Пришелец антон - стихи и песни. "Эмоционально-художественное восприятие стихотворения А.Пришельца "Снежинка" А пришелец последние листья

АНТОН ПРИШЕЛЕЦ
СТИХИ И ПЕСНИ

ЗЕМЛЯ РОДНАЯ
(Ю. Слонов)
ХОР РУССКОЙ песни ВСЕСОЮЗНОГО РАДИО

ВОЛЖАНКА
(Ю. Слонов)
Л ЗЫКИНА

КУДА БЕЖИШЬ ТРОПИНКА МИЛАЯ
(Е. Родыгин)
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОМСКИЙ РУССКИЙ НАРОДНЫЙ ХОР

НАШ КРАЙ
(Д. Кабалевский)
ХОР ДВОРЦА ПИОНЕРОВ

ОЙ ТЫ. РОЖЬ
(А. Долуханян)
КРАСНОЗНАМЕННЫЙ АНСАМБЛЬ

ЖИЗНЬ МОЯ. ЛЮБОВЬ МОЯ
(С. Туликов)
В. ВЛАСОВ

V ДОРОГИ ЧИБИС
(М. Иорданский)
ДЕТСКИЯ ХОР

КАЖДОЙ ДЕВУШКЕ СЧАСТЬЯ ХОЧЕТСЯ
(С.Туликов)
Е, БЕЛЯЕВ

Удивительная вещь - песня, не поддающаяся обычно заранее установленным канонам и правилам. Пишется у нас песен множество, но только некоторые из них, истинные, пронзают сердце и живут с человеком долго. К тем, кому посчастливилось создать такую песню, принадлежит Антон Пришелец.
Он родился в 1893 году в селе Безлесье Балашовского района Саратовской области в крестьянской семье. С 1914 до 1917 года был на фронте солдатом. Первую книжку выпустил так давно, когда многих и очень взрослых теперь читателей не было на свете, - в 1920 году. Вскоре он становится известен как поэт и журналист, автор многих поэтических сборников. У каждого поэта своя душа, свой характер, свой мир, без которого он не может быть поэтом. Идет дождь - Антон Пришелец пишет:

А я стою на берегу -
И разобраться не могу:
Зачем не ухожу я в дом,
Зачем я мокну под дождем.
И почему его терплю,
И почему я так люблю
И озеро,
И рыбака,
И мокрый шелест тростника,
И все, что здесь.
Передо мною, -
Все наше,
Русское,
Родное!

И весь он, Антон, русский, цельный. Может, поэтому ему принадлежат такие славные песен¬ные стихи: «У дороги чибис», «Ой ты, рожь» или «Жизнь моя, любовь моя, с черными глазам!». Особенно полюбилась одна песня, удивительная. Помню, сидели, случайно встретившись, несколько поэтов, в том числе авторы многих и многих песен, сидели, читали стихи. Один из нас - Сергей Васильев - сказал: «Вот уже неделю, как меня не отпускает от себя песня. Только не обижайтесь, ребята, она не ваша».
И какая могла быть тут обида... Запел он эту песню. Она была проста до удивительности и в то же время поражала особой новизной. Это была песня Антона Пришельца:

Куда бежишь, тропинка милая,
Куда зовешь, куда ведешь?
Кого ждала, кого любила я,
Уж не догонишь, не вернешь!
За той рекой, за тихой рощицей,
Где мы гуляли с ним вдвоем.
Плывет луна, любви помощница, Напоминает мне о нем.

Все сказано в этих строчках по-своему. Ни одного повтора, ни одной вымученной, неестественной, усложненной строки. А дальше:

Была девчонка я беспечная,
От счастья глупая была:
Моя подружка бессердечная
Мою любовь подстерегла.

Мою любовь подстерегла... Какая здесь горькая точность! А сколько женской гордости в после¬дующих строках:

И отняла его, неверного,
У всех счастливых на виду.
Ах ты, печаль моя безмерная,
Кому пожалуюсь, пойду!

Споешь эту песню и словно переложишь на кого-то свою печаль, очистишься, новых сил наберешься. И когда я думаю о судьбе песенной поэзии, то невольно хочется пожелать: пусть у каждого из нас вырвется из сердца хоть одна песня, настоль¬ко же выношенная, настолько же слившаяся с музыкой. Уже одними этими двадцатью строчками Антон Пришелец навсегда останется в поэзии.
Есть у Пришельца стихотворение «Полынья»
...Мерзнут
Открытые стужам сады.
Речка закутана
В тяжкие льды...

Дальше поэт рассказывает, что тут же «у сгиба, на самом юру, на самом жгучем и злом ветру, снег разрывая, лёд растопляя, льется живая реч¬ная струя - незамерзающая полынья!»
И, говоря об этой силе реки, поэт по доброй старой традиции подумал о песне:

С таким бы упорством
И силой такою
Врываться ей в каждое
Сердце людское! Чтоб лед разрывать.
Чтоб снегу - кипеть,
Чтоб каждый не мог
Мою песню не петь!

К этой теме прикасались многие перья, но в данном случае это не просто стихотворные строки. И радостно сказать Антону Пришельцу; дорогой друг, свершилось то, о чем ты мечтал, -не можем мы не петь твои песни, потому у тебя есть в поэзии своя милая тропинка.
Л. Ошанин

ПОСЛЕДНИЙ ЛИСТ

(из сборника "Горящий светильник" 1907 г.)

В небольшом квартале к западу от Вашингтон-сквера улицы перепутались и переломались в короткие полоски, именуемые проездами. Эти проезды образуют странные углы и кривые линии. Одна улица там даже пересекает самое себя раза два. Некоему художнику удалось открыть весьма ценное свойство этой улицы. Предположим, сборщик из магазина со счетом за краски, бумагу и холст повстречает там самого себя, идущего восвояси, не получив ни единого цента по счету!

И вот люди искусства набрели на своеобразный квартал Гринич-Виллидж в поисках окон, выходящих на север, кровель ХVIII столетия, голландских мансард и дешевой квартирной платы. Затем они перевезли туда с Шестой авеню несколько оловянных кружек и одну-две жаровни и основали "колонию".

Студия Сью и Джонси помещалась наверху трехэтажного кирпичного дома. Джонси - уменьшительное от Джоанны. Одна приехала из штата Мэйн, другая из Калифорнии. Они познакомились за табльдотом одного ресторанчика на Вольмой улице и нашли, что их взгляды на искусство, цикорный салат и модные рукава вполне совпадают. В результате и возникла общая студия.

Это было в мае. В ноябре неприветливый чужак, которого доктора именуют Пневмонией, незримо разгуливал по колонии, касаясь то одного, то другого своими ледяными пальцами. По Восточной стороне этот душегуб шагал смело, поражая десятки жертв, но здесь, в лабиринте узких, поросших мохом переулков, он плелся нога за нагу.

Господина Пневмонию никак нельзя было назвать галантным старым джентльменом. Миниатюрная девушка, малокровная от калифорнийских зефиров, едва ли могла считаться достойным противником для дюжего старого тупицы с красными кулачищами и одышкой. Однако он свалил ее с ног, и Джонси лежала неподвижно на крашеной железной кровати, глядя сквозь мелкий переплет голландского окна на глухую стену соседнего кирпичного дома.

Однажды утром озабоченный доктор одним движением косматых седых бровей вызвал Сью в коридор.

У нее один шанс... ну, скажем, против десяти, - сказал он, стряхивая ртуть в термометре. - И то, если она сама захочет жить. Вся наша фармакопея теряет смысл, когда люди начинают действовать в интересах гробовщика. Ваша маленькая барышня решила, что ей уже не поправиться. О чем она думает?

Ей... ей хотелось написать красками Неаполитанский залив.

Красками? Чепуха! Нет ли у нее на душе чего-нибудь такого, о чем действительно стоило бы думать, например, мужчины?

Ну, тогда она просто ослабла, - решил доктор. - Я сделаю все, что буду в силах сделать как представитель науки. Но когда мой поциент начинает считать кареты в своей похоронной процессии, я скидываю пятьдесят процентов с целебной силы лекарств. Если вы сумеете добиться, чтобы она хоть раз спросила, какого фасона рукава будут носить этой зимой, я вам ручаюсь, что у нее будет один шанс из пяти, вместо одного из десяти.

После того как доктор ушел, Сью выбежала в мастерскую и плакала в японскую бумажную салфеточку до тех пор, пока та не размокла окончательно. Потом она храбро вошла в комнату Джонси с чертежной доской, насвистывая рэгтайм.

Джонси лежала, повернувшись лицом к окну, едва заметная под одеялами. Сью перестала насвистывать, думая, что Джонси уснула.

Она пристроила доску и начала рисунок тушью к журнальному рассказу. Для молодых художников путь в Искусство бывает вымощен иллюстрациями к журнальным рассказам, которыми молодые авторы мостят себе путь в Литературу.

Набрасывая для рассказа фигуру ковбоя из Айдахо в элегантных бриджах и с моноклем в глазу, Сью услышала тихий шепот, повторившийся несколько раз. Она торопливо подошла к кровати. Глаза Джонси были широко открыты. Она смотрела в окно и считала - считала в обратном порядке.

Двенадцать, - произнесла она, и немного погодя: - одиннадцать, - а потом: - "десять" и "девять", а потом: - "восемь" и "семь" - почти одновременно.

Сью посмотрела в окно. Что там было считать? Был виден только пустой, унылый двор и глухая стена кирпичного дома в двадцати шагах. Старый-старый плющ с узловатым, подгнившим у корней стволом заплел до половины кирпичную стену. Холодное дыхание осени сорвало листья с лозы, и оголенные скелеты ветвей цеплялись за осыпающиеся кирпичи.

Что там такое, милая? - спросила Сью.

Шесть, - едва слышно ответила Джонси. - Теперь они облетают гораздо быстрее. Три дня назад их было почти сто. Голова кружилась считать. А теперь это легко. Вот и еще один полетел. Теперь осталось только пять.

Чего пять, милая? Скажи своей Сьюди.

ЛистьевЮ На плюще. Когда упадет последний лист, я умру. Я это знаю уже три дня. Разве доктор не сказал тебе?

