Главная › Рождение ребенка › Современные англоязычные авторы художественной литературы список. Английские писатели мировой известности

Современные англоязычные авторы художественной литературы список. Английские писатели мировой известности

Английская литература неразрывно связана в сознании многих из нас с такими именами как Вильям Шекспир, Чарльз Диккенс, Артур Конан Дойль и Агата Кристи. Однако хотелось бы познакомить читателя с другими менее известными, но не менее талантливыми английскими писателями , а также сказать несколько слов об эпохе, в которой они жили и творили.

В данной статье дана подробная периодизация английской литературы с периода средневековья до наших дней и указаны самые известные произведения английских писателей, а также менее известные произведения, но которые однако стоит прочитать обязательно.

Для начала разберемся, что же относится к английской литературе. Английская литература, это литература не только писателей Англии, но и всех частей Великобритании, включающей в себя: Уэльс, Шотландию и Северную Ирландию. Известно, что в английском языке слов больше, чем в каком-либо другом языке мира. Вследствие чего много слов с едва заметными различиями в значении. Это многообразие слов мастерски использовали английские писатели, а некоторые из них даже брали на себя ответственность в создании новых слов, одним из таких писателей был гениальный У. Шекспир.

Английская литература – это многовековая история, блестящие авторы, незабываемые произведения, отражающие особенность национального характера. Мы растем с книгами этих великих писателей, учимся и развиваемся с их помощью. Невозможно передать значение английских писателей и сделанный ими вклад в мировую литературу. Трудно представить себе мир без произведений Шекспира, Диккенса, Уайльда и многих других. Английскую литературу делят на периоды, в каждом из которых жили и творили свои писатели и поэты, в произведениях которых находили свое отражение те или иные события и факты из истории страны.

Принято выделять следующие периоды в английской литературе:

1 период: раннее средневековье или англо-саксонский период 450-1066

Исторический факт: в 1066 Англия завоевана норманнами во главе с Вильгельмом Завоевателем (William the Conqueror). Этим завоеванием и заканчивается данный период.

Преобладающий жанр: поэма.

Самые известные произведения: Беовульф

Произведения этого периода передаются из уст в уста. Их характеризуют следующие черты: фатальность, сопоставление церкви и язычества, восхваление героев и успешных сражений.

Наиболее важным произведением этого периода считается поэма Беовульф , имеющая в Англии национально-эпический статус. Беовульф является самой длинной эпической поэмой, написанной на древнеанглийском языке. Поэма содержит более 3000 строк и разделена на 3 части. Беовульф — классическая сказка о торжестве добра над злом. Здесь описываются подвиги героя по имени Беовульф, его бои с монстром, матерью этого монстра и драконом.

2 период: средние века: 1066 — 1500

Преобладающий жанр: народные сказания, рыцарский роман, баллада

В XI-XII веках в литературе преобладают церковно-дидактические произведения («Ормулум», «Ода Морали»), начиная с середины XIII века, происходит переход к более бытовым жанрам (народная «Песня кукушки», «Бэв из Амто́на»,«Horn» и «Havelock»).

В XIII-XIV века – создание рыцарских романов о короле Артуре и о его рыцарях. В 1469 Томас Мэлори собрал целый свод романов о подвигах рыцарей и его труд «Смерть Артура» стал памятником английской литературы позднего средневековья.

Начало развития жанра народной поэзии — баллады. Очень популярны баллады об отважном разбойнике Робине Гуде.

И наконец, вторая половина этого периода считаетсяновой страницей в истории английской литературы и связана с именем Джеффри Чосера. Если ранее произведения было принято писать на латыни, то Чосер стал первым, кто писал на английском. Самым известным его произведением стали “ ”.

3 период: эпоха Возрождения или Ренессанса: 1550 – 1660

Преобладающий жанр: сонеты, лирические произведения, пьесы для театра

1500-1558 — литература при Тюдорах

Эпоха Возрождения начинается с развитием жанра лирики, ведущая роль была отведена поэзии. Поэты Филипп Сидни и Эдмунд Спенсер. Одним из самых заметных писателей во время правления Генриха VIII был великий писатель и гуманист Томас Мор, известность ему принесла выпущенная в 1516 году книга “Утопия”.

1558-1603 — литература при Елизавете

Этот период связан с правлением Елизаветы I, здесь смешались средневековые традиции и ренессанский оптимизм. Поэзия, проза и драма были основными стилями, процветавшими в этот период. Однако особенный расцвет был у драмы. Известные писатели этого периода были Томас Кид, Роберт Грин, Кристофер Марло и немного позже величайший драматург Уильям Шекспир.

1603-1625 — литература при Якове I

Сложный и мрачный период, cвязанный с правлением Якова I. В этот период активно издавались произведения из прозы и также драма. Также период был ознаменован переводом Библии, осуществленный по поручению короля. В это время жили и творили Шекспир и Джонсон, а также Джон Донн, Фрэнсис Бэкон, и Томас Миддлтон.

1625-1649 — литература при Карле I

Произведения писателей этого периода отличались изысканностью и элегантностью. В этот период возник кружок так называемых «Кавальерских поэтов», среди которых были Бен Джонсон, Роберт Геррик, Томас Керью и др. Их поэзия описывала жизнь высшего сословия, также основными темами были: красота, любовь, верность. Отличались остроумием и прямотой.

1649-1660 — период протектората (или пуританское междуцарствие)

Период связан с именем Оливера Кромвеля. В это время преобладали политические работы Милтона, Томаса Хоббса и произведения Эндрю Марвела. В сентябре 1642 Пуритане закрывали театры из моральных и религиозных убеждений. На протяжении последующих 18 лет театры оставались закрытыми, в связи с недостатком драматический произведений написанных в это время.

4 период: неоклассицизм: 1660 — 1785

Преобладающий жанр: проза, поэзия, роман

Джон Милтон «Потерянный Рай» (Paradise Lost), Джонатан Свифт «Приключения Гулливера» (Gulliver’s Travels), Даниэль Дефо «Приключения Робинзона Крузо» (Robinson Crusoe), Генри Филдинг «Том Джонс» (The History of Tom Jones, a foundling» (1749))

На литературу периода неоклассицизм большое влияние оказала французская литература. Литература этого времени имела философский характер, обладала также чертами скептицизма, остроумия, утонченностью и критицизма. Делится на несколько периодов:

1660-1700 – период реставрации

Это было временем восстановлением монархии, время триумфа разума и толерантности над религией и политическими страстями. Все это было отмечено изобилием прозы и поэзии и появлением особой комедии нравов, известных как «Реставрационные комедии». Именно в этот период Джон Милтон написал «Потерянный Рай» и «Возвращенный Рай». Другие писатели этого времени Джон Локк, Джон Драйден и Джон Уилмот, 2-й граф Рочестер.

1700-1745 – августинский период

Преобладающие характеристики литературы того времени: изысканность, ясность и элегантность. Известные писатели: Джонатан Свифт, Александр Поуп, и Даниэль Дефо. Значительный вклад этого периода имел выход в свет первых английских романов Дефо, и «роман характера» «Памела» , написанная Сэмюэлом Ричардсоном в 1740 году.

1745-1785 – сентиментализм

Литература отражала мировоззрение Просвещения, писатели начали подчеркивать инстинкты и чувства, а не разум и сдержанность. Все большую симпатию в это время вызывал интерес к средневековой балладе и фольклорной литературе. Доминирующими авторами этого периода были Сэмюэл Джонсон, Эдуард Юнг, Джеймс Томсон, Томас Грей, в период сентиментализма позднего Сентиментализма появление талантливейшего певца народа Роберта Бернса.

5 период: романтизм: 1785 — 1830

Преобладающий жанр: поэзия, светский роман, рождение готического романа

Самые известные авторы и произведения: Джейн Остин «Гордость и предубеждение», «Чувство и чувствительность», лорд Байрон «Путешествия Чарльда Гарольда», поэты «озерной школы» ( , Колридж), Джон Китс, , Роберт Бернс, Вальтер Скотт «Айвенго» (Ivanhoe), Мэри Шелли «Франкенштейн» (Frankenstein)

Произведения пишутся с чувством, с использованием большого количества символов. Писатели считали, что литература должна быть богата поэтическими образами, она должна быть непринужденной и доступной. Известные писатели того времени были Джейн Остин, лорд Байрон, Вальтер Скотт, поэты Уильям Блейк, Перси Биши Шелли, Джон Китс, поэты «Озерной школы» Сэмюил Тейлор Кольридж, Уильям Вордсворт. В это время рождается готический стиль. Два из самых известных готических романиста Энн Рэдклифф и Мэри Шелли.

6 период: Викторианская эпоха: 1830 – 1901

Преобладающий ж анр: роман

Самые известные авторы и произведения: (очень много произведений, «Давид Коперфильд» (David Copperfield), «Большие надежды» , Уильям Теккерей «Ярмарка Тщеславия»(Vanity Fair), «Остров сокровищ» () , «Приключения доктора Джекила и мистера Хайда» (), Редьярд Киплинг сказки «Just So Stories», (очень много произведений, «Записки о Шерлоке Холмсе») , (Шарлотта Бронте «Джейн Эйр» (Jane Eyre), Эмили Бронте «Грозовой перевал» (Wuthering Heights), Энн Бронте «Агнес Грей» (Agnes Grey), «Портрет Дориана Грея» Томас Гарди ( рассказы , )

1830-1848 — ранний период

Произведения раннего Викторианского периода эмоционально экспрессивны, в основном в них описывается жизнь людей из среднего класса. Среди литературных жанров доминирует роман. Объемные романы делят на множество эпизодов, которые потом издаются в газетах, что позволяло уменьшить их стоимость и таким образом сделать доступным и низшему классу. К такому способу привлечения читателей прибегли Чарльз Диккенс, Уильям Теккерей и Элизабет Гаскел, также известные писатели этого времени Роберт Стивенсон, Артур Конан Дойль, сестры Бронте.

1848-1870 — промежуточный период

В 1848 группа английских художников, среди которых был Данте Габриэль Россетти, организовали «Братство прерафаэлитов». Их основной целью было вернуть картинам правдивость, простоту и приверженность религии, которая существовала при Рафаэле. В свою очередь Россетти и его литературный кружок перенесли эти идеалы в свои произведения.

1870-1901 — поздний период

Для литературы это период эстетизма и декаданса. Оскар Уайльд и другие авторы, придерживающиеся этого стиля, настаивали на экспериментах и считали, что искусство выступает категорически против «естественных» норм морали.

7 период: модернизм: 1901 – 1960

Преобладающий жанр: роман

1901 – 1914 — литература при Эдуарде VII

Период назван в честь короля Эдуарда VII и охватывает время начиная со смерти королевы Виктории (1901) и заканчивается началом Первой мировой войны (1914). В это время Британская империя была на высоте, и богатые утопали в роскоши. Однако, четыре пятых английского населения жили в нищете. И произведения этого периода отражают в себе эти социальные условия. Среди писателей обличающих классовой несправедливости и эгоизм высшего сословия были такие писатели, как Джордж Бернард Шоу, Герберт Уэллс. Другие писатели того времени: Джозеф Конрад, Редьярд Киплинг, Генри Джеймс, Е. М. Форстер.

1910 – 1936 — литература при Георге V

Многие писатели эпохи короля Эдуарда VII продолжают писать и в этом периоде. Помимо них пишут так называемые Георгианцы, среди которых такие поэты как Руперт Брук и Дэвид Герберт Лоуренс. Они в своих стихах описывают красоту сельских пейзажей, умиротворенность и покой природы. Писатели этого периода экспериментируют с темами, формами и стилями. Среди них: Джеймс Джойс, Д. Лоуренс и Вирджиния Вульф. Драматурги: Ноэл Кауард и Сэмюэл Беккет.

1939 – 1960 — литература во время Второй Мировой войны и послевоенный период

Вторая мировая война оказала огромное влияние на творчество писателей того времени. А последующие поколения росли на историях об этой ужасной войне. Поэты военного времени Сидни Киз (Sidney Keyes), Дэвид Гаскойн (David Gascoyne), писали о войне также Филипп Ларкин, Пет Баркер.

