Подчеркнуто простая геометрическая форма. Основные этапы творчества казимира малевича

Полностью литографированное издание. 22х18 см. Из 34 рисунков большинство расположено попарно на двойном складном листе. Из 14 известных экземпляров 11 находятся за рубежом. Величайшая редкость, пожалуй, одно из самых дорогих русских изданий!

Супрематизм (от лат. supremus - наивысший) - направление в авангардистском искусстве, основанное в 1-й половине 1910-х гг. К. С. Малевичем. Являясь разновидностью абстракционизма, супрематизм выражался в комбинациях разноцветных плоскостей простейших геометрических очертаний (в геометрических формах прямой линии, квадрата, круга и прямоугольника). Сочетание разноцветных и разновеликих геометрических фигур образует пронизанные внутренним движением уравновешенные асимметричные супрематические композиции. На начальном этапе этот термин, восходивший к латинскому корню suprem, означал доминирование, превосходство цвета над всеми остальными свойствами живописи. В беспредметных полотнах краска, по мысли К. С. Малевича, была впервые освобождена от подсобной роли, от служения другим целям, - супрематические картины стали первым шагом «чистого творчества», то есть акта, уравнивавшего творческую силу человека и Природы (Бога). Вероятно, этим в первую очередь, а не отсутствием оснащенной типографской базы в Витебской художественной школе объясняется и литографированный характер двух самых знаменитых манифестов Малевича - "О новых системах в искусстве" и "Супрематизм". Оба они имеют характер своеобразных учебных пособий, поскольку предназначались для студентов Витебских художественных мастерских, и в этой связи должны рассматриваться как две части одного курса. В первом из них дается подробное эстетическое обоснование новых художественных течений, во втором - раскрывается природа супрематизма и намечаются пути его дальнейшего развития. Конечно, утверждение об "учебном" характере этих работ нельзя понимать буквально. Если они и являются "учебными пособиями", то в совершенно определенном смысле, близком к тому, который мы обычно вкладываем в обозначение религиозного текста как "учебника жизни". В равной мере и к ним может быть применимо эфросовское сравнение с пророческими писаниями, достаточно прочесть следующие слова Малевича: ...преображая мир я иду к своему преображению и, может быть, в последний день моего переустройства я перейду в новую форму, оставив свой нынешний образ в угасающем зеленом животном мире. Хотя обе эти книги принадлежат уже следующему, постфутуристическому периоду развития авангарда, в нашем исследовании без них обойтись невозможно. Ибо именно они обозначили крайнюю точку в том движении к слиянию художественного и "агитационного", которое отличало развитие русского футуризма. Для Малевича, по его собственным словам, это было время, когда "кисти все дальше и дальше отходят" от него. После показа на персональной выставке 1919 года серии "белых" полотен, завершивших четырехлетний период развития живописного супрематизма, художник оказался перед фактом исчерпанности художественных средств. Это состояние кризиса оказалось запечатленным в одном из самых драматичных текстов Малевича - в его манифесте "Супрематизм", написанном для каталога выставки "Беспредметное творчество и супрематизм".

Ощущение грандиозности совершенного им переворота, исключающего всякую возможность возврата в мир традиционных эстетических представлений - вот, пожалуй, главное, что определяет содержание этого текста. В нем художник пытается осмыслить значение совершенного им прорыва. "Белая свободная бездна", открывшаяся взору художника, осознается как "истинное реальное представление бесконечности". Притяжение этой бездны оказывается для него не менее, если не более сильным, чем притяжение "Черного квадрата". В тексте желание "стать на краю" бездны подчас перевешивает стремление разобраться в том, а что же дальше? Однако уже здесь Малевич приходит к мысли о том, что супрематизм как система является формой проявления творческой воли, способной "через супрематическое философское цветовое мышление... вынести обоснование новых явлений". В концептуальном плане это открытие оказывается чрезвычайно значимым, знаменуя конец традиционных форм изобразительного искусства. "О живописи в супрематизме не может быть речи, - заявит Малевич год спустя во вступительном тексте к альбому "Супрематизм", - живопись давно изжита и сам художник предрассудок прошлого". Дальнейший путь развития искусства лежит теперь в сфере чистого мыслительного акта. "Получилось как бы, - замечает художник, - что кистью нельзя достать того, что можно пером. Она растрепана и не может достать в извилинах мозга, перо острее".

В этих часто цитируемых словах с предельной ясностью проявили себя те напряженные взаимоотношения между "пером" и "кистью", которые лежали в основе манифестационной деятельности русских футуристов. Малевич был первым, кто нарушил существовавшее между ними хрупкое равновесие, отдав явное предпочтение "перу". Обоснование миростроения как "чистого действа", к которому он пришел в "Супрематизме", лежит уже за рамками собственно футуристического движения, давая импульсы дальнейшему развитию авангардного искусства. Супрематизм стал одним из центральных явлений русского авангарда. Начиная с 1915 г., когда были выставлены первые абстрактные работы Малевича, в том числе «Чёрный квадрат», влияние супрематизма испытали такие художники как Ольга Розанова, Любовь Попова, Иван Клюн, Надежда Удальцова, Александра Экстер, Николай Суетин, Иван Пуни, Нина Генке, Александр Древин, Александр Родченко и многие другие. В 1919 г. Малевичем и его учениками была создана группа УНОВИС (Утвердители нового искусства), развивавшая идеи супрематизма. В дальнейшем, даже в условиях гонений на авангардное искусство в СССР, эти идеи нашли свое воплощение в архитектуре, дизайне, сценографии. С наступлением ХХ века в искусстве все с большей интенсивностью вершились грандиозные процессы рождения новой эпохи, равной по значимости Ренессансу. Тогда произошло революционное открытие реальности. Идеи "соборного творчества", культивируемые символистами, специфически преломились в среде художников-реформаторов, отвергавших символизм Новая попытка широкого объединения левых живописцев была предпринята на Первой футуристической выставке картин "Трамвай В" , открывшейся в марте 1915 года в Петрограде. На выставке Трамвай В Малевич представил шестнадцать работ: среди них кубофуту-ристические заумные холсты Дама у афишного столба, Дама в трамвае, Швейная машина. В Англичанине в Москве и Авиаторе с их диковинными, загадочными изображениями, непонятными фразами, буквами, цифрами подспудно звучали отголоски декабрьских спектаклей, равно как и в Портрете М.В. Матюшина, композитора оперы "Победа над Солнцем".

Против же номеров 21-25, заканчивающих список работ Малевича в каталоге, было вызывающе проставлено: "Содержание картин автору неизвестно".Быть может, среди них скрывалась картина современным названием Композиция с Моной Лизой. Рождение супрематизма из алогичных полотен Малевича с наибольшей убедительностью проступило именно в ней. Здесь есть уже все, что через секунду станет супрематизмом: белое пространство- плоскость с непонятной глубиной, геометрические фигуры правильных очертаний и локальной окраски. Две ключевые фразы, подобно надписям-сигналам немого кино, выплывают в Композиции с Моной Лизой на первый план. Дважды выписано "Частичное затмение"; газетная вырезка с фрагментом "передается квартира" дополнена коллажами с одним словом - "в Москве" (старая орфография) и зеркально перевернутым "Петроград". "Полное затмение" произошло в его историческом Черном квадрате на белом фоне (1915), где и была осуществлена настоящая "победа над Солнцем": оно, как явление природы, было замещено, вытеснено соприродным ему явлением, суверенным и природоестественным - квадратная плоскость целиком затмила, заслонила собой все изображения. Откровение настигло Малевича во время работы над вторым (так и не осуществленным) изданием брошюры Победа над Солнцем. Готовя рисунки в мае 1915, он сделал последний шаг на пути к беспредметности. Весомость этого самого радикального в своей жизни перелома он осознал тотчас и в полной мере. В письме к Матюшину, говоря об одном из эскизов, художник написал: "Рисунок этот будет иметь большое значение в живописи. То, что было сделано бессознательно, теперь дает необычайные плоды". Новорожденное направление некоторое время оставалось без названия, но уже к концу лета имя появилось. "Супрематизм" стал самым известным среди них. Малевич написал первую брошюру "От кубизма к супрематизму". Новый живописный реализм. Это книжечка- манифест, изданная верным другом Матюшиным, распространялась на вернисаже Последней футуристической выставки картин "0,10" (нолъ-десятъ), открывшейся 17 декабря 1915 года в помещении Художественного бюро Надежды Добычиной.

Малевич не совсем напрасно волновался по поводу своего изобретения. Сотоварищи его круто воспротивились тому, чтобы объявить супрематизм наследником футуризма и объединиться под его знаменем. Свое неприятие они объясняли тем, что еще не готовы безоговорочно принять новое направление. Малевичу не разрешили назвать свои картины "супрематизмом" ни в каталоге, ни в экспозиции, и ему пришлось буквально за час до вернисажа написать от руки плакаты с названием Супрематизм живописи и явочным порядком развесить их рядом со своими работами. В "красном углу" зала он водрузил Черный квадрат, осенявший экспозицию из 39 картин. Те из них, что сохранились до наших дней, стали высокой классикой XX века. Черный квадрат словно вобрал в себя все формы и все краски мира, сведя их к пластической формуле, где доминируют полюсность черного (полное отсутствие цвета и света) и белого (одновременное присутствие всех цветов и света). Подчеркнуто простая геометрическая форма-знак, не увязанная ни ассоциативно, ни пластически, ни идейно ни с каким образом, предметом, понятием, уже существовавшими в мире до нее, свидетельствовала об абсолютной свободе ее создателя. Черный квадрат знаменовал чистый акт творения, осуществленный художником-демиургом. "Новым реализмом" называл Малевич свое искусство, которое считал ступенью в истории всемирного художественного творчества. Фоном супрематических композиций является всегда некая белая среда - ее глубина, ее емкость неуловимы, неопределимы, но явственны.

Необычное пространство живописного супрематизма, как говорил о том и сам художник, и многие исследователи его творчества, ближайшим аналогом имеет мистическое пространство русских икон, неподвластное обыденным физическим законам. Но супрематические композиции, в отличие от икон, никого и ничего не представляют, они - порождение свободной творческой воли - свидетельствуют только о собственном чуде: "Повешенная же плоскость живописного цвета на простыне белого холста дает непосредственно нашему сознанию сильное ощущение пространства. Меня переносит в бездонную пустыню, где ощущаешь творчески пункты вселенной кругом себя", - писал живописец. Бестелесные геометрические элементы парят в бесцветном, безвесном космическом измерении, представляя собой чистое умозрение, явленное воочию. Белый фон супрематических картин, выразитель пространственной относительности, одновременно и плоскостей, и бездонен, причем в обе стороны, и к зрителю, и от зрителя (обратная перспектива икон бесконечность раскрывала лишь в одном направлении). Изобретенному направлению - регулярным геометрическим фигурам, написанным чистыми локальными цветами и погруженным в некую трансцендентную "белую бездну", где господствуют законы динамики и статики, - Малевич дал наименование "супрематизм".

Сочиненный им термин восходил к латинскому корню "супрем", образовавшему в родном языке художника, польском, слово "супрематия", что в переводе означало "превосходство", "главенство", "доминирование". На первом этапе существования новой художественной системы Малевич этим словом стремился зафиксировать главенство, доминирование цвета надо всеми остальными компонентами живописи. Представленные на выставке 0,10 полотна геометрического абстрактивизма носили сложные, развернутые названия - и не только потому, что Малевичу не разрешили назвать их "супрематизм". Перечислю часть из них: Живописный реализм футболиста - Красочные массы в четвертом измерении. Живописный реализм мальчика с ранцем - Красочные массы в четвертом измерении. Живописный реализм крестьянки в 2-х измерениях (так звучало первоначальное полное название Красного квадрата), Автопортрет в 2-х измерениях. Дама. Красочные массы в 4-м и 2-м измерении, Живописный реализм красочных масс в 2-х измерениях. Настойчивые указания на пространственные измерения- двух -, четырехмерные- говорят о его пристальном интересе к идеям "четвертого измерения". Собственно супрематизм подразделялся на три этапа, три периода: "Супрематизм в своем историческом развитии имел три ступени черного, цветного и белого", - писал художник в книге Супрематизм. 34 рисунка. Черный этап также начинался с трех форм - квадрата, креста, круга. Черный квадрат Малевич определял как "нуль форм", базисный элемент мира и бытия. Черный квадрат был первофигурой, первоначальным элементом нового "реалистического" творчества.

Таким образом, Черный квадрат. Черный крест, Черный круг были "тремя китами", на которых зиждилась система супрематизма в живописи; присущий им метафизический смысл во многом превосходил их зримое материальное воплощение. В ряду супрематических работ черные первофигуры обладали программным значением, легшим в основу четко выстроенной пластической системы. Эти три картины, возникшие не ранее 1915 года, Малевич всегда датировал 1913 - годом постановки Победы над Солнцем, который служил для него отправной точкой в возникновении супрематизма. На пятой выставке "Бубнового валета" в ноябре 1916 года в Москве художник показал шестьдесят супрематических картин, пронумерованных от первой до последней (ныне восстановить последовательность всех шестидесяти работ довольно затруднительно и из-за утрат, и по техническим причинам, не всегда внимательному отношению в музеях к надписям на оборотах). Под номером первым экспонировался Черный квадрат, затем Черный крест, под третьим номером - Черный круг. Все шестьдесят выставленных полотен принадлежали к первым двум этапам супрематизма. Цветной период начинался также с квадрата - его красный цвет служил, по мысли Малевича, знаком цветности вообще. Последние холсты цветной стадии отличались многофигурностью, прихотливой организацией, сложнейшими взаимоотношениями геометрических элементов - они словно скреплялись неведомым могучим притяжением. Своей последней стадии супрематизм достиг в 1918 году. Малевич был мужественным художником, идущим до конца по выбранной стезе: на третьей ступени супрематизма из него ушел и цвет. В середине 1918 года появились полотна "белое на белом", где в бездонной белизне словно таяли белые же формы. После Октябрьской революции Малевич продолжил обширную деятельность - вместе с Татлиным и другими левыми художниками он занимал ряд постов в официальных органах Народного комиссариата просвещения. Особую его заботу вызывало развитие музейного дела в России; он активно участвовал в музейном строительстве, разрабатывая концепции музеев нового типа, где должны были быть представлены и работы авангардистов. Такие центры под названием "музей живописной культуры", "музей художественной культуры" были открыты в обеих столицах и некоторых провинциальных городах. Осенью 1918 года началась педагогическая работа Малевича, впоследствии сыгравшая весьма важную роль в его теоретической работе. Он числился мастером в одном из классов петроградских Свободных мастерских, а в конце 1918 года переехал в Москву. В московских Свободных государственных мастерских живописец-реформатор пригласил к себе обучаться "металлистов и текстильщиков" - родоначальник супрематизма начинал осознавать вьщающиеся стилеобразующие возможности своего детища. В июле 1919 года Малевич написал свой первый большой теоретический труд «О новых системах в искусстве». Желание издать его и нарастающие житейские трудности - жена художника ждала ребенка, семья жила под Москвой в холодном нетопленом доме -заставили его принять приглашение переехать в провинцию. В губернском городе Витебске с начала 1919 года работало Народное художественное училище, организованное и руководимое Марком Шагалом (1887 - 1985).

