отступления и радость побед. Дрался за Севастополь и Перекоп, участвовал в освобождении Кавказа, войну закончил уже в Болгарии. К тому времени он совершил около 500 успешных боевых вылетов, провёл свыше 140 воздушных боёв, сбил по различным источникам от 17 до 19 самолётов противника. [ М. Ю. Быков в своих исследованиях указывает на 12 личных и 6 групповых побед. На фото внизу, опубликованном в октябре 1943 года во фронтовой газете "Во славу Родины" - 13 лично и 6 в группе. ] Лётчики 6-го Гвардейского авиаполка, которым командовал М. В. Авдеев, уничтожили за этот период около 300 вражеских самолётов, совершили более 1500 вылетов на штурмовку живой силы и боевой техники врага.

После войны Михаил Васильевич продолжал службу в ВВС. В 1945 году окончил академические курсы офицерского состава ВВС и ПВО при Военно - Морской академии, позже - Военную академию Генерального штаба. Военный лётчик 1-го класса, он летал на многих типах реактивных самолётов.

В мае 1945 - марте 1947 годов был командиром 6-й истребительной авиационной дивизии ВВС Северного флота; в апреле 1949 - апреле 1950 годов - командир 92-й смешанной авиационной дивизии; в апреле 1950 - мае 1951 годов - командир 601-й штурмовой авиационной дивизии ВВС 4-го ВМФ, в мае 1951 - ноябре 1953 годов - заместитель начальника по лётной подготовке Высших офицерских лётно - тактических курсов авиации ВМС; в ноябре 1953 - марте 1956 годов - помощник начальника управления ВВС 8-го ВМФ; в марте 1956 - сентябре 1958 годов - командир 9-го истребительного авиационного корпуса ВВС Балтийского флота; в сентябре - ноябре 1958 годов - 1-й заместитель командующего 42-й Воздушной армией Бакинского округа ПВО; в ноябре 1958 - апреле 1960 годов - заместитель начальника авиации Бакинского округа ПВО; в июле 1960 - августе 1961 годов - начальник авиации 8-й отдельной армии ПВО; в декабре 1961 - марте 1964 годов - заместитель командующего ВВС Северо - Кавказского военного округа, начальник отдела боевой подготовки и высших учебных заведений.

С марта 1964 года генерал - майор авиации М. В. Авдеев - в запасе. Жил в Москве. Скончался 22 июня 1979 года. Похоронен на Кунцевском кладбище.

* * *

Список известных побед Гвардии подполковника М. В. Авдеева:
(Из книги М. Ю. Быкова - "Победы сталинских соколов". Издательство "ЯУЗА - ЭКСМО", 2008 год.)

№ п / п	Д а т а	Сбитые самолёты	Место воздушного боя (одержанной победы)	Свои самолёты
1	24.09.1941 г.	2 Ме-109	Перекоп	Як-1, Як-9, Як-3.
2	25.09.1941 г.	1 Ме-109	Червоный Чабан
3	30.09.1941 г.	1 Ме-109	Перекоп
4		1 Ме-109 (в паре - 1 / 2)	Перекоп
5	18.10.1941 г.	1 Ме-109 (в паре - 1 / 2)	юго - зап. Карт - Казак № 3
6	17.12.1941 г.	1 Не-111	Кача
7	09.01.1942 г.	1 Ju-88 (в паре - 1 / 2)	Бельбек - Кача
8	03.06.1942 г.	1 Ме-109	траверз Кача
9	05.06.1942 г.	1 Не-111 (в группе - 1 / 4)	аэродром Кача
10		1 Ме-109 (в группе - 1 / 4)	Балаклава
11	08.06.1942 г.	1 Ме-109	Балаклава
12	15.03.1943 г.	1 Ме-109	Геленджик
13	17.03.1943 г.	1 Ju-87 (в группе - 1 / 4)	Мысхако
14	09.04.1943 г.	1 FW-189	Гайдук
15	13.05.1943 г.	1 Ме-109	Мысхако
16	10.01.1944 г.	1 Ме-109	Либкнехтовка
17		1 Ме-109	м. Мама Русская
Всего сбитых самолётов - 12 + 6; боевых вылетов - более 500.

