Памятник в красной пахре. Красная пахра

Памятник Михаилу Кутузову в селе Красная Пахра Подольского района станет первым, установленным в Большой Москве. Церемония открытия пройдет 2 сентября - в дни празднования 200-летия победы в Отечественной войне. Именно здесь в 1812 году располагался штаб знаменитого русского фельдмаршала. Монумент за 12 млн рублей строили за деньги сельских жителей.

Фельдмаршал Михаил Кутузов в мундире и накидке, с подзорной трубой в руке - памятник высотой 3,5 м почти достает потолка мастерской Александра Рожникова, скульптора, заслуженного художника России. У ног Кутузова - барабан, на нем карта контрнаступления войск русской армии 1812 года. Таким будет памятник, церемония открытия которого намечена на 2 сентября 2012 года - в дни празднования 200-летия победы в Отечественной войне. Он станет первым, установленным на присоединенных к Москве территориях.

«Сейчас памятник выполнен из глины, но проект одобрен, и мы приступаем к формовке. Осталось только чуть поправить ботфорты фельдмаршала. Кутузов будет отлит в бронзе», - рассказывал «МН» Рожников. Образ Кутузова он взял из фильма «Гусарская баллада». На экране фельдмаршала сыграл актер Игорь Ильинский. «Я не хотел показывать Кутузова с шашкой наголо и с орденами. Это великий человек, ему достаточно просто выйти к своим солдатам, и они тут же бросятся в бой за Россию. Таким вы его и увидите», - объясняет скульптор. При этом, Рожников не впервые работает для подмосковных городов. Среди его работ - памятник Петру Чайковскому в Клину, Кириллу и Мефодию в Коломне, Екатерине Второй в Подольске.

С идеей установить памятник знаменитому фельдмаршалу к Рожникову обратилась осенью 2011 года глава администрации сельского поселения Красная Пахра Елена Гущина: «Мы решили, что площадь Кутузову в нашем селе должен украсить памятник русскому полководцу. Ведь здесь происходили события, во многом определившие исход Отечественной войны 1812 года». Именно к Красной Пахре отступили войска Наполеона из Москвы, отсюда начался их отход из России. Солдаты русской армии закрыли Бонапарту путь на юг и фактически вынудили вернуться на разоренную им же Смоленскую дорогу. Это судьбоносное решение было принято здесь, в штабе Кутузова.
А недавно оказалось, что выбранное под памятник место и само по себе - мемориал. Поисковики обнаружили в селе, неподалеку от предполагаемого памятника, на глубине 40 см останки солдата Великой Отечественной войны, а рядом - части обмундирования и штык русского воина 1812 года. Историческая связь разных эпох отразится и в памятнике Кутузову.

«Когда мы решили установить памятник, Красная Пахра еще была подмосковным селом. А теперь оно в составе присоединенных территорий, - сказала Светлана Подкина, глава комитета по делам молодежи и культуре Подольского района. - Получается, первый памятник, который будет возведен в "Большой Москве", - памятник знаменитому фельдмаршалу, спасшему столицу. А боевые действия, которые 200 лет назад шли под Москвой, увековечены в новых границах города».

Хотя решение муниципалитета возвести монумент было поддержано районными властями, деньги на памятник Кутузову, по словам Гущиной, собирали буквально всем миром. «Бюджетных средств не было, а на все работы - установку фундамента, проект, создание памятника требуется порядка 12 млн рублей. И у нас уже почти вся сумма. Имена тех, кто вложил в создание памятника от 100 тысяч рублей и более, будут написаны на специальной табличке на постаменте, а те, кто пожертвовал от 10 тысяч рублей, получат именные медали», - рассказала она.

«Мы рады, что памятник Кутузову украсит наше село, - рассказал «МН» житель села, бизнесмен Сергей. - Давно пора, чтобы и гости Красной Пахры, и наши дети знали, какое это историческое место». Его соседи - дачники Наталья и Андрей Велиховы поддержали решение сложиться на монумент всем миром. По их мнению, о памятниках, построенных на народные средства, в отличие от официозных, жители всегда заботятся, оберегают от вандалов.