Первый раз слышу такую глупость! - с великолепным презрением отпарировала Сью. - Какое отношение могут иметь листья на старом плюще к тому, что ты поправишься? А ты еще так любила этот плющ, гадкая девочка! Не будь глупышкой. Да ведь еще сегодня доктор говорил мне, что ты скоро выздоровеешь... позволь, как же это он сказал?.. что у тебя десять шансов против одного. А ведь это не меньше, чем у каждого из нас здесь в Нью-Йорке, когда едешь в трамвае или идешь мимо нового дома. Попробуй съесть немножко бульона и дай твоей Сьюди закончить рисунок, чтобы она могла сбыть его редактору и купить вина для своей больной девочки и свиных котлет для себя.

Вина тебе покупать больше не надо, - отвечала Джонси, пристально глядя в окно. - Вот и еще один полетел. Нет, бульона я не хочу. Значит, остается всего четыре. Я хочу видеть, как упадет последний лист. Тогда умру и я.

Джонси, милая, - сказала Сью, наклоняясь над ней, - обещаешь ты мне не открывать глаз и не глядеть в окно, пока я не кончу работать? Я должна сдать иллюстрацию завтра. Мне нужен свет, а то я спустила бы штору.

Разве ты не можешь рисовать в другой комнате? - холодно спросила Джонси.

Мне бы хотелось посидеть с тобой, - сказала Сью. - А кроме того, я не желаю, чтобы ты глядела на эти дурацкие листья.

ОСЕННИЕ СТИХИ ДЛЯ ДЕТЕЙ

Верная примета

Ветер тучи гонит,
Ветер в трубах стонет,
Дождь косой, холодный
По стеклу стучит.
На дорогах лужи
Морщатся от стужи,
Под навесом прячутся
Грустные грачи.
Верная примета,
Что проходит лето,
Что опята просятся
Сами в кузовок,
Что спешит с подарками
Снова осень яркая,
Что скучает в школе
Говорун-звонок.

(Г. Ладонщиков)

Осени приметы

Тонкая берёзка
В золото одета.
Вот и появилась осени примета.

Птицы улетают
В край тепла и света,
Вот вам и другая
Осени примета.

Сеет капли дождик
Целый день с рассвета.
Этот дождик тоже
Осени примета.

Горд мальчишка, счастлив:
Ведь на нём надета
Школьная рубашка,
Купленная летом.

Девочка с портфелем.
Каждый знает: это –
Осени идущей
Верная примета.

(Л. Преображенская)

Осень

Летних листьев влажный лепет
Стих и поредел.
Лист кленовый, словно лебедь,
Кружит по воде.
Собрались берёзы в стаи,
Только ветра ждут.
Дым ветвится, вырастая -
Где-то листья жгут…
И в саду, в тумане белом
Слышен за сто вёрст
Звук паденья яблок спелых,
Переспелых звёзд.
(И. Гамазкова)

Посмотри, как день прекрасен

Посмотри, как день прекрасен,
И как ясен небосклон,
Как горит под солнцем ясень,
Без огня пылает клен.

И кружится над поляной,
Как жар-птица, лист багряный.

И багряны, как рубины,
Рдеют ягоды рябины
В ожидании гостей -
Красногрудых снегирей...

А на взгорке, в рыжих листьях,
Словно в пышных шубах лисьих,
Величавые дубы
С грустью смотрят на грибы –

Старые и малые
Сыроежки алые
И пурпурный мухомор
Посреди кротовых нор...

День меж тем к концу подходит,
В красный терем спать уходит
Солнце красное с небес...
Гаснут листья.
Меркнет лес.
(И. Мазнин)

Ковровые дорожки

За осенними тучами где-то
Журавлиный затих разговор.
На дорожки, где бегало лето,
Разноцветный улёгся ковёр.

Воробей загрустил за окошком,
Непривычно притихли дома.
По осенним ковровым дорожкам
Незаметно приходит зима.
(В. Орлов)

Ночной листок

Я сидел сегодня
Дотемна
Около открытого
Окна.
Вдруг на подоконнике
Прилёг
Золотистый
Маленький листок.
За окошком сыро
И темно.
Вот он и влетел
В моё окно.
Он дрожит.
И видно, оттого
Шевелится хвостик
У него.

(В. Орлов)

Осеннее награждение

Закачались,
Зашумели
В тёмной чаще
Сосны, ели!
Встрече с ветром
Очень рады:
Он вручает им
Награды!
Прикрепляет
«Орден Клёна»
На мундир
Сосне зелёной.
Орден красный,
Вырезной,
С золотистою
Каймой!
И по пригоршне
Медалей
Каждой ели
Ветры дали!
Золотых
Да розовых –
«Осиновых»,
«Берёзовых»!

(А. Шевченко)
Собрались и полетели

Собрались и полетели
Утки в дальнюю дорогу.
Под корнями старой ели
Мастерит медведь берлогу.
Заяц в мех оделся белый,
Стало зайчику тепло.
Носит белка месяц целый
Про запас грибы в дупло.
Рыщут волки ночью темной
За добычей по лесам.
Меж кустов к тетерке сонной
Пробирается лиса.
Прячет на зиму кедровка
В старый мох орехи ловко.
Хвою щиплют глухари.
Зимовать к нам прилетели
Северяне-снегири.

(Е. Головин)

Лист

Тихая, тёплая, нежная осень


свет.
На тротуары, газоны, аллеи
их она сыплет, ничуть не жалея, –

лист.



лист.


миг – и, минуя широкий карниз,
вниз!
(А. Стариков)

Осень в лесу

Осень лесу каждый год
Платит золотом за вход.
Поглядите на осину –
Вся одета в золото,
А сама лепечет:
"Стыну..." –
И дрожит от холода.

А берёза рада
Жёлтому наряду:
"Ну и платье!
Что за прелесть!"
Быстро листья разлетелись,
Наступил мороз внезапно.
И берёзка шепчет:
"Зябну!..."

Прохудилась и у дуба
Позолоченная шуба.
Спохватился дуб, да поздно
И шумит он:
"Мёрзну! Мёрзну!"
Обмануло золото –
Не спасло от холода.

(Из А. Гонтаря в переводе В. Берестова)

Осень

Помедли, осень, не спеши
Разматывать свои дожди,
Свои туманы расстилать
на зыбкую речную гладь.

Помедли, осень, покажи
Мне желтых листьев виражи,
Дай убедиться, не спеша,
Как тишина твоя свежа

И как бездонна неба синь
Над жарким пламенем осин...

(Л. Татьяничева)

Осень

Все деревья засыпают,
С веток листья осыпают.
Только ель не осыпается –
Ей никак не засыпается.
Страх покоя не даёт:
Не проспать бы Новый год!

(М. Шварц)

Осень

Нудный дождь на землю льется,
И поник простор.
Осень вывинтила солнце,
Словно лампочку монтер.

(М. Шварц)

Осень

Осень,
осень...
Солнце
В тучах отсырело –
Даже в полдень светит
Тускло и несмело.
Из холодной рощи
В поле,
на тропинку,
Выдуло зайчонка –
Первую
Снежинку.

(Т. Белозеров)

Осень-швея

Чтоб крошка-земля без хлопот зимовала,
Ей осень лоскутное шьёт одеяло.
Листок аккуратно к листку пришивает,
Сосновой иголкой стежок подгоняет.

Листочки на выбор – любой пригодится.
Вот рядом с багровым лиловый ложится,
Хоть очень по вкусу швее золотистый,
Сгодится и бурый, и даже пятнистый.

Скрепляет их бережно нить паутины.
Прекрасней чем эта, не сыщешь картины.

(Т. Гусарова ■ )

Листоход

Рыжий дождик валит с небосвода,
Ветер рыжие листья несёт...
Листопад,
Смена времени года,
Листоход на реке, листоход.
У реки подмерзают бока,
И от инея некуда деться.
Лисьей шубой накрылась река,
Но дрожит
И не может согреться.

(В. Шульжик)

Цветная осень

Цветная осень – вечер года –
Мне улыбается светло.
Но между мною и природой
Возникло тонкое стекло.

Весь этот мир – как на ладони,
Но мне обратно не идти.
Еще я с вами, но в вагоне,
Еще я дома, но в пути.

(С. Маршак)

Скоро белые метели

Скоро белые метели
Снег поднимут от земли.
Улетают, улетели,
Улетели журавли.

Не слыхать кукушки в роще,
И скворечник опустел.
Аист крыльями полощет –
Улетает, улетел!

Лист качается узорный
В синей луже на воде.
Ходит грач с грачихой черной
В огороде по гряде.

Осыпаясь, пожелтели
Солнца редкие лучи.
Улетают, улетели,
Улетели и грачи.
(Е. Благинина)

Лист

Тихая, тёплая, нежная осень
листья увядшие всюду разносит,
красит в лимонный, оранжевый цвет
свет.
На тротуары, газоны, аллеи
их она сыплет, ничуть не жалея, –
вот над окном в паутине повис
лист.
Настежь окно. И доверчивой птицей
мне на ладонь, покружившись, садится,
лёгок и холоден, нежен и чист
лист.
Ветра порыв. Лист взлетает с ладони,
вот он уже на соседнем балконе,
миг – и, минуя широкий карниз,
вниз!
(А. Стариков)

Роща золотая

Осень! Роща золотая!
Золотая, синяя,
А над рощей пролетает
Стая журавлиная.
Высоко под облаками
Гуси откликаются,
С дальним озером, с полями
Навсегда прощаются.
(А. Пришелец)

Наступила осень

Осень наступила,
Начались дожди.
До чего ж уныло
Выглядят сады.

Потянулись птицы
В тёплые края.
Слышится прощальный
Клёкот журавля.

Солнышко не балует
Нас своим теплом.
Северным, морозным
Дует холодком.