8 период: постмодернизм 1960 – наши дни

Преобладающий жанр: роман

Самые известные авторы и произведения: XX век стал весьма плодотворным и в области популярной литературы, следующие имена вам наверняка хорошо известны:
— (1890-1976): « » и другие детективы
— Ян Флеминг (1908-1964): романы о Джеймсе Бонде
— Дж. Толкиен (1892-1973): Властелин колец (The Lord of the Rings)
— С. Льюис (1898-1963): Хроники Нарнии (Chronicles of Narnia)
— Дж. К. Роулинг «Гарри Поттер» (Harry Potter)

Постмодернизм смешивает литературные жанры и стили в попытке освободиться от модернистских форм. В отличие от модернистов, которые воспринимали себя и свое творчество очень серьезно, постмодернисты относились ко всему с иронией. В литературе появляется понятие «черный юмор». Тем не менее, некоторые черты постмодернизм заимствует у своего предшественника и даже их усиливает, это касается пессимизма и стремление к авангарду. Черты постмодернизма особенно ярко отразились в драме. Так пьеса Сэмюэли Беккета «В ожидании Годо» — яркий пример театра абсурда и сочетает в себе пессимистическую философию и комедию.

Изучение английской литературы должно быть неразрывно связано с изучением эпохи, исторических событий и культуры своего времени. Приступая к чтению книги, не поленитесь и почитайте биографию писателя, познакомьтесь со временем создания произведения. Чтение литературы — это не просто увлекательное занятие, но и большая ответственность, ведь прочитав что-либо, мы делимся своим мнением с друзьями и близкими. Классическая литература, вышедшая из-под пера великих творцов слова и сюжета, не может быть плохой. Иногда мы просто ее не понимаем…

Английская литература в поисках нового герой

«Классическое искусство человечности» - такое определение жанру романа дал современный английский писатель Малькольм Бредбери. В своей книге «Современный английский роман» (1979) М. Бредбери выразил распространенное в конце нынешнего века мнение о том, что основополагающим методом в освоении художественной действительности у английских авторов был и остается реализм, в основе которого в процессе освоения «реальной жизни» за пределами художественного произведения лежат сюжет и характер. Но параллельно в первой половине нынешнего века получила развитие модернистская эстетика. В модернизме первичное значение приобрели «модель», «форма» и «миф». Оба этих метода, по мнению Бредбери, к концу XX в. во многом исчерпали себя в удовлетворении амбиций исследователей человеческой натуры.

Другой известный английский писатель и критик - Питер Акройд - отмечал, что долгое время английская литература находилась в тени у американской, но в последние десятилетия наметились пути осознания самоценности британской литературы. Произведения английских писателей в наши дни с удивительной ясностью воспроизводят все нюансы английского общества, как будто делают это в первый раз.

Однако литературный процесс в Великобритании определяется не только взаимодействием реализма и постмодернизма. Возникает множество других явлений, которые необходимо иметь в виду тем, кто желает оценить объективно картину современного словесного творчества на Британских островах. В западном литературоведении имеет место парадоксальное явление. Три десятка лет назад акцент делался на развитии «английского романа». Сегодня такое определение встречается не столь часто. Происходит интернационализация понятия «английская литература», свидетельством чему становится появление заметных произведений Салмана Рушди, Исигуро Кадзуо, Ханифа Курейши, которые, будучи по сути английскими писателями, одновременно являются носителями арабских, японских и индийских культурных традиций.

Значительным явлением послевоенной эпохи стало творчество патриарха английского критического реализма Чарльза Перси Сноу (1905 -1980). Цикл его романов под названием «Чужие и братья» охватывает огромный пласт времени длиной в полвека и описывает широкий социальный спектр британского общества: политиков, ученых, университетских преподавателей. Повествование объединено фигурой главного действующего лица - юриста и ученого Льюиса Элиота, который берет на себя роль в постановке и разрешении многих морально-этических конфликтов, связанных с расширением человеческих знаний. Эпопея «Чужие и братья» во многом перекликается с романным циклом Энтони Пауэлла «Танец под музыку времени». Конфликт «двух культур» - «физиков» и «лириков» - главная тема, волновавшая Сноу на протяжении всей жизни, поскольку его всегда беспокоило, с чем человек науки войдет в новый век.

Энтони Пауэлл размышляет о главной проблеме романиста - достижении гармонии между видимым и воображаемым, между реальным и идеальным. В 1975 г. английский прозаик завершил эпопею «Танец под музыку времени» в двенадцати томах - одно из крупнейших полотен нравов и бытописания в современной английской литературе. Автор разворачивает перед читателем картину жизни высшего английского общества и артистической богемы. Повествование охватывает четыре десятка лет (цикл создавался в течение четверти века). Заслуга писателя в том, что он достиг высокой степени правдивости в обрисовке характеров. В то же время его творческий метод стал воплощением своеобразной авторской философии, подразумевающей наличие двух неразрывных сторон в человеческой жизни: видимой, повседневной и скрытой, альтернативной. Последняя становится отражением метаморфоз, происходящих в сознании других людей. Человеческий опыт, по мысли Пауэлла, на самом деле лишь сновидение некоего высшего существа, о бытии которого мы ничего не знаем. Жизнь как текст, человек как романист, создающий этот текст, - эта идея, воплощенная в творчестве Пауэлла, отчасти сближает английского классика с постмодернизмом. Герои Пауэлла настолько убедительны, что местами читатель ловит себя на мысли, что таких типов трудно встретить в «реальной» жизни. В то же время автор постоянно напоминает нам, что его герои являются таковыми лишь согласно воле и замыслу автора.

В послевоенное время продолжало развиваться творчество самого яркого английского сатирика XX в. Ивлина Во , последние романы которого без сомнения можно отнести к современной литературе. В 1945 г. появился один из самых значительных романов Во - «Возвращение в Брайдсхед». В этом произведении писатель воссоздает картину нравов английской аристократии в период между двумя войнами. Лучшие страницы романа посвящены осуждению лицемерия и фанатизма, связанного с католической религией.

С 1952 по 1965 г. создавалась трилогия «Шпага чести», в которую вошли романы «Вооруженные люди», «Офицеры и джентльмены» и «Безоговорочная капитуляция». В этом цикле английский классик в мрачных тонах повествует о войне как о неизбежном зле. Тупость, невежество, насилие в армии становятся главными объектами его насмешек и беспощадного анализа. Тем не менее самые мрачные ситуации у Во всегда имеют иронический привкус. Источник этой иронии - в нелепости ситуаций, которые помогают оттенить, осмеять абсурдное в человеческой природе.

В 50-80-х гг. полностью сложился творческий метод крупнейшего прозаика Великобритании Грэма Грина (1904-1991). Самыми известными романами Грина являются «Тихий американец» (1955), «Наш человек в Гаване», «Комедианты» (1966), «Почетный консул» (1973), «Доктор Фишер из Женевы, или Ужин с бомбой» (1980), «Знакомство с генералом» (1984). Большинство его произведений написано в жанре политического детектива. Их пафос главным образом направлен на защиту человеческого достоинства в «горячих» точках земного шара, там, где идет борьба против диктаторских режимов или против тайных разведслужб тоталитарных государств. Детектив с элементами политики всегда усложняется у Грина сатирой, буффонадой, пародией. Многие романы лиричны, лучшие страницы посвящены раскрытию глубоких и искренних человеческих чувств. Неожиданным произведением стал роман «Монсеньор Кихот», в котором оживает бессмертный образ героя Сервантеса. Действие переносится в современную Испанию. Старый епископ из Ламанчи монсеньор Кихот и бывший мэр города, которого именуют Санчо, путешествуют по дорогам Испании в поиске правды. Этот роман подтверждает глубинную связь творчества Грина с архетипическими образами мировой литературы.

Начало 50-х гг. ознаменовалось приходом в английскую литературу нескольких молодых писателей, которые положили начало течению «сердитых молодых людей». Представители этого своеобразного направления бунтовали против обывательского существования, против предательства высоких идеалов молодежи, рассчывавшей после войны на социальное «потепление».

У героев романов К. Эмиса «Счастливчик Джим», Дж. Уэйна «Спеши вниз», Дж. Брейна «Путь наверх», пьесы Дж. Осборна «Оглянись во гневе» имеются общие черты. На протест против устоявшихся в мещанской среде нравов и обычаев их толкает беспросветная скука и тоска однообразного существования. Герои романов К. Эмиса Джимми Диксон («Счастливчик Джим»), Джон Льюис ( «Это неопределенное чувство») - представители средней интеллигенции, окончившие провинциальные, «кирпичные» университеты. В романе «Лига против смерти» Эмис поднимается до сатирических обобщений, достигая тонкости комизма, напоминающего лучшие произведения И. Во. Герой романа Дж. Уэйна «Спеши вниз» Чарльз Ламли сознательно устремляется «вниз», к людям, честно и скромно зарабатывающим свой насущный хлеб. Основной пафос произведения - отвращение к главному наказанию мира - деньгам. Уэйном была поставлена проблема молодого человека, не знающего, как приноровиться к жизни, в которой никто не собирается встречать его с распростертыми объятьями.

Поведение героя романа Дж. Брейна «Путь наверх» Джо Лэмптона, напротив, определяется тягой к фешенебельному быту состоятельных обитателей города Уорли в особняках, расположенных на вершине холма; Лэмптон порожден мещанской провинциальной средой. Его стремление выкарабкаться «на поверхность» сформировано представлениями о «высоком» и «низком», которые в нем воспитаны маленьким городком.

В послевоенной британской литературе возникает «рабочий роман». Наиболее известные представители этого жанра А. Силлитоу ( «В субботу вечером и в воскресенье утром», «Ключ от двери», «СмертьУильяма Постерса») и Сид Чаплин, который в своем нашумевшем романе «День сардины» повествует о судьбе современных английских тинейджеров, «поколении икс», как его называли в 60-х гг. Главный герой романа Артур Хаггерстон ощущает себя сардиной, запертой «жестянкой» стандартного существования. Ощущение враждебности окружающего мира по отношению к молодому герою Тиму Мэйсону - тема другого известного романа Чаплина «Надзиратели и поднадзорные».

Особое место в современной английской литературе занимает творчество авторов, создававших произведения с философской тенденцией.

Жанр собственно научной фантастики в английской литературе представлен творчеством Дж. Г. Балларда, и М. Муркока. Творческая эволюция обоих прозаиков обнаруживает сходство. В начале карьеры Баллард и Муркок писали традиционную научную фантастику. Но в конечном итоге они перешагнули барьеры этого жанра, с тем чтобы сохранить свободу авторского воображения, интеллектуальное содержание - качества, необходимые для этого вида литературы. Критикой давно была отмечена закономерность, согласно которой писатели, творящие в жанре научной фантастики, рано или доздно приходит к историческому жанру. Подтверждение тому - роман Дж. Балларда «Империя солнца» (1384) о японском концлагере. М. Муркок, в свою очередь, выпустил цикл романов, действие которых происходит в Англии периода короля Эдуарда, отца Елизаветы.

Литература Великобритании неразрывно связана с историей. На тематике и методе крупных литераторов послевоенного периода сказались исторические реалии, связанные с распадом Британской империи. Следует отметить явный поворот литературы от «имперской» тематики (творчество Г. Грина, Д. Стюарта, Н. Льюиса) к внутренним проблемам, к анализу и раскрытию сущности «английскости» (Дж. Пристли «Англичане» (1973), Дж. Фаулз «Дэниел Мартин» (1977), Дж. Варне «Англия, Англия!» (1995)).

В последние десятилетия наметилась тенденция к созданию качественно нового типа исторического романа. В рамках этого жанра автор стремится к воссозданию подлинных исторических реалий, к глубинному определению сути эпохи и прослеживанию мифологических элементов, которые связывают создателя, психологически и художественно, с соответствующим нашей эпохе мироощущением.

В романе «Фальстаф» (1976) писатель Роберт Най воссоздает мысли и чувства героев елизаветинской эпохи, которые звучат достаточно современно. «Фальстаф» - одновременно дань Шекспиру и жизненности елизаветинской эпохи и комическое изображение бесплодной земли, создаваемой политиками.

Непревзойденным мастером политического детектива в истории современной английской литературы остается Джон Ле Карре (род. 1931). Форму политического детектива писатель использовал как средство оценки морального состояния нации. В своих произведениях Ле Карре изображает темный мир «коридоров власти» (так назывался один из романов патриарха английского реализма Чарльза Сноу) как некий разрыв в нормальной, упорядоченной жизни своих героев. Стремление Ле Карре к непрямому, скрытому показу фальши мира государственных служащих создает у читателя иллюзию добропорядочности и устойчивости общественного бытия, но, по сути, этот прием становится пародийным воспроизведением аморальности высших классов.