Генерал Милорадович получил предписание от Кутузова о переходе его отряда к Красной Пахре. Переправившись на правый берег реки Пахры он должен соединится с войсками Раевского. Им поставлена задача совместными силами удержать неприятеля. Если он попытается форсировать реку, уничтожить переправы и мосты. Раевский получил аналогичный приказ. Отряд Дорохова также получил приказ идти к Красной Пахре.

Движение французских корпусов Бессьера по Калужской дороге на Десну, маршала Мюрата от Подольска по дороге на Чириково в тыл русской армии, расположенной в лагере при Красной Пахре, дало повод Кутузову думать, что Наполеон, возможно, приближается со всеми своими силами. Кутузов стянул силы Милорадовича, Дорохова, Раевского ближе к армии и на всякий случай стал готовить войска к сражению. Однако давать генеральное сражение по своей инициативе не входило в планы М. И. Кутузова.

На совещании в Красной Пахре мнения русских генералов разделились. Одни уверены, что Наполеон с главными силами идет на Подольск. Другие уверены, что основные силы Наполеона к Подольску не пойдут, так как это подвергнет опасности их сообщение со Смоленском и сделает невозможным снабжение неприятельской армии.

Генерал Барклай де Толли настаивал, что войска должны остаться на месте у Красной Пахры, пока не будут выяснены все сведения. Генерал Беннигсен согласился с Барклаем полагая, что в Подольске находится только авангард наполеоновской армии. Бенигсен предложил поручить арьергарду Милорадовича оборону реки Пахры и старой калужской дороги, а основные силы русской армии должны будут направиться к Подольску и атаковать корпус Бессьера и арьергард Мюрата у Подольска. Кутузов отверг это предложение.

Полковник Толь предложил отойти на юг и прикрыть Калугу, где находились большие склады продовольствия и вооружений. Из Москвы в Калугу ведут три дороги. Кратчайшая - старая калужская дорога пролегает через Красную Пахру и Тарутино. По сторонам от этой дороги проходят - новая калужская дорога через Боровск и Малоярославец и тульская дорога на Серпухов, откуда идет путь к Калуге. Расположившись в Тарутино русская армия могла контролировать все эти дороги. Отход к Тарутино более всего соответствовал желанию Кутузова, так как позволил избежать сражения с Наполеоном. Поэтому фельдмаршал принял план, предложенный Толем.

Русская армия продолжила свой маневр-отступление, но теперь уже обратно, в сторону европейских границ. Впереди были важнейшие сражения под Тарутиным и Малоярославцем. Величайшая военная машина Наполеона доживала свои последние месяцы...

Сейчас об эпических событиях двухвековой давности в Красной Пахре напоминает лишь памятник Кутузову на главной площади, да вот эти многочисленные исторические граффити на местных заборах...

Кстати, немного в стороне, к западу от поселка - сохранился один из земляных редутов русской армии , но его уже с трудом можно распознать, до того сильно зарос кустами. Там даже фотографировать нечего. Со временем он, скорее всего, будет просто перепахан бульдозером, ровняющим площадку для очередной жилой застройки. Жалко... А с учетом того, что сохранившихся военных объектов 1812 года на территории Москвы и так практически не имеется - вдвойне жалко.

Старинное село Красное, Пахово тож, на реке Пахре, судя по археологическим данным, существовало уже в XVI столетии. В 1627-1628 годы Красное принадлежало боярину князю Ивану Борисовичу Черкасскому. Уже в то время здесь существовал «двор боярский с деловыми людьми и двор конюшенный». За Пахрой, на Калужской дороге, «на перевозе», стояли «3 двора бобыльских», где жили четыре человека. В 1646 году Красное унаследовал боярин князь Яков Куденетович Черкасский - известный деятель первой половины XVII столетия, племянник И.Б. Черкасского.

Спустя два года Красное перешло к боярину князю Илье Даниловичу Милославскому (его дочь стала первой женой царя Алексея Михайловича), а от него - к его племяннику, князю

Ивану Михайловичу Милославскому (?-1685) - ярому противнику молодого Петра и его родственников Нарышкиных, одному из организаторов стрелецкого восстания 1682 года.