Очень уж печально,
Грустно на душе
От того, что лето
Не вернуть уже.
(Е. Арсенина)

Листопад

Под ногой похрустывают льдинки,
Ничего не видно. Темнота.
И шуршат листочки – невидимки,
Облетая с каждого куста.
Осень ходит по дорогам лета,
Всё притихло, отдыхать легко.
Только в небе празднично от света –
Небо все созвездия зажгло!..
С золотыми листиками схожи,
Звёзды с неба сыплются… летят...
Будто в тёмном, звёздном небе тоже
Наступил осенний листопад.
(Е. Трутнева)

Листопад

Листопад,
Листопад!
Птицы жёлтые летят…
Может, и не птицы это
Собрались в далёкий путь?
Может, это
Просто лето
Улетает отдохнуть?
Отдохнёт,
Сил наберётся
И обратно к нам
Вернётся.

(И. Бурсов)

Урок листопада

И парами, парами следом за нею,
За милой учительницей своею
Торжественно мы покидаем село.
А в лужи с лужаек листвы намело!

"Глядите! На ёлочках тёмных в подлеске
Кленовые звёзды горят, как подвески.
Нагнитесь за самым красивым листом
В прожилках малиновых на золотом.

Запомните все, как земля засыпает,
А ветер листвою её засыпает".
А в роще кленовой светлей и светлей.
Всё новые листья слетают с ветвей.

Играем и носимся под листопадом
С печальной, задумчивой женщиной рядом.

(В. Берестов)

Осенний разговор

Говорила калина калине:

– Отчего ты, подружка, в кручине?
Отчего такой пасмурный вид?

Что за боль твоё сердце щемит?..

Отвечала калина калине:

– Оттого меня гложет кручина,

Что уже на пороге зима,

Что уже на подходе метели,

Ведь недаром – подумай сама! –

Наши ветки вчера облетели!..

(А. Каминчук)

Осенний ветер

Дождик. Тучи над землёю
Беспрерывной чередой.
Под кустом грустит сухое
Опустевшее гнездо.

Ветер крутится и мчится –
Вихрем листья, шум и стон,
Может, в бурю превратиться
В этот раз задумал он?

Утихает дождь под вечер.
Бродят сны в саду ночном.
И, клубком свернувшись, ветер
Крепко спит в гнезде пустом.
(Н. Зверковская)

Осенний ветер

Кто-то ходит у ворот –
То заденет ветку,
То травинки соберёт
И подбросит кверху.

То начнёт рябину гнуть
У забитой дачи,
Вот на лужу взялся дуть,
Как на чай горячий.

И не мёрзнет без пальто
В зябкий синий вечер...
Этот кто-то – он никто,
Он – осенний ветер.
(Л. Дербенев)

Лосиное эхо

Протрубил тревожно лось:

Лето было – кон-чи-лось.

И сигнал лесной тревоги

Раскатился вдоль дороги.

К облакам взлетел он с ветром,

Пробежал по тропкам лисьим.

И с деревьев жёлтым эхом

Уронила осень листья.
(В. Степанов)

Журавли

Над бурой нивой
Конопли
Летят лениво
Журавли.
Летят,
Перекликаются.
На все глядят,
Прощаются
С елками
Зелеными,
С березками
И с кленами,
С долинами,
С озерами,
С родимыми
Просторами.
(Г. Ладонщиков)

Осенние заботы зайца

Что у зайца на уме?
Подготовиться к зиме.

Раздобыть не в магазине
Пуховик отменный зимний.

Белой-белой белизны,
Чтоб в нём бегать до весны.

Прежний стал холодноват,
Да и – сер, и – маловат.

Он зимою вражьей своре,
Как мишень на косогоре.

Безопасней будет в новом,
Не заметней псам и совам.

Белый снег и белый мех –
И теплей и краше всех!

( Т. Уманская)

Последние листья

Летят над полям
Последние листья,
Последние листья
В лесу облетают.
И солнце, едва
Пробиваясь сквозь тучи,
Роняет последний негреющий лучик.
На речке не слышно
ни песни, ни слова.
Ушли рыболовы
С последним уловом.
Но верят упрямо
и люди, и птицы:
Все снова родится!
Все вновь повторится!

(А. Пришелец)

Осенняя сказка

Начинается сказка
Осенняя тихо.
Она ходит по лесу,
Как будто лосиха,
Не видать,
Не слыхать,
Как идёт за ветвями.
Но за ней мы с тобой
Поторопимся сами.
Видишь, вспыхнули
Гроздья сентябрьской рябины.
Видишь, гриб покраснел
Под звенящей осиной.
Виснет лёгким дымком
На сосне паутина.
В ней запуталось лето
Листочком осины.
(Г. Новицкая)

Ещё грибами пахнет лес

Ещё грибами пахнет лес
И лист не снялся
У осины.
И с разрумяненной рябины
Ещё зной лета
Не исчез.
Ещё не всё пересказал
Ручей,
Живущий под корнями.
Но дождь
Уже спешит за нами,
Как будто леса
Не видал!
(Г. Новицкая)

На дороге, на тропинке

На дороге, на тропинке
Растерял листочки лес.
Паучок по паутинке
Мне за шиворот залез.

Уж темнее стали ночи
И не слышно дятла стук.
Чаще дождик ветви мочит,
Не раздастся грома звук.

По утру уже на луже
Появился первый лёд.
И снежок легонько кружит,
Знать мороз в пути, идёт.
(Л. Нелюбов)

Осенние задания

С утра в лесу
Над нитью серебристой
Хлопочут паучки –
Телефонисты.
И вот уже от елки
До осинки,
Как провода, сверкают
Паутинки.
Звенят звонки:
– Внимание! Внимание!
Послушайте осенние
Задания!
– Алло, медведь!
– Я слушаю! Да, да!
– Уже не за горами
Холода!
Пока зима не подошла
К порогу,
Вам нужно срочно
Подыскать берлогу!
Звенят звонки
У белок и ежей,
От верхних
И до нижних этажей:
– Проверьте поскорей
Свои кладовки –
Хватает ли припасов
Для зимовки.
Звенят звонки
У старого болота:
– У цапель все готова
Для отлета?
– К отлету все готово!
– В добрый путь!
Не забывайте снова
Заглянуть!
Звенят звонки у липы
И у клена:
– Алло! Скажите,
Кто у телефона?
– Алло! У телефона
Муравьи!
– Закройте
Муравейники свои!
– Скажите, это речка?
– Речка, речка!
– А почему для раков
Нет местечка?
И речка отвечает:
– Это враки!
Я покажу вам,
Где зимуют раки!
– Алло, ребята!
Добрый день, ребята!
На улице уже
Холодновато!
Пора для птиц
Вывешивать кормушки –
На окнах, на балконах,
На опушке!
Ведь птицы –
Ваши верные друзья,
А про друзей нам
Забывать нельзя!

(В. Орлов)

Доктор Осень

На колючках у ежат
Два горчичника лежат.
Значит, их поставил кто-то,
Только где он, этот доктор?
Лес вздохнул
И листья сбросил...
– Догадался! Это Осень!

(Е. Григорьева)

От рассвета до заката

Превращаются леса
В расписные паруса.
Снова осень,
Снова листья
Без начала, без конца
За рекой
И у крыльца.

Вот они плывут куда-то -
То назад,
А то вперёд.
От рассвета до заката
Ветер их на части рвёт.

Целыё день
Дожди косые
Тянут нити сквозь леса,
Словно чинят расписные
Золотые паруса…

(В. Степанов)

До будущего лета

Уходит тихо Лето,
одетое в листву.
И остается где-то
во сне иль наяву:
серебряная мушка
в сетях у паука,
невыпитая кружка
парного молока.
И ручеёк стеклянный.
И теплая земля.
И над лесной поляной
жужжание шмеля.

Приходит тихо Осень,
одетая в туман.
Она дожди приносит
из зарубежных стран.
И листьев желтый ворох,
и аромат лесной,
и сырость в темных норах.

А где-то за стеной
будильник до рассвета
стрекочет на столе:
«До бу-ду-ще-го ле-та,
до бу-ду-ще-го ле-…»

(Тим Собакин)

Письмо

Злой осенний ветерок
У куста сорвал листок.
Долго с листиком вертелся.
Над деревьями кружил,
А потом мне на колени
Желтый листик положил.
Тронул холодом лицо:
«Получите письмецо!
Это вам прислала Осень,
И еще охапку желтых,
Красных,
Разных писем
Бросил.

(Е. Авдиенко)

Осень

Зашуршали под ногами
Листья с желтыми боками.
Стало сыро, стало голо,
Собираться надо в школу.
Я тетрадки еле-еле
Разместил в своем портфеле
Среди ягодок рябины,
Листьев клена и осины,
Желудей и сыроежек…
И, наверное, Олежек,
Мой сосед по парте спросит:
"Что все это?" "Это – осень"…
(Т. Агибалова)

Рябинушка

Посмотри! Покраснели осины,

В шалях жёлтых берёзки стоят…

У лесной примадонны рябины

Бусы алым рубином горят.

Нарядилась, как будто царевна,

На роскошном осеннем пиру.

Ей лесная русалка, наверно,

Заплетала косу поутру.

(Л. Чадова)

Осеннее чудо

Ныне осень, непогода.
Дождь и слякоть. Все грустят:
Потому что с жарким летом
Расставаться не хотят.

Небо плачет, солнце прячет,
Ветер жалобно поёт.
Загадали мы желанье:
Пусть к нам лето вновь придёт.

И сбылось желанье это,
Веселится детвора:
Чудо ныне – Бабье лето,
Среди осени жара!
(Н. Самоний)

Осень в танце тихо плачет

Распустила осень косы
Полыхающим костром.
Чаще иней, реже – росы,
Дождь – холодным серебром.

Оголила осень плечи,
В декольте все дерева –
Скоро бал, прощальный вечер...
Уж вальсирует листва.

Хризантемы дивным мехом
Красят осени наряд.
Ветер балу не помеха –
Громче музыка в сто крат!

Распустила осень косы,
Ветер треплет шёлк волос.
Чаще иней, реже – росы,
Слаще запах поздних роз.

Осень в танце тихо плачет,
Губы в шёпоте дрожат.
В лужах взгляд печальный прячет.
Птицы жалобно кружат.