Герои Ле Карре полностью погружены в мир «коридоров власти», поскольку в нем происходило их формирование. Существование в «секретном мире» становится единственным способом восприятия действительности. Естественный ход жизни оказывается для них неприемлемым. Секретные службы, о которых повествует Ле Карре, теряют смысл своего существования, поскольку, по мысли автора, они не защищают ничего и никого, кроме самих себя. В прозе Ле Карре скрыта основательная этическая подоплека, свидетельство чему - лучшие романы писателя «Лудильщик, портной, солдат, шпион» (1974) и «Люди Смайли» (1980). Ле Карре постоянно напоминает нам о том, что тяга к власти, служащая основой для бюрократической системы государственных учреждений, может стать губительной силой, разрушающей основы общества. «Коридоры власти» Ле Карре - это своеобразный дипломатический и шпионский ад, в котором властвуют законы лицемерия и интриг, доносов и слежки - всего того, что отличает логику их поведения от нормальных человеческих чувств и поступков.

В последние десятилетия развивалась и традиция детективного жанра, заложенная Конан-Дойлом и Честертоном. Английский детектив, усложненный детальным анализом человеческой психологии, ассоциируется с именами А. Кристи, Д.Л. Сэйерс и М. Инна. Традиционные детективные рассказы писал П.Д. Джеймс, который строго придерживался традиции сохранения в повествовательной ткани произведения заряда интеллектуальной загадки, тайны. Это, в свою очередь, не исключало из его творчества усложненности эмоциональных посылов (роман «Вкус смерти», 1986). Серию «полицейской прозы» создала Рут Ренделл, чьи книги примечательны интересом к явлениям, находящимся на грани с психопатией. Созданные писательницей произведения исследуют психологию загадочных преступлений, происходящих в обстановке, близкой к традиционному «готическому» роману.

В произведениях Энгуса Уилсона, Анджелы Картер, Эммы Тенант, отчасти - Айрис Мердок реальное органично вступает во взаимодействие с неожиданным и необъяснимым, элементы сна, волшебной сказки или мифа уживаются с повседневными поступками людей. Зачастую повествование превращается в некую мозаику, калейдоскоп, который воспроизводит сложный узор из различных способов восприятия действительности. Такой художественный метод заставил некоторых критиков говорить о существовании английского «магического реализма», выразившегося в творчестве вышеупомянутых писателей. К направлению «магического реализма» критики относили различные произведения. Для английских «магических реалистов» литература - магический источник, освящающий реальность. Достаточно показательны в этом отношении заглавия романов Анджелы Картер (1940-1992): «Волшебная лавка игрушек» (1967), «Герои и злодеи» (1969), «Машины адской страсти доктора Хоффмана» (1972), «Ночи в цирке» (1984). Произведения главным образом европейской литературы используются «магическими реалистами» как своеобразный «фольклор образованных людей». Литературная аллюзия воспринимается в их произведениях как ссылка на общий фонд знания.

Первые романы Мюриэл Спарк (род. 1918) - «Mememto mori» (1959) и «Холостяки» (1969) - свидетельствовали о появлении писателя, обладающего остроумным и парадоксальным стилем. Эти произведения писательницы, обличающей корыстолюбие, бездуховность, ханжество и лицемерие, вызвали в свое время одобрение Ивлина Во. В романах Спарк многие происходящие в реальности вещи не всегда получают рациональное объяснение. В романе «Оранжерея на Ист-Ривер» (1973) нарочито подчеркивается дистанция между реальным и иллюзорным. Главные герои - обитатели Нью-Йорка, в котором властвует принцип «интересно и реально все, что вызывает боль». Супруги Эльза и Пол - участники антифашистсткой борьбы. Содержанием романа становятся бесконечные выяснения отношений супругов с бывшим немецким военнопленным Гельмутом Киелем. Пола занимает вопрос, была ли Эльза любовницей Киеля. Развязка романа крайне неожиданна. Герои, оказывается, были убиты упавшей на Лондон бомбой в 1944 г., и читатель знакомится с их альтернативными, в действительности не осуществившимися судьбами. В романе «Не беспокоить» (1971) вся череда сюжетных событий уже произошла в сознании персонажей до момента начала повествования. Слуги, работающие в замке швейцарского барона, провоцируют самоубийство своих хозяев. По заранее задуманному плану фотографии и мемуары хозяина и хозяйки, а также их секретаря, который находился с ними в сложных отношениях, должны быть проданы прессе. Крайне едкая сатирическая картина жизни католического монастыря нарисована в романе «Аббатиса Круская» (1974). Аббатиса Александра использует для утверждения своей власти электронное прослушивание и магнитофонные записи, развивая при этом рассуждения о чистоте души и благодати. Автобиографичен роман «Умышленная задержка» (1981), героиня которого - писательница Флер Тэлбот - во многом напоминает саму Спарк. Она находится в постоянном поиске состояния, в котором человек может ощутить всеобъемлющую полноту жизни. В этом произведении Спарк формулирует свои взгляды на писательское творчество, поднимает важные вопросы писательского мастерства.

Влияние творчества Мюриэл Спарк ощутимо в произведениях другой известной английской писательницы - Маргарет Дрэббл (род. 1939). Ей присущ критический взгляд на модные веяния в общественном сознании. В ранних произведениях М. Дрэббл четко звучат интонации, отражающие настроения молодой интеллигентной женщины, вступающей в конфликт со старшим поколением. Ее проза сосредоточена на анализе этических проблем современной Англии. В романе «Сквозь игольное ушко» (1972) героиня Роз Вассилиу выбирает «путь вниз» (в отличие от «рассерженных молодых людей» 50-х гг.). Стремясь избавиться от пут богатой семьи, она тем самым утверждает свое право на бунт. И хотя бунт оказывается безрезультатным, борьба обогащает героиню духовно. Особняком стоит роман «Ледяной век» (1977), в котором даются социальные зарисовки духовного кризиса в современной Англии.

Один из последних романов Маргарет Дрэббл «Сияющий путь» (1987) считается воплощением виртуозного прозаического мастерства. Действие происходит в 80-х гг. в Нью-Йорке на вечеринке у некоей Лиз Хедланд, сделавшей карьеру врача-психотерапевта. Лиз празднует очередную годовщину брака с Чарльзом, телевизионным продюсером, с которым она прожила в замужестве более двадцати лет. Пропасть между размеренным филистерским существованием и враждебностью окружающей социальной среды обнажается в финале романа. Во время ужина полиция окружает дом, где живет Лиз, намереваясь арестовать нарушителя закона, засевшего на верхнем этаже. Лиз проклинает представителей закона, обзывая их «некомпетентными дураками». В процессе спора с друзьями, возникшего в результате инцидента, выявляются различные точки зрения на общественные проблемы. Несмотря на некоторую резкость интонаций, М. Дрэббл проявляет себя как тонкий моралист, понимая, что все общественные бедствия - следствие свободы, постоянно востребуемой людьми. Свободы жить по-своему, по стандартам, которые человек выбирает для себя, и свободы бороться с этими стандартами.

Различие точек зрения подчеркивает нравственную проблематику романа, повествующего о силе дружбы и искренних человеческих привязанностях. Писательницу волнует вопрос о человеческом долге, который часто оказывается приглушенным властью насилия и эгоизма. Пуританство автора вступает в конфликт с «новым индивидуализмом», присущим сильным мира сего, в среде которых царит пренебрежение ко всему подлинному, что должно связывать людей вместе.

В последние десятилетия обратило на себя внимание творчество Мартина Эмиса (род. 1949), ранние произведения которого сочетали словесную изощренность и стремление к эпатажу. Успех автору принес роман «Другие люди» (1981). Уклад современной жизни в «Других людях» изображается как бы сквозь комически изогнутое увеличительное стекло. Характеристики людей при этом достаточно поверхностны. Мир, воссоздаваемый Эмисом, перекликается с атмосферой «Трудных времен» Диккенса.

Действие самого значительного произведения писателя - романа «Деньги» (1984) - разворачивается в Лондоне и в Нью-Йорке. В нем ставятся актуальные современные проблемы. Писатель раскрывает метафизическую роль богатства и денег в современном обществе. Деньги в романе Эмиса начинают жить как бы своей собственной жизнью: «Вся Америка была переплетена компьютерами, корни которых прорастали из-под фундаментов небоскребов и, сплетаясь, образовывали сеть между городами, которая избирала, очищала, одобряла, отказывала, отказывала во всем. Америка на гибких дисках... с экранами дисплеев и табло кредитных ставок, долговых обязательств». Люди в этом произведении обладают деньгами, не имея их в руках. Они выходят на улицу с фантастическими, придуманными деньгами, покупают первое, что попадается на глаза. Сюжет романа погружен именно в такую атмосферу, а в этой атмосфере живет и действует герой Джон Селф (по-английски «селф» - «я сам»). Это имя и сам образ героя перекликаются с образом Хамфри Иэрвикера, «человека вообще» из романа Дж. Джойса «Поминки по Финнегану». Читая роман «Деньги», читатель как бы вглядывается в баки с отбросами «Макдональдсов» - столпов «мусорной цивилизации».

Стиль М. Эмиса демонстрирует стремление многих английских писателей избегать погружения в изысканную атмосферу постмодернизма, искать новые, достаточно изобретательные методы реалистического отображения жизни. Автор тяготеет к реалистическому осмыслению действительности, благодаря чему в поле его зрения попадают яркие, подчас шокирующие симптомы болезненности и уродства современной городской цивилизации. В то же время Мартин Эмис как настоящий мастер прозы стремится объективно воспроизвести реальность, не чуждаясь редких моментов красоты жизни, что позволяет ему добиться правдивости изображения.

Творчество английского писателя японского происхождения Кадзуо Исигуро (род. 1954) - пример слияния культурного мировосприятия Запада и Востока. Автор, живущий в Англии с шести лет, создал один из самых английских романов конца XX в., подобно Джозефу Конраду и Владимиру Набокову в совершенстве овладев искусством слова другой страны. Книга Исигуро «Остаток дня» была удостоена Букеровской премии 1989 г. и выдвинула писателя в число ведущих английских прозаиков. «Остаток дня» - повествование-монолог дворецкого Стивенса, история предательства своего «я», своей любви и жизни как результат сервильности по отношению к своему хозяину, представлявшему накануне войны интересы симпатизировавших Гитлеру кругов английского общества. Другой его роман - «Смутный вид на холмы» (1982) - исследует взаимосвязи с разрушительными последствиями войны и личностью, не способной примириться с прошлым. В романе «Художник в плавающем мире» (1986) писатель обращается к истории японского художника, который пытается постичь истоки исторического развития своей родной страны, которая самозабвенно шла к катастрофе накануне Второй мировой войны.

Довольно трудны для перевода и понимания неподготовленным к восприятию английской культурной действительности читателем произведения Джулиана Барнса (род. 1946). На русский язык были переведены его романы «Попугай Флобера» (1984) и «Мир в 10 с половиной главах» (1989). Сложным морально-философским взглядом на жизнь обращают на себя внимание романы Грэма Свифта (род. 1949), в том числе и вышедшие в русском переводе «Водоземье» (1983) и «Последние распоряжения» (1996). Г. Свифт - блестящий писатель, склонный к тонкому психологическому анализу и широким философским обобщениям, что заметно и по другим его романам - «Хозяин кондитерской» (1980), «Игрушка судьбы» (1981), «Вне этого мира» (1988), «Отныне и навсегда» (1992). Лауреат Букеровской премии Йен Макьюен (род. 1948) стал известен отечественному читателю романом «Амстердам», воссоздающим рефлектирующее сознание двух интеллигентов - композитора и издателя, потерявших женщину, в которую они были оба влюблены в молодости. В творчестве Макьюена примечателен и рассказ «Своевременный ребенок», наполненный описанием темных сторон действительности. С «университетскими романами» 50-х годов, связанными с творчеством «рассерженных молодых людей», перекликается творчество Дэвида Лоджа (род. 1935), продолжателя традиций жизнеописаний представителей академической среды. Роман Лоджа «Приятная работа» - путеводитель по Британии эпохи тэтчеризма.