После смерти И.М. Милославского вотчину унаследовал грузинский царевич Александр Арчилович Имеретинский, женатый на Федосье Михайловне Милославской. «Сей царевич, быв ровесником и с младых лет наперсником» Петра I, состоя на русской службе, попал в плен под Нарвой и умер в шведском плену.

При царевиче Имеретинском в Красном был выстроен двор вотчинников, а уже в бытность его в плену, по заказу отца его, имеретинского царя Арчила Вахтанговича, в ту пору жившего в Москве, в 1706 году была возведена церковь Св. Иоанна Богослова. Северный придел и притвор с парными колокольнями пристроены к зданию церкви много позднее, в XIX веке.

После смерти царевича Александра в 1711 году Красная Пахра перешла к его родной сестре, царевне Дарье Арчиловне. По ее духовному завещанию в 1728 году имение унаследовала ее племянница Софья, бывшая замужем за князем грузинского происхождения Егором Леонтьевичем Дадьяном.

С 1730-х годов Красным владело семейство Салтыковых. При них в первой половине XVIII столетия сформировался усадебный ансамбль Красного. Первоначально все его постройки были созданы в стиле барокко. Тогда же был разбит регулярный парк с пятью прудами геометрической формы: круглыми и прямоугольными, соединенными каналами. Помимо декоративного значения эти пруды служили живорыбными садками.

Главный усадебный дом с флигелем, сооруженный в середине XVIII века, спустя сто лет был перестроен, при этом его фасады были оформлены в стиле неоклассицизма.

С 1756 по 1801 год владелицей усадьбы была Дарья Николаевна Салтыкова (урожденная Иванова, 1730-1801) - знаменитая «Салтычиха». После смерти мужа, гвардии ротмистра Глеба Алексеевича Салтыкова, она стала единоличной владелицей обширных ивановских и салтыковских вотчин.

Дарья Салтыкова, судя по всему, страдала редкой, но достаточно известной формой извращений - нечто вроде садо-лесбиянства. Этот «изверг женского пола и человечества» нахо-

дил удовольствие в собственноручных садистских пытках девушек и молодых женщин, причем в списке убитых Салтычихой людей значатся две девочки 11 и 12 лет. Всего же Салтычиху подозревали в убийстве более ста человек (знаменитый маньяк Чикатило убил «только» 55 человек). Назывались цифры 138 или 139 человек. Салтычихины дворовые называли имена 75 убитых - 3 мужчин и 72 женщины (а также один грудной младенец - его по приказу Салтычихи зимой бросили на тело убитой матери, которую повезли хоронить в подмосковное Троицкое). Следственная комиссия сумела доказать факт убийства 38 человек, «в подозрении» остались 26 фактов, «не ей» приписана смерть 10 человек, и в одном случае Салтычиха была оправдана. При этом «безвестно отсутствовали» еще 72 лица, считать которых «убитыми или умершими за сумнительство почтено».

Справедливости ради следует отметить, что Салтычиха - не единственная известная вельможная садистка. Подобной же формой психических отклонений страдала жившая в XVII веке в Венгрии графиня Эржебет Батори - «Кровавая Эржебет», зверски убившая около трехсот молодых женщин.

Убийства Салтычиха совершала преимущественно в своем московском доме на углу Кузнецкого моста и Лубянки или в своей родовой (по отцу) ближней подмосковной усадьбе Троицкое, расположенной по тому же Калужскому шоссе (ныне - поселок Мосрентген, находящийся у самой Московской кольцевой автодороги; остатки Салтычихиной усадьбы - парк, церковь, пруды - хорошо сохранились). Здешний поп Степан Петров спокойно хоронил на кладбище истерзанные тела убитых Салтычихой женщин. Иногда их просто закапывали в окрестных лесах, и еще в 1860-х годах местные жители указывали на тайные захоронения и человеческие кости, находимые в лесу.

Еще у современников бытовала подхваченная затем народной молвой уверенность (не доказанная, впрочем, следствием), что Дарья Салтыкова отрезала у убитых ею женщин груди и ела их, за что Салтычиху прозвали «людоедкой». Впрочем, она заслужила это прозвище в любом случае.