Преподаватель витебской школы, архитектор и график Лазарь Лисицкий (1890 - 1941), будущий знаменитый дизайнер, во время командировки в Москву убедил Малевича в необходимости и пользе переезда. Шагал полностью поддержал инициативу Лисицкого и выделил новоприбывшему профессору мастерскую в училище. Публикация книги «О новых системах в искусстве» была первым плодом витебской жизни Казимира Малевича. Ее издание словно бы смоделировало последующие взаимоотношения великого инициатора с новообращенными адептами: созданный им текст, концепции, идеи были оформлены, реализованы, тиражированы учениками и последователями. Выпуск теоретического труда послужил своеобразным камертоном для всех витебских лет Малевича, посвященных созданию философских, литературных произведений. В письме к своему многолетнему другу и соратнику, М.В. Матюшину (1861 - 1934), отправленному в начале 1920 года, художник утверждал: «Книга моя представляет одну лекцию. Она записана так, как я говорил, и напечатана». Налицо было определенное противоречие: в конце основного текста стояла дата «15 июля 1919 года», свидетельствовавшая о завершении рукописи до приезда в Витебск. Однако Малевич действительно читал лекцию 17 ноября в витебской аудитории; очевидно, справедливы утверждения, как об издании записанной лекции, так и о готовой беловой рукописи. Книга «О новых системах в искусстве» стала предтечей последующего за ней «Супрематизма» и уникальна во всех смыслах. Прежде всего, необычен ее многосложный жанр: во-первых, это теоретический трактат; во-вторых, иллюстрированное учебное пособие; в-третьих, свод предписаний и постулатов (чего стоит Установление А) и, наконец, в художественном отношении малевичевская книга представляла собой цикл сброшюрованных литографий, предвосхищавших станковые композиции «каллиграфов» и «шрифтовиков» второй половины XX века, основанные на выразительности буквенных рядов. Издание «О новых системах...» технологически представляло собой брошюру в мягкой бумажной обложке, напечатанную литографским способом (иногда ее называли буклетом). Открывалась и закрывалась она текстами, скорописью исполненными Малевичем на литографском камне: в начале книги это были эпиграфы и вступление, в конце Установление А и два постулата, помещенные под изображением черного квадрата. Факсимильное воспроизведение собственноручных предначертаний и установок лидера приобретало значение личного, персонального обращения к каждому читателю-последователю. После вступления, на раскладных листах располагались схематические рисунки, иллюстрирующие приемы кубистического построения; завершалась «учебно-наглядная» часть брошюры наброском, эскизно воспроизводившим эпатажно-заумную малевичевскую картину «Корова и скрипка». Все эти рисунки-схемы, предложенные ученикам для усвоения, представляли собой автолитографии Малевича. Основное место в брошюре занимал трактат «О новых системах в искусстве». Статика и скорость. Несколько исполнителей - они были подмастерьями Лисицкого, вошедшими в «Артель художественного труда при Витсвомасе», - перенесли сочинение-лекцию Малевича печатными буквами на литографские камни; камней было немного, поэтому написанный фрагмент тиражировался, камень шлифовался и использовался для следующего пассажа.

Исполнители отличались разной твердостью руки, разной сноровкой, разной остротой зрения и разной грамотностью: все эти индивидуальные свойства навечно запечатлелись в «клинописи» - очень узкие интерлиньяжи делали полосы зрительно похожими на архаическое ранневосточное письмо. Иногда плотное, слабо расчлененное шрифтовое «зеркало» страницы разнообразилось введением декоративных значков и маргиналий, чаще всего геометрической формы; впрочем, бруски и кружки в строчках часто маскировали допущенные и замеченные ошибки. Напечатанные части были смонтированы затем в единый организм - эта работа была произведена Эль Лисицким; им же была изготовлена обложка в технике линогравюры. Один лист с целостной композицией формировал при сгибе переднюю и заднюю сторонку; любопытно, что в положе: нии разворота композиция «читалась» справа налево - ее значимые элементы располагались именно в таком порядке. Обложка резалась в последнюю очередь, автор и оформитель сочли необходимым вынести на нее названия всех частей - лицевая сторона книги сыграла, таким образом, дополнительную роль «оглавления». Обращал на себя внимание наружный эпиграф: «Ниспровержение старого мира да будет вычерчено на ваших ладонях».

Помещенный наверху на самом значимом, ударном месте обложки, предваряя название и фамилию автора, он всю книгу делал «текстом», открывая ее. Обилие информации, необходимой и второстепенной, придавало внешнему облику брошюры, как казалось на первый взгляд, непрофессиональный, дилетантский характер - однако, по мере постижения замысла Эль Лисицкого становилось ясным, что он нуждался в обилии слов: обложка «О новых системах...» с ее динамикой, подвижными острыми буквенными композициями предвещала конструктивистские приемы оформления книг. Особо же нужно выделить обилие текстовой информации на обложке - этот прием получит распространение в искусстве книги много-много позднее. Книга Малевича была сводом основополагающих рассуждений, тезисов, высказываний, предложенных вождем новым адептам для изучения и усвоения. Тексты, начертанные на камне, в особенности собственноручные прописи-заповеди Малевича, приобретали ранг неких скрижалей «нового художественного завета». Основной визуальный герой книги – «Черный квадрат», воспроизведенный четырежды; частота его использования свидетельствовала о возникновении новой функции главной супрематической формы - черный квадрат превращался в эмблему. Перерастание черного квадрата в эмблематический знак нужно выделить специально, равно как и настойчивое повторение лозунга «Ниспровержение старого мира да будет вычерчено на ваших ладонях» - этот лозунг довольно скоро обрел значение девиза для членов Уновиса. Не менее замечательную роль сыграла строчка звуко-заумного стихотворения Малевича, помещенного внутри перед первым эпиграфом:

«Я иду

У - эл - эль - ул -эл - те - ка

Новый мой путь».

Стихотворение вождя стало, как мы увидим ниже, своеобразным гимном сторонников Малевича в Витебске. До самоопределения Уновиса, «новой партии в искусстве», как называл ее иногда Малевич, были еще месяцы - но уже началось накопление ее составных элементов, формирование ее каркаса. Малевич, корректируя по просьбе Лисицкого первую страницу книги, сделал знаменательную надпись: «Выходом этой книжечки приветствую Вас Лазарь Маркович, она будет следом моего пути и началом нашего коллектива движения, жду от Вас одежд сооружений для тех, кто идет по-за новаторами. Но стройте их так: чтобы они не могли долго засиживаться в них, не успели завести мещанскую сутолоку, не ожирели в ее красоте. К. Малевич 4 декабря 19 г. Витебск». Книга «О новых системах в искусстве» была издана огромным по тем временам тиражом - 1000 экземпляров, и была напечатано кустарным, по сути дела, образом. Озабоченный распространением книги, Малевич направил письмо O.K. Громозовой, жене М.В. Матюшина: «Дорогая Ольга Константиновна! Друзья мои издали книжку «О новых Системах в Искусстве», 1 ООО экз. литографским путем с рисунками. Необходимо, чтобы ее распространить, поэтому мы обращаемся к друзьям, чтобы она попала в надлежащие руки, на Петроград даем 200-300 экз., остальное Москва-Витебск; цена 40 руб. Подательнице сего, Елене Аркадьевне Кабищер, доверяем произвести денежные дела за книгу, если таковая удастся. Книгу брошюруем, вышлем немедленно. Может быть, Вы одну полочку для ее распространения оставите. Крепко жму дружески Вашу руку. Привет всем знакомым, а Мишу (Матюшина) целую. К. Малевич. Петроград, Стремянная, недалеко от Николаевского вокзала, склад-коммуна. Ольге Константиновне Громозовой, зав. складом».

Идеи, развиваемые в первой витебской книге, были очень дороги Малевичу, и поэтому, когда представилась возможность, он тиражировал их еще в одном издании. В 1920 году Отдел изобразительных искусств Наркомпроса в Петрограде издал книгу Малевича «От Сезанна до супрематизма. Критический очерк». Текст издания представлял собой несколько больших фрагментов витебской брошюры «От Сезанна до супрематизма», смонтированных в самостоятельную книгу. Сам Малевич ясно осознавал наступление нового этапа в своей биографии, вытеснение живописи чисто спекулятивным творчеством. В письме к М.О. Гершензону, отосланному 7 ноября 1919 года в первые дни после переезда из Москвы, он констатировал: «... вся моя энергия может пойти на писание брошюр, теперь займусь в витебской "ссылке" усердно - кисти все дальше и дальше отходят». Устремления инициатора в теоретические эмпиреи парадоксальным образом сопряглись с экспансией супрематизма в реальную жизнь, в «утилитарный мир вещей». И хотя Малевич еще в начале этого, 1919 года призывал «товарищей металлистов и товарищей текстильщиков» в свою московскую мастерскую, он только после переезда в Витебск отчетливо увидел горизонты практического применения, открывшиеся перед изобретенной им системой в искусстве. Возможность внедрения супрематизма в действительность представилась незамедлительно. В декабре 1919 года витебский Комитет по борьбе с безработицей отмечал свой двухлетний юбилей. Комитет был детищем Февральской буржуазной революции, хотя официально открылся через неделю после перехода власти в руки большевиков. Надо сказать, что Октябрьский переворот вообще прошел как-то незамеченным в Витебске: лишь в одной местной газете на второй странице в крохотной хроникальной заметке скороговоркой извещалось о событиях в Петрограде. Оформили юбилей Кабинета в ярко - супрематическом виде.

Снимок, сделанный на витебском вокзале в субботу пятого июня 1920 года, превратился в одну из самых знаменитых фотографий эпохи. Он случайно сохранился у Льва Юдина и его семьи. Жизнь, как известно, подчас изобретательнее самого изощренного романиста - здесь же она выступила в роли проницательнейшего художника, создав необычайно выразительный портрет «коллектива Уновис» накануне его звездного часа. Датировалась фотография по заметке из витебской газеты Известия за 6 июня 1920 года: «Художественная экскурсия. Вчера выехала в Москву экскурсия из учащихся Витебского народного художественного училища из 60 человек, во главе со своими руководителями. Экскурсия примет участие в художественной конференции в Москве, а также посетит все музеи и осмотрит художественные достопримечательности столицы». Товарный вагон, в котором отправились витебляне в Москву, был оформлен по проекту Суетина - его украшал Черный квадрат, эмблема Уновиса. На проекте под квадратом располагался лозунг «Да здравствует Уновис!» - в натуре же он был замещен длинным транспарантом; по фрагменту, видному на снимке, восстанавливалась надпись: «Группа экскурсантов Витебских государственных свободных художественных мастерских, участников Всероссийской Конференции художественных школ». Фотограф снимал сцену отъезда из вагона, стоявшего рядом на путях, и сплошное «полотнище» из голов и фигур, распластавшееся по вертикали, чем-то сродни ярусной фресковой композиции, безукоризненно центрированной супрематическим тондо в руках Малевича. Его фигура, окруженная гирляндой учеников и последователей, словно бы возносилась в «мандорле» из их голов (поразительная интерпретация иконографии Спаса в силах в документальной фотографии). Повелительно-указующее движение уновисского предводителя своей преднамеренностью, постановочностью также переводило моментальный снимок в ранг исторического документа - правда, мягкое прикосновение Натальи Ивановой, доверчиво опиравшейся на руку Малевича, как-то укрощало авторитарную однозначность жеста. Поразительна и психологическая оркестровка группового портрета - гамма разнородных чувств рисовалась на лицах уновисцев, ехавших завоевывать Москву. Жестковдохновенный темноликий Малевич; воинственный, взъерошенный Лазарь Хидекель; печальный, отрешенный Лазарь Зуперман; бодрый, деловитый Иван Гаврис (похоже, что под мышкой у него уновисский альманах) - и лишь неистребимая жизнерадостность Веры Ермолаевой да наивного маленького подмастерья, выглянувшего из-под руки вождя, расцвечивали улыбкой напряженную серьезность Уновиса. На снимке, помимо Малевича, запечатлены все руководители Единой живописной аудитории: Нина Коган, Лазарь Лисицкий, Вера Ермолаева; подмастерья школы - Моисей Векслер, Моисей Кунин, Лазарь Хидекель, Яков Абарбанель, Иван Гаврис, Иосиф Байтин, Ефим Рояк, Илья Чашник, Эфраим Волхонский, Фаня Белостоцкая, Наталья Иванова, Лев Юдин, Хаим Зельдин, Евгения Магарил, Лев Циперсон, Исаак Бескин; имена остальных установить пока не удалось. У Лисицкого и Байтина, опиравшегося на плечи Гавриса, уновисская эмблема прикреплена на обшлаге рукава; у Векслера в переднем ряду и у Зельдина в глубине вагона черный квадрат приколот на груди. Кругловидная «супрема» (слово уновисцев) в руках Малевича - не блюдо, как могло бы показаться с первого взгляда. Ее автором, очевидно, был Чашник, отличавшийся неистощимой изобретательностью и умением вводить супрематические принципы в иные, нежели станковая живопись, виды искусства (это было чем-то сродни аналогичному умению Нины Коган, придумывавшей то супрематический балет, то супрематический мобиль). Белый диск с наложенными на него геометрическими элементами-аппликациями был забран в свежепокрашенную вогнутую раму (под ладонью у Малевича прокладка, чтобы не стереть краску). Тондо, несомненно, было одним из экспонатов выставки, которую вёз Уновис в Москву; его круглая форма на фотографии 1920 года - чрезвычайно важное свидетельство о неожиданных пластических экспериментах уновисцев на самых ранних стадиях существования группы. Здесь уместно будет сказать, что Чашник, хорошо владевший ремесленными навыками работы по металлу, славился в школе оригинальными композициями, известными нам лишь по словесным описаниям: они представляли собой «картину» с плоскостными геометрическими элементами, укрепленными при помощи металлических штырей на разной высоте от поверхности, - получалась своеобразная слоистая пространственно-плоскостная композиция. Эта пластическая идея, восходившая к малевичевскому супрематизму, через много-много лет после смерти Чашника будет по-своему выражена знаменитым швейцарским художником Жаном Тенгели в рельефах 1950-х годов под названием Мета-Малевич... Малевич, приехав в Витебск в самом начале ноября 1919 года, не предполагал, что задержится здесь надолго. Рождение Уновиса переменило его планы - воспитание единоверцев выдвинулось теперь на первый план. В письмах к Давиду Штеренбергу, заведующему Отделом Изо Наркомпроса, Малевич разъяснял: «Живу в Витебске не ради улучшения питания, а ради работы в провинции, в которую московские светилы не особенно желают ехать дать ответ требующему поколению». В начале января 1921 года это положение было развито в обширном письме к тому же адресату: «Уехавши из Москвы в гор. Витебск я уехал, чтобы принести пользу всеми своими знаниями и опытом. Витебские мастерские не только что не замерли подобно другим городам провинции, но приняли прогрессивный вид развития, несмотря на самые тяжелые условия все дружно преодолевают препятствия идут дальше и дальше по дороге новой науки живописи, я работаю круглый день, о чем могут подтвердить все подмастерья в количестве ста человек». Витебские подмастерья были не первой группой сторонников, образовавшейся вокруг Малевича; начиная с изобретения супрематизма вокруг лидера постоянно складывались кружки последователей. Однако именно в Витебске организационная и художественно-наставническая деятельность Малевича, опираясь на фундамент, заложенный в Петрограде и Москве, приобрела устойчивые, развитые формы. Малевич приехал в Витебск накануне важного события в своей жизни, первой монографической выставки. Она была подготовлена в рамках государственных выставок, организуемых в раннесоветские годы Всероссийским центральным выставочным бюро Наркомпроса. Картины Малевича уже были свезены в бывший салон К. Михайловой на Большой Дмитровке, 11.