Уильям Голдинг (1911-1993). Сочинителем притч, крупным мифотворцем ХХ в. считают английского писателя У. Голдинга, творчество которого явно несет на себе отблеск важнейших философских (прежде всего, экзистенциализма) идей современной ему эпохи.

Труден был путь писателя к признанию. Свой первый роман Голдинг опубликовал в возрасте сорока двух лет. Еще несколько лет будущему Нобелевскому лауреату пришлось заниматься преподавательским трудом, прежде чем он стал зарабатывать на жизнь писательством. С детства Голдингу была привита огромная любовь к чтению, благодаря чему у него рано развился вкус к литературе. Став профессором Оксфордского университета, Голдинг читал курсы лекций по английской литературе.

Произведения Голдинга в сюжетном плане имеют опосредованное отношение к современному обществу, слабо связаны с анализом социальной морали. Их сюжет заключен в замкнутых аллегорических пространствах, часто на грани социального и асоциального, истории и доисторического.

Самый известный роман Голдинга «Повелитель мух» не укладывается в рамки представлений о традиционном романе. По жанру он близок антиутопии.

В «Повелителе мух» повествуется о том, как группа цивилизованных подростков, оказавшихся волей случая на необитаемом острове, вырождается до состояния примитивной дикости. В книге явно ощущается романтическая линия, выходящая из традиции романов Стивенсона. Сходный сюжет был изложен еще в 1851 г. в книге Р.М. Баллантайна «Коралловый остров», в котором также рассказывается история о том, как группа мальчиков оказалась на необитаемом острове в результате кораблекрушения.

Сюжет Голдинга гораздо сложнее, поскольку в тексте присутствует аллегорическое измерение, которого не было в предыстории. Такой поворот в переосмыслении известного сюжета во многом обусловлен моральным кризисом, вызванным Второй мировой войной, во время которой, как заметил однажды Голдинг, «мы получили ужасное, безнадежное знание того, на что способны человеческие существа». Недаром у Голдинга время действия относится к гипотетическому будущему, к последствиям ядерной войны. В процессе выживания дети используют усвоенные стандарты поведения в строительстве своего маленького сообщества. Они избирают лидера, находят место для обсуждения своих дел. Но идеалы, заложенные воспитанием, исчезают из мальчишеских умов с пугающей легкостью. Одновременно в детских душах возрождаются иррациональные страхи по поводу воображаемых монстров, темноты, царящей на острове, неизвестности, которой окутано будущее мальчиков. Все это происходит перед лицом ужаса, греха и зла, ведущего к знанию того, что, по словам одного из персонажей, определяется как «конец невинности, наступление темноты человеческого сердца».

Для Голдинга характерна метафорическая мысль, присутствующая в контексте «Повелителя мух», о том, что нечто страшное постоянно следит за человеком из джунглей. В этом воплощаются глубинные наблюдения автора над бессознательным в человеке. Дикое, разрушительное начало, по мысли писателя, является одновременно и наследием предков, и благоприобретенным «подарком» цивилизации.

Тема другого значительного романа Голдинга - «Наследники» (1955) - о борьбе между неандертальцем и «человеком разумным» внутри личности. Голдинг умело воссоздает ограниченность сознания дикаря и вместе с тем передает детскую чистоту и невинность древнего предка человека. Сюжет излагается с точки зрения неандертальца, и повествование, таким образом, восходит к истокам человеческого грехопадения и овладения им даром слова. «Наследники» - это не восторженная сказка о формирующемся человеческом разуме, но, скорее, глубоко пессимистическое видение человеческого зла. Смысл романа не вписывается в стандарты традиционных либеральных мечтаний о человеческом прогрессе. Голдинг однажды вскользь заметил, что «человеческая природа грешна, а состояние его души - опасно». Действительно, временные рамки всех романов Голдинга установлены где-то за моментом «потери невинности».

Роман «Хапуга Мартин» (1956) повествует о том, как некоего Кристофера Мартина выбрасывает с корабля во время атаки подводной лодки посреди Атлантики. Он добирается до выступающей из моря скалы, где пытается выжить всеми известными ему способами. Но его преследует чувство вины за прошлые грехи. Он всегда был «воришкой», всегда что-нибудь крал, даже любовь. Мартин проигрывает битву за физическое и душевное спасение. В финале тело Мартина прибивает к берегу, и по его виду морской офицер определяет, чго Мартину долго мучиться не пришлось. Читатель понимает, что самобичевание и отчаянная борьба за выживание промелькнули в романе в течение немногих секунд в голове Мартина.

Роман «Шпиль» (1964) - глубокая по своему философскому содержанию притча о строительстве собора, покоящегося на зыбком фундаменте. В нем поднимаются вопросы о двойственной природе творческих стремлений человека. Произведение насыщено метафорами и аллегориями, многие его образы приобретают иносказательный смысл, помогающий понять общечеловеческий и религиозный смысл притчи. Отец Джослин, с одной стороны, воплощение фанатизма, с другой - физического и духовного противостояния тяжести бытия. Его внутренний мир становится для автора площадкой, на которой разыгрывается сценарий противоборства Добра и Зла, Бога и дьявола. Глубоко и ярко нарисованы другие образы «Шпиля» - Роджер-каменщик, его жена Рэчел, немой юноша-ваятель. Плотная, искусно воссозданная атмосфера средневековья органично сочетается с актуальной проблематикой романа. Метафорой двойственности человеческого существования, неразделимости в нем светлого и темного начал становится шпиль собора, задуманный как символ моста между земным и небесным.

Роман «Пирамида» (1967) близок к жанру социального романа. Подобно своему современнику Грэму Грину, Голдинг обращается к фундаментальным вопросам добра и зла, бытия, самости и творческих устремлений человека в эпоху, когда вера человека в Бога потеряна. Но в отличие от Грина Голдинг проводит это исследование в несколько ином теологическом контексте, с сильной литературной первоосновой и более углубленным анализом человеческого сознания.

Сюжеты Голдинга представляют собой, по его собственному выражению, не сказки, а мифы. Под сказкой он понимает придуманную вещь, лежащую на поверхности, в то время как миф для писателя - нечто выходящее из самой сути вещей в древнем смысле слова: ключ к существованию, смысл жизни, опыт как целое. Именно поэтому в произведениях Голдинга зачастую нет ярко выраженных темпоральных маркеров эпохи. Но одновременно в них подробно воспроизводится процесс творческих мук, в результате которых характер и тема формируются не только наивными представлениями о жизни, но и очень сильно прочувствованными понятиями бытия и становления человеческого духа.

После молчания, продлившегося несколько лет, Голдинг заканчивает в 1979 г. «Зримую тьму» - «роман об Англии», полный мильтоновских и апокалиптических аллюзий.

Действие «морской» трилогии «Ритуалы на море» (1980-1989) происходит на борту корабля, плывущего в колониальную Австралию во времена наполеоновских войн. В этом последнем произведении, как и прежде, развивается тема двойственности человеческой природы. Автор ставит вопросы о той тяжести, которую представляет собой примитивизм в человеческом сознании, о всевластии зла, бесформенности человеческого опыта, неопределенности прогресса. Но одновременно писателя глубоко волнуют проблемы, связанные с ценностью поиска, творчества, порядка и устремленности, какое бы странное место этим понятиям ни отводилось в современном человеческом сообществе.

Трилогия «Ритуалы на море», по общему мнению критиков, относится к наиболее оптимистическим созданиям Голдинга. Появляется мысль о поиске пути к Утопии, обманчивые горизонты которой разворачиваются перед искушенным человеческим разумом.

Неоконченный роман Голдинга «Раздвоенный язык» (1993) создавался писателем перед самой смертью, и один из вариантов черновика этого произведения был опубликован в Англии в 1995 г. Отечественному читателю это произведение, относящееся к позднему, мало исследованному периоду творчества Голдинга, почти незнакомо. Действие романа происходит в экзотической атмосфере Древней Греции, на фоне горы Парнас и Дельфийского храма Аполлона. В основу сюжета положены мифы и исторические факты, связанные с культом Аполлона и с Дельфийским оракулом - Пифией. Согласно сложившемуся в Древней Греции сакральному ритуалу Пифия, сидя на треножнике, якобы вдохновлялась Аполлоном и в состоянии экстаза сообщала предсказания, которые жрец переводил в стихотворную форму. Неоднократно упоминается в произведении легендарный дракон Пифон, который охранял Дельфы, но впоследствии был убит богом Аполлоном.

История и миф - главные действующие лица в романе «Раздвоенный язык». В своей первооснове этот заголовок перекликается с мыслью одного из крупнейших теоретиков концептуализма Р. Барта о том, что миф - это вторая семиотическая система, это «второй язык, на котором говорят о первом». В этом отношении Голдинг всегда был близок к концептуалистам, которые считали одной из своих задач «опрокидывание мифа» путем его абсолютной банализации, переведения идеологии в модус банальности.

Способом банализации величественного и таинственного мифа о Пифии в последнем, неоконченном романе Голдинга становится форма повествования от первого лица. В роли рассказчика выступает греческая девочка, носящая невзрачное, «варварское» имя Ариека. Волею судьбы она становится Оракулом в Дельфах. Историческая реальность объективируется через сознание героини, которой внушают, что она - носитель особого информационного кода, магических знаний о жизни. В сознании героини сочетаются и божественное бессознательное, и слабости, страхи конкретного человека. Ариека подвергается тяжкому испытанию в процессе интуитивного постижения правды о Боге и оборотной стороны феномена прорицательства. Трагические, отчасти иронические черты духовного избранника, интеллектуального аристократа, которому дано знание «свыше», и ощущение неминуемой расплаты за возможное проникновение в тайну предсказания - в этом образ Ариеки схож с образами Саймона из «Повелителя мух», Мэтти из «Зримой тьмы».

Вместе с тем «Раздвоенный язык» - произведение, которое испытало явное влияние идей лингвистической философии Л. Витгенштейна. Образ Пифии становится выражением концепции о ненадежности языка как средства человеческого общения и инструмента постижения истины. Замкнутость Ариеки в детстве, ее неспособность выговорить простые слова о простых вещах перекликаются с молчанием Мэтти из «Зримой тьмы», которого сломила катастрофа войны, но при этом он оказался наделенным сверхъестественными интуитивными способностями, магическими знаниями.

Айрис Мердок (1919-1999). Творчество Айрис Мердок занимает значительное место в истории современной английской литературы. Автор двадцати шести романов, Мердок на протяжении более четырех десятилетий привлекала своими произведениями внимание читателей и исследователей. Роман «Под сетью» (1954) прочно вошел в историю английской литературы. В этом произведении воплотилась идеология поколения «рассерженных молодых людей», на взгляды которых существенное влияние оказала популярная в тот период философия экзистенциализма.

Несмотря на смелые эксперименты, А. Мердок всегда заявляла, что опирается на великие традиции литературы прошлого - творчество Ч. Диккенса, Дж. Элиот, Дж. Остин, Л. Толстого. Писательница родилась в Дублине. В ее творчестве отдельными мотивами звучит специфическая тональность «островного» мышления англо-ирландской литературно-художественной традиции ( Дж. Джойс, Б. Шоу, С. Беккет). Роман А. Мердок «Алое и зеленое» (1965) - «пасхальном» восстании в Ирландии 1916 г.

В творчестве А. Мердок, особенно в ее романах 80-90-х гг. ( «Монахини и солдаты» (1980), «Ученик философа» (1983), «Добрый подмастерье» (1985), «Книга и братство» (1987), «Послание планете» (1989), «Зеленый рыцарь» (1993), «Выбор Джексона» (1995)), проявились некоторые общие черты, позволяющие говорить о своеобразии художественного мира английской писательницы, выразившемся в широком использовании игровых приемов.

В романах А. Мердок постоянно присутствует мотив тайны как важная игровая категория. В ранних, так называемых «готических», романах писательницы ( «Бегство от волшебника» (1956), «Замок на песке» (1957), «Единорог» (1963), «Итальянка» (1964) и др.) воссоздавалась атмосфера замкнутого в пространстве и времени текста, в рамках которого действовали одержимые клаустрофобией персонажи. Эта традиция была заложена создателями жанра «готического романа» Анной Рэдклифф, Горэсом Уолполом, Мэтью Льюисом, которые возводили ирреальное и ужасное в степень объективной действительности. Для их произведений типичен образ жертвы, попавшей в лапы сатанинского злодея.