Красную Пахру - вотчину Салтычихиного мужа - власть садистки, судя по прямым данным, коснулась мало. Но недобрая память о ней оставалась у местных жителей еще долгие годы. Рассказывали, что «жестокие» названия окрестных деревень - Страдань («Страдание»), Колотилово, Дерибрюхово - связаны со зверствами Салтычихи.

Остановить многолетние убийства Салтычихи долгое время мешало ее родство со многими «лучшими фамилиями» того времени. Только в 1768 году по итогам следствия по указу Екатерины II помещица была лишена «имени, дворянства и фамилии», переименована в мужчину и ввергнута в подземную тюрьму Ивановского монастыря в Москве. Здесь она провела 33 года и умерла в 1801 году.

У Салтычихи было два сына - Николай (умер в 1775 году; его Салтычиха пыталась однажды зарезать, бросившись на него с кинжалом) и Федор (1750-1801). После смерти последнего и смерти самой Салтычихи Красная Пахра, как выморочное имение, перешло к Николаю Ивановичу Салтыкову - племяннику салтычихиного мужа.

Н.И.Салтыков (1736-1816) был одной из заметных фигур эпохи Екатерины II и Александра I. Его отец был сыном внучатого племянника императрицы Анны Иоанновны - то есть

Салтыков состоял в дальнем родстве с императорской фамилией. В 1770-е годы он являлся воспитателем наследника Павла Петровича, а затем воспитателем великих князей Александра (будущего Александра I) и Константина. За это время он проявил недюжинный талант царедворца и снискал себе репутацию политичного и рассудительного человека: за десять лет своего пребывания при наследнике Павле, у которого были очень натянутые отношения с матерью, Салтыков ни разу не навлек на себя неудовольствия ни одной из сторон.

В 1790 году Салтыков стал президентом военной коллегии. В начале XIX века из-за расстройства здоровья он вышел в отставку. В этот период он часто бывал в Красной Пахре, и при нем главный дом усадьбы, обветшавший за время отсутствия хозяев, был обновлен.

В 1812 году генерал-фельдмаршал Н.И.Салтыков был назначен на одну из высших должностей России, став председателем Государственного Совета и председателем Комитета министров. Эту должность он занимал до самой смерти - до 1816 года, проявив незаурядные способности. В 1814 году Н.И. Салтыков был пожалован титулом светлейшего князя.

В дни Отечественной войны 1812 года Красная Пахра на короткое время оказалась в эпицентре событий. Сохранившиеся до наших дней достопамятности Красной Пахры - живые свидетели той далекой осени 1812 года, когда со стороны Подольска на Калужскую дорогу, сопровождаемая по ночам заревом горящей Москвы, вышла кутузовская армия...

Русские авангардные части подошли к Красной Пахре уже вечером 6 (18) сентября. На следующий день сюда прибыли штаб и главные силы армии, но остальные войска и обозы подтягивались к Калужской дороге еще в течение двух дней. Со стороны Москвы, на Десне, армию прикрывал 8-й корпус генерала Милорадовича, а со стороны Подольска - 6-й корпус Раевского и кавалерия князя Васильчикова, расположенные в деревне Луковня. Линия русских аванпостов тянулась по всему левому берегу Пахры - от Поливанова до ее слияния с Десной и по правому берегу Десны.

Первые три дня армия отдыхала «в полной беспечности», занимаясь обустройством лагеря. В Красной Пахре Кутузов издал первые после Бородинского боя распоряжения «к образованию правильного управления по движению армии». Была проведена реорганизация квартирмейстерской службы, генерал-квартирмейстером был назначен М.Ф. Толь. Сюда же, в Красную Пахру, прибыл флигель-адьютант царя полковник Чернышев, который привез разработанный в Петербурге план дальнейших военных действий.