Протянув листок, как руку,
Машет грустное "Прощай"...
Осень, чувствуя разлуку,
Шепчет слёзно: "Вспоминай..."
(Н. Самоний)

Грустная осень

Листья улетели
Вслед за птичьей стаей.
Я по рыжей осени
День за днём скучаю.

Небо загрустило,
Солнце унывает…
Жаль, что осень тёплой
Долго не бывает!
(Н. Самоний)

Осыпаются сливы в саду...

Осыпаются сливы в саду,
Угощение знатное осам…
Жёлтый лист искупался в пруду
И приветствует раннюю осень.

Он представил себя кораблём,
Ветром странствий его раскачало.
Вот и мы вслед за ним поплывём
К неизведанным в жизни причалам.

И ведь знаем уже наизусть:
Через год будет новое лето.
Отчего же вселенская грусть
В каждой строчке в стихах у поэтов?

Оттого ль что следы на росе
Смоют ливни и выстудят зимы?
Оттого ль что мгновения все
Мимолётны и неповторимы?

(Л. Кузнецова)

Осень. Тишина в поселке дачном...

Осень. Тишина в поселке дачном,
И пустынно-звонко на земле.
Паутинка в воздухе прозрачном
Холодна, как трещина в стекле.

Сквозь песочно-розовые сосны
Сизовеет крыша с петушком;
В легкой, дымке бархатное солнце -
Словно персик, тронутый пушком.

На закате, пышном, но не резком,
Облака чего-то ждут, застыв;
За руки держась, исходят блеском
Два последних, самых золотых;

Оба к солнцу обращают лица,
Оба меркнут с одного конца;
Старшее – несет перо жар-птицы,
Младшее – пушинку жар-птенца.
(Н. Матвеева)

Поздняя осень

Отыграли краски осени,
Увядает буйство цвета,
И деревья с лёгкой проседью
Первым снегом приодеты.

Только сосенки да ели
Свои шубки не снимают
Ни в жару и ни в метели –
Зелень нежно сохраняют.

И действительно, на диво
Белый цвет и цвет зелёный
Сочетаются красиво
Только зимушкой студёной!

(Е. Яхницкая ■ )

Жалуется, плачет

Жалуется, плачет
Осень за окном,
И слезинки прячет
Под чужим зонтом...

Пристаёт к прохожим,
Докучает им, –
Разным, непохожим,
Сонным и больным...

То изводит нудной
Ветреной тоской,
То дыхнёт простудной
Влагой городской...

Что же Тебе надо,
Странная мадам?
А в ответ – досадный
Хлёст по проводам...
(А. Травяная)

Приближение осени

Постепенно холодает
И короче стали дни.
Лето быстро убегает,
Стаей птиц, мелькнув вдали.

Уж рябины покраснели,
Стала жухлою трава,
На деревьях появилась
Ярко-желтая листва.

По утру туман клубится,
Неподвижный и седой,
А к полудню солнце греет
Будто летом в жаркий зной.

Но едва подует ветер
И осенняя листва
Замелькает в ярком танце
Будто искры от костра.
(И. Бутримова)

Золотая осень чудной красоты

Голубое небо, яркие цветы,
Золотая осень чудной красоты.
Сколько солнца, света, нежного тепла,
Это бабье лето осень нам дала.
Рады мы последним теплым, ясным дням,
На пеньках опятам, в небе журавлям.

Будто бы художник смелою рукой
Расписал берёзы краской золотой,
А, добавив красной, расписал кусты
Клёны и осины дивной красоты.
Получилась осень – глаз не оторвать!
Кто ещё сумеет так нарисовать?
(И. Бутримова)

Листопад

Опавшие листья шуршат под ногами,
Всю землю, укрыв разноцветным ковром,
И клёнов осенних холодное пламя
Сверкает на солнце прощальным костром.

А ветер играет рябиновой веткой
И гроздья мелькают в осенней листве.
В народе давно существует примета,
Что много рябины - к холодной зиме.

Последних ромашек глазки золотые
Напомнили вновь об ушедшем тепле
И капли росы, словно слёзы живые,
С их белых ресничек текут на заре.

А ветер всё гонит опавшие листья
И клином печальным летят журавли.
Мне поезд, из лета умчавшийся в осень,
Билетиком желтым помашет вдали.
(И. Бутримова)

Засентябрило за окном

Засентябрило за окном…И что же?
Я наслаждаюсь этим днем погожим.

Смотрю в озера-небеса, в них таю,
В заоблачные дали уплывая.

Вдыхаю листьев аромат с горчинкой.
Любуюсь кружевами паутинки.

И радуюсь прожитому мгновенью,
Черпая неземное вдохновенье.

Засентябрило за окном… И что же?
Я наслаждаюсь этим днем погожим…
(Н. Присти)

Слезинками дождя печалит нас сентябрь...

Слезинками дождя печалит нас сентябрь...
Уже под серебро не раз скрывались травы,
На лужах поутру прозрачные оправы,
Рябина под окном зарделась, как дитя…
Бежит, спешит река, стараясь избежать
Томительного сна и длительного плена...
И клен березе шепчет вдохновенно,
Как он умеет терпеливо ждать…
(О. Кухаренко)

Сентябрь нарядный...

В сапожках красных, в костюме жёлтом,
Сентябрь вышел в наряде модном.
В пшеничный локон, на зависть девам,
Рубин калины вплетён умело.

Шагает франтом по травам луга,
Несёт подарки своим подругам.
Осинки в роще, в лесу берёзы
Ждут цвет медовый и злато в косы.

Раздал все краски Сентябрь щедрый,
Но не хватило сосне и кедру,
И липе с дубом их маловато...
Зовёт Сентябрь на помощь брата.

В янтарном фраке, под звоны струек,
В садах и парках Октябрь пирует,
И злато сыплет различной пробы.
Ноябрь, весь в белом, уже в дороге.

(И. Расулова ■ )

Пришёл октябрь

Пришел октябрь. Поднес под кроны
Свой факел – вспыхнули леса.
Одна сосна огнем зеленым
Смеется осени в глаза.
Гуляет ветер по аллеям
С листвой на свадьбе золотой.
А лес грустит по птичьим трелям,
Разлив задумчивый покой.
(Л. Боченков)

Ноябрь

Всё быстрее облетают клёны,
Всё темнее низкий свод небес,
Всё виднее, как пустеют кроны,
Всё слышнее, как немеет лес,
И всё чаще прячется во мгле
Солнце, охладевшее к земле…
(И. Мазнин)