Косвенные свидетельства заставляют предполагать, что и экспозиция была уже продумана автором. Седьмого ноября 1919 года он писал М.О. Гершензону об открытии выставки как об уже решенном деле: «Кстати, должно быть, через неделю откроется моя выставка на Б. Дмитровке, салон Михайловой, угол Столешникова, зайдите; всех вещей не удалось собрать, но есть импрессионизм и дальше. Хотел бы знать Ваше о ней мнение». Исследователям долгие годы не было известно, где в конце концов состоялась выставка Малевича (в некоторых источниках был указан московский Музей живописной культуры); существовали разногласия и относительно времени ее открытия. Пригласительный билет на вернисаж, сохранившийся в архиве Н.И. Харджиева, однозначно определяет время и место первой персональной выставки Малевича: она была открыта 25 марта 1920 года в бывшем салоне Михайловой, Большая Дмитровка, 11. Выставку, зарегистрированную как XVI Государственная выставка ВЦВБ, принято называть «Казимир Малевич. Его путь от импрессионизма к супрематизму». Сколько-нибудь точных документальных свидетельств о ней на сегодняшний день не обнаружено; каталога выставки не существовало, хотя известно, что на ней было представлено 153 произведения. От первой выставки Малевича остались фотографии экспозиции; к сожалению, импрессионистические работы в объектив не попали. Из двух рецензий, принадлежавших A.M. Эфросу и А.А. Сидорову, можно почерпнуть лишь общие представления. Судя по всему, картины оставались в выставочных залах и в начале июня 1920 года, когда Малевич вместе с подмастерьями школы приехал на Всероссийскую конференцию учащих и учащихся искусству (следующая выставка ВЦВБ была организована лишь летом-осенью 1920 года и месторасположение ее в источниках не указано. Подмастерье Витебского училища М.М. Лерман в беседах не один раз возвращался к монографической выставке Малевича, которую ему привелось видеть собственными глазами. В силу важности этих свидетельств, приведем их в том виде, в каком они были записаны в свое время: «У нас было две теплушки; я был в 1919 или 1920 (это было летом) и 1921 году на экскурсиях в Москве, жили на Садово-Спасской, в каком-то общежитии. Первая экскурсия очень интересная, были на выставке Малевича. Анфилада залов - сезанновские работы, кубизм, кубо-футуризм, цветной супрематизм, черно-белый супрематизм, черный квадрат на белом фоне и белый квадрат на белом фоне, а в последнем зале - пустые подрамники белые»; «Когда мы приехали на экскурсию в Москву, мы голодали... На выставке один кричал: "Мир праху твоему, Казимир"»; «Начиналась выставка в 1920 году с сезаннистских работ -рабочие тащили тяжелые мешки ("У Сезанна все тяжелое, - говорил Малевич, - яблоко железное"). Вначале импрессионистические вещи были. Кубизм, кубофутуризм, работы "дереновского" характера. Цветной супрематизм, черный квадрат, а потом пустые подрамники шли, над этим смеялись. "Мир праху твоему, Казимир Малевич", - кто-то кричал с трибуны. Я носил черный квадрат, ко мне один подошел и спросил: "Ты что, у Малевича учишься?" Это был, кажется, Маяковский»; «Первый этаж - анфилада комнат, выставка Малевича. Малевич острил, Сговорил, что наступил> таким образом "конец искусства"». Факты, сообщенные Лерманом, поддаются верификации; сведения о двух экскурсиях - летней и зимней - совпадают с документальными свидетельствами о поездках Уновиса в Москву в 1920-м летом (июнь) и 1921-м зимой (декабрь). Упоминавшиеся рассказчиком работы с рабочими, тащившими мешки, соотносятся с сюжетами больших гуашей Малевича Человек с мешком (1911, Стеделик Музеум, Амстердам) и Возят землю (1911, зарубежное частное собрание). Заслуживает доверие и сообщение о встрече с Маяковским; Маяковский, как уже говорилось, выступил с трибуны Всероссийской конференции 8 июня, в тот день, когда там появились Малевич и уновисцы. Почти все витебские экскурсанты впервые в жизни посетили в дни экскурсии Третьяковскую галерею, собрание И.А. Морозова и С.И. Щукина; сопровождал их, давая пояснения, сам Малевич. Шестнадцатилетние Семен Быченок и Самуил Виханский, ученики класса Пэна в Народном училище, до слез были потрясены негативным отношением сурового супрематиста к Репину, которого тот предлагал «скинуть с корабля современности». Этих юношей, впрочем, Малевич не переубедил, они навсегда остались верными Пэну и реализму. Возвращаясь к художественной концепции первой персональной выставки Малевича, следует сказать, что ее смелость и новизна прошли мимо внимания современников. Выход в «белую пустыню» для Малевича был логическим завершением живописного пути; в декабре 1920 появились строки: «О живописи в супрематизме не может быть речи живопись давно изжита и сам художник предрассудок прошлого». Живопись действительно ушла от художника на долгие годы - чтобы возвратиться в совершенно ином обличье в трудные для него времена. Пустые же полотна - тот экран, на который каждый зритель мог проецировать свой творческий потенциал, - появились в мировом искусстве спустя десятилетия после кончины Малевича; его приоритет в сфере концептуального творчества оказался прочно забытым, невостребованным, неизвестным. Некоторые свидетельства заставляют предположить, что при последнем публичном выступлении Уновиса, состоявшемся в рамках «Выставки картин петроградских художников всех направлений. 1918-1923», была повторена та же экспозиционная концепция - в коллективном экспонате Утвердителей нового искусства присутствовал пустой холст. Занимая официальную должность руководителя мастерской Народного художественного училища, Малевич предложил в качестве основы программу, разработанную для московских ГСХМ. Как уже было сказано, полнота и емкость малевичевской программы могли обеспечить деятельность не одного класса, а целого учебного заведения. В Витебске так и произошло - план Малевича, став базой для программы Единой аудитории живописи Уновиса, реализовался при помощи «группы старших кубистов», куда входили Лисицкий, Ермолаева и Коган. Стиль преподавания самого Малевича в Витебске приобрел совсем другой характер по сравнению с московским. Начиная с митинговых первых дней центр тяжести переместился на непривычные в художественном обучении вербальные формы: главным жанром в общении наставника с учениками стали лекции, доклады и собеседования. В архивах витебской школы сохранились документы, зафиксировавшие необычайную интенсивность лекторской деятельности Малевича: в ведомостях фигурировала плата за многие часы лекций. Краткими записями о докладах и собеседованиях Малевича с уновисцами пестрят витебские дневники Л.А. Юдина; сообщения о выступлениях Малевича помещались в прессе, для них специально создавались афиши. Визуальное представление об обстановке и характере этих вполне академических занятий можно получить по знаменитой фотографии Уновиса, относившейся к осени 1921 года: Малевич, занимая привычное место у классной доски, чертит мелом пояснительную схему.

Темы докладов были тесно сопряжены с той гигантской работой теоретического плана, что поглощала почти все время великого художника в Витебске. Путь «от кубизма к супрематизму» пропагандировался Малевичем и как дорога индивидуального развития, и как дорога развития всего искусства в целом. В Витебске художника стало занимать, каким же образом совершается переход от одной ступени к другой, от одной живописной системы к другой. Рассматривая на собеседованиях работы подмастерьев, выполненные для разрешения учебно-художественных задач, наставник старался выявить и объяснить побудительные причины того или «живописного делания» (такой разбор очень скоро был назван «постановкой диагноза»). В Народном училище Малевич получил большой простор для реализации исследовательских склонностей своего интеллекта. Анализ работ отдельной творческой личности, анализ цельного направления базировался у него на выдвижении гипотезы, постановке опытов, сверке прогнозируемых результатов и данных эксперимента. Используя старые каноны научности, Малевич придал гуманитарной сфере характер сферы естественно-научной. И сам наставник, и его последователи часто прибегали к закреплению своих наблюдений в графиках, схемах, таблицах, широко применяя своеобразные статистические методы накопления первичного материала для теоретических и практических выводов. Научная наглядность художественных опытов и экспериментов должна была способствовать выявлению объективных законов формирования искусства - такое умонастроение господствовало в стремлениях Уновиса в Витебске, Баухауза в Веймаре, Вхутемаса и Инхука в Москве. Малевич, стихийный систематик, упорядочив свои наблюдения и выво^ ды, выдвинул гипотезу, которая затем переросла в оригинальную теорию, обоснованию и доказательствам которой были отданы годы жизни и самого инициатора, и его витебских приверженцев. Излагая основы «теории прибавочного элемента в живописи», Малевич специально подчеркнул определяющее значение витебских лет: «Надо сказать, что период революционного времени протекал под небывалым увлечением и стремлением молодежи к новому искусству, достигая неимоверной силы в 1919 г. Мне казалось, что тогда огромная часть молодежи жила подсознанием, чувством, необъяснимым подъемом к новой проблеме, освобождаясь от всего прошлого. Передо мной открылась возможность производить всевозможные эксперименты по исследованию действия прибавочных элементов на живописные приятия нервной системы субъектов. Для этого анализа я стал приспособлять организованный в Витебске Институт, который дал возможность вести работу полным ходом» По малевичевской теории движение от одного живописного течения к другому было обусловлено внедрением специфических возбудителей, своеобразных художественных генов, перестраивавших облик и образ «живописного тела». В Витебске, на ранней стадии становления теории, Малевич охотнее употреблял слово «добавки», трансформировавшееся затем в «прибавки», в «прибавочный элемент» - нельзя не увидеть в этой дефиниции определенного влияния популярного термина марксистско-ленинской политэкономии. Народное художественное училище (Витебские государственные художественно-технические мастерские) было преобразовано в Витебский художественно-практический институт в 1921 году - в его работе были заложены основы научно-художественной деятельности по регистрации, выделению, описанию первичных элементов, составлявших «живописное тело» того или иного направления. Цель этих экспериментов была впоследствии обрисована Малевичем: «Так например можно собрать типичные элементы импрессионизма, экспрессионизма, сезаннизма, кубизма, конструктивизма, футуризма, супрематизма (конструктивизм - момент формирования системы), и составить из этого несколько картограмм, найти в них целую систему развития прямых и кривых, найти законы строений линейных и цветных, определить влияние на их развитие общественной жизни современной и прошлых эпох и определить их чистую культуру, установить фактурные, структурные и проч. отличия». В результате тщательно проведенной научной работы должен был быть выделен прибавочный элемент того или иного направления - сезаннизм, по Малевичу, строился на основе «волокно-образного прибавочного элемента», кубизм - «серповидного»; прибавочным элементом супрематизма оказалась прямая, самая экономичная форма, след движущейся точки в пространстве. Графически знаковые прибавочные элементы были увязаны с определенной колористической гаммой в каждом направлении.