Русское командование раздумывало: остановиться здесь или идти дальше? Проведенные рекогносцировки показывали невыгодность избранной позиции: «Лагерное место было слабо, невзирая на сделанные укрепления. Мы находились в лощине, окруженной высотами». Как писал Роберт Вильсон, английский военный агент при штабе Кутузова, «позиция при Красной Пахре была действительно невыгодная. Сообщения были весьма неспособные, и фланги безо всякого подкрепления».

Пока же для действий на коммуникациях французов из Красной Пахры на Смоленскую дорогу в район Перхушково был отправлен отряд генерал-майора И.С. Дорохова в составе гусарского, драгунского и трех казачьих полков. Направленные во все стороны русские разъезды повсеместно разбивали и захватывали в плен небольшие французские отряды: «Скоро явились первые успехи, - вспоминал один из участников событий, подполковник-артиллерист И.Т. Радожицкий, - ежедневно стали приводить к нам по 200 и по 300 пленных французских мародеров, которых казаки находили в ближайших селениях. В три дня при нашей армии набралось более тысячи пленных».

Через три дня со стороны Москвы к реке подошел французский авангард, а 13 (25) сентября - сводный корпус Бессье-ра, герцога Истрийского, в состав которого входили пехотные части корпуса Даву, кавалерийская дивизия генерала де ла Уссэ, части гвардейской кавалерии. Одновременно из Подольска выступила конница Мюрата и части польского корпуса Понятовского. Неприятель «в значительных силах» стал подходить к Красной Пахре. На правом берегу Пахры произошло несколько столкновений казаков полковника Т. Иловайского, прикрывавших подступы к Красной Пахре со стороны Подольска, с французской кавалерией: «Казаки под начальством полковника Иловайского 2-го, опрокинув часть французской конницы, вогнали ее в селение и атаковали с тылу, много истребили и взяли в плен». Первый успех внушил штабу Кутузова оптимизм: «Генерал Беннигсен уверил меня, что если он когда-либо будет опять атакован, то начнет действовать наступательно», - писал Вильсон.

Меж тем движение корпуса Понятовского от Подольска проселочными дорогами к Чирикову и Воронову стало угрожать обходом позиции русской армии в Красной Пахре. Для защиты этого направления Раевский отрядил дивизию Паскевича с Ахтырским гусарским полком, а Кутузов усилил этот отряд 4-м корпусом Остермана-Толстого.

В связи с возникшей ситуацией в штабе Кутузова 13 сентября, во второй половине дня был созван военный совет. На совете Барклай-де-Толли предложил отойти далее к Калуге и занять позицию позади Чирикова. Генерал-квартирмейстер Толь ответил, что он уже изучил местность до Воронова и не нашел ни одной удобной позиции.

«Тогда отступим далее», - сказал Барклай. Это взорвало Беннигсена. Взбешенный, он осыпал Барклая потоком брани. «Отступать! Я думаю, что вы очень недовольны, что у вас нет другой Москвы, которую можно было бы отдать неприятелю», - бросил он Барклаю. Оскорбленный, Барклай вышел (на следующий день он покинул армию). Кутузов примиряюще сказал Беннигсену: «Зачем вы горячитесь, любезный генерал? Вы знаете, как я вас люблю и уважаю. Вам стоит только высказать нам ваше мнение, и мы с ним согласимся». Беннигсен предложил дать сражение при Красной Пахре. Кутузов с подчеркнутой покорностью согласился. Тотчас была составлена диспозиция: Милорадовичу и Раевскому отступить к Красной Пахре, чтобы прикрыть Московскую дорогу, а главным силам армии на рассвете следующего дня ударить по противнику в направлении Подольска.

Беннигсен лично выехал на рекогносцировку местности, на предмет поиска позиции, встав на которой, армия могла бы дать бой преследовавшему ее Мюрату. Он долго в сопровождении свиты объезжал окрестности Красной Пахры, но, вернувшись, признал, что сражаться тут невозможно.

Беннигсен не знал, что согласие Кутузова дать сражение в Красной Пахре - всего лишь «шутка для развлечения пылкого старика». На самом деле все уже было решено. Кутузов не желал подвергать уставшую армию риску и решил избегать генерального сражения до прибытия подкреплений, шедших навстречу по Калужской дороге. В Красной Пахре к армии уже присоединились первые пополнения, во главе с генерал-майором H.A. Ушаковым, набранные во внутренних губерниях: два пехотных полка из Рязани, два егерских батальона и восемь резервных эскадронов.