В.В. Розанов
Последние листья. 1916 год
3.I.1916 Неумная, пошлая, фанфаронная комедия. Не очень "удавшаяся себе". Е° "удача" произошла от множества очень удачных выражений. От остроумных сопоставлений. И вообще от множества остроумных подробностей. Но, поистине, лучше бы их всех не было. Они закрыли собою недостаток "целого", души. Ведь в "Горе от ума" нет никакой души и даже нет мысли. По существу это глупая комедия, написанная без темы "другом Булгарина" (очень характерно)... Но она вертлява, игрива, блестит каким-то "заимствованным от французов" серебром ("Альцест и Чацкий"1 А.Веселовского), и понравилась невежественным русским тех дней и последующих дней. Через "удачу" она оплоскодонила русских. Милые и глубокомысленные русские стали на 75 лет какими-то балаболками. "Что не удалось Булгарину - удалось мне", - мог бы сказать плоскоголовый Грибоедов. Милые русские: кто не ел вашу душу. Кто не съедал ее. Винить ли вас, что такие глупые сейчас. Самое лицо его - лицо какого-то корректного чиновника Мин.иностр.дел - в высшей степени противно. И я не понимаю, за что его так любила его Нина. "Ну, это особое дело, розановское". Разве так. 10.I.1916 Темный и злой человек, но с ярким до непереносимости лицом, притом совершенно нового в литературе стиля. (resume о Некрасове) В литературу он именно "пришел", был "пришелец" в ней, как и в Петербург "пришел", с палкою и узелком, где было завязано его имущество. "Пришел" добывать, устроиться, разбогатеть и быть сильным. Он, собственно, не знал, как это "выйдет", и ему было совершенно все равно, как "выйдет". Книжка его "Мечты и звуки"2, - сборник жалких и льстивых стихов к лицам и событиям, показывает, до чего он мало думал быть литератором, приноровляясь "туда и сюда", "туда и сюда". Он мог быть и слугою, рабом или раболепным царедворцем - если бы "вышло", если бы продолжалась линия и традиция людей "в случае". На куртаге случилось оступиться, Изволили смеяться... Упал он больно, встал здорово. Был высочайшею пожалован улыбкой3. Все это могло бы случиться, если бы Некрасов "пришел" в Петербург лет на 70 ранее. Но уже недаром он назывался не Державиным, а Некрасовым. Есть что-то такое в фамилии. Магия имен... Внутренних препон "на куртаге оступиться" в нем не было никаких: и в Екатерининскую эпоху, в Елизаветинскую эпоху, а лучше всего - в эпоху Анны и Бирона он, в качестве 11-го прихлебателя у "временщика", мог бы на иных путях и иными способами сделать ту "счастливую фортуну", какую лет 70 "после" ему приходилось сделать, и он сделал естественно уже совершенно другими способами. Как Бертольд Шварц - черный монах - делая алхимические опыты, "открыл порох", смешав уголь, селитру и серу, так, марая разный макулатурный вздор Некрасов написал одно стихотворение "в его насмешливом тоне", - в том знаменитом впоследствии "некрасовском стихосложении", в каком написаны первые и лучшие стихи его, и показал Белинскому, с которым был знаком и обдумывал разные литературные предприятия, отчасти "толкая вперед" приятеля, отчасти думая им "воспользоваться как-нибудь". Жадный до слова, чуткий к слову, воспитанный на Пушкине и Гофмане, на Купере и Вальтер-Скотте словесник удивленно воскликнул: - Какой талант. И какой топор ваш талант4. Это восклицание Белинского, сказанное в убогой квартирке в Петербурге, было историческим фактом - решительно начавшим новую эру в истории русской литературы. Некрасов сообразил. Золото, если оно лежит в шкатулке, еще драгоценнее, чем если оно нашито на придворной ливрее. И главное, в шкатулке может лежать его гораздо больше, чем на ливрее. Времена - иные. Не двор, а улица. И улица мне даст больше, чем двор. А главное или, по крайней мере, очень важное - что все это гораздо легче, расчет тут вернее, вырасту я "пышнее" и "сам". На куртаге "оступиться" - старье. Время - перелома, время брожения. Время, когда одно уходит, другое - приходит. Время не Фамусовых и Державиных, а Figaro-ci, Figaro-la" (Фигаро здесь, Фигаро там (фр.)). Моментально он "перестроил рояль", вложив в него совершенно новую "клавиатуру". "Топор - это хорошо. Именно топор. Отчего же? Он может быть лирой. Время аркадских пастушков прошло". Прошло время Пушкина, Державина, Жуковского. О Батюшкове, Веневитинове, Козлове, кн. Одоевском, Подолинском - он едва ли слыхал. Но и Пушкина, с которым со временем он начал "тягаться", как властитель дум целой эпохи, он едва ли читал когда-нибудь с каким-нибудь волнением и знал лишь настолько, чтобы написать параллель ему, вроде: Поэтом можешь ты не быть, Но гражданином быть обязан5. Но суть в том, что он был совершенно нов и совершенно "пришелец". Пришелец в "литературу" еще более, чем пришелец "в Петербург". Как ему были совершенно чужды "дворцы" князей и вельмож, он в них не входил и ничего там не знал, так он был чужд и почти не читал русской литературы; и не продолжил в ней никакой традиции. Все эти "Светланы", баллады, "Леноры", "Песнь во стане русских воинов"6 были чужды ему, вышедшему из разоренной, глубоко расстроенной и никогда не благоустроенной родительской семьи и бедной дворянской вотчины. Сзади ничего. Но и впереди - ничего. Кто он? Семьянин? Звено дворянского рода (мать - полька)? Обыватель? Чиновник или вообще служитель государства? Купец? Живописец? Промышленник? Некрасов-то? Ха-ха-ха... Да, "промышленник" на особый лад, "на все руки" и во "всех направлениях". Но все-таки слово "промышленник" в своей жесткой филологии - идет сюда. "Промышленник", у которого вместо топора - перо. Перо как топор (Белинский). Ну, он этим и будет "промышлять". Есть промышленность, с "патентами" от правительства и есть "промыслы", уже без патентов. И есть промыслы великороссийские, а есть промыслы еще и сибирские, на черно-бурую лисицу; на горностая, ну - и на заблудившегося человека. (прервал, вздумав переделать на фельетон. См. фельетон)7 16.I.1916 Я не хотел бы читателя, который меня "уважает". И который думал бы, что я талант (да я и не талант). Нет. Нет. Нет. Не этого, другого. Я хочу любви. Пусть он не соглашается ни с одной моей мыслью ("все равно"). Думает, что я постоянно ошибаюсь. Что я враль (даже). Но он для меня не существует вовсе, если он меня безумно не любит. Не думает только о Розанове. В каждом шаге своем. В каждый час свой. Не советуется мысленно со мной: "Я поступлю так, как поступил бы Розанов". "Я поступлю так, что Розанов, взглянув бы, сказал - да". Как это возможно? Я для этого и отрекся с самого же начала от "всякого образа мыслей", чтобы это было возможно! (т.е. я оставляю читателю всевозможные образы мыслей). Меня - нет. В сущности. Я только - веяние. К вечной нежности, ласке, снисходительности, прощению. К любви. Друг мой, ты разве не замечаешь, что я только тень около тебя и никакой "сущности" в Розанове нет? В этом сущность - Providentia (Провидения (лат.)). Так устроил Бог. Чтобы крылья мои двигались и давали воздух в ваших крыльях, а лица моего не видно. И вы все летите, друзья, ко всяким своим целям, и поистине я не отрицаю ни монархии, ни республики, ни семьи, ни монашества, - не отрицаю, но и не утверждаю. ибо вы никогда не должны быть связаны. Ученики мои - не связаны. Но чуть грубость - не я. Чуть свирепость, жесткость - тут нет меня. Розанов плачет, Розанов скорбит. "Где ж мои ученики?" И вот они собрались все: в которых только любовь. И это уже "мои". Потому-то я и говорю, что мне не нужно "ума", "гения", "Значительности"; а чтобы люди "завертывались в Розанова", как станут поутру, и играя, шумя, трудясь, в день 1/10 минутки всего вспомнили: "этого всего от нас хотел Розанов". И как я отрекся "от всего образа мыслей", чтобы ради всегда быть с людьми и ни о чем с ними никогда не спорить, ничем не возражать им, не огорчать их - так "те, которые мои" - пусть дадут мне одну любовь свою, но полную: т.е. мысленно всегда будут со мною и около меня. Вот и все. Как хорошо. Да? 16.I.1916 Вася Баудер (II - III кл. гимназии, Симбирск)8 приходил обыкновенно ко мне по воскресеньям часов в 11 утра. Он носил гимназическое пальто, сшитое из серого (темно-серого), толстого, необыкновенной красоты сукна, которое стояло "колом" или как туго накрахмаленное, - и это являло такую красоту, что, надевая его только на плечи, - как-то слегка приседал от удовольствия носить такое пальто. Он был из аристократического семейства и аристократ. Во-первых, - это пальто. Но и самое главное - у них были крашеные полы и отдельно гостиная, небольшая зала, отцов кабинет и спальня. Еще богаче их были только Руне - у них была аптека, и Лахтин. У мальчика Лахтина (Степа) была отдельная, холодная комната с белкой в колесе, а на Рождество приезжала красивая сестра и с нею подруга - Юлия Ивановна. С ними (барышнями) я не смел никогда разговаривать. И когда одна обратилась ко мне, я вспыхнул, заметался и нечего не сказал. Но мы мечтали о барышнях. Понятно. И когда Вася Баудер приходил ко мне по воскресениям, то садились спиной друг к другу (чтобы не рассеиваться) за отдельные маленькие столики и писали стихотворение: К НЕЙ Никогда и решительно никакой другой темы не было. "Е°" мы никакую не знали, потому что ни с одной барышнею не были знакомы. Он, полагаясь на свое великолепное пальто, еще позволял себе идти по тому тротуару, по которому гимназистки шли, высыпая из Мариинской гимназии (после уроков). У меня же пальто было мешком и отвратительное, из дешевенького вялого сукна, которое "мякло" на фигуре. К тому же я был рыжий и красный (цвет лица). Посему он имел вид господства надо мною, в смысле что "понимает" и "знает", "как" и "что". Даже - возможность. Я же жил чистой иллюзией. У меня был только друг Кропотов, подписывающийся под записками: Kropotini italo9, и эти "издали" Руне и Лахтин. Мы спорили. У меня было ухо, у него глаз. Он утверждал, насмешливо, что я пишу вовсе не стихи, потому что "без рифмы"; напротив - мне казалось, что скорее он, не я, пишет прозу, п.ч., хотя у него оканчивалось созвучиями: "коня", "меня", "друг", "вдруг", но самые строки были вовсе без звука, без этих темпов и периодичности, которые волновали мой слух, и впоследствии мы узнали, что это зовется стихосложением. Напр., у меня: Ароматом утро дышит Ветерок чуть-чуть колышет... Но если "дышит" и "колышет" не выходило, то я ставил смело и другое слово, твердя, что это все-таки "стих", п.