Человека всю его жизнь - с рождения и до самой смерти - окружают предметы быта. Что входит в это понятие? Мебель, посуда, одежда и многое другое. С предметами народного быта связано огромное количество пословиц и поговорок. О них идет речь в сказках, о них пишут стихи и придумывают загадки.

Какие предметы народного быта в России мы знаем? Всегда ли они так назывались? Есть ли вещи, которые исчезли из нашей жизни? Какие интересные факты связаны с предметами народного быта? Начнем с самого главного.

Русская изба

Невозможно представить предметы народного быта россиян без самого важного - их жилища. На Руси избы строились на берегах рек или озер, ведь рыболовство с давнейших времен было одним из важных промыслов. Место для постройки выбиралось очень тщательно. Новая изба никогда не строилась на месте старой. Интересен тот факт, что ориентиром для выбора служили домашние животные. Место, которое они выбирали для отдыха, считалось самым благоприятным для строительства дома.

Жилище делали из дерева, чаще всего из лиственницы или березы. Правильнее говорить не "построить избу", а "срубить дом". Делалось это с помощью топора, а позднее и пилы. Избы чаще всего делались квадратными или прямоугольными. Внутри жилища не было ничего лишнего, только самое необходимое для жизни. Стены и потолки в русской избе не красили. У зажиточных крестьян дом состоял из нескольких помещений: основное жилище, сени, веранда, чулан, двор и постройки: стайка или загон для животных, сеновал и другие.

В избе находились деревянные предметы народного быта - стол, лавки, колыбелька или люлька для малышей, полки для посуды. На полу могли лежать цветные половики или дорожки. Стол занимал центральное место в доме, угол, где он стоял, назывался "красным", то есть самым важным, почетным. Его покрывали скатертью, и за ним собиралась вся семья. У каждого за столом было свое место, самое удобное, центральное занимал глава семьи - хозяин. В отводилось место для икон.

Добра речь, коли в избе есть печь

Без этого предмета невозможно представить жизнь наших далеких предков. Печь была и кормилицей, и спасительницей. В сильные холода только благодаря ей многим людям удавалось согреться. Русская печь была местом где готовили пищу, также на ней спали. Её тепло спасало от многих болезней. Благодаря тому, что в ней были различные ниши и полочки, здесь хранилась различная посуда.

Еда приготовленная в русской печи необычайно вкусная и ароматная. Здесь можно приготовить: вкусный и наваристый суп, рассыпчатую кашу, всевозможную выпечку и многое другое.

Но самое главное, что печь - это было то место в доме, вокруг которого постоянно находились люди. Не случайно в русских сказках, главные герои то ездят на ней (Емеля), то спят (Илья Муромец).

Кочерга, ухват, помело

Эти предметы народного быта имели непосредственное отношение к Кочерга была первой помощницей при работе. Когда прогорали дрова в печи, этим предметом сдвигали угли и смотрели, чтобы не было недогоревших поленьев. О кочерге русский народ сложил немало пословиц и поговорок, вот лишь некоторые из них:

• В бане веник господин, в печи кочерга.
• Ни богу свечка, ни к черту кочерга.
• Черной совести и кочерга виселицей кажется.

Ухват - второй помощник при работе с печкой. Обычно их было несколько, разных размеров. С помощью этого предмета в печь ставили и вынимали чугунки или кастрюли с пищей. Ухваты берегли и старались обращаться с ними очень аккуратно.

Помело - специальный веник, с помощью которого сметали с печи лишний мусор, и для других целей он не использовался. Русский народ об этом предмете придумал характерную загадку: "Под полом, под середой, сидит Обычно помело использовали перед тем, как собирались печь пироги.

Кочерга, ухват, веник - непременно должны были быть под рукой, когда готовилась пища в русской печи.