Теоретическое осмысление практических экспериментов, инициированное Малевичем, постепенно превратилось в правило, закон для наиболее талантливых его учеников в Витебске: создание теоретического трактата было обязательным условием для получения уновисцем диплома об окончании Художественно-практического института. В Схеме построения Витебских государственных художественно-технических мастерских, разработанной и начерченной Чашником, сформулирована цель образования: возникновение «завершенного ученого строителя». В полной мере лабораторные изыскания по выделению «прибавочного элемента в живописи» были развернуты Малевичем и членами витебского Уновиса после их переезда в Петроград, став центральными в экспериментальной деятельности Гинхука. Первыми помощниками Малевича, даже в некоторой степени его соавторами, с витебских времен были Ермолаева и Юдин, ставшие ассистентами формально-теоретического отдела. Следует обратить внимание также на то, что в трактате Введение в теорию прибавочного элемента в живописи в значительной степени описывались витебские эксперименты, проведенные над «индивидуумами, пораженными живописью»; не случайно Малевич датировал трактат 1923 годом, как бы итожа научно-художественный и педагогический опыт своей жизни в Витебске. Витебские годы были плодотворны для художника и в смысле издания теоретических работ: между первой книжкой, О новых системах в искусстве, и последней, «Бог не скинут», разместились «От Сезанна до супрематизма» (Пг., 1920); «Супрематизм. 34 рисунка» (Витебск, 1920); «К вопросу изобразительного искусства» (Смоленск, 1921). Кроме того, были обнародованы трактаты О «Я» и коллективе, К чистому действу, манифесты Уном и Декларация - все в Альманахе «Уновис № 1», а также статья «Уновис»в витебском журнале «Искусство» (1921, № 1). Почти все тексты были опробованы Малевичем в устной передаче - они ложились в основу его лекций и выступлений. Проговаривание, артикулирование своих постоянных размышлений - объяснение и самому себе, и слушателям смысла Черного квадрата, смысла беспредметности, их все более углублявшееся истолкование поддерживало тесные коммуникативные связи между лидером и последователями, генератором идей и приверженцами. Чтения художника-философа не были легкой пищей для слушателей; напротив, они были трудным испытанием и для самых продвинутых из них, нередко ощущавших свою недостаточность, неспособность следовать за наставником. Однако - и этот парадоксальный эффект хорошо известен в психологии - та дистанция, которую ощущали ученики между собой и учителем, только убеждала их в особом величии Малевича, окружала его некой аурой сверхъестественности - их вера в наставника была безграничной, и ее возбуждала исключительная духовная одаренность родоначальника супрематизма, носителя харизмы. Лев Юдин, один из наиболее преданных учеников, записал 12 февраля 1922 года (замечу, за неделю до окончания рукописи Мир как беспредметность): «Вчера была лекция. Продолжение Живописной сущности. Многое уясняется незаметно для меня самого. - Насколько К. С. (Казимир Северинович) тверд. Когда начинают наши хныкать и жаловаться на дороговизну, действительно, начинает казаться, что свет кончается. Приходит К. С. и сразу попадаешь в другую атмосферу. Он создает вокруг себя другую атмосферу. Это действительно вождь». Публичные акты мышления, демонстрируемые Малевичем, играли возбуждавшую, провоцировавшую роль и высокий накал эпицентра неизбежно повышал температуру окружающей среды, способствуя быстрейшему созреванию наиболее талантливых уновисцев: «15. II. 22. Среда. К. С. опять здорово взялся за дело и поднял группу на дыбы. Лекции сходят замечательно хорошо и многое создают в сознании» (дневник Юдина). Несколько особняком среди витебских брошюр и статей стояла книжка Супрематизм. 34 рисунка, изданная в самом конце 1920 года. Она была последним плодом технического сотрудничества Малевича и Эль Лисицкого, вскоре покинувшего город. Нарисована и написана книжка была, как подчеркнул автор, в ответ на просьбу учеников. Поэтому прежде всего брошюра-альбом представляла de visu широкий диапазон супрематической иконографии, то есть являлась своеобразной выставкой супрематического творчества Малевича. В этом своем качестве книжка была предметом обсуждения и размышления уновисцев; Юдин, к примеру, отмечал в записях дневника, оценивая родившуюся у него композицию: «31 декабря 21 г. Суббота. Не смущаться тем, что (рисунок) есть у К.С. Ведь у него, в конце концов, все наше есть». В одной из своих супрематических композиций Чашник использовал в качестве коллажного включения малевичевскую иллюстрацию из витебского издания. Концепция альбома повторяла в определенной мере выставочную концепцию Малевича, осуществленную в декабре 1916 года на последней выставке «Бубнового валета»: художник показал 60 супрематических полотен, пронумерованных от первого - Черного квадрата до последних (ими, очевидно, были Supremus № 56, Supremus № 57, Supremus № 58). Обращение к времени, временная динамика как необходимое условие супрематических трансформаций служили существенной характеристикой нового направления в искусстве. Продуманное чередование супрематических образов, собранных под одной обложкой, последовательно развертывало пластические изменения геометрических элементов в пространственно-временном континууме. Несомненные взаимосвязи предыдущей иллюстрации с последующей выявляли стремление Малевича овладеть реальным движением, реальным временем - эти потенции супрематизма его создатель впоследствии попытался реализовать на языке кинематографа. В мае 1927 года, будучи в Берлине, он попросил познакомить его с Гансом Рихтером, инициатором и основоположником абстрактного кино. В 1950-х годах в бумагах Малевича, оставленных у фон Ризенов, был обнаружен сценарий с пометой «для Ганса Рихтера». Сценарий, названный «Художественно-научный фильм «Живопись и проблемы архитектурного приближения новой классической архитектурной системы», представлял «кадры» абстрактных композиций с пояснениями, увязанных смысловым и динамическим единством. Сценарий этот, несомненно, имел отдаленный прообраз в первой «кадрированной ленте» книжки «Супрематизм. 34 рисунка», смонтированной из супрематических сюжетов и заканчивающейся двумя «крупными планами», большими литографиями, значительно превосходившими по размерам все остальные иллюстрации.Текст Малевича, служивший введением к альбому «Супрематизм. 34 рисунка», ошеломлял концентрированностью мысли, необычностью изложенных проектов, несокрушимой верой в супрематическое внедрение в мир. «Супрематический аппарат, если можно так выразиться, будет едино-целый, без всяких скреплений. Брусок слит со всеми элементами подобно земному шару - несущему в себе жизнь совершенств, так что каждое построенное супрематическое тело будет включено в природоестественную организацию и образует собою нового спутника. Земля и Луна, но между ними может быть построен новый спутник супрематический, оборудованный всеми элементами, который будет двигаться по орбите, образуя новый путь. Исследуя супрематическую форму в движении, приходим к решению, что движение по прямой к какой-либо планете не может быть побеждено иначе, как через кольцеобразное движение промежуточных супрематических спутников, которые образуют прямую линию колец из спутника в спутник» Теория, конспективно изложенная Малевичем, - «почти астрономия», по его выражению из письма к М.О. Гершензону, - и в наши дни кажется невероятной, фантастической - быть может, будущее докажет справедливость ее принципиально нового подхода к технической реализации завоевания космических пространств. Тем не менее, малевичевские идеи были прямым порождением своего времени, своей среды. Футурологические фантазии об отрыве от земли, о выходе во Вселенную прочно бытовали в мироощущении европейских футуристов, русских будетлян и кубофутуристов. Малевич еще в 1917-1918 годах рисовал «теневые чертежи», как назвал эти графические этюды Велимир Хлебников, поражавшие визионерским предвиденьем образов, оказавшихся доступными лишь после орбитальных вояжей человечества. На российской почве космические мечтания подкреплялись философскими теориями, в частности философией Общего Дела Н.Ф. Федорова с его прогностическими концепциями расселения людей на других планетах и звездах. Федоровские идеи вдохновили великого инженера К.Э. Циолковского, сумевшего перевести утопические проекты в практическое измерение, в сферу реальности. Быть может, у витеблян была особая предрасположенность к новым импульсам, идущим от мироздания; иначе трудно объяснить, к примеру, появление в мае 1919 года огромной работы Г.Я. Юдина (это он полемизировал с Иваном Пуни, разнося в пух и прах футуризм). Четырнадцатилетний подросток, готовившийся к музыкальной карьере, написал статью Межпланетные путешествия, занявшую два подвала в двух номерах витебской ученической газеты. В заключительном абзаце юный автор уверенно делал смелый - напомню, это был май 1919 года - вывод: «Нужно надеяться, что еще ХХ-ый век даст решительный толчок прогрессу техники в этой области и мы будем, таким образом, свидетелями первого межпланетного путешествия». Полиграфия газеты была скудной, и поэтому к статье было подверстано извинение: «От редакции. По техническим обстоятельствам редакция лишена возможности поместить приводимые автором подробности в описании отдельных проэктов и, в особенности, схематическое описание "Ракеты" К.Э. Циолковского». Г.Я. Юдин - ему судьба отвела долгий век, и он стал свидетелем полета Гагарина и высадки американцев на Луне - в беседах с автором в конце 1980-х годов говорил, что опубликованная статья была лишь фрагментом большой работы, посвященной изобретению Циолковского; витебская публикация была одной из первых, пропагандировавших великие проекты провинциального русского гения. Таковы были в Витебске будущие музыканты - утвердители же нового искусства, воодушевленные самим Малевичем, тем более не могли не откликнуться на ритмы Вселенной. ... Из неведомых далей попадали на Землю два квадрата, красный и черный, в Супрематическом сказе про 2 квадрата, задуманном и «построенном» для «Общего Дела» Н.Ф. Федорова с его прогностическими концепциями рас­селения людей на других планетах и звездах. Федоровские идеи вдохно­вили великого инженера К.Э. Циол­ковского, сумевшего перевести уто­пические проекты в практическое измерение, в сферу реальности.