ч. есть "гармония" (чередующиеся ударения). У него... У него были просто строчки, некрасивые, по мне - дурацкие, "совершенная проза" но зато "созвучие" последних слов, этих концов строк, что мне казалось - ничто. Это были и не теперешние белые стихи: это была просто буквальная проза, без звона, без мелодии, без певучести, и только почему-то с "рифмами", на которых он помешался. Так мы жили. Я сохранил его письма. Именно, едва перейдя в IV класс, я был взят братом Колею в Нижний10, должно быть, "быстро развился там" (Нижегородская гимназия была несравнима с Симбирской), "вознесся умом" и написал на "старую родину" (по учению) несколько высокомерных писем, на которые он отвечал мне так: [сюда поместить непременно, непременно, непременно!!! - письма Баудера. См. Румянцевский музей] <позднейшая приписка>. 16.I.1916 "Я" есть "я", и это "я" никогда не станет - "ты". И "ты" есть "ты", и это "ты" никогда не сделается как "я". Чего же разговаривать. Ступайте вы "направо", я - "налево", или вы "налево", я "направо". Все люди "не по дороге друг другу". И нечего притворяться. Всякий идет к своей Судьбе. Все люди - solo. 23.I.1916 Так обр. Гоголь вовсе и не был неправ? (Первооснова русск. действительности), и не в нем дело. Если бы Гоголя благородно восприняло благородное общество: и начало трудиться, "восходить", цивилизовываться, то все было бы спасено. Но ведь произошло совсем не это, и нужно заметить, что в Гоголе было такое, чтобы именно "произошло не это". Он писал вовсе не с "горьким смехом" свою "великую поэму", Он писал ее не как трагедию, трагически, а как комедию, комически. Ему самому было "смешно" на своих Маниловых, Чичиковых и Собакевичей, смех, "уморушка" чувствуется в каждой строке "М.Д.". Тут Гоголь не обманет, сколько ни хитри. Слезы появляются только в конце, когда Гоголь увидал сам, какую чудовищность он наворотил. "Finis Russorum" ("Конец Руси" (лат.)). И вот подло ("комически") написанную вещь общество восприняло подло: и в этом заключается все дело. Чернышевские - Ноздревы и Добролюбовы Собакевичи загоготали во всю глотку: - А, так вот она наша стерва. Бей же ее, бей, да убей. Явилась эра убивания "верноподданными" своего отечества. До 1-го марта11 и "нас", до Цусимы12. 23.I.1916 Действие "М.Д." и было это: что подсмотренное кое-где Гоголем, действительно встретившееся ему, действительно мелькнувшее перед его глазом, ГЛАЗОМ, и в чем гениально, бессмысленно и по наитию, он угадал "суть сутей" моральной Сивухи России - через его живопись, образность, через великую схематичность его души - обобщилось и овселенскилось. Дробинки, частицы выросли во всю Русь. "Мертвые души" он не "нашел", а "принес". И вот они "60-ые годы", хохочущая "утробушка", вот мерзавцы Благосветовы13 и Краевские14, которые "поучили бы Чичикова". Вот совершенная копия Собакевича - гениальный в ругательствах Щедрин. Через гений Гоголя у нас именно появилось гениальное в мерзостях. Раньше мерзость была бесталанна и бессильна. К тому же, ее естественно пороли. Теперь она сама стала пороть ("обличительная литература"). Теперь Чичиковы стали не только обирать, но они стали учителями общества. - Все побежало за Краевским. К Краевскому. У него был дом на Литейном. "Павел Иванович уже оперился". И в трубу "Отеч. Записок" дал "Евангелие общественности". 26.I.1916 Вот ты прошел мимо дерева: смотри, оно уже не то. Оно приняло от тебя тень кривизны, лукавства, страха. Оно "трясучись" будет расти, как ты растешь. Не вполне - но тенью: И нельзя дохнуть на дерево и не изменить его. Дохнуть в цветок - и не исказить его. И пройти по полю - и не омертвить его. На этом-то основаны "священные рощи" древности. В которые никто не входил никогда. Они были - для народа и страны как хранилища нравственного. Среди виновного - они были невинными. И среди грешного - святыми. Неужели никто не входил? В историческое время - никто. Но я думаю, в доисторическое время "Кариатид" и "Данаид" ? Эти-то, именно эти рощи были местом зачатий, и через это древнейшими на земле храмами. Ибо храмы - конечно возникли из особого места для столь особого, как зачатия. Это была первая трансцендентность, встретившаяся человеку (зачатие). 2.II.1916 Поговорили о Гоголе, обсуждали разные стороны его, и у него мелькнули две вещи: - Всякая вещь существует постольку, поскольку ее кто-нибудь любит. И "вещи, которой совершенно никто не любит" - ее и "нет". Поразительно, универсальный закон. Только он сказал еще лучше: что "чья-нибудь любовь к вещи" вызывает к бытию самую "вещь"; что, так сказать, вещи рождаются из "любви", какой-то априорной и предмирной. Но это у него было с теплом и дыханием, не как схема. Удивительно, целая космогония. И в другом месте, погодя: У Гоголя вещи ничем не пахнут15. Он не описал ни одного запаха цветка. Даже нет имени запаха. Не считая Петрушки, от которого "воняет". Но это уже специально гоголевский жаргон и его манерка. Т.ч. это тоже не запах, а литературный запах. Он такие говорит, что Гоголь отвратителен, неинтересен и невыносим. И что у него кроме выдумки и сочинения ничего нет. (С Тиграновым Фаддеем Яковлевичем)16 У него мать и прелестная жена, блондинка (кожа) и светлокудрая: бледный, бессильный цвет волос, с переливом в золото. Он сказал, что это древнейший корень Армении, что именно в старейших и захолустных местностях - сплошь рыженькие крестьянки. "Благодарю, не ожидал"17. Сам он черный жук, небольшого роста, - теоретик и философ. 5.II.1916 И на меня летят "опавшие листья" с моих читателей. Что им мое "я"? Никогда не виденный человек и с которым по дальности расстояния (городок Нальчик, на Кавказе) он никогда не увидится. И сколько отрады они несут мне. За что? А я думал разве "за что", даря "кому-то", безвестному, с себя "опавшие листья"? Ибо я дал не публике, а "кому-то вон там". Так взаимно. И как рад я, чувствуя, как коснулся лица росток с чужого далекого дерева. И они дали мне жизнь, эти чужие листья. Чужие? Нет. Мои. Свои. Они вошли в мою душу. Поистине, это зерна. В моей душе они не лежат, а растут. На расстоянии 2-х недель вот 2 листа: "18/I.916. Томск. "Как понятна мне грусть "Уединенного", близка печаль по опавшим листьям... Их далеко разносит вьюга, кружа над мерзлою землей, навек отделит друг от друга, засыпав снежной пеленой", - пела моя бедная Оля и умолкла в 23 года. Холодно ей жилось! - моя вина, моя боль до самой смерти. Однажды в темную осеннюю ночь пришла ко мне грусть как внезапное предчувствие грядущих несчастий - мне было 5 лет. С тех пор она часто навещала меня, пока не стала постоянным спутником моей жизни. Полюбила Розанова - он чувствует грустных, понимает тоскующих, разделяет нашу печаль. Как Вы метки в определении душевных состояний в зависимости от обстоятельств и возраста мой метафизический возраст, полный воспоминаний и предчувствий, в счастьи я язычница была. Не верить в будущую жизнь значит мало любить. Всю жизнь хоронила - отец, мать, муж, все дети умерли; тоска, отчаяние, боль и отупение владели душой - после смерти последней моей дочери Оли я не могу допустить мысли, что ее нет, не живет ее прекрасная душа. Если прекрасные и нравственные не умирают, не забываются в наших душах, то сами-то по себе неужели они перестают существовать для дальнейшего совершенствования? Какой смысл их жизни? Закрыть трубу, чтобы сохранить тепло, когда дрова сгорят сами, целесообразно, а если огонь еще пылает и от него людям тепло и светло - закройте трубу, получится угар и чад. Кто-то вносил огонь жизни в нас и не определил продолжительности его горения - есть ли право гасить его? Бывает иногда, что дрова сгорят, но остается головня, которая никак не может сгореть, тогда я не выбрасываю ее, но тотчас употребляю на растопку другой печи или заливаю и после тоже как матерьял для топлива употребляю пусть на тепло идет; моя душа тоже обгорела в огне страданий, но еще не сгорела до конца - она темна и уныла, как эта головня - у нее нет ни красок, ни яркости, нет своей жизни - идет на подтопку, а Ваша - теплый, светлый огонь - нельзя трубу закрывать. Спасибо же Вам, родной, хороший, за слезы, которыми я отвела душу, читая "Уединенное" и "Опавшие листья" - они для меня как дождь в пустыне. Ах, какая жизнь прожита мучительная и полная превратностей, на что она мне была дана, хотелось бы понять А.Коливова" Другое: "1-е февраля. Случайно натолкнулась на случайно неразрезанные страницы в первом коробе "Опавших листьев". Обрадовалась, что есть непрочитанное. О Тане. Как Таня прочла Вам стих-ие Пушкина "Когда для смертного умолкнет шумный день", прочла во время прогулки у моря. Как хороши эти Ваши страницы. Хорошо - все, все - сначала. Какая она у Вас чудесная - Танечка. Разволновалась я. Так понятно и хорошо все, что Вы рассказали. Потом прочла последние строки - Мамины слова: "Не надо на рынок"18. Правда. Только ведь не всякая душа - рынок. Василий Васильевич, дорогой мой, ведь 9/10 ничего, ничего, ну ничего не понимают! Знаете, как о Вас говорят? "Это тот Розанов, что против евреев?" Или - "это тот, что в Новом Времени?" Нужно громадное мужество, чтобы писать, как Вы, ведь это большая обнаженность, чем Достоевский". - "Родной мой и любимый Василий Васильевич, я получила Ваше письмо давно, оно дало мне громадную радость, сразу хотела писать Вам, да не пришлось, а потом Ириночка*1 заболела, а сейчас, вот 2-ю неделю, Евгений*2 болен, сама ухаживаю за ним. Замоталась совершенно. Вчера ожидала людей, а Евгений говорит: "Спрячь Розанова". Я поняла и убрала Ваши книги в комод. Не могу им дать. Не могу. Залапают. Обидят. Есть книги, которые никому дать не могу. У Вас есть слова о том, что книги не надо "давать читать". Это совершенно совпало с нашим старым, больным вопросом о книгах. За это - нас бранят и обвиняют все кругом. Если книгу не убережешь - увидят - надо дать только - пускай уже лучше не возвращают совсем - ибо "потеряла она от чистоты своей". Люди никак не могут понять, что дать книгу - это в 1000 раз больше, чем одеть свое платье. Но мы иногда даем, даем с нежной мыслью отдать лучшее, последнее, и это никогда, никогда не бывает понято: ведь книга - "общее достояние" (так говорят). Спасибо, дорогой и милый, за ласку, спасибо, что пожалели меня в Вашем письме, от Вас все принимаю с радостью и благодарностью. Как теперь Ваше здоровье? Преданная и любящая Вас Надя*3 А." *1) Маленькая дочь, лет 3-х. *2) Муж, учитель школы. *3) "Надей" (как молодую) я ее назвал в первом ответном письме, - так как у меня тоже есть дочь Надя 15 лет <примеч. В.