Герои «готического» романа - «злые волшебники». Они насильно подвергают своих «учеников» погружению в подземный мир духа, в подсознание до того момента, когда они начинают восходить на моральные высоты. Атмосфера винных погребов, подземных лабиринтов, подвалов, темниц усиливает идею инфернального путешествия в подсознательные области разума.

В романах Мердок ставится знак равенства между тайной как законом мироздания и жизнью как спектаклем, игрой. Хотя в произведениях писательницы и ощущаются моменты мистики - видение «неопознанного летающего объекта» в романе «Ученик философа», явление Иисуса Христа к Анне Кевидж ( «Монахини и солдаты»), автор прибегает при этом к крайней степени изобретательности и всевозможным художественным ухищрениям, с тем, чтобы придать этим «нереалистическим» явлениям идеальный характер, отнести их к разряду иллюзорных явлений.

Мердок, впитавшая дух западной и восточной философии, стремится создать универсальный язык для человечества, построить мост между восточным и западным миропониманием.

В романе Мердок «Добрый подмастерье» игра известными мотивами превращается в способ мистификации читателя в том случае, когда время для раскрытия сюжетной тайны еще не пришло. Главный герой Эдвард Бальтрам находится на пути к осознанию высшего смысла добра, и его попытки сознательно очиститься от греха - непреднамеренного убийства товарища по учебе Марка Вильсдена - приводят к долгим скитаниям героя по лабиринтам «кривого Зазеркалья», постоянно награждающего героя «усмешками» своих моральных тупиков. Страшные воспоминания в виде воскресшего Марка, зловещая обстановка поместья Сигард, куда Эдвард приходит в поисках отца, его блуждания по окрестностям Сигарда, призрак погибшего отца, смотрящего на него из глубины реки, - все это скорее «рябь» готического подсознательного на поверхности хотя и выздоравливающего, но еще больного, потрясенного аморальным поступком сознания Эдварда. В то же время настоящая смерть его отца Джесса Бальтрама, пророчество экстрасенса, предсказывающего встречу Эдварда с полусумасшедшим родителем, мотивы Илоны, отвергнувшей, казалось бы, надежный и незыблемый уклад жизни в Сигарде и ставшей танцовщицей в лондонском стриптиз-баре, - это действительно «театр жизни» ироничные авторские ловушки.

Противопоставление духовной эволюции близких характеров - Эдварда и Стюарта, проходящих процесс «воспитания чувств», воплощают запутанность и непредсказуемость процесса «ученичества добру». Молодые люди - друзья и единомышленники, но представления о постижении тайны добра как одного из божественных ликов человеческой природы у них разное.

В конце процесса «морального ученичества» Эдварда оказывается, что таинственность происходящего - скорее аберрация зрения главного героя-повествователя, смотревшего на все происходящее через призму совершенного греха. Симптомом полного выздоровления становится простая картина бытия: море, паруса в крупную полоску, солнце как явный признак выхода героя из длинного туннеля, соединявшего «пещеру» его сознания с миром реальных моральных ценностей.

В романе «Книга и братство» Мердок пытается найти причины разрушения связных религиозных и моральных структур, способы решения личностных проблем с учетом неоднозначных последствий технократической революции, идей Фрейда, Маркса, реальности усугубляющегося терроризма, необратимого процесса утраты истинных моральных ценностей.

Книга, которую пишет «демонический» Кримонд в первой половине произведения, служит осью, вокруг которой вращаются все заботы «братства» интеллектуалов, выпускников Оксфорда, которые долгие годы поддерживали ее написание материально.

Сам Кримонд отнесен писательницей к разряду людей, которые создают миф вокруг себя, и этот миф в конечном счете начинает властвовать над ними. Человек, ощущая себя загнанным в западню, заставляет окружающих играть определенные роли в их жизни. Кримонд превращается в «бога», демона-разрушителя, от поступков которого страдают окружающие. «Мифология» книги Кримонда глубоко скрыта от поверхностного взгляда, но ее разрушительному влиянию подвержены почти все персонажи. Даже бывшая возлюбленная Кримонда Джин не может проникнуть за занавес, который Кримонд плотно задернул над процессом создания своего «эпохального» труда, и становится в какой-то отрезок времени рабой идеи о написании книги.

Важно отметить, что гораздо большей тайной у Мердок становится не книга Кримонда, а внутренний мир самого персонажа, фигура которого преднамеренно исключена автором из круга лиц, чувства и мысли которых становятся доступными рассказчику. Вуаль накинута не на идеи и содержание книги, а на мироощущение человека, создающего эту книгу. Мы узнаем о деталях содержания книги от самого Кримонда во время его споров с членами «братства», но книга в готовом виде так и не появляется в романе Мердок, заставляя усомниться в ее существовании. Что стоит за неудачной попыткой самоубийства Кримонда - потеря цели для писателя или сомнения в полноценности силовых идей, преломленных через призму неомарксизма, - эту загадку автор преднамеренно оставляет неразгаданной. Но процесс распада текста книги неизбежно влечет за собой и разногласия внутри «братства». «В этой ситуаций кто-то должен умереть», - говорит один из членов «Общества поддержки Книги» Дженкин Ридерхуд, фигура, воплощающая в романе добро. Жертвой нелепой случайности становится именно он, подтверждая идею Мердок о том, что трагедия и ирония - единое целое, два органично слитых лика жизни.

Герой романа «Послание планете» ученый Маркес Валлар стремится к созданию универсального человеческого языка, который поможет объединить западные и восточные религии. Кто он - гений-одиночка, борец, сражающийся у дальних границ человеческого познания, богоискатель, целитель, идол, которому вдруг начинают поклоняться как воплощению сверхъестественного?

Сподвижник Маркеса Альфред Луденс, пытающийся все время заставить Маркеса записать свои мысли на бумагу, постепенно приходит к мысли, что настоящая тайна - истинное знание о бытии, - может быть, и постижима, но невыразима в терминах обыденного человеческого языка и повседневных понятий. Для того чтобы прикоснуться к разгадке человеческого существования, надо ждать, но ожидание это не бессмысленно и не бесконечно: «…в конце концов, в твоих руках будет послание для нашей бедной планеты, какое великие имели в прошлом».

Мотив тайны в романах Мердок проявляется и в том, что герои уподобляют жизнь загадке, ребусу, мозаике, кроссворду. Основная цель, которую они ставят при выходе из таких ситуаций, - разгадывание этой тайны, сведение ее к простым, доходчивым понятиям, к обыденной жизни. Главный герой романа «Зеленый рыцарь» (1993) Клемент Графф вспоминает заповедь таинственного персонажа Питера Мира заботиться о брате Лукасе. Эти слова производят глубокое впечатление на Клемента, глубоко вписываются в его душу. Клемент оправдывается, но потом толкует эту мысль по-своему: слова Питера вероятнее всего относятся к будущему. « И он подумал, я буду слепо и секретно собирать все эти факты жизни, как части некоей игры в мозаику, и никогда не пойму ее смысла, пока я жив. Может быть, каждое человеческое существо несет такую неизбежную нагрузку. Это означает быть человечным. Очень таинственное занятие». Жизнь как мозаика - постоянный мотив поздних произведений А. Мердок.

Имена персонажей в романе «Зеленый рыцарь» также становятся предметом загадки, которую постоянно приходится отгадывать читателю, как бы играя в затяжную игру с автором. Питер (Петр как апостол Христа) по фамилии Мир (слово, как говорят сами персонажи, - русского происхождения), Лукас (библейский Лука), Алеф (первая буква еврейского алфавита), Мой (мойра, судьба) - все имена «говорящие» и дают богатую пищу для размышлений. Знание тайны имени для Мердок - колдовское знание, сулящее обладание волшебной властью. Этимология имени напрямую обращена к изотерическим знаниям, к постижению тайн бытия.

В своем последнем романе «Выбор Джексона» (1995) Мердок выводит на сцену некоего Джексона, «слугу двух господ», почти в середине романа, заставляя сравнить этого персонажа с «богом из машины». К моменту его появления действие драматически раскалено. Кажется, ничто не может спасти «хороших» героев - Бенета, Туана, Мариан - от полного морального и даже физического саморазрушения. Мы ничего не знаем про Джексона, кроме того, что он некоторое время назад работал «мальчиком на побегушках» у Бенета. Мало что становится про него известно и к финалу произведения. Джексон - таинственная фигура, тень, в абрисе которой пересекается «коллективное бессознательное» активно действующих персонажей. «Играя» с образом Джексона, автор пытается дать намек на разрешение тех духовных проблем, с которыми сталкиваются герои.

В последнем романе Мердок прибегает к испытанному в ранних произведениях мотиву амнезии - потери памяти. Этим «недугом» у нее страдает Джексон. Когда встает вопрос о его возрасте, главный герой не может точно вспомнить, сколько ему лет, и ощущает себя очень древним, родившимся две тысячи лет назад - намек на божественное происхождение Джексона, на его избранность, на то, что он - посланец Богов. Недаром Джексон, выполняя несколько раз роль письмоносца, снимает «трагедийный синдром» с происходящего, придавая действию некоторую мелодраматическую слащавость.

Джексон становится символом трансцендентной природы добра, фигурой, во многом напоминающей Питера Мира из «Зеленого рыцаря». Так же как Мир, Джексон приходит из виртуальной реальности, чтобы придать моральный импульс героям, находящимся на стадии первобытной моральной спячки, провести инициацию, переход на более высокий уровень морального самосознания. В финале романа Джексон готов присоединиться к божественному началу, которое породило его. Слабым отблеском тайны как мерцающего в человеческом сознании образа отраженной, но не до конца понятой материи, становится паутинка, на которую Джексон бережно сажает ползущего по его руке паучка. Паутина - одновременно и паллиатив разгадки - Джексон выбирает реальную жизнь, и опять же - символ «сплетенности» мира роковыми случайностями, которые приводят к половинчатости понимания бытия, читай - к таинственности.

Джексон ощущает себя частью всемогущей матери-природы, живым существом, всецело зависящим от законов - и физических, и моральных (чувство ответственности за судьбу спасенных им людей) - этого мира, а не потусторонней действительности. Под занавес Мердок поступает очень типично. Последний кадр выхватывает улыбку уходящего Джексона. Но это улыбка не счастливого существа (счастливые развязки в творчестве Мердок редки), а скорее Будды, понявшего в конце пути, что внешней дороги дальше нет, что весь смысл движения не вширь, а вглубь себя, в таинственные недра тех моральных измерений, о которых - все творчество Мердок.

Последние годы жизни Мердок оказались крайне драматичными: путешествие «вглубь себя» как литературный сюжет предопределило судьбу самой писательницы, завершилось для нее полной потерей памяти. Болезнь Альцгеймера сделала невозможной ее творческую работу, и Мердок умерла в 1999 г., оставив после себя огромное литературное наследие.

Джон Фаулз (род. 1926). Этого современного английского писателя критики по праву считают магом и волшебником слова, выдающимся мистификатором. Его романы «Коллекционер» (1963), «Волхв» (1966, 1977), «Женщина французского лейтенанта» (1969), «Дэниел Мартин» (1977), «Мантисса» (1982), «Каприз» (1985), сборник повестей и рассказов «Башня из черного дерева» (1974), сборник стихов (1973), книги афоризмов «Аристос» (1964, 1980) и другие произведения получили широкую известность во всем мире. Многие из его произведений экранизированы.

Фаулз дебютировал коротким романом «Коллекционер» (1963), в котором постоянно проявляются элементы фильма ужасов. За обыденными, на первый взгляд, событиями ощущается присутствие зловещей силы. Простому клерку Фредерику Клеггу судьба подбрасывает неожиданный выигрыш на скачках. Коллекционер бабочек, он задумывает жуткий план похищения и заключения в темницу девушки Миранды Грей.

Фаулз не случайно сделал Клегга коллекционером бабочек: у древних греков одно и то же слово обозначало бабочку и душу. Коллекционеры не любят живых бабочек. Поэтому Клегг никак не может привести созданный им идеал в соответствие с реальностью: Миранда - живая, ее мир - мир движения, поиска, творчества. Она тип «анимы» - «души» - одухотворенной красоты. Мир Клегга - мир подполья, замкнутого пространства, в котором творческая личность жить не в состоянии. Продумывая план похищения Миранды, Клегг позаимствовал его технологию из книги «Тайны гестапо».