Конец злоключений «Чёрного квадрата»
ПРЕДИСТОРИЯ
ПОЧЕМУ и КАК появилась необходимость « взяться за перо »?
Будучи профессиональным художником зная, что со стороны обывателя существует непонимание в определении достоинства, произведения изобразительного искусства, под названием «Чёрный квадрат» Казимира Севериновича Малевича, я не смел, подумать, что эта проблема –" проблема непонимания", в той же мере относится и ко всей творческой общественности. К тем к кому прислушиваются. Чьё мнение для многих является не прорекаемой, авторитетной истиной. Единственным оправданием насаждаемого мнения о недоступности, простого и всеобщего, понимания сути всей работы проделанной К.Малевичем, при "создании" "Черного квадрата" может быть только «пиар». Желание в целях привлекательности сохранить ореол загадочности. О значении "Черного квадрата" и влиянии рожденной из него системы супрематизма на художественную культуру написано много статей, проведено немало исследований.
А. Бенуа, современник Малевича, художник, критик искусства, писал:
«Черный квадрат в белом окладе - это не простая шутка, не простой вызов, не случайный маленький эпизодик, случившийся в доме на Марсовом поле, а это один из актов самоутверждения того начала, которое имеет своим именем мерзость запустения и которое кичится тем, что оно через гордыню, через заносчивость, через попрание всего любовного и нежного, приведет всех к гибели».
Следуя критической оценки данной мэтром, многие «деятели» от культуры, чванливо выпячивая свое превосходство, стали размазывать всё, что не вписывалось в образ создаваемой ими культурной среды, которая часто вызывает сомнение, граничащее с псевдо культурой и псевдоискусством. С появлением Малевича, как же испугались те, кто формировали и формируют образ салонной живописи? С явлением «Чёрного квадрата» они поняли, пришел конец их умиленной, рассчитанной на обывателя, философии русалок и ковриков с лебедями. Эти факты - прямое покушение на их материальное благосостояние.
Алчность, злоба, ненависть, рычаги власти, всё было задействовано для того чтобы как можно быстрее люди забыли об этом произведении. Чтобы почти сто лет люди не понимали, что произошло. Понимая достоинства «Чёрного квадрата» легко можно дать оценку любому творческому произведению, оценить достоинства автора. Примазавшиеся к искусству прекрасно чувствуют свою ограниченность, угрозу возможности « вешать лапшу» на уши доверчивых обывателей.
Если требования общества к оценке произведений искусства и достоинств их авторов возрастут, искусственные звезды с различного рода фабрик станут обыкновенными елочными игрушками. Но для того, чтобы, повысить эти требования надо желать, отказаться быть быдлом.
Малевич, написав «Чёрный квадрат» дал всем доступную возможность понимать искусство и тенденцию его развития.
Меня возмутил ряд оценок в отношении «Черного квадрата», данных в СМИ, некоторыми, уважаемыми мною, представителями культуры:
Н.Михалковым, Т.Толстой, А.Евтушенко, А.Шиловым, М. Шемякиным и т.д.
Отвечая на прямой вопрос о достоинстве «Черного квадрата», они позволили себе пренебрежительно отнестись к творчеству своего коллеги, унизить его в лице людей, которые естественно интересуются мнением своих «кумиров». У них не хватило мужества признаться в своем невежестве оценивая данное произведение.
Сам Малевич в статье «Ось цвета и объёма», пресекая нападки критиков дальновидно ответил им и нынешним злопыхателям:
«…Отношение с их стороны было самое губительное в искусстве, так же как и в жизни творцов. Ограниченность, бессознательность, трусость мешали (мешают) им широко взглянуть и охватить весь горизонт бега и роста перевоплощения искусства.
Как строй царских приставов, так и чиновники от культуры относились (относятся) к идущей идее творческого искусства, так же освистывались (освистываются) утонченной интеллигенцией, общественным мнением, которое во главе с утончённой прессой гикало (гикает) на всё творческое, новаторское. Творчество новаторов было загнано условиями, созданными этими утончёнными знатоками, в холодные чердаки, в убогие мастерские и там «новаторы» ждали (ждут) участи, положась на судьбу. И если через наибольшие усилия удавалось (удаётся) выходить на улицу с революционными произведениями, то встречали (встречают) с бранью, руганью, гиком и насмешками. Только старое прекрасно, кричали (кричат) со всех сторон… Так характеризовали (характеризуют) те все,… которые до сих пор в учреждениях культуры свивают себе гнезда, упорно выставляя старое за прекрасный алтарь истины, которому молодёжь должна кланяться и верить…
Но где же научные художественные музееведы (профессиональные искусствоведы), где их научность, где их художественность, где их понимание, или они в силу научности и понятия не нашли в новаторах художественности или ценности явления?…
Они установили время как барометр понимания. Когда произведение проваляется в уродливых, бездарных мозгах общественного мнения солидное количество лет, такое не съеденное произведение, но засаленное слюной общества принимается...
Оно признано»…
Уже в начале Х/Х века художник боролся с « похотливо - развратным хламом» в искусстве.
Я же, общаясь с молодёжью начала ХХ/ века, с ужасом наблюдаю «картину» бездуховности, хамства и разврата навязанного им через новые коммуникативные средства.
Выхолащивание из их мозгов само представление о философски – стройном сознании и красоте жизненных, а не плотских, "похотливо-развратных" ощущений.
Особое чувство зависти охватывает меня каждый раз, когда соприкасаюсь с теми проблемами, решению которых Великий русский художник Казимир Северинович Малевич, посветил свою жизнь.
Минимизация художественного произведения и доведение его до совершенства используя все средства – отличная творческая цель.
В одном из Витебских писем Малевич писал: - « На выходе ещё одна тема о супрематическом четырёхугольнике (лучше квадрате), на котором нужно было бы остановиться, кто он и что в нём есть; никто над этим не думал, и поэтому я, занятый вглядыванием в тайну его черного пространства, которое стало какой-то формой нового лика супрематического мира, сам возведу его, в дух творящий,… вижу в этом то, что когда-то видели люди в лице Бога, и вся природа запечатлела образ его Бога в облике, подобном человеческому, но если бы кто из седой древности проник в таинственное лицо черного квадрата, может быть, увидел бы то, что я в нём вижу».
Возникшее негодование, когда профессионалы, один за другим давая критическую оценку картине, не задумываясь о том, что к их мнению прислушиваются, заставило меня написать эту работу.
Я выбрал и ознакомился с материалами:
- учебников, специальной и «неспециальной» литературы;
- проштудировал публикации из Интернета, а это проблема, выделенная в Интернете;
- выслушал представление о данной проблеме специалистов в культурной и художественной среде;
- сопоставил описанное и услышанное представление о картине «Чёрный квадрат» со своим пониманием и не нашел совпадений с моими мыслями.
Стало ясно, что существует явное и очевидное непонимание, и в редких случаях недопонимание, ни заслуги творчества, К.С. Малевича, ни достоинства произведения под названием "ЧЕРНЫЙ КВАДРАТ", ни обобщённого значения появления данного феномена в изобразительном искусстве. По мере накопления информации это мнение только усилилось.
Исследователи творчества Малевича в своих статьях и научных трудах опираясь только на эмоциональное восприятие, рассматривают, критикуют обсуждая - навязывают неправильное представление о "ЧЕРНОМ КВАДРАТЕ".
Если они не правильно или не до конца правильно определились с творческими достоинствами этой картины, все дальнейшие рассуждения почти никакой научной ценности не представляют.
Искусствоведы, ученики и сам Малевич, пытаясь охарактеризовать картину, не смогли ответить на вопросы - Как? и, Почему?
Как? Происходит процесс создания живописного произведения.
Почему? Именно эти ценности являются критерием достоинства любого произведения.
Малевич, создав "ЧЕРНЫЙ КВАДРАТ", сам не сразу осознал серьезность события, о чём писал:
«Что это? Или черная яма, или из этого может, что-то расти?».
Как констатировала исследователь творчества Малевича, А.С. Шатских:
«К «Чёрному квадрату» Малевич подходил через философское осмысление мира….
Когда возник чёрный четырёхугольник, он не мог ни есть, ни спать целую неделю. Настолько важным событием являлась эта картина в его творчестве.
Он шёл к ней долгие годы. Это был кульминационный момент в его работе, его синтез живописи, скульптуры, прикладного искусства и его философских измышлений».
Этот феномен - заслуга особого склада ума, наличие харизмы и большого трудолюбия автора.
Малевич писал:
«Черный квадрат» вобрал в себя все живописные представления, существовавшие до этого, он закрывает путь натуралистической имитации, он присутствует как абсолютная форма и возвещает искусство, в котором свободные формы - не связанные между собой или
взаимосвязанные - составляют смысл картины".
Исследователи отмечают:
«По мнению учеников, из квадрата вырос новый мир, живой, радостный. Квадрат собрал вокруг К.С. Малевича новых людей, поколение будущего, о котором они мечтали».
Впервые, картина «Чёрный квадрат» появилась в Петрограде, на выставке «0,10» (ноль - десять) 17 декабря 1915.По утверждению художника, он писал её несколько месяцев. Одну из первых картин Малевич назвал «Четырёхугольник», другую - «Чёрный квадрат на белом фоне», и, наконец, окончательное название – «Чёрный квадрат», не определяющее отношение к белому холсту. В дальнейшем читателю должно стать понятно, почему Малевич не мог сразу определиться с названием картины.
Прислушавшись и присмотревшись к всеобщему рассуждению на тему этой картины, меня позабавила фантазия и литературное мастерство людей называющих себя знатоками в области искусства:
Т.Толстая:
«Такая работа под силу любому чертежнику, - а Малевич в молодости
работал чертежником, - но чертежникам не интересны столь простые
геометрические формы. Подобную картину мог бы нарисовать
душевнобольной - да вот не нарисовал, а если бы нарисовал, вряд ли у нее
были бы малейшие шансы попасть на выставку в нужное время и в нужном
месте».
Н.Семченко:
«В чем же заслуга и новаторство Малевича? Малевич первым выставил
нарисованный квадрат как произведение изобразительного искусства. Это
факт. Но смысл самого события заключается в том, что оно не имеет
никакого отношения собственно к изобразительному искусству, и считать
Казимира Малевича великим художником никак невозможно». …
Номинированный в 2005 году на премию Букера роман петербуржца Сергея Носова «Грачи улетели»: Один из героев открывает, что квадрат Малевича – всего-навсего просто квадрат, без тайных смыслов.
Уважаемый читатель может спросить меня, не слишком ли большого мнения о себе автор? Не иронизирую ли я по отношению к профессиональным критикам искусства?
Да! Именно это я и хочу подчеркнуть. Для меня Малевич не является кумиром, но невозможно не отдать должного его гениальности.
Без знаний его заслуги и наследия, НЕВОЗМОЖНО развитие искусства вообще.
И когда меня с его творчеством знакомят люди знающие много непонятных слов, употребление которых окончательно лишает возможности хоть в чём-то разобраться, говорят и пишут обо всем кроме сущности – я возмущаюсь. Читать эту галиматью невозможно:
«Нельзя не отметить, что в нескольких работах Малевича, созданных непосредственно перед открытием супрематизма, вдруг начинает просматриваться тенденция к монументальной значительности и к человеческому переживанию, пробивающиеся через авангардную стилистику».
Т.Толстая:
«Проделав эту простейшую операцию, Малевич стал автором самой знаменитой,
самой загадочной, самой пугающей картины на свете -
«Черного квадрата». Несложным движением кисти он раз и навсегда провел
непереходимую черту, обозначил пропасть…, между человеком и его
тенью, между розой и гробом, между жизнью и смертью, между Богом и
Дьяволом. По его собственным словам, он «свел все в нуль». Нуль почему-
то оказался квадратным, и это простое открытие - одно из самых
страшных событий в искусстве за всю историю его существования».
Т.Толстая:
«Я числюсь «экспертом» по «современному искусству» в одном из
фондов в России, существующем на американские деньги.
Нам приносят «художественные проекты», и мы должны решить,
дать или не дать денег на их осуществление. Вместе со мной в
экспертном совете работают настоящие специалисты по «старому»,
до-квадратному искусству, тонкие ценители.
Все мы терпеть не можем квадрат и «самоутверждение того начала,
которое имеет своим именем мерзость запустения». Но нам несут и
несут проекты очередной мерзости запустения, только мерзости и
ничего другого. Мы обязаны потратить выделенные нам деньги,
иначе фонд закроют. А он (фонд) кормит слишком многих в нашей бедной
стране.
Мы стараемся… ».
Оценив и осознав, что моё представление о «Чёрном квадрате» более обосновано чем
то - которое культивируется в обществе, я написал эту работу и своими мыслями поделился с Вами.
Данная работа претендует на то, чтобы считаться единственной, наиболее полной и обоснованной по представлению достоинства картины К. Малевича «Чёрный квадрат».
Мировоззрение К.С.Малевича и моё.
«Казимир Малевич - имя более чем значительное в истории современного искусства».
«Это символ и знамя всего авангардного творчества».
«На его теоретические исследования ссылаются практически все направления новейшего искусства,…"Черный квадрат" концентрирует в себе все сокровенное, чем наполнены духовные искания авторов и исследователей эстетического мира современности».
«Имя Малевича выдвигается сегодня как фундамент нового, современного направления искусствоведческой, культурологической и даже философской мысли, направления, исполненного необыкновенной глубины и значительности».
«Все это уже стало абсолютом, аксиомой, не требующей каких-либо доказательств, знанием, с которым невозможно не соглашаться, в котором стыдно сомневаться и которое просто неприлично обсуждать».
Н. Семченко и «К»
Достоинства человека, создавшего произведение живописи под названием «Чёрный квадрат», веками будут прославлять все, кто хоть мало-мальски будет стремиться к мировому совершенству.
Малевич, … совершенно очевидно, является Великим новатором, который сделал открытие принципиально важное для технологической цивилизации ХХ века.
Н. Семченко и «К».
Цель, с которой я взялся за перо, желание объяснить - Как? с позиции художника могла возникнуть эта картина.
ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС
Процесс поиска совершенного.
В истории, создавая материальные и духовные ценности, человек способствует прогрессивному развитию общества.
В результате этой деятельности остаётся продукт труда:
- орудия труда:
палка, хрустальные топоры, оружие, машины, наконечники, рукоятки для копий, каменные топоры, ножи, гарпуны для ловли рыбы, молотки и т.д;
- предметы быта:
посуда, одежда, мебель, книги и т.д;
- строения
менгира, дольмены, кромлех в Стоунхендже, храм «Василия Блаженного».
Познавая самого себя, результаты своего труда, человек совершенствует своё представление о мироздании.
Для потомков остаются ценности, расширяющие его мировосприятие.
МИРОВОЗЗРЕНИЕ (миросозерцание), система обобщенных взглядов на мир и место человека в нем, на отношение людей к окружающей их действительности и самим себе, а также обусловленные этими взглядами их убеждения, идеалы, принципы познания и деятельности. Выделяют три основных типа мировоззрения: житейское (обыденное) мировоззрение, в котором отражаются представления здравого смысла, традиционные взгляды о мире и человеке; религиозное мировоззрение, связанное с признанием сверхъестественного мирового начала; философское мировоззрение, в котором обобщается опыт духовного и практического освоения мира. На основе рационального осмысления культуры философии вырабатывает новые мировоззренческие ориентации. Носитель мировоззрения - личность и социальная группа, воспринимающие действительность сквозь призму определенной системы взглядов. Имеет огромный практический смысл, влияя на нормы поведения, жизненные стремления, интересы, труд и быт людей.
(энциклопедическая справка)
К числу этих ценностей относятся и произведения изобразительного искусства:
- наскальные рисунки;
- архитектура;
- живопись.
Из многообразия деятелей, в истории остаётся тот, кто привнес что-то новое, значимое для осознания человеческой сути:
Мыслители:
- Сократ;
- Галилео Галилей;
- Мари Франсуа Аруэ, Вольтер.
Писатели:
- Уильям Шекспир;
- Лев Николаевич Толстой;
- Фёдор Михайлович Достоевский.
Художники:
- Рафаэль Санти;
- Леонардо да Винчи;
- Казимир Малевич.
Музыканты:
- Иоганн Себастьян Бах;
- Людвиг ван Бетховен;
- Чайковский Пётр Ильич.
Учённые:
- Ломоносов Михаил Васильевич;
- Менделеев Дмитрий Иванович;
- Сахаров Андрей Дмитриевич.
Совершенствовать уже достигнутое:
- воздушный шар;
- дирижабль;
- вертолёт;
- самолёт;
- ракетная установка;
- космический корабль.
Все остальные поглощается временем.
Поиск идеалов.
В поисках совершенного, человек стремится к определению «лучшего»:
- лучшая фигура …………… - Венера Таврическая;
- лучший охотник.…………… - Перов «На привале»;
- лучшее изделие …………………………. - Феберже;
- лучший исполнитель ………………….- Элвис Пресли;
- лучший стряпчий ……………………… - А.Макаревич;
и тд.
Как и во всех других направлениях деятельности человека, в изобразительном искусстве происходит процесс поиска лучшего художественного произведения. Поиска произведения, которое отвечало бы требованиям совершенства –« ИДЕАЛЬНОГО ».
Если удастся доказать, что Малевич создал самое идеальное произведение изобразительного искусства, а идеальное не может быть не прекрасное, тем самым мы реабилитируем его заслугу в глазах несведущих.
Желая сохранить наработки умственного и физического труда, человеку свойственно, каким-либо образом, фиксировать свои мысли. Записывать, зарисовывать или изображать в объеме им приобретённые знания:
- в науке...:
- в живописи...:
- в скульптуре...:
- в архитектуре...:
Сравнивая одни достижения с другими, создаются новые, более совершенные, образцы.
Тысячелетия из лучшего выбирали ещё лучшее.
ПРОЦЕСС СОЗДАНИЯ РУКОТВОРНОГО ЧУДА
К началу ХХ века в области изобразительного искусства были решены большинство осознанно-поставленных перед Художниками, целей и задач, проблем, с которыми художник сталкивался в процессе своей творческой деятельности. Открыты и успешно использовались основные законы творчества, в том числе и в живописи:
Перечислим некоторые из них.
ЖИВОПИСЬ:
- закон красоты - "ЗОЛОТОЕ СЕЧЕНИЕ ";
- законы светотени;
- законы о цвете;
- законы пластики;
- законы перспективы;
- статики и динамики и др.
КОМПОЗИЦИЯ:
- закон единства содержания и формы;
- закон целостности;
- закон типизации;
- закон контрастов;
- закон новизны;
- закон подчиненности всех закономерностей и средств
композиции идейному замыслу;
- закон жизненности;
- закон воздействия «рамы» на композицию изображения
на плоскости и т.д.
Осознано и достойно используются наработки художников прошлого, зародился и развивается "МОДЕРНИЗМ", в том числе "АВАНГАРДИЗМ" и "СУПРЕМАТИЗМ", как его разновидность. «Малевич – иррационалист полагал, что новейшие живописные течения могут быть изучены с помощью рационального научного инструментария. Экспериментальные опыты и исследования должны были, по его мнению, с очевидностью выявить, каким образом происходило развитие искусства».
Александра Шатских - «Казимир Малевич – литератор и мыслитель»
ЦЕЛЬ И ЕЕ ДОСТИЖЕНИЕ
В конце XIX -начале ХХ веков, следуя эволюционному процессу общественного развития, творческое самолюбие заставляло художников ставить перед собой оригинальные, сложные, задачи и цели.
Однако спустя почти столетие нынешние художники и искусствоведы, наделённые достойным образованием и знаниями в области искусства, продолжают мучаться проблемами прошлых веков, желая воспринимать эволюцию творчества как какой-то неразрывный процесс. Это восприятие действительно, медленно эволюционирует искусство, но в большей степени оно совершенствует достигнутое, уже известное, изученное и тормозит прогресс. Не позволяет, мешает взглянуть на достижения со стороны и оценить достижения «сегодняшнего» дня. Они с большим трудом отказываются от «плагиата» и академического наследия.
Оценивая понятное, изученное, известное им легче изъясняться, манипулировать словесной «абракадаброй», состязаться в интеллекте. Ни в коем случае не хочу специально редактировать работы уважаемых исследователей и аналитиков творчества Малевича, А. Шатских, Д. Сарабьянова, незнакомых мне Н.Семченко с компанией, и случайно попавшей сюда Татьяны Толстой, которые считает своим долгом высказаться по поводу темы, в понимании которой есть проблемы, но вынужден опираясь на их работы обосновывать своё представление. Наибольшее сожаление у меня вызывает непонимание достоинств Малевича со стороны М. Шемякина и А. Шилова.
Из интервью Михаила Шемякина радио «Свобода» 01.12.2005 года:
« ... Это гробовая плита, которая давит людей, …Вот как раз эта гробовая плита превратилась в громадный квадрат Малевича, который давит современных русских художников».
« … Да, это интересно, с точки зрения психиатрии уже…».
Лично я был о них лучшего мнения.
Д. Сарабьянов отмечал: « это был рискованный шаг к той позиции, который ставит человека перед лицом Ничего и Всего».
Более позднее поколение наоборот, не в полной мере или совсем, не учитывают наработки прошлого. Всё это ведёт к «творческому беспределу», который в большинстве случаев приводит к примитивизму.
В начале ХХ века, молодой человек в расцвете творческих сил, активно участвующий и подражающий новейшим течениям и направлениям в искусстве, не мог не быть замеченным в среде своих коллег.
«Иногда бывает, что при первом знакомстве с человеком не получаешь к нему никаких симпатий, он не нравится, но когда поживёшь с ним, понравится. Так и в другом деле. Иные идеи не воспринимаются, но если поживёшь с ними под их постоянным разговором, то они становятся приемлемыми; так бывает и с живописцами, когда им не нравится тип, но работая над ним, начинает нравиться – тогда чувства полюбят и сотворят образ».
«Трактаты и теоретические сочинения». К. Малевич.
ПОИСК ЦЕЛИ
Живя, общаясь и работая в гуще активной творческой общественности России своего времени, Малевич, как и другие начинающие художники, продолжительное время находился перед фактом поиска и выбора жизненного пути.
В этом промежутке своей жизни «провинциальный юноша», учился:
Он учился в сельскохозяйственном училище, но рано проявил интерес к рисованию. . В семнадцатилетнем возрасте Казимир посещал Киевскую рисовальную школу Н.И. Мурашко.
С 1896 года он вместе с семьёй живет и работает в Курске. Вместе с местными художниками-любителями организовал художественный кружок.
С 1905г. по 1907г. Малевич предпринял три неудачные попытки поступить в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Это значит, что всё это время он активно готовился к поступлению в одно из лучших художественных учебных заведений России постигая «творческую науку».
Последним (1907 – 1910 г.г.) образовательным этапом Малевича были занятия в школе-студии Ивана Фёдоровича Рерберга, одного из учредителей Московского Товарищества художников. Некоторое время работал в Москве.
«Сама эпоха, насыщенная техническими и политическими преобразованиями, властно диктовала появление нового отношения к прекрасному».
«В юном возрасте будущий футурист прошел через период увлечения И.Репиным и И.Шишкиным и неплохо копировал работы русских классиков. Он вполне профессионально работал в области реалистической живописи, а во время Первой мировой войны создавал блестящие агитационные карикатуры, направленные против кайзеровской армии. Никакого абстракционизма в этих работах нет. Ничто не предвещало соприкосновения со сверхъестественным».
Цитаты из Интернета.
Неординарность мышления художника заставляет «не думающих» исследователей творчества Малевича дать поверхностные отзывы, которые уводят от глубины понимания в поиске творческого пути и в выборе цели.
«…в этой своей части творчество Малевича...кажется провинциальной перерисовкой из столичного журнала или плодом фантазии неопытного любителя, насмотревшегося разных картин на выставках».
Д. В. Сарабьянов.
«Мы не будем останавливаться на раннем творчестве художника, когда он пробовал свои силы в примитивном искусстве, когда он "...переключился в школу натуралистическую, шел к Шишкину и Репину", когда он увлекался импрессионизмом, элементами модерна, сезанизма, кубизма, фовизма, символизма, - все это попытки внешнего заимствования чужих стилистических систем, которые можно рассматривать в качестве школьных упражнений начинающего художника»
Возникает вопрос, кто такие «Мы»?
Н. Семченко и «К».