В.Розанова>. 14.II.1916 Какое каннибальство... Ведь это критики, т.е. во всяком случае не средние образованные люди, а выдающиеся образованные люди. Начиная с Гарриса, который в "Утре России"19 через 2-3 дня, как вышла книга ("Уед.") - торопливо вылез: "Какой это Передонов; о, если бы не Передонов, ведь у него есть талант" и т.д., от "Уед." и "Оп.л." одно впечатление: "Голый Розанов"20, "У-у-у", "Цинизм, грязь". Между тем, как ясно же для всякого, что в "Уед." и "Оп.л." больше лиризма, больше трогательного и любящего, чем не только у ваших прохвостов, Добролюбова и Чернышевского, но и чем во всей русской литературе за XIX в. (кроме Дост-го). Почему же "Го-го-го" - ? Отчего? Откуда? Не я циник, а вы циники. И уже давним 60-летним цинизмом. Среди собак, на псарне, среди волков в лесу - запела птичка. Лес завыл. "Го-го-го. Не по-нашему". Каннибалы. Вы только каннибалы. И когда вы лезете с революциею, то очень понятно, чего хотите: - Перекусить горлышко. И не кричите, что вы хотите перекусить горло только богатым и знатным: вы хотите перекусить человеку. П.ч. я-то, во всяком случае, уж не богат и не знатен. И Достоевский жил в нищете. Нет, вы золоченая знатная чернь. У вас довольно сытные завтраки. Вы получаете и от Финляндии, и от Японии. Притворяетесь "бедным пиджачком" (Пешехонов). Вы предаете Россию. Ваша мысль - убить Россию, и на ее месте чтобы распространилась Франция, "с ее свободными учреждениями", где вам будет свободно мошенничать, п.ч. русский полицейский еще держит вас за фалды. 19.II.1916 О "Коробе 2-м" написано втрое больше, чем о 1-м21. Сегодня из Хабаровска кто-то. Спасибо. "Лукоморье"22 не выставило своей фирмы на издание. Что не "выставило" - об этом Ренников23 сказал: - "Какие они хамы". Гм. Гм... Не будем так прямо. Все-таки они сделали доброе дело: у меня в типографии было уже около 6000 долга; вдруг они предложили "издать за свой счет". Я с радостью. И что увековечился Кор. 2-й, столь мне интимно дорогой - бесконечная благодарность им. Еще молодые люди. Марк Николаевич24 (фам. забыл). Показал "Семейный вопрос"25, весь с пометками. Я удивился и подумал - "Вот кому издавать меня". Но он молод: все заботился обложку. "Какую мы вам сделаем обложку". Я молчал. Какая же, кроме серой!!! Но они пустили виноградные листья. Ну, Господь с ними. Мих. Ал.26 и Марк Николаевич - им вечная память за "Короб-2" Без них не увидел бы света. 19.II.1916 И вот начнется "течение Розанова" в литературе (знаю, что начнется). И будут говорить: "Вы знаете: прочитав Р-ва, чувствуешь боль в груди..." Господи: дай мне в то время вытащить ногу из "течения Розанова". И остаться - одному. Господи, я не хочу признания множества. Я безумно люблю это "множество": но когда оно есть "оно", когда остается "собою" и в своем роде тоже "одно". Пусть. Но и пусть я - "я". О себе я хотел бы 5-7, и не более 100 во всей России "истинно помнящих" Вот одна мне написала: "Когда молюсь - всегда и о вас молюсь и ваших". Вот. И ничего - еще. 20.II.1916 ...дело в том, что "драгоценные металлы" так редки, а грубые - попадаются сплошь. Это и в металлургии, это и в истории. Почему железа так много, почему золото так редко? Почему за алмазами надо ехать в Индию или Африку, а полевой шпат - везде. Везде - песок, глина. Есть гора железная "Благодать"27. Можно ли представить золотую гору? Есть только в сказках. Почему в сказках, а не в действительности? Не все ли равно Богу сотворить, природе - создать? Кто "все мог", мог бы и "это". Но - нет. Почему - нет? Явно не отвечает какому-то плану мироздания, какой-то мысли в нем. Так и в истории. Читается ли Грановский? Все предпочитают Кареева, Шлоссера28, а в смысле "философии истории" - Чернышевского. Никитенко был довольно проницательный человек и выразил личное впечатление от Миртова ("Исторические письма"), что это - Ноздрев29. Ноздрев? Но он при Чичикове был бит (или бил - черт их знает), а в эпоху Соловьева и Кавелина, Пыпина и Дружинина был возведен в степень "преследуемого правительством гения". Что же это такое? Да, железа много, а золота мало. И только. Природа. Что же я все печалюсь? Отчего у меня такое горе на душе, с университета. "Раз Страхова не читают - мир глуп". И я не нахожу себе места. Но ведь не читают и Жуковского. Карамзина вовсе никто не читает. Грановский не читаем: Киреевский, кн. [В].Ф.Одоевский - многие ли их купили? Их печатают благотворители, но напечатанных их все равно никто не читает. Почему я воображаю, что мир должен быть остроумен, талантлив? Мир должен "плодиться и множиться", а это к остроумию не относится. В гимназии я раздражался на неизмеримую глупость некоторых учеников и тогда (в VI-VII кл.) говорил им: - "Да вам надо жениться, зачем вы поступили в гимназию?". Великий инстинкт подсказывал мне истину. Из человечества громадное большинство из 10000 9999 имеют задачею - "дать от себя детей", и только 1 - дать сверх сего "кое-что". Только "кое-что": видного чиновника, оратора. Поэт, я думаю, приходится уже 1 на 100000; Пушкин - 1 на биллион "русского народонаселения". Вообще золота очень мало, оно очень редко. История идет "краешком", "возле болотца". Она, собственно, не "идет", а тащится. "Вон-вон ползет туман, а-громадный". Этот "туман", это "вообще" и есть история. Мы все ищем в ней игры, блеска, остроумия. Почему ищем? История должна "быть" и даже не обязана, собственно, "идти". Нужно, чтобы все "продолжалось" и даже не продолжалось: а чтобы можно было всегда сказать о человечестве: "а оно все-таки есть". "Есть". И Бог сказал: "Плодитесь и множитесь", не прибавив ничего о прогрессе. Я сам - не прогрессист: так почему же я так печалюсь, что все просто "есть" и никуда не ползет. История изнутри себя кричит: "не хочу двигаться", и вот почему читают Кареева и Когана. Господи: мне же в утешение, а я так волнуюсь. Почему волнуюсь? 29.II1916 Он ведь соловушка - и будет петь свою песню из всякой клетки, в которую его посадят. Построит ли ему клетку Метерлинк и назовет его "Синей Птицей"30. Новый Т.Ардов31 закатит глаза - запоет: "О, ты синяя птица, чудное видение, которое создал нам брюссельский поэт. Кого не манили в юности голубые небеса и далекая незакатная звездочка..." Или построит им клетку Л.Толстой и назовет ее "Зеленой палочкой"32 И скажет Наживин33: "Зеленая палочка, волшебный сон детства! Помните ли вы свое детство? О, вы не помните его. Мы тогда лежали у груди своей Матери-природы и не кусали е°. Это мы, теперь взрослые, кусаем ее. Но опомнитесь. Будем братья. Будем взирать на носы друг друга, закопаем ружья и всякий милитаризм в землю. И будем, коллективно собираясь, вспоминать зеленую палочку". Русскому поэту с чего бы начать, а уж продолжать он будет. И это банкиры знают. И скупают. Говоря: "Они продолжать будут. А для начала мы им покажем Синюю птицу и бросим Зеленую палочку". (ХL-летний юбилей "Н.Вр.")34 9.III.1916 Я всю жизнь прожил с людьми мне глубоко ненужными. А интересовался издали. (за копией с письма Чехова)35 Прожил я на монастырских задворках. Смотрел, как звонят в колокола. Не то, чтобы интересовался, а все-таки звонят. Ковырял в носу. И смотрел вдаль. Что вышло бы из дружбы с Чеховым? Он ясно (в письме) звал меня, подзывал. На письмо, очень милое, я не ответил. Даже свинство. Почему? Рок. Я чувствовал, что он значителен. И не любил сближаться с значительными. (читал в то время только "Дуэль" его, которая дала на меня отвратительное впечатление; впечатление фанфарона ("фон-Корен" резонер пошлейший, до "удавиться" [от него]) и умственного хвастуна. Потом эта баба, купающаяся перед проезжавшими на лодке мужчинами, легла на спину: отвратительно, Его дивных вещей, как "Бабы", "Душечка", я не читал и не подозревал). Так я не виделся и с К.Леонтьевым36 (звал в Оптину), и с Толстым, к которому поехать со Страховым было так естественно и просто, - виделся одни сутки37. За жар (необыкновенный) его речи я почти полюбил его. И мог бы влюбиться (или возненавидеть). Возненавидел бы, если 6 увидел хитрость, деланность, (возможно). Или необъятное самолюбие (возможно). Ведь лучший мой друг (друг - покровитель) Страхов был внутренне неинтересен. Он был прекрасен; но это - другое, чем величие. Величия я за всю жизнь ни разу не видал. Странно. Шперк был мальчишка (мальчишка - гений). Рцы38 - весь кривой. Тигранов любящий муж своей прелестной жены (белокурая армянка. Редкость и диво). Странно. Странно. Странно. И м.б. страшно. Почему? Смиримся на том, что это рок. Задворочки. Закоулочки. Моя - пассия. Любил ли я это? Так себе. Но вот вывод: не видя большого интереса вокруг себя, не видя "башен" - я всю жизнь просмотрел на себя самого. Вышла дьявольски субъективная биография, с интересом только к своему "носу". Это ничтожно. Да. Но в "носе" тоже открываются миры. "Я знаю только нос, но в моем носу целая география". 9.III. 1916 Противная. Противная, противная моя жизнь. Добровольский (секретарь редакции) недаром называл меня "дьячком". И еще называл "обсосом" (косточку ягоды обсосали и выплюнули). Очень похоже. Что-то дьячковское есть во мне. Но поповское - о, нет! Я мотаюсь "около службы Божией". Подаю кадило и ковыряю в носу. Вот моя профессия. Шляюсь к вечеру по задворкам. "Куда ноги занесут". С безразличием. Потом - усну. Я в сущности вечно в мечте. Я прожил такую дикую жизнь, что мне было "все равно как жить". Мне бы "свернуться калачиком, притвориться спящим и помечтать". Ко всему прочему, безусловно ко всему прочему, я был равнодушен. И вот тут развертывается мой "нос", "Нос - Мир ". Царства, история. Тоска, величие. О, много величия: как я любил с гимназичества звезды. Я уходил в звезды. Странствовал между звездами. Часто я не верил, что есть земля. О людях - "совершенно невероятно" (что есть, живут). И женщина, и груди и живот. Я приближался, дышал ею. О, как дышал. И вот нет ее. Нет ее и есть она. Эта женщина уже мир. Я никогда не представлял девушку, а уже "женатую", т.е. замужнюю. Совокупляющуюся, где-то, с кем-то (не со мной). И я особенно целовал ее живот. Лица ее никогда не видел (не интересовало). А груди, живот и бедра до колен. Вот это - "Мир": я так называл.