Миранда, конечно, выходец из шекспировского мира. Она носительница идеалов живого творческого человека, которые противопоставляются нарочито серым, искусственным идеалам Клегга, как будто специально, в насмешку, хотя и не сознавая этого, присвоившего себе имя Фердинанда из шекспировской «Бури». Победа Клегга, уморившего Миранду, - псевдопобеда: ему не стало лучше в жизни. Его душа так и не вылупилась из кокона, не стала бабочкой.

В 1966 г. появляется роман «Волхв» - книга, которую британские критики поначалу нашли крайне трудной для понимания и не смогли ее в то время оценить. Герой-рассказчик, молодой англичанин Николас Эрфе, пытается залечить боль от неудавшейся любви бегством на греческий остров, где работает преподавателем. Реалистическое повествование постепенно переходит в сферы наваждения, таинственного очарования. Николас попадает под власть некоего Кончиса, того самого «волхва», своего рода Просперо греческого острова, который в действительности оказывается «полон загадочных отзвуков и тайн». Кончис строит хитросплетения «божественных игр» вокруг Николаса. Он нагружает героя сложными тайнами и мифами истории XX в., от которой его отделила собственная британская жизнь. Кончис с помощью разнообразных игровых ситуаций-тестов демонстрирует Николасу Эрфе - англичанину образца второй половины XX в. - его тривиальность и эгоизм.

«Волхв» - роман о воспитании чувств, остросюжетное, насыщенное элементами детектива и фантастики повествование о поиске героя в процессе самопознания. Одновременно этот роман, как и другие, более поздние произведения Фаулза, поднимает вопрос о власти текста над человеком. Кончис - маг, «протей» в том смысле, что многократно сливается с фигурой самого автора, он - своего рода «романист без романа». Николас как рассказчик признается, что попал в двойную ловушку - в текст, в фантазию, даже более фантастическую, чем можно представить в воображении. Есть в романе и явное «белое пятно»: реальной причины для объяснения того, почему Кончис посвящает себя созданию магических словесных шарад, вовлекающих многих людей, не находится. Игра Кончиса подобна игре романиста, придумывающего текст. В конце концов герой-рассказчик Николас признает, что «все происходящее - иллюзия», что «маска - это только метафора», но недосказанность при этом остается.

Фаулз подверг свой роман значительным переделкам в 1977 г. Тем не менее «Волхв» остался одним из самых значительных произведений английской литературы 60-х гг., не в последнюю очередь благодаря своему историческому горизонту и психоаналитической напряженности. Роман поднимается над «английскостью» британской прозы идеей и обликом персонажей, а также своей необычной манерой повествования.

В 1969 г. появляется другое значительное произведение Фаулза - роман «Женщина французского лейтенанта». В нем одновременно реконструируется и разрушается викторианский роман, а заодно и его ключевые понятия: необратимость времени, вера в исторический прогресс, логика художественного повествования.

Викторианская эпоха для Фаулза связана с Англией сегодняшнего дня кровными узами. Без первой не понять вторую. В умонастроениях передовых викторианцев Фаулз усматривает прямую параллель к кризисному состоянию западной интеллигенции второй половины XX в. Действие романа датируется не началом царствования королевы Виктории, вступившей на трон в 1837 г., но 60-ми гг., когда викторианское сознание было потрясено теорией эволюции Дарвина и другими открытиями. Викторианское мировоззрение подразумевало жесткий набор норм поведения и способов моделирования действительности. Люди, опутанные сетью запретов, приличий, правил этикета, боялись самих себя. Они вынуждены были лгать, лицемерить, играть роли, прятаться за фасадом благопристойности.

Фаулз помещает своего героя Чарльза Смитсона в положение необычное, для викторианской эпохи даже катастрофическое: он сводит его с прекрасной и загадочной Сарой, «падшей» женщиной, к которой Чарльза неудержимо влечет. Сара бросает вызов добропорядочным жителям, добровольно принимая на себя роль падшего ангела, но ее внутренний мир остается неразгаданной тайной на протяжении всего романа.

Героиня выступает в роли своего рода аутсайдера, «фатальной женщины». «Женщина французского лейтенанта» - персонаж, который выстраивает сам себя. Она занимает позицию, которая позволила бы ей остаться в стороне от условностей и обычаев времени. Главная мотивация при этом - оставаться независимой в гораздо большей степени, нежели может позволить эпоха. Она демонстрирует неуязвимость к окружающей среде. Внутри сюжета героиня создает свой собственный сюжет. С помощью своего дара героиня постоянно разрывает повествование, не дает ему замкнуться, противостоит воле автора.

Таким образом, «женщина французского лейтенанта» становится, по собственному выражению Фаулза, «упреком викторианской эпохе». Сара, как и Миранда из «Коллекционера», - своего рода «анима», посланница из иного мира, из мира будущего. Легко проникая в сознание других персонажей, рассказчик в романе упорно сохраняет неизменную дистанцию, когда речь идет о Саре.

В отношении к Чарльзу Сара играет в романе роль, аналогичную Кончису в «Волхве», - воспитателя, наставника, спутника в поиске самого себя.

Сам автор затевает игру с читателем, предлагая его вниманию три варианта финала: «викторианский», «беллетристический», «экзистенциальный». В романе это далеко не единственный остроумный прием, использованный Фаулзом в его игре с читательскими ожиданиями. В романе идет постоянная игра с литературными подтекстами. Фаулз создает пастиш, в котором явно прослеживаются элементы из произведений

В повествовании имеется множество авторских вторжений, как прямых, так и косвенных. В одном из эпизодов появляется даже образ самого автора в виде бородатого человека, сидящего напротив Чарльза в вагоне поезда. Одна из глав представляет собой фактически самостоятельное эссе, посвященное чувственной любви, главным образом викторианской, написанное в аналитическом фрейдистском ключе. Внимание автора в этом эссе сосредоточено на том, какие ценности в современном мире утрачены из-за исчезновения пуританства в сфере чувственных отношений, но, с другой стороны, обращается внимание и на то, какие ценности были в результате этого осознаны. Исторические факты и реальные исторические личности проникают также в сюжет непосредственно, когда Чарльз обнаруживает, что Сара живет в доме Габриеля Россетти, который прерафаэлиты действительно снимали в Челси.

В романе «Женщина французского лейтенанта» происходит совмещение постмодернистского текста с традиционной стилистикой, которая была в ходу в английской литературе за сто лет до этого. Как это и характерно для современной постмодернистской эстетики, темой литературы становится сама литература, темой литературного текста - сам литературный текст в сопоставлении с рядом своих подтекстов. Книга Фаулза - интеллектуальный «роман в романе». Но несмотря на такую амбициозную сверхзадачу, роман читается легко, с увлечением, повествование достаточно размеренное, что позволяет поразмышлять над заложенными в тексте идеями. Читателя как бы выносит импульсом повествования на уровень заключений, которые предусмотрены автором.

Романное пространство у Фаулза строится на двух разных уровнях, становясь доступным как для невзыскательного читателя, так и для тех, кто заинтересован проблемами, которые напрямую связаны с исследованиями природы «прозы». Произведения Фаулза демонстрируют, как творческое начало может одновременно нести в себе элементы, которые явно или косвенно не согласуются с процессом создания прозы.

Однако следующий роман Фаулза «Дэниел Мартин» (1977), в котором дается портрет современного художника, по общему мнению критиков, стал книгой достаточно традиционной, обнаружив возможности Фаулза писать в реалистической манере. Произведение обращает на себя внимание плотностью социальной картины, которая сочетается с обеспокоенностью автора проблемами разрушения традиционного уклада жизни.

Роман «Мантисса» (1982) представляет собой игровую аллегорию. Автор пускает в ход многообразные художественные средства, используемые современной прозой. Муза как посредник между автором и миром наделяется свойствами якобы всезнания о прозе создателя. Взаимоотношения автора и музы представляют собой пародию на взаимоотношения между мужчиной и женщиной. Персонажи постоянно меняются ролями. Эротические сцены при этом становятся метафорой творчества.

«Дэниел Мартин», «Волхв», «Коллекционер»); поиск образа матери в любимых женщинах («Дэниел Мартин»); проблема «выравнивания» статуса женщины до уровня равноправной свободной личности ( «Женщина французского лейтенанта»).

Писатель в «Мантиссе» предстает перед нами как божество, витающее в эмпиреях, создатель миров, обитающий в беспредельном и в то же время замкнутом пространстве собственного мозга. И словно мессия, он обречен на вечное одиночество творца. Жизнь врывается в поле зрения создателя новой художественной реальности в виде безмолвных зрителей акта творения, не способных проникнуть внутрь этого акта, не испытывающих тех же чувств, но тем не менее безмолвно взирающих, наблюдающих этот акт.

«Хоксмур», 1985), А. Торпом ( «Уилвертон», 1992). Это произведения, которые А. Байатт, писатель и критик, назвала «жадным переписыванием», раскрывающим суть прошлого. «Прошлое, - пишет английский литературовед, - это чужая страна; дела там обстоят совсем по-другому». Другими словами, прошлое предстает перед современным писателем как скрытый текст, который можно употреблять много раз в настоящем и для объяснения настоящего. Иными критиками такая тяга к прошлому определяется как «скрытая ностальгия». Но этот вопрос более сложный, который заключается не просто в оживлении жизни прошлого, но и в сопоставления прозы с более ранней традицией. Во многом благодаря Фаулзу, его роману «Червь», сложный роман исторического обновления стал главной темой прозы 80-х годов.

Питер Акройд (род. 1949). Его по праву можно назвать наследником традиций Диккенса. Акройд позаимствовал у классика чувство возвышающей поэтики странного в жизни, мастерство в исследовании тонкостей человеческого поведения, осознание того, что комедийное способствует глубине исследования реальности. Типично «диккенсовское» у Акройда - умение придавать подлинность и жизненность своим произведениям, не боясь порой помещать в центр повествования скучные, натуралистические образы. Гротескные фигуры, окружающие этих центральных героев, вступают в сложные взаимоотношения с центральными персонажами, что позволяет говорить о разнообразии изображаемых типажей.

В то же время многие критики считают произведения Акройда при всей их занимательности в высшей степени сконструированными, поскольку проза Акройда вообще находится в некотором отдалении от актуальных проблем современности. Автор постоянно напоминает о том, что все происходящее - лишь беллетристическое изобретение. Несмотря на обилие натуралистических сцен, зачастую весьма эффектных, в основе вдохновения Акройда лежит скорее чужое слово, литература как таковая, нежели жизнь. Это впечатление усиливается и тем, что Акройд - прекрасный литературный критик и биограф, который создал блестящие работы об Мердок.

Роман «Завещание Оскара Уайльда» (1983), получивший премию имени Сомерсета Моэма, и роман «Хоксмур» (1985) показали широкую способность Акройда к саморазвитию.

В романе «Хоксмур» (1985) воссоздается жизнь Лондона конца XVII в., на фоне которой разворачивается повествование. Произведение можно назвать крайне изобретательным с точки зрения композиции, хитросплетения сюжетов о таинственных убийствах. В то же время роман имеет некоторую философскую и психологическую ценность, поскольку мастерски исследует метафизику природы наваждения.

Фабула романа связана с вымышленной фигурой Николаса Дайера, заставляющей вспомнить имя второстепенного поэта XVIII в. Джона Дайера. Дайер в романе Акройда приносит на алтари своих церквей человеческие жертвы. В этом сказываются морально-этические коллизии эпохи. В произведении противопоставляются К. Рен и Н. Дайер. Первый отстаивает гуманистические идеалы просвещения, ориентацию на разум, на рационалистическую философию своего времени. Второй сторонник иррационализма, противник Просвещения и веры в возможность улучшения человеческой природы благодаря развитию науки и образования, противник добра и прогресса.

Повествовательная техника, использующая переплетение сюжетов прошлого и настоящего и опять же берущая на вооружение метод пастиша, используется Акройдом в романе «Чаттертон» (1987). В «Чаттертоне» действие развертывается сразу в трех эпохах, время главного героя сопрягается с жизнью в эпоху позднего викторианства и с нашими днями. Произведение несколько перенасыщено экскурсами чисто литературоведческого характера, а изобретательность, с которой выстроена фабула, дает возможность оценить исключительную тщательность, с какой Акройд проверяет каждый документ.