«И сразу становится очевидным, что попытки Малевича приблизиться к мастерству Шишкина, Энгра или Репина никогда не смогут осуществиться просто потому, что для этого необходимо уметь рисовать. Немного проще подражать кубистам и футуристам. Здесь серьезного мастерства уже не требуется, достаточно дерзости и напора, которыми Малевич обладал в полной мере».
Кому становится очевидным?
Н. Семченко и «К».
«Чем можно восхищаться в этом сомнительном провинциальном шике? Например, картина "Корова и скрипка" (1913. ГРМ). Разумеется, всем понятна нелепость такого сопоставления и всем видна профессиональная беспомощность автора и в корове, и в скрипке. И что же в этом замечательного?»
Кому понятна?
Н. Семченко и «К».
Овладевая мастерством Великих живописцев Малевич, приближался к пониманию искусства. Приближался к осознанию важности в постановке правильных, новых целей в искусстве. Изучал наследие и художественные приемы. Ставил перед собой, начинающим художником, посильные задачи и решал их.
Неужели этого мало чтобы стать «Шишкиным»?
Его творческие увлечения хорошо прослеживаются изучая биографию, литературное наследие и картины художника. Становится понятно, как тяжело и творчески - болезненно он "подбирался" к основной цели своего творчества.
"Человечество движется через знаки, каждый знак несет в себе определенную степень восхождения, движение без знака не действует". Так записал Малевич в одной из своих записных книжек (частное собрание, стр.164, оборот).
Именно эта фраза направила исследователей творческого наследия Малевича по ложному пути. Понятие «знак»,они восприняли не как явление, послание, а буквально как упрощенный символ. Малевич же думал о другом.
Целью стал поиск образа и формы такого художественного произведения, которое отвечая всем законам творчества приближалось к понятию идеальной живописной картины. Известно, что основным критерием для оценки эстетических достоинств явлений и предметов окружающего мира, является визуальное восприятие. Знания, полученные при изучении науки, истории, развития изобразительного искусства, эстетики, этики и т.д., связано с познанием прекрасного и поиска идеалов. Если к произведению применительны все законы творчества в оптимальных характеристиках, такое произведение и называется идеальным.
Цель: - создать профессионально-грамотное произведение
реалистического искусства, с учетом известных, на то время,
законов живописи и физиологических возможностей восприятия её
человеком.
Обладая профессиональными знаниями и творческим мастерством, Малевич решил создать произведение реалистического искусства изображаемым объектом которого, является простейшая геометрическая фигура – плоский квадрат. Выкрашенный однородной краской. Лишенного направленного освещения, то есть равномерно освещенного, на белом
плоском фоне. При этом сам объект должен находиться в центре холста и при его демонстрации центр должен быть перпендикулярен точке зрения зрителя.
Создавая такое произведение художник был бы обязан использовать максимум законов, которыми пользовался, обязан был пользоваться, или учитывать в своём творчестве каждый профессионально обученный, грамотный художник.
Когда в сознании Малевича определилась идея, начался поиск возможностей её реализации. По словам Малевича: «в «супрематическом зеркале» все явления мира сведены к Нулю».
Как отмечала А. Шатских, «Чёрный квадрат» воплощает идею новой духовности, является своего рода иконой, пластическим символом новой религии»…
«Явлением этой картины художнику открылась всеобъемлющая утопия нового "беспредметного мира", заставившей его остро ощутить свою призванность. Для него с самого начала было очевидным, что «Черный квадрат» ему не дан, а задан, если переиначить известную формулировку неокантианца Германа Когена. Много лет Малевич стремился постичь и облечь в слово смысл своего главного произведения.
(А. Шатских, с. с. 11, 15, 17).
Художники прошлых поколений нашли решение проблем связанных с созданием картины. Определились с композицией, пропорциями, освещением,
перспективой, движением, закономерностями и тенденциями, техническими возможностями, приёмами живописи и т.д. Импрессионисты наиболее успешно решали проблемы восприятия цвета и влияние освещения. В результате удачного достижения цели Малевичем, у Художников появлялась бы возможность, концентрированного, целенаправленного, осознанного, расширенного поиска новых путей и направлений в развитии искусства. Такое произведение становилось отправной точкой для всех будущих поколений художников. Я назвал бы « Чёрный квадрат » - « Азбукой живописи ». Провёл бы аналогическое сравнение с «таблицей Д. Менделеева» или с «гаммой» в музыке.
Владея Азбукой, умея ею пользоваться, можно начинать осознанно « Творить », а там уж кому Бог дал. Те творческие проблемы, которые не решает непосредственно Чёрный квадрат, легко объясняются с позиции данного произведения.
Особенности физиологии человека.
Обратим внимание на несовершенство человеческого зрения: Человек не может реально увидеть «плоский», «чёрный», «квадрат».
1. Вместо геометрически правильного квадрата человеческое зрение воспринимает (видит) горизонтально вытянутый прямоугольник.
2. Вместо плоского квадрата человек увидит двояковыпуклый объёмный прямоугольник с прямой или обратной перспективой.
3. Вместо чёрного цвета - человеческое зрение воспримет неравномерно закрашенную плоскость.
До Малевича, художники, знали проблемы связанные с несовершенством человеческого зрения:
1.Из науки мы знаем что, человек видит хуже, чем звери и насекомые.
2.Сектор взгляда воспринимаемого зрением человека, примерно равен -27*;
3.Объект с угловым охватом 90*,180,* 360* человек может увидеть при:
а) переводе положения зрачков;
б) при развороте шеи;
в) повернув торс;
г) при развороте на ногах;
д) при зеркальном отражении.(Эту тему я пока рассматривать не буду иначе отвлекусь надолго от главного).
Используя эти знания в своем творчестве, художники не задумывались над тем, что проблема самого зрения, восприятия, может стать объектом основной творческой цели.
Малевичу повезло, он увидел цель творческого выражения в решении проблем связанных с особенностями человеческого восприятия.. На мой взгляд, Малевич обладал неординарным зрением. Наверно у него были проблемы с ним. И ко всему, он продолжительное время общался с ослепшей матерью, которую он очень любил.
Это помогло ему в выборе цели и постановке творческих задач. Малевич, решая проблему несовершенства визуального восприятия, и восприятие произведения изобразительного искусства через ощущения, решил наиболее сложную проблему – проблему творчества.
Постановка и решение творческих задач.
На пути достижения цели возникали множественные творческие задачи, за решение которых взялся К.Малевич.
Найти, выбрать, обосновать и заставить, профессиональную общественность, безоговорочно согласиться с выбором оптимального размера холста, на котором начнётся процесс
создания произведения.
Для решения поставленной задачи необходимо учесть все, что наработано временем, научным и практическим путем, в данном направлении.
Выбор объекта:
«ЧЁРНЫЙ КВАДРАТ» - Малевич создавал с целью выставить его на выставке. Впервые Квадрат появляется в Петрограде, на «Последней футуристической выставке «0,10» (ноль – десять) 17 декабря 1915 года, (в каталоге за № 39 под названием «Четырехугольник»). Он хорошо виден на знаменитой фотографии и занимает почетное место в «красном углу» как икона. Этот первый квадрат был приобретен в 1918-1919 годах отделом ИЗО Наркомпроса, закупочной комиссией под председательством В. Кандинского.
(из искусствоведческих источников)
Теперь, поставив цель и определив размер холста, ответим на вопрос «Как?» Малевич создавал «Черный квадрат».
Задача 1.
Изобразить квадрат на плоскости.
В процессе работы художник столкнулся со сложностью, которая требует энциклопедических знаний и индивидуального профессионализма. В геометрически правильном квадрате изображенном на плоскости человек видит горизонтально вытянутый прямоугольник. Это обусловлено несовершенством (особенностями), человеческого зрения.
Так как человек не имеет возможности воспринять прямоугольник, с равными сторонами как квадрат, Малевичу пришлось изменить пропорции геометрически правильного квадрата так, чтобы визуально воспринимаемый квадрат выглядел как «квадрат».
Заслуга Малевича заключается в том, что путем визуального обмана, увеличив вертикальные стороны квадрат и изобразив их вогнутыми, заставил зрителя видеть в прямоугольнике – квадрат, а не горизонтально вытянутую «бочку». Сложность заключается в том, что эти изменения ничем кроме индивидуального ощущения не определяется.
Основной поток очевидцев, кому повезло видеть это произведение, утверждают, что видели квадрат. Для большей убедительности, на этот образ, срабатывает название
картины - "Черный квадрат". В психологическом плане Малевич не позволяет усомниться в элементарных математических возможностях автора, и заставляет зрителя
видеть в прямоугольнике, геометрически правильный квадрат.
Вывод - 1: Малевич заставил зрителя, прямоугольник воспринимать квадратом. Тем не менее, с этой задачей он справился.
Задача 2.
В искомый "квадрат" (белый холст), нужно вписать другой квадрат - черный.
Для решения этой задачи автор проделал всю туже манипуляцию, которая была проделана ранее, только цвет прямоугольника – черный. Сложность - в выборе пропорционального отношения между «квадратом-холстом» и вписанным в него чёрным квадратом. Воспользовавшись знаниями математического значения пропорций
"Золотого сечения", высчитать эти отношения несложно.
Вывод - 2: Малевич владел знаниями «Закона красоты» и умел его применять.
Задача 3.
Привести в соответствие энциклопедические знания и несовершенство визуального восприятия человеком.
Мы знаем, что человек воспринимает белый и черные цвета не однозначно.
Проведем эксперимент:- возьмем два геометрически равных квадрата, - один из них покроем черной краской. При одновременном взгляде на них, мы увидим, что черный квадрат будет казаться меньше белого. Этот эффект несовершенства зрения, Малевич должен был учесть при определении пропорций двух "квадратов". Решить эту задачу, художник может экспериментальным путем, осознанно искажая значения «золотого сечения», используя при этом знания, талант и харизму, добиваясь гармоничного, идеального взаимоотношения между заданными прямоугольниками. Как правильно заметил один из исследователей творчества художника – «не материальная сторона создания живописного произведения, а рафинированный этап духовного процесса при этом, являлся идеей работы Малевича над «Черным квадратом»».
Вывод - 3: Применив знания и талант - Малевичу это удалось. Экспериментальным путем были найдены те гармоничные отношения между прямоугольниками, которые можно назвать «идеальными». Размышляя над решением этой задачи, читатель может определиться с возникающим вопросом, - Почему? «Чёрный квадрат» художник не переписывал, не копировал, а повторял на протяжении всей жизни.
Задача 4.
Вписать в центр искомого " квадрата" (холст) - вписываемый.
Если провести диагонали у обоих "квадратов" и совместить центры, мы увидим, что вписанный прямоугольник будет восприниматься ниже геометрического центра. Для решения этой задачи Малевич должен был сместить по вертикальной оси геометрический центр вписываемого "квадрата", расположив его над геометрическим центром холста, так чтобы вписанный чёрный квадрат визуально воспринимался в центре холста. Расстояние между центрами - это тоже предмет сложного творческого, эмоционального поиска.
Этими знаниями пользуется большинство художников – портретистов при выборе вариантов композиционного решения портрета.
Вывод - 4: И с этой задачей Малевич справился.
Задача 5.
Изобразить квадрат относительно «Закона перспективы».
Картина называется «Чёрный квадрат» не случайно. Автор не назвал её черный квадрат в белом квадрате. Одну из первых картин Малевич назвал «Четырёхугольник»,
В одном из Витебских писем Малевич писал: - « На выходе ещё одна тема о супрематическом четырёхугольнике…»
А. Бенуа, современник Малевича, художник, критик искусства, писал:- «Черный квадрат в белом окладе»
Форма белой основы не может быть квадратной, так как согласно Законам перспективы, две параллельные, боковые стороны холста, чтобы казаться
прямыми вертикальными сторонами, должны иметь вогнутую форму. Изменение формы холста - это механический процесс не имеющий отношения к живописи.
Малевич, двигаясь к достижению цели, максимально упрощал возможность возникновения посторонних, побочных задач, отвлекающих от решения основной – изобразить плоский, чёрный, квадрат, в идеальных пропорциях, на белом фоне. Причем площадь холста и площадь чёрного квадрата, должны находиться в идеальных отношениях друг к другу и в идеальных возможностях восприятия человеком. Поэтому площадь холста мы не можем считать квадратом и цель доведения ее до визуального восприятия как квадрат не ставилась. Что же касается восприятия чёрного квадрата – это вопрос основной цели. Так как любая точка, удаляющаяся от оси Х, вверх или вниз приобретает
свойства перспективного сокращения, а стороны квадрата Ае - Сm и eВ – mD относительно точки зрения 0, удаляясь от оси Х, при визуальном восприятии
стремится сойтись в одной точке на линии горизонта, Малевич изменил форму линии АеВ на AsB, а СmD на CnD . Убирает эффект перспективы, искажающий форму квадрата.
Определение расстояний еs и nm – творческий процесс, строящийся на ощущениях.
Вывод - 5: Художник заставляет зрителя воспринимать стороны АВ и СD – прямыми, а фигуру АСDB – квадратом.
Задача 6.
С помощью знаний «Законов живописи» убрать воздушную, прямую и обратную перспективы.
Известно, что на границе двух контрастных цветов существует эффект при котором светлый цвет, визуально воспринимается ещё светлее, а темный - темнее. Чтобы убрать этот эффект, художник должен воспользоваться мастерством художника-живописца. Путем смешения различных красок списать границы контрастных цветов таким образом, чтобы у зрителя не было сомнения в однородности цвета - белого и черного. Во время написания «Чёрного квадрата», представления о компьютерном разрешении и фильтрах, не существовало, но на практике, чтобы придать плоскости однородность цвета художники применяют различные приемы:
- меняют размер и форму кисти;
- изменяют форму и размер мазка кисти;
- в различных комбинациях, изменяют тональность цвета;
- применяют «фильтры» - лисеровки (письмо полупрозрачными красками
разных оттенков, поверх основного цвета, придавая цвету благородство в восприятии);
- и т.д.
Такое посильно только очень хорошему живописцу. Этими качествами обладали многие Великие художники. Виртуозом таких приемов был Леонардо да Винчи.
В импрессионизме этот прием является основой метода.
Вывод-6: Малевич с этой задачей тоже справился..
Задача 7.
Убрать перспективу возникающую при демонстрации картины.
В процессе рассматривания художественного произведения обязательно возникают вопросы, связанные с пространственным восприятием.
С законом восприятия, мы сталкиваемся ежедневно:
- рассматривая экспонаты в музеях;
- подбирая удобное место для просмотра телепередач;
- покупая билеты с местами в театр или на стадион и т.д.
Расстраиваемся, если они неудобные для полного восприятия зрелища. Оптимально удобным расстоянием для восприятия человеком, считается расстояние, равное примерно трём диагоналям объекта, который мы рассматриваем:
- телевизор;
- компьютер;
- книгу;
- картину
и примерно равно значению максимально благоприятного восприятия усредненным человеком, приближаясь к идеальным характеристикам. Эти знания привели автора к «Золотым пропорциям». Художники решают эту задачу каждый раз, когда они начинают новую работу с натуры. Студенты «дерутся», желая занять наиболее удобное место
в аудитории, перед постановкой.
Малевич, зная какую работу он проделал, работая над созданием «Чёрного квадрата» понимал, что по законам создания выставочных экспозиций, произведения подобного рода должны вывешиваться немного выше уровня горизонта, то есть выше линии, проходящей параллельно пола, через центры зрачков зрителя. Значит если бы, таким
образом, повесили его картину, центр квадрата, находился бы выше линии зрения (даже незначительно), и зрителю пришлось бы для просмотра картины немного задирать голову. При этом по закону перспективы, параллельные, боковые линии квадрата приобрели бы свойство параллельных линий и стремились сойтись в одной точке на линии горизонта, расположенной выше уровня зрения.
Таким образом, зритель снова не увидел бы квадрат, не увидел бы «Чудо».
Эффект ЧУДА может возникнуть только у того, у кого угол зрения будет перпендикулярен центру картины и расстояние до картины будет соответствовать « Золотым пропорциям» по отношению к размеру холста. «Чёрный квадрат» имеет только одну единственную точку, с которой зритель может воспринять его как «чудо».
К.Малевич решая эту проблему. Сам составляет экспозицию своих работ и вешает «Черный квадрат» в углу под наклоном к зрителю, как икону, тем - самым убирает эффект образования не нужной для просмотра перспективы.
Поэтому картину называют иконой!
Сам Малевич охарактеризовал картину как - « голая без рамы икона моего времени ». Зритель, ограниченный возможностью маневра перед картиной расположенной в углу выставочного зала, находит ту оптимальную точку, откуда «Чёрный квадрат», в сочетании с другими чувствами людей, воспринимается как «Чудо».
Вывод-7: - может возникнуть эффект восприятия ЧУДА. В обычных условиях, человек этого видеть не может. Искажённый объект не повлияет на чувства восприятия, это обыденно, этого много кругом.
Исходя из выше сказанного, можно сделать ещё один вывод-7а:- никто со времен Малевича, в картине под названием «Чёрный квадрат» чудо не видел. Слышать – слышал, но не видел. И сейчас демонстрируя её как обычную картину, зрители лишены возможности восприятия «ЧУДА»
28. 01.2008г. В январе-феврале 2008 года, представив картину, на выставке в Париже – обманули французов. Демонстрируя «Черный квадрат», как обыкновенную картину – все равно, что подвести к чуду и завязать глаза, не дав на него посмотреть. Все равно, что завести туристов в долину Гизе и рассказывать о пирамидах - рассматривая картинки в альбоме.
Зачем тогда вывозить её?
Малевич, на выставке 1915 года «0,10» и в экспозициях на знаковой выставке 2004 года а варшавской галерее «Захента», «Варшава – Москва, 1900 – 2000», «Квадрат» из Третьяковской галереи был представлен в качестве центрального экспоната выставки. При этом вывешен в «Красном углу».
Не понятно представление организаторов выставки и хозяев картины:
- либо это формальное подражание Малевичу?
- или пришло осознание важности особой демонстрации картины?
С 8 ноября по 4 декабря 2005 года, в Третьяковской галерее, на выставке графики современных художников из стран Центральной и Восточной Европы «Смысл жизни – смысл искусства», «Чёрный квадрат» также был выставлен в красном углу, так как она должна рассматриваться зрителем:
- в углу, ограничив обзор восприятия глазом;
- под наклоном, убрав перспективу, полученную, если центр квадрата находится выше линии горизонта.
Тогда снова становится непонятно - Почему?! на выставке 28 января 2008 года, «Чёрный квадрат», представлен как обычная картина. Это хорошо видно на фотографиях.
Вывод-7б: - у творческой элиты нет обоснованного, точного понимания заслуги К. Малевича и особой значимости картины под названием «Чёрный квадрат», в мировом искусстве.
Мы закончили рассматривать процессы создания картины, создания «Чуда» и оценку её достоинства. Возникает вопрос, «если чудо создано, зачем нужно его дублировать?».
Задача 8.
Самая важная – сенсационная задача, исходящая из выше – описанного! Собрать все варианты картины Малевича, «Чёрный квадрат» вместе. При демонстрации картины учесть все то, о чем шла речь выше и наиболее обоснованно определиться и в заслугах художника, и в достоинстве картины. Известно, что Малевич создал четыре или семь «Чёрных квадратов».
Отчетливо осознавая процесс создания картины, становится понятно, что раз основные творческие проблемы, с которыми сталкивается автор, решаются на ощущениях, художник не может в целях самоконтроля переписать уже созданный квадрат. Он вынужден пробовать новые варианты. Находясь в процессе творческого поиска, проверять те самые ощущения, которые ничем не измерить кроме эксперимента и таланта. Один из последних выводов, который можно сделать, чтобы более глубоко оценить достоинство данного произведения нужно все квадраты выставить вместе, в одной выставочной экспозиции.
1 2 3 4 5 6 7 8
1913г. 1915г. 1919-1920гг. 1923г. 1927г. 1929г. 1932г. 1935г.
«Живописных квадратов нам известно несколько, сколько - мы не можем окончательно сказать, так как, возможно, выплывут еще пока нам неизвестные квадраты. Отличаются они от самого первого, как правило, большей аккуратностью исполнения, материалом, и, что важно, пропорциями. Пока нет исследования этих пропорций, по которым, в сущности, иногда только и можно установить, какой именно из известных нам Квадратов запечатлен на той или иной фотографии».
Отсюда следует вывод, что тот «Чёрный квадрат», который художник сам выбрал для демонстрации, является самым удачным по отношению к реализации творческой мысли.
Квадрат сопровождал Малевича и в его последний путь. Исследователи творчества Малевиче отмечают, что художник написал картины:
- «Красный квадрат» (в двух экземплярах);
- «Белый квадрат» (Супрематическая композиция);
- «Белое на белом» - один;
- «Чёрного квадрата» (несколько копий),- не поимая, что копий
«Чёрного квадрата» не может быть.
Они пишут:
« Достоверно известно, что в период с 1915 по начало 1930-х годов Малевич создал: четыре копии «Чёрного квадрата», которые различаются рисунком, фактурой и цветом.
«Образующая квадрат плоскость означает начало супрематизма, нового цветного реализма как беспредметного творчества».
«Супрематизм делится на три стадии, по числу квадратов - черного, красного и белого: черный период. Цветной и белый. Все три периода развивались с 1913 по 1918 год. Основанием их становления было: передать силу статики через экономическую сущность плоскости или образовать видимый динамический покой. В чисто плоскостной форме это было достигнуто».
Обобщенный вывод.
Создание данного произведения является исторической вехой в развитии всего искусства, в том числе и изобразительного. Малевич говорил ученикам: «нужно вас вырастить, чтобы можно было из вас вырастить дубки, чтобы сеять по всему свету семена, а не слова ». По мнению учеников, из Квадрата вырос новый мир, живой, радостный.
Вначале ХХ века Квадрат собрал вокруг К.С. Малевича новых людей, поколение будущего, о котором они мечтали. Он дал возможность следующему поколению Художников всего мира осознать достижения предыдущих тысячелетий. Оттолкнувшись от «Черного квадрата», как от стартовой площадки продвинуть творческую мысль вперед, учитывая достижения предыдущих поколений, как пройденный этап.
В наши дни многие из тех, кто мастерски освоил и подражает историческому наследию, по большому счету называя себя «Художниками», на самом деле таковыми не являются. Их можно назвать хорошими мастерами, не более. Художник с большой буквы, это тот, кто учитывая достижения предшественников привносит в искусство что-то новое, свое.
Очень должно быть обидно, что до сих пор в среде так называемой «творческой интеллигенции» не нашлось достаточно понимающего, подготовленного специалиста, который популярно объяснил бы достоинство этого произведения.
Доказав и объяснив, что К.Малевич создал произведение, с точки зрения творческих законов не имеющего изъян, то есть идеальное произведение или максимально приближенного к идеальному произведению, по сравнению ко всем, которые были созданы художниками, можем сказать, что оно прекрасно, так - как «идеальное – не может быть не прекрасно.
Все другие произведения, в том числе разных жанров, дают возможность, позволяют исследователям, критикам, «знатокам», профессионалам художникам, обывателям – рассуждать, сомневаться, спорить. «Чёрный квадрат» лишает эту публику возможности «словоблудствовать», что их и раздражает.
Любой кто, увидев эту картину, при обмене впечатлениями утверждая, что ничего особенного кроме плоского, чёрного квадрата он не видел, не понимает, что он видел рукотворное «чудо». То чего человек, в силу своего физического несовершенства видеть не может.
Это та цель, та задача, к решению которой стремился художник. Картина «Черный квадрат» является достоянием всего народа, которому она принадлежит и поэтому в силу ее значимости пора прекратить периодически возникающую корпоративную спекуляцию о желании продажи картины, в целях сиюминутной финансовой выгоды.
Интеллектуальная собственность защищена авторским правом.