Разделы: Начальная школа

Цель урока:

• познакомить с эмоционально-эстетическим содержанием стихотворения А. Пришельца "Снежинка";
• развивать умение находить характеристические свойства содержания произведения, понимать язык поэта, развивать воображение, эстетическую восприимчивость;
• воспитывать интерес к чтению, любознательность, душевные качества: нежность, обаяние, красоту.

Оборудование:

• Аудиозаписи: "Зима" – М.Крутицкий. "Зимний вечер" – П.Чайковский.
• "Танец снежинок" – А.Филипенко Иллюстрации о зиме (различные пейзажные изображения) композиции снежинок, мультимедиа – пейзажи зимних явлений.

Организационный момент

Релаксация.
- Я красивый, я хороший, я счастливый. Я буду всех любить! И все будут любить меня!

У. – Все улыбнулись и посмотрели вокруг? О чем сегодня будем беседовать, и с каким временем года будет связана наша тема урока?
Д. – Много иллюстраций о зимней природе и висят нежные снежинки, значит, будем говорить о зиме.
У. - Вы, дети правы. Сейчас прослушаем музыкальный отрывок из произведения М.Крутицкого "Зима". И вы мне скажите, что вы услышали в музыке, что представили?

Прослушивание отрывка.

Д. - Я представила волшебницу – Зиму, сугробы, падающий снег.
Д. - Мне кажется, что все кругом белое, как большое пушистое одеяло укрыло землю.
Д. - Падают снежинки, они летают, играют, им весело.
Д. - Все тихо, все укрыто снегом, звери спят им тепло, а на верху ветер и снег летает.

У. - Вы ребята правы, я тоже представила мягкое белое покрывало кругом, все блестит – сверкает, а снежинки танцуют свой вальс и тихо падают с неба и укладываются в большие сугробы и красуются, играя с солнечными лучиками.

У. - Посмотрите за окно, сколько, сколько снега в этом году, сколько снежинок к нам спустилось.
У. - А это хорошо?
Д. - Да.
У. - Вспомните урок естествознания, с какой поговоркой мы познакомились о пользе снега Много снега – много хлеба!

У. – Правильно дети. Зима нам приносит не только пользу, но и красоту! Посмотрите, какие иллюстрации о зимних пейзажах я вам приготовила. Они молча висят и показывают изображение зимней природы. Давайте их “оживим”. Я вам раздам отрывки из произведений поэтов, а вы их соотнесете в соответствии с художественным изображением.

Раздаю детям карточки с отрывками произведений. Они ищут подходящие изображения на иллюстрациях – к своим отрывкам и встают около них. (Использую пространство класса).

Карточки.

1. "Мелькает, вьется первый снег, звездами падая на брег" –

Пушкин "Опрятней медного паркета".

2. Метели снега и туманы
Покорны морозу всегда
Пойду за моря, океаны-
Построю дворцы изо льда.

Н.Некрасов "Мороз-воевода"

3. Валит снег и стелет шаль!

С.Есенин "Пороша"

4. Чародейкого – Зимою,
Околдован, лес стоит

Ф.Тютчев.

5. Белым снегом припорошено
Не осталось следу
Поднялась пыль да вьюга
Не видать и свету

И. Никитин "Песня"

6. На дворах и домах снег
лежит полотном
И от солнца блестит
Разноцветным огнем.

И.Никитин "Встреча зимы"

Остальные дети работают с учителем.

У. - Дети, пока ребята выполняют задание, скажите вы мне "Что характерно для зимнего периода нашей природной зоны" (показываю на глобус)

Д. - Морозы и метели, снегопады и вьюги, снежные заносы, бураны, поземка, ясная, морозная погода. Включаю мультимедиа. Даны “зимние” слова и картины к ним. Описываем явления природы.

У. - Это зимние слова – снежные, все они связаны с зимой со снегом.
У. - А сейчас давайте послушаем и оценим – как наши дети "оживили картины".

Если вы согласны с ответом, то показываем голубой кружок – это цвет зимы, а если не согласны – красный, и объясните, почему?

Дети зачитывают тексты со своих карточек, а другая группа детей оценивает их.

Кто помнит стихотворение Пришельца об осени, как оно называется?

Д. – Это “Последние листья”.
У. - Давайте вспомним его, побудем листочками. Согласны?

Физминутка. Обыгрывание стихотворения А.Пришельца "Последние листья". Учитель читает текст, а дети показывают руками и мимикой, что происходит вокруг.
стр.137.

Слова	Действия
Летят над полям	Руки в стороны
Последние листья	Машут
Последние листья	Кружатся, приседают
В лесу облетают
И солнце, едва	Руки вверх
Пробиваясь сквозь тучи	И падают вниз -
Роняет последний	Наклон негреющий лучик
На речке не слышно	Повороты
ни песни, ни слова	В стороны
Ушли рыболовы	Руки на плечи
С последним уловом	Ходят по классу
Но верят упрямо	Встают, руки в верх
и люди и птицы	Улыбаются,
Все снова родится!	Хлопают в ладоши
Все вновь повторится!	Садятся

У. - Чем характерны стихотворения А.Пришельца? Подумайте?
Д. - Он воспевает родную природу, любуются и всегда говорит, что все будет хорошо!

Да, Алексей Пришелец открывает удивительное в природе.

Знакомство с новым материалом

Сегодня мы познакомимся с его стихотворением "Снежинка" – Как вы думаете, о чем оно? Подумаем вместе, можно другое название дать или нет? Хорошо!

У. - Так о чем это стихотворение, как вы предполагаете?
Д. - О зиме, о снежинках, о красоте.
У. - В тексте встретятся такие слова – объясните, как вы их понимаете? Мультимедиа на экране контекст.

- Робкой, потревоженной пушинкой (тихой, незаметной, очень легкой).
- Сию минуту – (тут же, быстро)

Д. - Сейчас я прочитаю это стихотворение. Включаю музыку Чайковского "Зимний вечер " А ваша задача рассказать, какие картины возникли при чтении.

Включаю. Читаю (Живое слово 3 кл.(1-4) стр.196). .

Нарисуйте, опишите что представили.

Даю время на обдумывание.

Кто готов. Я снова включаю запись, а вы рассказывайте представленное.

Д. - Я представил город, вечер, я гляжу в небо, и падают снежинки. Я их ловлю.
Д. - Ловлю снежинки, а они тают. Мне их жалко.
У. - Дети, а кто покажет любование снежинкой. (чтение текста)
У. - А чего боится автор? (что погибнет снежинка).

Повторное чтение детьми.

У. - Сейчас будете читать самостоятельно, выразительно, продумайте, что хотел передать автор, какие качества душевные пробуждает в людях автор. Возьмите карандаш и подчеркните ту строчку контекста, которая наиболее затронула вас и почему?

Дети работают. Зачитывают строчки – выразительно, объясняют, какие качества в человеке воспитывают эти строчки.

(В ответах детей: любование, красота, движение падающих снежинок, растерянность, защита слабого, смелость, сожаление…).

Разбор куплетов стихотворения.

I. Чтение детьми 1 куплета.

"Ах, и до чего ж она красива! (чтение строчки несколькими детьми)

II. Чтение детьми 2 куплета.

Держать – растает, упадет – погибнет.

У. - Где возникла тревога? Почему?

Дети доказывают (Вот сейчас, сию минуту)

III. Чтение детьми 3 куплета.

У. - Где слова утверждения безопасности?

У меня, тебя никто не тронет!

(чтение несколькими детьми)

На ладони – долго ль до беды!
Крошечная капелька воды.

(Читают несколько детей)

Чтение – Ключевые слова. Итог.

Д. - Автор показывает сожаление.
У. - Жалко снежинку?
У. - Ребята, это природное явление, что снег в тепле тает, а вот над чем по- настоящему сожалеет поэт?
Д. - (О красоте, неповторимости снежинки).
У. - Автор очарован красотой и разочарован – гибелью ее.

Вот, что мы должны передать при чтении.

Работа над выразительностью.

Карандашом отмечаем паузы, повышение и понижение тона, выделение ключевых слов.

Работа с текстом.

Чтение стихотворения детьми

Д. - А какие звуки- аллитерации помогают нам читать тихо спокойно, неторопливо.
Д. - (ж – ш, щ, глухие согласные).
У. - Например: робкой потревож енной пуш инкой, снеж инка, ниж е, с пасти крош ечная, с лезинка.
Д. - Автор применил художественный прием сравнение, для того, чтобы мы лучше представили и поняли легкость снежинки.
У. - С чем сравнивает автор снежинку?
Д. - (с пушинкой) Прочитайте!
Д. - А еще автор говорит, что снежинка живая?
У. - Где это видно?
Д. - Несу твою слезинку.
Д. - Это слезинка – снежинка- то-растаяла.

Физминутка. Вы снежинки!

Аудиозапись (Танец снежинок А.Филиппенко)

Что услышите, что представите, то и изобразите. Можно летать, и кружится по всему классу.

(Музыка – задорная, веселая, быстрая и медленная).

Отдохнули? – Вернемся к нашему вопросу – Можно ли заменить название? Почему?

(Можно ли бы "жалость" назвать, но по всему тексту она не подходит, потому что автор показывает красоту, прелесть природного явления, а потом передает сожаление о том, что снежинка растаяла).

Д. - Мне нравится это название, оно нежное, точное.
Д. - Оно легкое, прозрачное.
Д. - Хоть она растаяла, но есть же другие снежинки.

У. - Посмотрите, сколько их в классе, а сколько на улице.

Давайте в тетрадях нарисуем снежинку, ту которую вы представляете.

Д. - Вот тогда она не растает!

Домашнее задание выучить наизусть стихотворение и показать свою снежинку, можете вырезать, нарисовать.

Запись музыки "Зимний вечер" Чайковского. Зарисовка снежинки (синим карандашом)

И Т О Г:

Чем понравился урок?
Что удивило?
Что вызвало радость? Что жалость?

А теперь покажите все свои снежинки, (кто успел нарисовать), они у нас не растают. Я вами очень довольна. Спасибо! Работали прекрасно. (Детям ставятся оценки отлично и хорошо, работали вместе над выразительным чтением и задача учителя увлечь работой всех учащихся по системе Л.В.Занкова – это получается всегда).