Автора занимают воплотившаяся в судьбе Чаттертона идея отказа от собственной личности и коллизия, создаваемая в результате трагического несовпадения роли человека в обществе и его сущности, которая для Акройда обладает неким сокровенным смыслом. Это помогает понять, почему героями своих биографических повествований Акройд выбирает людей искусства, затравленных современниками, таких, как Чаттертон и Уайльд. Акройд помещает в современный контекст мысль, актуальную еще для романтиков, у которых непризнанный, обреченный гений был главным героем в истории культуры. Автор строит свой сюжет таким образом, что повторяется почти без вариаций один и тот же печальный конфликт. Чаттертон под пером Акройда воплощает удел, уготованный всем поэтам: нищета, безвестность, насмешки людей «здравого смысла», дерзость вызова общественному мнению, трагическая смерть.

С помощью хорошо освоенного искусства тонкой имитации автор придает тексту «Чаттертона» ощущение полной достоверности. В романе цитируются целые фрагменты якобы вновь найденных рукописей поэта. Лишь внимательный взгляд может отличить эти строки от действительно принадлежащих перу главного героя.

Это кризисное произведение в творчестве Акройда, которое поставило вопрос, выродится ли манера Акройда в маньеризм. В то же время, отмеченный некоторым гротеском и преувеличенной карикатурностью, роман раскрывает новые аспекты писательского таланта, в особенности его способность пробуждать в читателе нормальные человеческие чувства.

Главного героя Чарли Вичвуда и других многочисленных персонажей, связанных с разгадкой тайны портрета Чаттертона в зрелом возрасте, преследует образ юного умирающего Чаттертона, который существовал в реальности и покончил жизнь самоубийством, разочаровавшись в своих творческих устремлениях. Чаттертон, как известно, писал стихи на староанглийском, убеждая многих в том, что они подлинные. Несомненной заслугой писателя является анализ отношений между поэтом-неудачником Вичвудом и его женой и сыном, который проделан с необыкновенной эмоциональной глубиной. Это умение Акройда - бережно, без иронических изысков обращаться с искренними человеческими чувствами - свидетельствует об интуитивной прозорливости писателя к лирико-философскому началу в исследовании жизни, которая в более ранних произведениях Акройда почти не прослеживалась. Новый подход иллюстрирует позицию зрелого мастера, осознавшего, что гораздо труднее писать об интимных взаимоотношениях людей, нежели об убийствах и таинственных преступлениях, что с успехом продемонстрировано в романе «Чаттертон».

Действие романа «Первый свет» (1989) разворачивается одновременно в двух местах: в обсерватории и на археологических раскопках. Личные взаимоотношения двух любящих друг друга людей описываются на фоне тайн Вселенной и древних цивилизаций, спрятанных в звездном небе и глубоко под землей в виде мистически пойманных в глубине земной коры неизвестных форм жизни - захороненных сокровищ расовой памяти. Это довольно умозрительная книга, но в то же время очень смешная, поскольку автор берет на вооружение единственно правомерный взгляд при описании людских странностей - юмор. Благодаря юмору современные герои приобретают необычайную жизненность.

» Джонатана Франзена, автора «Поправок» и «Свободы» - семейных саг, ставших событиями в мировой литературе. По этому случаю книжный критик Лиза Биргер составила краткий ликбез по главным прозаикам последних лет - от Тартт и Франзена до Уэльбека и Эггерса, - написавшим самые важные книги XXI века и заслуживающим права называться новыми классиками.

лиза биргер

Донна Тартт

Один роман в десять лет - такова производительность американской романистки Донны Тартт. Так что ее три романа - «Тайная история» в 1992-м, «Маленький друг» в 2002-м и «Щегол» в 2013-м - это целая библиография, к ней от силы добавится десяток статей в газетах и журналах. И это важно: Тартт - не просто один из главных авторов с тех пор, как роман «Щегол» получил Пулицеровскую премию и снес все верхние строчки всех в мире бестселлер-листов. Она еще и романист, хранящий исключительную верность классической форме.

Начиная со своего первого романа «Тайная история» о группе студентов-античников, чрезмерно увлекшихся литературными играми, Тартт вытаскивает неповоротливый жанр большого романа на свет современности. Но настоящее здесь отражается не в деталях, а в представлениях - нам, сегодняшним людям, уже не так важно знать имя убийцы или даже вознаградить невинных и наказать виновных. Мы просто хотим, открыв рот и замерев от удивления, следить за тем, как вращаются шестеренки.

Что читать в первую очередь

После успеха «Щегла» его героическая переводчица Анастасия Завозова заново перевела на русский и второй роман Донны Тартт «Маленький друг». Новый перевод, избавленный от ошибок прошлого, отдает наконец должное этому завораживающему роману, главная героиня которого заходит слишком далеко, расследуя убийство своего маленького брата, - это одновременно страшная сказка о тайнах Юга и предвестник будущего бума жанра young adult.

Донна Тарт «Маленький друг»,
Купить

Кто близок по духу

Донну Тартт часто ставят в один ряд с другим спасителем большого американского романа, Джонатаном Франзеном . При всей их очевидной разнице Франзен превращает свои тексты в настойчивый комментарий к состоянию современного общества, а Тартт именно к современности вполне себе равнодушна - оба они ощущают себя продолжателями классического большого романа, чувствуют связь веков и выстраивают ее для читателя.

Зэди Смит

Английская романистка, о которой в англоязычном мире шумят намного больше, чем в русскоязычном. В начале нового тысячелетия именно она считалась главной надеждой английской литературы. Как очень многие современные британские писатели, Смит принадлежит сразу двум культурам: ее мать с Ямайки, отец - англичанин, и именно поиск идентичности стал главной темой ее первого романа «Белые зубы» о трех поколениях трех британских смешанных семей. «Белые зубы» примечательны прежде всего способностью Смит отказаться от оценок, не видеть трагедию в неизбежном столкновении непримиримых культур и одновременно умением сочувствовать этой другой культуре, не презирать ее - хотя само это противостояние становится неиссякаемым источником ее едкого остроумия.

Точно так же непримиримо оказалось в ее втором романе «О красоте» столкновение двух профессоров: один либерал, другой консерватор, и оба изучают Рембрандта. Наверное, именно убежденность в том, что есть что-то, объединяющее нас всех, несмотря на различия, будь то любимые картины или земля, по которой мы ходим, и отличает романы Зэди Смит от сотен таких же искателей идентичности.

Что читать в первую очередь

К сожалению, последний роман Смит «Северо-Запад» («NW») так и не был переведен на русский язык, и неизвестно, что будет с новой книгой «Время свинга», которая выйдет на английском в ноябре. А между тем «Северо-Запад» - это, пожалуй, самая удачная и, может, даже самая понятная нам книга о столкновениях и различиях. В центре - история четырех друзей, выросших вместе в одном районе. Но кому-то удалось добиться денег и успеха, а кому-то -нет. И чем дальше, тем большим препятствием для их дружбы становятся социокультурные различия.

Зэди Смит «NW»

Кто близок по духу

Рядом со Стоппардом так и тянет поставить какую-нибудь большую фигуру прошлого века вроде Томаса Бернхарда. В конце концов, его драматургия, конечно, очень сильно связана с ХХ веком и поисками ответов на сложные вопросы, поставленные его драматической историей. На самом деле самый близкий родственник Стоппарда в литературе - и не менее нам дорогой - это Джулиан Барнс , у которого точно так же через связи времен выстраивается жизнь вневременного духа. Тем не менее растерянная скороговорка стоппардовских персонажей, его любовь к абсурдизму и внимание к событиям и героям прошлого нашли свое отражение в современной драме, искать которую следует в пьесах Максима Курочкина, Михаила Угарова, Павла Пряжко.

Том Вулф

Легенда американской журналистики - его «Конфетнораскрашенная апельсиннолепестковая обтекаемая малютка», вышедшая в 1965 году, считается началом жанра «новой журналистики». В своих первых статьях Вулф торжественно провозгласил, что право наблюдать за обществом и ставить ему диагноз отныне принадлежит журналистам, а не романистам. Через 20 лет он сам написал свой первый роман «Костры амбиций» - и сегодня 85-летний Вулф все еще бодр и с той же яростью кидается на американское общество, чтобы разодрать его в клочья. Впрочем, в 60-х он как раз этого не делал, тогда его еще завораживали чудаки, идущие против системы, - от Кена Кизи с его наркотическими экспериментами до парниши, придумавшего для себя и своего мотоцикла костюм гигантской ящерицы. Теперь сам Вулф превратился в этого антисистемного героя: джентльмен с Юга в белом костюме и с палочкой, презирающий всех и вся, нарочито игнорирующий интернет и голосующий за Буша. Его магистральная идея - все кругом настолько безумно и криво, что невозможно уже выбирать сторону и серьезно относиться к этой кривизне, - должна многим оказаться близкой.

Трудно пропустить «Костры амбиций» - большой роман о Нью-Йорке 80-х и столкновении черного и белого миров, самый приличный перевод Вулфа на русский (работа Инны Берштейн и Владимира Бошняка). Но простым чтением его не назовешь. Совсем не знакомому с Томом Вулфом читателю стоит прочитать «Битву за космос», рассказ о советско-американской космической гонке с ее драмами и человеческими жертвами, и последний роман «Голос крови» (2012) о жизни современного Майами. Когда-то книги Вулфа продавались миллионными экземплярами, но его последние романы такого успеха не имели. И все же на читателя, не отягощенного воспоминаниями о Вулфе лучших времен, эта критика всего должна производить ошеломляющее впечатление.

Кто близок по духу

«Новая журналистика», к сожалению, родила мышь - на поле, где когда-то неистовствовали Том Вулф, Трумен Капоте, Норман Мейлер и многие другие, остались только Джоан Дидион да журнал «Нью-Йоркер», все так же предпочитающий эмоциональные рассказы в настоящем времени от первого лица. Но настоящими продолжателями жанра стали комиксисты. Джо Сакко и его графические репортажи (на русский переведена пока только «Палестина ») - лучшее из того, чем литература сумела заменить вольный журналистский треп.

Леонид Юзефович

В сознании массового читателя Леонид Юзефович остается человеком, придумавшим жанр исторических детективов, так утешавший нас в последние десятилетия, - его книги о сыщике Путилине вышли еще раньше акунинских рассказов о Фандорине. Примечательно, впрочем, не то, что Юзефович был первым, а то, что, как и в других его романах, героем детективов становится реальный человек, первый глава сыскной полиции Петербурга сыщик Иван Путилин, рассказы о знаменитых делах которого (возможно, им самим и написанные) публиковались еще в начале XX века. Такая точность и внимательность к реальным персонажам - отличительная черта книг Юзефовича. Его исторические фантазии не терпят лжи, да и выдумку не ценят. Здесь всегда, начиная с первого успеха Юзефовича, романа «Самодержец пустыни» о бароне Унгерне, вышедшего в 1993 году, будет реальный герой в реальных обстоятельствах, домысленных только там, где в документах остались слепые пятна.

Впрочем, в Леониде Юзефовиче для нас важна не столько его верность истории, сколько представление о том, как эта история абсолютно всех нас перемалывает: белых, красных, вчерашних и позавчерашних, царей и самозванцев, всех. Чем дальше в наше время, тем отчетливее исторический ход России ощущается как неизбежность и тем популярнее и значительнее фигура Юзефовича, который вот уже лет 30 об этом твердит.

Что читать в первую очередь

Прежде всего - последний роман «Зимняя дорога» о противостоянии в Якутии начала 20-х годов белого генерала Анатолия Пепеляева и красного анархиста Ивана Строда. Столкновение армий не означает столкновение персонажей: их объединяет общее мужество, героизм, даже гуманизм, и в конечном счете -общая судьба. И вот Юзефович оказался первым, кто смог написать историю Гражданской войны, не занимая сторон.

Леонид Юзефович «Зимняя дорога»

Кто близок по духу

Исторический роман нашел сегодня в России благодатную почву, и на ней за последние лет десять выросло много хорошего - от Алексея Иванова до Евгения Чижова. И пусть Юзефович оказался вершиной, которую не взять, у него есть замечательные последователи: например, Сухбат Афлатуни (под этим псевдонимом скрывается писатель Евгений Абдуллаев). Его роман «Поклонение волхвов» о нескольких поколениях семейства Триярских - это и про сложные связи эпох российской истории, и про странную мистику, все эти эпохи объединяющую.