В полночь войска узнали о том, что сражение не состоится. Утром 14 сентября армия отошла на 11 верст по Калужской дороге к деревне Бабенки.

Роберт Вильсон - императору Александру, 15 (27) сентября: «Честь имею донести Вашему Величеству, что армия оставила позицию под Красной Пахрой вчерашний день и заняла место в семи верстах по Калужской дороге, но передовые посты остаются еще на реке Пахре и занимают две трети прежнего лагеря. Сегодня поутру появились несколько сотен неприятельской конницы, а с другой - корпус показался подалее с нашей правой руки, но без пехоты. Если бы он начал, то мы бы атаковали его, и атакуем завтра, если он появится с какою-нибудь силою... Сим намерением чрезвычайно довольна вся армия».

В Красной Пахре остался русский арьергард под командованием Милорадовича. По воспоминаниям А.П. Ермолова, «арри-ергард расположился в с. Красной Пахре, наблюдаемый до того весьма слабым, ничего не предпринимавшим неприятелем... недалеко от лагеря, отделенного непроходимым оврагом, находился прекрасный господский дом с обширным садом». Этот дом занял Милорадович со своим штабом.

На следующий день Милорадович пригласил к обеду арьергардных начальников, «в полной уверенности весело отдохнуть от трудов». В это время по правому берегу Пахры практически незамеченным подошел французский отряд. Наблюдение за неприятелем со стороны Подольска вели казаки и два башкирских полка. Французы называли башкир «les amours du Nord» - «северные амуры». При появлении противника «амуры неизвестно куда улетели, не дав сигнального даже выстрела».

Но свидетельству Д.П. Бутурлина, офицера при штабе Кутузова, «служба наших аванпостов на правом берегу Пахры отправлялась с такой небрежностью, что неприятель проник до нашего лагеря, не встретив ни малейшего патруля». В результате два вражеских эскадрона неожиданно для самих себя беспрепятственно подошли к самому лагерю русского арьергарда: «Неприятель был не менее удивлен, очутившись ввиду столь значительных сил, чем мы его появлением». Один эскадрон двинулся к усадебному дому, другой был в резерве. Противника задержала только невысокая каменная ограда, окружавшая сад.

В штабе Милорадовича поднялся переполох: «Вбежал один офицер, совершенно перепуганный, крича: «Скорее, скорее, господа, на коней, неприятель в саду!» Поднялась страшная суматоха. Все забегали, толкали друг друга, кричали; один спрашивал свои сапоги, другой - свою лошадь. Словом, произошло полнейшее столпотворение». Адъютант Милорадовича Юнкер поднял на коней стоявший на дворе конвой и бросился на противника. Ему удалось отразить ближайший вражеский эскадрон, другой не пришел на помощь. К месту схватки подоспел князь Васильчиков с лейб-гусарским полком. Гусары атаковали неприятеля и заставили его отступить в лес. Схваченные в плен показали, что эскадроны были прусские.

Противник, получивший подкрепления, вел из леса сильный ружейный огонь. Атака лейб-гусар позволила части нашей кавалерии, находившейся еще на левом берегу Пахры, перейти реку и присоединиться к отряду Васильчикова, но для того, чтобы выбить противника из леса, нужна была пехота. По приказу Милорадовича сюда были двинуты три полка Сводно-гре-надерской дивизии. Началась ружейная перестрелка - предвестник близкого боя, однако новые события потребовали от Милорадовича отменить атаку в направлении Подольска и отдать приказ об отступлении...

Заметив, что главные силы армии ушли, французы активизировались и начали теснить русский арьергард. Стоявший на левом берегу корпус Бессьера попытался перейти Пахру. В этом бою «в схватке с кавалериею лейб-гвардии драгунский полк совершенно разбил два эскадрона драгун гвардии Наполеона». Отличились и московские ополченцы: «Одна ополченная рота 1-го пехотного казачьего полка под командою москов ского дворянина прапорщика Иванчина-Писарева, прикоман дированная после сдачи Москвы к 20-му егерскому полку, бросилась в штыки при Красной Пахре и выбила французов из селения. Храбрый начальник роты Иванчин-Писарев ранен был в щеку пулей».