Художник Малевич… Шутка.

Чёрный квадрат – это вершина еврейского творчества.

Этот "великий" еврейский "художник" около 20 лет рисовал обычный черный квадрат. И всё. Неплохо? Вот такое вот "произведение искусства" однажды создал Малевич.

Спрашивается: влияет ли национальность на творческий потенциал человека? Или не влияет? Поборники против жидоборства говорят, что не влияет. Однако, выясняется, что очень даже влияет. И эта картина полностью это доказывает. Эта картина может быть повторена любым ребёнком, чуточку представляющим себе, что такое квадрат. Однако, трактовщики и толкователи нашего века твёрдо убеждены, что эту картину можно и нужно поместить в Третьяковской галерее. Лично мне пришлось созерцать коллекцию его мазни. Зрелище идиотское. С радостью делюсь ещё тремя картинами с Вами, уважаемый читатель. "Малевич" и "малевать" – слова явно однокоренные.

Очевидно и неопровержимо, что такие рисунки рисуют маленькие дети. Но ведь никто до подобного не догадался. Мудр Малевич, ай да мудр. А сколько жидомудрия было выплеснуто на головы доверчивых слушателей. Страшно вспоминать. И этот процесс не прекращается. А зачем все это делается? Делается это затем, чтобы отключить у людей возможность самим соображать и делать выводы. Мол, они ничего не понимают, а вот настоящие "специалисты" говорят, что…Картина Малевича – это та же библия, только в искусстве . То есть, явный бред, но очень изящно толкуемый. И поле для толкования "таинственного смысла" "Чёрного квадрата" ничуть не меньше, чем поле для толкования библии. Это характерно для всего абстракционизма, кубизма и прочих ублюдочных форм искусства. То есть людей стремятся отключить от собственных мыслей. Когда человек открыто говорит, что это бред, ему говорят что-то типа: "вы ничего не понимаете, вот тут настоящие специалисты пишут, возьмите и почитайте". И человек отключается и начинает верить во что угодно, в любую абракадабру. Кстати говоря, Малевича уже стали считать подобным Христу, только в искусстве. Вот несколько пассажей, посвящённых "глубочайшему смыслу" этой "картины".

"Но черный квадрат – что он все-таки обозначает? Доцент Восточно-Казахстанского государственного университета, преподаватель культурологии Светлана Царегородцева высказывает гипотезу, которая проливает свет на сию великую загадку. Символично, что открытие это состоялось на рубеже веков, на пороге XXI века. Вот что она пишет: "Чтобы понять Малевича, надо вспомнить, что в начале века происходило возрождение русской и византийской икон, появился большой интерес к ним. Это влияние испытали на себе не только русские художники Кандинский, Малевич, Шагал , но и зарубежные (Матисс, Пикассо, Леже). Все они открыто признавали, что икона для них – как окно в мир. Так вот, на одной из византийских икон есть изображение святого, у которого традиционно круглый нимб. А рядом с ним – смертный земной человек, и его нимб – четырехугольный. В традициях древней иконописи квадрат был символом земли, устойчивости мира. Значит, Малевич нарисовал древний знак земли?".

"Вопросы есть? Вопросов нет" – говорил товарищ Сухов.

"Если долго на него смотреть, то можно где-то глубоко увидеть белую точку. Кто её поймает тот постигнет истину". Сидим и ловим!

До слёз глядел на чёрный квадрат, до потери пульса пялился. И никаких точек не видно: ни белых, ни зелёных, ни красных. Жалко. Кроме того, автору сего пассажа надо было поэкспериментировать с картинками, которые рассчитаны на обман зрения. Например, нарисованы синие квадратики, отделённые белыми полосками. А между ними можно разглядеть точки, которых на самом деле нет. Вы можете повеселиться сами, разыграть своё воображение.

Целых 30 квадратов. Тёмно-синих. Таковы уж особенности мозга: нейроны оказываются в ловушке. Вот, мы с Вами вместо одной истины поймали целых двадцать. Ну, чем мы хуже Малевича? Где цветы, деньги и признание?

"В те годы Малевич провозвестил приход новой эстетики в искусство. Изменилась сама роль картины – картина стала, как бы, окном в "новую реальность". Поэтому квадрат, это собирательный символ картины завтрашнего дня. Это конец картины, в традиционном смысле этого слова, и начало чего-то нового. Это одновременно, и начало, и конец".

"Чёрный квадрат словно вобрал в себя все формы и все краски мира, сведя их к пластической формуле, где доминируют полюсность черного (полное отсутствие цвета и света) и белого (одновременное присутствие всех цветов и света). Подчеркнуто простая геометрическая форма-знак, не увязанная ни ассоциативно, ни пластически, ни идейно ни с каким образом, предметом, понятием, уже существовавшими в мире до нее, свидетельствовала об абсолютной свободе её создателя. Чёрный квадрат знаменовал чистый акт творения, осуществленный художником-демиургом".

Недавно кто-то острил, что пора "картину" Малевича выстявлять если не в Лувр, то уж в Эрмитаж точно. Ну, вот и дожили, "дорогие россияне". Эрмитаж купил эту отрыжку у "Инкомбанка" за 1 миллион долларов! Какой там Шилов, Глазунов, Васильев? Вообще, что это за ерунда такая? То ли дело – Малевич! По этому поводу выступал министр культуры Швыдкой. Только хочется спросить: министр ЧЬЕЙ культуры жид Швыдкой? Нестрашно, что в глазах немногих, пока что, людей, всё это кодло "искусствоведов" выглядит как толпа, смотрщая на голого короля и восхищающаяся его одеждами. Всё равно в толпе найдется свой мальчик, воскликнувший: "а король-то голый!". Может быть тогда до всяких светлан царегородцевых и иже с ними дойдёт наконец, что безполезно пытаться видеть то, ЧЕГО НА САМОМ ДЕЛЕ НЕТ .

Задание 16 ЕГЭ 2015.

Вариант 1

1. Встречный ветер (1) внезапно налетевший на нас (2) обдал всех волнами (3) разомлевшего за день (4) разнотравья.

2. Остап (1) воодушевлённый красотами Кавказа (2) кричал что-то (3) стараясь (4)перебороть грохот и стоны Терека.

3. Великий комбинатор (1) заложив руки в карманы (2) гулял вдоль борта (3) не замечая оставшегося на берегу (4) Воробьянинова.

4. Материал (1) собираемый писателем для работы (2) хранится в записных книжках (3) представляющих особую художественную ценность.

5. Птицы (1) сверху донизу занимавшие отвесные скалы (2) ни малейшего внимания не обращали (3) на проплывавшую внизу (4) шлюпку.

6. Ипполит Матвеевич (1) погрязая в стыде (2) стоял под акацией и (3) не глядя на гуляющих (4) твердил три заученные фразы.

7. Порыскав глазами по сцене (1) Ипполит Матвеевич увидел (2) свисающие с потолка (3) прямоугольники (4) выкрашенные в основные цвета солнечного спектра.

8. Позвав (1) коротко остриженного (2) слугу в синем кафтане (3) Василий Иванович пригласил гостей в дом.

9. Высокая трава (1) наклонившаяся к земле (2) мягко обвивалась вокруг (3) намоченных дождём (4) стволов деревьев.

10. Опустившая (1) голову Анечка (2) неподвижно сидела в пуховом платке (3) бережно покрывавшем (4) её плечи.