Сундук - для хранения самых ценных вещей

В каждом доме обязательно должно было быть место, куда складывали приданое, одежду, полотенца, скатерти. Сундук - предметов народного быта Они могли быть как большими, так и маленькими. Самое главное, что они должны были соответствовать нескольким требованиям: вместительность, прочность, художественное оформление. Если в семье рождалась девочка, то мать начинала собирать ей приданое, которое складывалось в сундук. Девушка, выходящая замуж, забирала его с собой в дом мужа.

Существовало большое количество любопытных традиций, связанных с сундуком. Вот некоторые из них:

• Девушкам нельзя было свой сундук кому-то дарить, в противном случае можно было остаться старой девой.
• Во время Масленицы открывать сундук было нельзя. Считалось, что так можно было выпустить на волю свое богатство и удачу.
• Перед замужеством родственники невесты садились на сундук и требовали выкуп за приданое.

Интересные названия предметов народного быта

Многие из нас даже и не предполагают, что привычные вещи, которые окружают нас в повседневной жизни, когда-то назывались совсем по-другому. Если на несколько минут представить, что мы попали в далекое прошлое, то некоторые предметы народного быта, остались бы нами неузнанными. Предлагаем вашему вниманию названия некоторых, привычных нам вещей:

Веник - голик.

Чулан или маленькая закрытая комната назывались клетью.

Место, где жили крупные домашние животные - стайка.

Полотенце - рукотерник или утирка.

Место, где мыли руки - рукомойник.

Ящик, где хранилась одежда - сундук.

Место для сна - полати.

Деревянный брусок с короткой ручкой, предназначенный для глажки белья в старину - рубель.

Большая чашка для разлива напитков - ендова.

Народные предметы быта России: любопытные факты

• Город Тула считается родиной самовара. Этот предмет был одним из любимых у россиян, трудно было найти избу, в которой его не было. Самовар был предметом гордости, его берегли и передавали по наследству.
• Первый электрический утюг появился в начале 20 века. До этого времени были чугунные утюги, в которые складывали угли или нагревали их длительное время над пламенем печи. Держать их было очень неудобно, они могли весить более десяти килограмм.
• Одним из самых престижных предметов народного быта был патефон. В деревнях за него можно было корову выменять.
• Со столом связано большое количество народных традиций и обрядов. Перед венчанием жених и невеста обязательно должны были обойти вокруг стола, новорождённого обносили вокруг стола. Эти обычаи, по народным верованиям, символизировали долгую и счастливую жизнь.
• Прялки появились ещё в Древней Руси. Их делали из дерева: березы, липы, осины. Этот предмет дарил отец дочери на свадьбу. Прялки принято было украшать и расписывать, поэтому ни одна из них на другую не походила.
• Предметы народного быта для детей - тряпичные самодельные куклы, мячи из лыка и шерсти, трещотки, глиняные свистульки.

Украшение жилища

Декор предметов народного быта включал в себя резьбу по дереву и художественную роспись. Многие вещи в доме были украшены руками хозяев: сундуки, прялки, посуда и многое другое. Конструирование и декор предметов народного быта касалось в первую очередь и самой избы. Делалось это не только для красоты, но и как оберег от злых духов и разных бед.

Для украшения дома использовали кукол, сделанных своими руками. У каждой из них было свое предназначение. Одна отгоняла нечистую силу, другая приносила мир и благополучие, третья не допускала склок и скандалов в доме.

Предметы, которые исчезли из повседневной жизни

• Сундук для хранения одежды.
• Рубель для глажки белья.
• Лавка - предмет, на котором сидели.
• Самовар.
• Прялка и веретено.
• Патефон.
• Чугунный утюг.

Несколько слов в заключение

Изучая предметы народного быта, мы знакомимся с жизнью и обычаями наших далеких предков. Русская печь, прялка, самовар - без этих вещей невозможно представить русскую избу. Они объединяли семьи, рядом с ними и горе легче переносилось, и любая работа спорилась. В наши дни предметам народного быта уделяется особое внимание. Покупая дом или дачный участок, многие владельцы стремятся приобретать их с печкой.