Майкл Чабон

Американский писатель, имя которого мы никогда уже не научимся произносить правильно (Шибон? Шейбон?), поэтому будем придерживаться ошибок первого перевода. Выросший в еврейской семье, Чабон с детства слышал идиш и наряду с тем, чем обычно напитываются нормальные мальчишки (комиксы, супергерои, приключения, нужное добавить), напитался печалью и обреченностью еврейской культуры. В итоге его романы - это взрывная смесь из всего, что мы любим. Тут есть и обаяние идиша, и историческая тяжесть еврейской культуры, но все это сочетается с развлечениями самого верного толка: от детективов в жанре нуар до эскапистских комиксов. Это сочетание оказалось вполне революционно для американской культуры, четко пилящей аудиторию на умных и дураков. В 2001 году автор получил Пулицеровскую премию за свой самый известный роман «Приключения Кавалера и Клея»,в 2008-м - премию Хьюго за «Союз еврейских полисменов» и с тех пор как-то затих, что обидно: кажется, главного слова Чабон в литературе еще не сказал. Его следующая книга «Лунное сияние» выйдет на английском уже в ноябре, но это не столько роман, сколько попытка задокументировать биографию всего века через историю деда писателя, рассказанную внуку на смертном одре.

Самый заслуженно известный текст Чабона - «Приключения Кавалера и Клея» о двух кузенах-евреях, придумавших в 40-х годах прошлого века супергероя Эскаписта. Эскапист - это такой Гудини наоборот, спасающий не себя, а других. Но чудесное спасение может существовать только на бумаге.

Другой известный текст Чабона, «Союз еврейских полисменов», заходит еще дальше в жанр альтернативной истории - здесь евреи разговаривают на идише, живут на Аляске и мечтают вернуться в Землю обетованную, которая так и не стала государством Израиль. Когда-то по этому роману мечтали снять фильм Коэны, но для них в нем, наверное, слишком мало иронии - а для нас в самый раз.

Майкл Чабон «Приключения Кавалера и Клея»

Кто близок по духу

Возможно, именно Чабона и его сложные поиски правильной интонации для разговора об эскапизме, корнях и собственной идентичности стоит благодарить за появление двух блестящих американских романистов. Это Джонатан Сафран Фоер с его романами «Полная иллюминация» и «Жутко громко и запредельно близко» - о путешествии в Россию по следам еврейского дедушки и о девятилетнем мальчике, который ищет погибшего 11 сентября отца. И Джуно Диас с упоительным текстом «Короткая фантастическая жизнь Оскара Вао» о нежном толстяке, мечтающем стать новым супергероем или хотя бы доминиканским Толкином. Ему не удастся это сделать из-за семейного проклятия, диктатора Трухильо и кровавой истории Доминиканской Республики. И Фоер, и Диас, кстати, в отличие от бедного Чабона, прекрасно переведены на русский язык - но, как и он, они исследуют мечты об эскапизме и поиски идентичности уже не второго, но, скажем, третьего поколения эмигрантов.

Мишель Уэльбек

Если не главный (французы бы поспорили), то самый известный французский писатель. Мы вроде как все про него знаем: ненавидит ислам, не боится сексуальных сцен и постоянно утверждает конец Европы. На самом деле способность Уэльбека конструировать антиутопии шлифуется от романа к роману. Было бы нечестно по отношению к автору видеть в его книгах только сиюминутную критику ислама или политики или даже Европы - общество, по Уэльбеку, обречено издавна, и причины кризиса гораздо страшнее любой внешней угрозы: это потеря личности и превращение человека из мыслящего тростника в набор желаний и функций.

Что читать в первую очередь

Если предположить, что читающий эти строки никогда не открывал Уэльбека, то начать стоит даже не со знаменитых антиутопий вроде «Платформы» или «Покорности», а с романа «Карта и территория», получившего в 2010 году Гонкуровскую премию, - идеального комментария к современной жизни, от ее потребительства до ее искусства.

Мишель Уэльбек «Карта и территория»

Кто близок по духу

В жанре антиутопии у Уэльбека есть замечательные соратники в среде, что называется, живых классиков - англичанин Мартин Эмис (также неоднократно выступавший против ислама, требующего от человека тотальной потери личности) и канадская писательница Маргарет Этвуд , мешающая жанры для убедительности своих антиутопий.

Замечательную рифму к Уэльбеку можно найти в романах Дэйва Эггерса , возглавившего новую волну американской прозы. Эггерс начал с огромных размеров и амбиций романом взросления и манифестом новой прозы «Душераздирающее творение ошеломляющего гения», основал несколько литературных школ и журналов, а в последнее время радует читателей хлесткими антиутопиями, такими как «Сфера » - роман об одной интернет-корпорации, захватившей мир до такой степени, что сами ее служащие ужаснулись содеянному.

Джонатан Коу

Британский писатель, блестяще продолжающий традиции английской сатиры, - никто лучше него не умеет точечными ударами разносить в клочья современность. Его первым большим успехом стал роман «Какое надувательство» (1994) о грязных секретах одного английского семейства времен Маргарет Тэтчер. С еще большим чувством мучительного узнавания мы читали дилогию «Клуб ракалий» и «Круг замкнулся» о трех десятилетиях британской истории, с 70-х по 90-е, и о том, как современное общество стало таким, каким оно стало.

Русский перевод романа «Номер 11», сиквела романа «Какое надувательство», действие которого происходит уже в наше время, выйдет в начале следующего года, но и пока нам есть что читать: романов у Коу много, на русский переведены почти все. Их объединяет крепкий сюжет, безупречный стиль и все, что принято называть писательским мастерством, что на читательском языке означает: возьмешься за первую страницу - и не отпустит до последней.

Что читать в первую очередь

. Если Коу сравнивают с Лоренсом Стерном, то Коу рядом с ним будет Джонатаном Свифтом, даже с его лилипутами. Среди самых известных книг Сэлфа - «Как живут мертвецы» о старушке, которая померла и попала в параллельный Лондон, и никогда не выходивший на русском языке роман «The Book of Dave », в котором дневник лондонского таксиста становится Библией для племен, населивших Земли спустя 500 лет после экологической катастрофы.

Антония Байетт

Филологическая гранд-дама, получившая за свои романы орден Британской империи, - казалось, Антония Байетт существовала всегда. На самом деле роман «Обладать» вышел всего лишь в 1990 году, а сегодня его изучают в университетах. Главное умение Байетт - это способность говорить со всеми обо всем. Все сюжеты, все темы, все эпохи связаны, роман может быть одновременно романтическим, любовным, детективным, рыцарским и филологическим, и по Байетт действительно можно изучать состояние умов вообще - в ее романах так или иначе отразилась всякая тема, интересовавшая человечество в последние пару сотен столетий.

В 2009 году «Детская книга» Антонии Байетт уступила Букеровскую премию «Волчьему залу» Хилари Мэнтел, но это тот самый случай, когда история запомнит не победителей. В некотором роде «Детская книга» - это ответ на бум детской литературы в XIX и ХХ веках. Байетт обратила внимание, что все дети, для которых писались эти книги, либо плохо кончили, либо прожили несчастливую жизнь, как Криcтофер Милн, который до конца своих дней слышать не мог про Винни Пуха. Она придумала историю про детей, живущих себе в викторианском поместье и окруженных сказками, которые придумывает им писательница-мать, а потом бац - и наступает Первая мировая война. Но если бы ее книги описывались так просто, то Байетт не была бы собой - здесь тысяча персонажей, сотня микросюжетов, а сказочные мотивы переплетаются с главными идеями века.

Сары Уотерс . Уотерс начала с эротических викторианских романов с лесбийским уклоном, но в итоге пришла к историческим книгам о любви вообще - нет, не к любовным романам, но к попытке разгадать тайну человеческих отношений. Ее лучшая книга на сегодня, «Ночной дозор», показывала людей, нашедших себя под лондонскими бомбежками Второй мировой войны и сразу после потерявших. Иначе любимую Байетт тему связи человека и времени исследует Кейт Аткинсон - автор отличных детективов, чьи романы «Жизнь после жизни» и «Боги среди людей» пытаются разом объять весь британский ХХ век.

Обложка: Beowulf Sheehan/Roulette

Макьюэн мастерски сочетает лаконичную манеру повествования с непредсказуемым финалом. В центре его истории - два друга, редактор популярной газеты и композитор, сочиняющий «Симфонию тысячелетия». Правда, от их дружбы не осталось практически ничего, одна скрытая злость и обиды. Стоит прочитать, чтобы узнать, чем закончилось противостояние старых товарищей.

В эту подборку мы включили самый английский роман писателя, в котором он пытается объяснить, что такое старая добрая Англия. События разворачиваются на острове-аттракционе Уайт, где собраны всевозможные стереотипы о стране: монархия, Робин Гуд, The Beatles, пиво… Действительно, зачем туристам современная Англия, если есть миниатюрная копия, объединяющая в себе всё самое интересное?

Роман о любви викторианских поэтов XIX века, которая переплетается с историей современных учёных. Книга для интеллектуального читателя, который получит удовольствие от богатого языка, классических сюжетов и многочисленных аллюзий к культурным и историческим явлениям.

Коу долгое время сочинял джазовую музыку, что отразилось на его литературном творчестве. «Какое надувательство!» сродни импровизации, это смелый и неожиданный роман.

Майкл, писатель средней руки, получает возможность изложить историю богатого и очень влиятельного семейства Уиншоу. Проблема в том, что эти алчные родственники, завладевшие всеми сферами общественной жизни, отравляют жизнь другим людям и не вызывают симпатии.

Если вы смотрели «Облачный атлас», то знайте: эту невероятную запутанную историю придумал Дэвид Митчелл. Но сегодня рекомендуем взяться за чтение другого, не менее интересного романа.

«Сон №9» часто сравнивают с лучшими работами . Молодой парень Эйдзи приезжает в Токио на поиски отца, которого никогда не видел. За восемь недель в мегаполисе он успел найти любовь, попасть в лапы к якудза, помириться с матерью-алкоголичкой, найти друзей… Вам предстоит самому разобраться, что из этого происходило наяву, а что - во сне.

«Теннисные мячики небес» - современная версия «Графа Монте-Кристо», дополненная новыми деталями и смыслами. Хотя сюжет нам известен, оторваться от чтения просто невозможно.

Главный герой - студент Нед Маддстоун, у которого в жизни всё складывается лучше некуда. Он красив, умён, богат, воспитан, из хорошей семьи. Но из-за дурацкой шутки завистливых товарищей вся его жизнь кардинально меняется. Нед оказывается заперт в психиатрической лечебнице, где живёт только одной целью - выбраться, чтобы отомстить.

Роман о жизни 30-летней Бриджит Джонс популярен во всём мире. Отчасти благодаря голливудской экранизации с Рене Зельвегер и Колином Фёртом в главных ролях. Но по большому счёту из-за взбалмошной и такой очаровательной Бриджит. Она считает калории, пытается бросить курить и меньше пить, переживает неудачи в личной жизни, но всё равно с оптимизмом смотрит в будущее и верит в любовь.

Бывают книги, которым прощаешь и простоту сюжета, и банальность сцен, и глупые совпадения просто потому, что в них есть душевность. «Дневник Бриджит Джонс» - тот самый редкий случай.

История о мальчике со шрамом - настоящий культурный феномен. Первую книгу «Гарри Поттер и философский камень» отвергли 12 издательств, и только маленькое Bloomsbury на свой страх и риск решило её издать. И не прогадало. « » ждал оглушительный успех, а саму Роулинг - любовь читателей по всему миру.

На фоне магии и волшебства речь идёт о вещах знакомых и важных - дружбе, честности, смелости, готовности прийти на помощь и противостоять злу. Потому выдуманный мир Роулинг увлекает читателей любого возраста.

«Коллекционер» - самый пугающий и одновременно захватывающий роман Джона Фаулза. Главный герой Фредерик Клегг любит собирать бабочек, но в какой-то момент решает добавить в свою коллекцию милую девушку Миранду. Эту историю мы узнаём со слов похитителя и из дневника его жертвы.