11. Мы смели веником снег с ботинок (1) и (2) несколько смущённые (3) вошли в дом.

12. И елка(1) залитая огнями(2) и озарявшая все вокруг(З) так и манила сорвать(4) растущие на ней цветы и плоды.

13. Спать (1) несмотря на весенние заморозки (2) перешёл в конюшню (3) поближе (4) к жеребцам.

14. Подчёркнуто простая геометрическая форма «Чёрного квадрата»

Малевича (1) не увязанная ни с каким образом или понятием (2)

существовавшим (3) в мире до неё (4) свидетельствовала об

абсолютной свободе её создателя

15. К вечеру лисица залегла в густом и высоком островке сухостойного конского щавеля (1) и (2) свернувшись рыже-палевым комком подле темно-красных (3) густо обсеменившихся стеблей (4) терпеливо дожидалась ночи.

16. Но вот (1) выбрав момент (2) сержант рывком вскочил на ноги (3) и (4) что-то прокричав (5) головой вперед бросился через рельсы (6) сразу исчезнув на той стороне однопутки.

17. Метель стихала (1) рассыпаясь снегом (2) по лесу (3) и (4) теряя силу (5) свистела всё тише (6) и тише.

18. Облака ползли медленно (1) то сливаясь (2) то обгоняя друг друга (3) мешали свои цвета и формы (4) поглощая сами себя (5) и вновь возникая в новых очертаниях (6) величественные и угрюмые.

19. Пестрая шкура леопарда (1) перехваченная золотой стрелою (2) легко повисла с округлого плеча на выгнутое бедро (3) и (4) переливаясь на солнце (5) казала сь живым существом.

20. Я (1) встревоженный (2) и (3) огорченный до глубины души (4) сидел молча (5) надеясь на благоприятный исход дела.

Тест по теме «Знаки препинания в простом предложении»

Задание 16 ЕГЭ 2015.

Вариант 2

16 . Расставьте знаки препинания : укажите все цифры, на месте которых в предложении должны стоять запятые.

1. Обрадованный таким благосклонным вниманием (1) кузнец уже хотел было расспросить хорошенько царицу о всем (2) и придвинулся поближе (3) желая рассмотреть её черевички (4)и (5) изложить свою просьбу.

1. Он сердито швырнул окурок (1) зашипевший в луже (2)засунул руки в карманы расстегнутого пальто (3) и (4) нагнув ещё не успевшую проясниться от дообеденных уроков голову (5)и (6) ощущая в желудке тяжесть скверного обеда (7)принялся шагать сосредоточенно и энергично.

1. Контуры деревьев (1) обрызганных дождем (2) и (3) взволнованных ветром (4) начали выступать из мрака (5) чернея растопыренными ветвями.

1. Мать (1) не уснувшая ночью ни на минуту (2) вскочила с постели (3) и (4) сунув огонь в самовар (5) приготовленный с вечера (6) начала готовить завтрак.

1. Сорванная с деревьев (1) листва закружилась в вихре (2) и стала подниматься кверху (3) напоминая стайку разноцветных бабочек (4) летящих на яркие цветы.

1. Освещенный луною (1) туман (2) расстилаясь по ложбинам и над рекою (3)журчащей под горой (4) напоминает какое-то сказочное существо.

1. Грибники (1) напуганные приближающейся грозой (2) и внезапно потемневшим небом (3) бросились бежать (4) сломя голову.

1. Заря (1) зажженная всходившим солнцем (2) запылала (3) полыхая всеми оттенками алых и желтых красок (4) и (5) освещая все вокруг.

1. У поросшей густым кустарником (1) реки сидели мальчики (2) о чем-то тихо беседуя (3) и (4) наблюдая за поплавками (5) плели корзины из гибких ивовых прутьев.

1. Экологическое движение (1) с каждым годом набирающее силу (2) и (3) неуклонно крепнущее (4) объединяет взрослых и детей (5) помогающих России сохранить её заповедные природные территории.

1. Книги (1) собранные учениками старших классов (2) и переданные в дар детскому саду (3) очень обрадовали малышей (4) сразу принявшихся рассматривать яркие картинки.

1. Археологи расположились на берегу реки (1) быстро бежавшей тут к морю (2) и кишащей рыбами (3) и (4) установив палатки (5) отправились на раскопки.

1. Изгибаясь темной дугой (1) и пугая своим мрачным видом (2) тянулся лес (3) перепутанный хмелем (4) заваленный свалившимися деревьями (5) хмурый (6) и нелюдимый.

1. Воробьи (1) стаями обсыпавшие придорожные вётлы (2) кричали радостно (3) и возбужденно (4) рассказывая всем о наступившей весне.

1. Звенела (1) качаясь в тени столбиками (2) мошкара (3) обжигающая тело укусами (4) и нестерпимо надоедливая.

1. Лениво поворачивалось мельничное колесо (1) почернелое от времени (2) набирая (3) в медленно подставляющиеся коробки (4) сонно журчащую воду (5) боясь уронить лишнюю каплю драгоценной влаги.

1. Работники (1) привезенные из города (2) работали (3) не покладая рук (4) помня о будущем щедром вознаграждении.

1. Машенька (1) держа в одной руке оба конца мокрой рулевой веревки (2) другую руку опускала в воду (3) стараясь сорвать (4) покачивающуюся на воде (5) кувшинку.

1. Увидев меня у иконописца (1) и (2) желая узнать подробности его малоизвестного искусства (3) этот грустный мечтатель (4) уединенный в самого себя (5) очень обрадовался.

1. Навстречу шел большой обоз русских мужиков (1) привозивших провиант в Севастополь (2) и теперь шедший оттуда (3) наполненный больными (4) и ранеными солдатами в серых шинелях.

Ответы

	1 вариант	2 вариант
		1247
		12456

Малевичу судьба улыбнулась чёрным квадратом. Хотя улыбкой это не каждый назовёт. Известность скандальная, правда и длится она уже без малого век. За это время картины Казимира Севериновича уверенно вошли в раздел классики, классики авангарда, но не всем это пришлось по душе. О чём ещё спорят до хрипоты и сегодня, как не о чёрном квадрате. Впрочем, спорщики в основном просто не понимают места этого произведения в мировом искусстве, они не понимают и, что самое отвратительное, не хотят понять ничего, что хоть немного выходит за рамки привычного и обыденного. Картины Малевича же всегда разрывали обыденность и увлекали зрителя в свой мир. Хотя, если разобраться, мир обыденности никуда не делся, взгляд на него лишь трансформировался так, чтобы у зрителя работало воображение, ассоциативность, в общем, чтобы немного душа раскрылась.

Жнец на красном фоне

Сложное предчувствие: Полуфигура в жёлтой рубашке

Авиатор

Лесоруб

Супрематизм в контуре спортсменов

Пейзаж с пятью домами

Конечно, беспредметный супрематизм уже отдаляется от обыденности на приличное расстояние, и абстракция заставляет работать душу на полную катушку. Но ведь это же замечательно! Когда ещё представится случай заглянуть в себя, отыскивая образы, подходящие для восприятия чего-то выходящего за…

Супрема № 56

Синий треугольник и черный прямоугольник

Восемь красных квадратов

Супрематизм

Супрематизм

Автопортрет в двух измерениях

Такие ли мысли посещали меня на выставке Малевича в Русском музее, или я вообще не думал ни о чём, поглощённый лишь созерцанием, теперь уже не вспомнить. Я бродил по залам, погружённый в себя, в искусство, впитывал, запоминал, и вдруг ощутил странное влечение к одной единственной картине, контрастно выделяющейся на общем ярком фоне. Чёрный квадрат, как чёрная дыра, притягивал внимание. Я подошёл раз, долго стоял, то придвигаясь близко, чтобы разглядеть структуру краски, понять, что квадрат вовсе не чёрный, не глубоко чёрный, но имеющий слои, глубину, то, отходя на некоторое расстояние, чтобы охватить его целиком. Через некоторое время я вернулся к нему, потому что чувствовалась необходимость ещё раз окунуться в его тёмные бездонные глубины.

На выставке, находясь в контексте, Чёрный квадрат был уместен и централен, очень жаль, что позже в залах Эрмитажа он потерял свою магию. Но это лишь кажущаяся потеря. Просто в неудачном окружении он затаил свою силу, задремал, выжидая более подходящие место и время.

Чёрный квадрат вобрал в себя всё искусство до себя и олицетворил всё искусство после. Он универсальная формула, рождённая бунтарским сознанием автора. Отрицая прошлое искусство, прокладывая дорогу для нового, Малевич, тем не менее, на мой взгляд, аккумулировал в своей знаковой работе гораздо больше, чем, возможно, сам мог помыслить. Простота, и кажущаяся очевидность формы квадрата, лаконизм цвета обманчиво намекают на элементарность творческого процесса. Сколько раз зрители восклицали: Да так и я могу! Вот только совершенно очевидно, что так могут далеко не все, никто не мог, и только Малевич дошёл до этой вершины. Почему именно он? Я не знаю, да и не хочу знать, потому что есть в жизни каждого тайные тропы, которые нужно сначала найти, понять, а потом уж двигаться по ним вперёд. Есть они у каждого, не каждый их находит. Поэтому лучше я буду искать и пытаться понять свои, чем заглядывать на чужие. Но сама мысль, фантазия о том, как в один из дней Малевичу пришла в голову идея квадрата, приводит меня в трепет. Это и есть то самое непостижимое, сопровождающее акт творчества, то самое вожделенное, что испытывают все, когда-либо творившие.

Казимир Малевич

РОЖДЕНИЕ СУПРЕМАТИЗМА

С наступлением ХХ века в искусстве все с большей интенсивностью вершились грандиозные процессы рождения новой эпохи, равной по значимости Ренессансу. Тогда произошло революционное открытие реальности.
Идеи "соборного творчества", культивируемые символистами, специфически преломились в среде художников-реформаторов, отвергавших символизм
Новая попытка широкого объединения левых живописцев была предпринята на Первой футуристической выставке картин "Трамвай В" , открывшейся в марте 1915 года в Петрограде. На выставке Трамвай В Малевич представил шестнадцать работ: среди них кубофуту-ристические заумные холсты Дама у афишного столба, Дама в трамвае, Швейная машина. В Англичанине в Москве и Авиаторе с их диковинными, загадочными изображениями, непонятными фразами, буквами, цифрами подспудно звучали отголоски декабрьских спектаклей, равно как и в Портрете М.В. Матюшина, композитора оперы "Победа над Солнцем". Против же номеров 21-25, заканчивающих список работ Малевича в каталоге, было вызывающе проставлено: "Содержание картин автору неизвестно".Быть может, среди них скрывалась картина современным названием Композиция с Моной Лизой. Рождение супрематизма из алогичных полотен Малевича с наибольшей убедительностью проступило именно в ней. Здесь есть уже все, что через секунду станет супрематизмом: белое пространство- плоскость с непонятной глубиной, геометрические фигуры правильных очертаний и локальной окраски.
Две ключевые фразы, подобно надписям-сигналам немого кино, выплывают в Композиции с Моной Лизой на первый план. Дважды выписано "Частичное затмение"; газетная вырезка с фрагментом "передается квартира" дополнена коллажами с одним словом - "в Москве" (старая орфография) и зеркально перевернутым "Петроград".
"Полное затмение" произошло в его историческом Черном квадрате на белом фоне (1915), где и была осуществлена настоящая "победа над Солнцем": оно, как явление природы, было замещено, вытеснено соприродным ему явлением, суверенным и природоестественным - квадратная плоскость целиком затмила, заслонила собой все изображения.
Откровение настигло Малевича во время работы над вторым (так и не осуществленным) изданием брошюры Победа над Солнцем. Готовя рисунки в мае 1915, он сделал последний шаг на пути к беспредметности. Весомость этого самого радикального в своей жизни перелома он осознал тотчас и в полной мере. В письме к Матюшину, говоря об одном из эскизов, художник написал: "Рисунок этот будет иметь большое значение в живописи. То, что было сделано бессознательно, теперь дает необычайные плоды".
Новорожденное направление некоторое время оставалось без названия, но уже к концу лета имя появилось. "Супрематизм" стал самым известным среди них.
Малевич написал первую брошюру "От кубизма к супрематизму". Новый живописный реализм. Это книжечка- манифест, изданная верным другом Матюшиным, распространялась на вернисаже Последней футуристической выставки картин "0,10" (нолъ-десятъ), открывшейся 17 декабря 1915 года в помещении Художественного бюро Надежды Добычиной.
Малевич не совсем напрасно волновался по поводу своего изобретения. Сотоварищи его круто воспротивились тому, чтобы объявить супрематизм наследником футуризма и объединиться под его знаменем. Свое неприятие они объясняли тем, что еще не готовы безоговорочно принять новое направление. Малевичу не разрешили назвать свои картины "супрематизмом" ни в каталоге, ни в экспозиции, и ему пришлось буквально за час до вернисажа написать от руки плакаты с названием Супрематизм живописи и явочным порядком развесить их рядом со своими работами. В "красном углу" зала он водрузил Черный квадрат, осенявший экспозицию из 39 картин. Те из них, что сохранились до наших дней, стали высокой классикой XX века.
Черный квадрат словно вобрал в себя все формы и все краски мира, сведя их к пластической формуле, где доминируют полюсность черного (полное отсутствие цвета и света) и белого (одновременное присутствие всех цветов и света). Подчеркнуто простая геометрическая форма-знак, не увязанная ни ассоциативно, ни пластически, ни идейно ни с каким образом, предметом, понятием, уже существовавшими в мире до нее, свидетельствовала об абсолютной свободе ее создателя. Черный квадрат знаменовал чистый акт творения, осуществленный художником-демиургом.
"Новым реализмом" называл Малевич свое искусство, которое считал ступенью в истории всемирного художественного творчества.
Фоном супрематических композиций является всегда некая белая среда - ее глубина, ее емкость неуловимы, неопределимы, но явственны. Необычное пространство живописного супрематизма, как говорил о том и сам художник, и многие исследователи его творчества, ближайшим аналогом имеет мистическое пространство ^ русских икон, неподвластное обыденным физическим законам. Но супрематические композиции, в отличие от икон, никого и ничего не представляют, они - порождение свободной творческой воли - свидетельствуют только о собственном чуде: "Повешенная же плоскость живописного цвета на простыне белого холста дает непосредственно нашему сознанию сильное ощущение пространства. Меня переносит в бездонную пустыню, где ощущаешь творчески пункты вселенной кругом себя", - писал живописец. Бестелесные геометрические элементы парят в бесцветном, безвесном космическом измерении, представляя собой чистое умозрение, явленное воочию. Белый фон супрематических картин, выразитель пространственной относительности, одновременно и плоскостей, и бездонен, причем в обе стороны, и к зрителю, и от зрителя (обратная перспектива икон бесконечность раскрывала лишь в одном направлении).
Изобретенному направлению - регулярным геометрическим фигурам, написанным чистыми локальными цветами и погруженным в некую трансцендентную "белую бездну", где господствуют законы динамики и статики, - Малевич дал наименование "супрематизм". Сочиненный им термин восходил к латинскому корню "супрем", образовавшему в родном языке художника, польском, слово "супрематия", что в переводе означало "превосходство", "главенство", "доминирование". На первом этапе существования новой художественной системы Малевич этим словом стремился зафиксировать главенство, доминирование цвета надо всеми остальными компонентами живописи.