Под давлением противника Милорадович отошел по Калужской дороге и расположился между Голохвастовым и Чирико-вым, в трех верстах впереди от основных сил армии. Аванпосты оставались у Красной Пахры. Корпус Бессьера, не переходя реку, 17 (29) сентября вернулся в Москву.

Оставленная русскими войсками Красная Пахра служила в дальнейшем важным опорным пунктом на коммуникациях корпуса Мюрата, стоявшего в Воронове и далее по направлению к Тарутину. После Тарутинского боя сюда, в Красную Пахру, в разведку была направлена партия казаков под началом адъютанта Кутузова A.C. Кожухова. Отряду удалось проникнуть в Красную Пахру и захватить в плен французского офицера с важными документами. Вот как вспоминал об этом сам Кожухов:

«После Тарутинского сражения нужно было иметь точные сведения о действиях Наполеона и мерах, им предпринимаемых... Мы спустились в ночь перелесками прямо на Красную Пахру. Еще с половины предлежащего нам пути мы увидели неприятельские силы. Нужно было лавировать, переменять направление, уменьшить число казаков. Я оставил их в резерве и до рассвета без приключений прибыл на большую дорогу к самой Красной Пахре. Большие огни дрказывали, что там было много французов. Бывший со мною крестьянин, вызвавшийся быть проводником из Лопасни, послан был мною в Красную Пахру, где нашел множество обоза, пеших кавалеристов и прочее. Не то мне нужно было...

Наконец, показался конвой верховых, ехавших скоро. С приближением их я усмотрел треугольную шляпу, «с поля» надетую, и огромные усы и бакенбарды. Условный знак был дан, и весь конвой был в наших руках. В ту минуту взята с пленного сумка. Это был посланный с депешами штаб-офицер Вилион из штаба принца Экмюльского».

А во время отступления французов побывал в Красной Пахрс и император Наполеон. Французская армия, покинув Москву, два дня шла по Старо-Калужской дороге. В Красной Пахре французы перешли на правый берег Пахры. Здесь Наполеон вдруг резко свернул вправо и проселочными дорогами вывел армию на Ново-Калужскую (Боровскую) дорогу к селу Фомин-скому (ныне Наро-Фоминск). По воспоминаниям Сегюра, именно из Красной Пахры император послал приказ еще остававшемуся в Москве маршалу Мортье взорвать Московский Кремль и поджечь уцелевшие здания города.

Память о делах 1812 года сохраняется в Красной Пахре до сих пор. Местные жители указывают «французские могилы» в окрестностях Красной Пахры. Правда, по мнению археологов, на самом деле эти «могилы» - славянские курганы XII- XIII веков.

После смерти Н.И.Салтыкова в 1816 году Красная Пахра (Красное Пахово) перешла в совместное владение его сыновей - Д.Н., А.Н. и С.Н. Салтыковых. В дальнейшем единоличным владельцем усадьбы стал Александр Николаевич Салтыков (ум. в 1837 году) - видный дипломат, товарищ (заместитель) министра иностранных дел России и член Государственного совета. А.Н. Салтыков стал родоначальником новой ветви Салтыковых - князей Салтыковых-Головкиных.

В 1852 году владельцами Красного Пахова были светлейшая княгиня Наталья Юрьевна Салтыкова и ее сын Алексей Александрович Салтыков-Головкин. В усадьбе числилось дворовых 37 мужского и 36 женского пола. Во владении этой ветви Салтыковых Красная Пахра оставалась до 1917 года.

В 1913 году усадьбой владела светлейшая княгиня Е.А. Салтыкова-Головкина.

После 1917 года часть хозяйственных построек усадьбы заняли производственные мастерские, входившие в состав бывшего медно-арматурного заведения Тимофея Петровича Про-стова, которое располагалось в соседнем селе Былове. В 1920-х годах в корпусе конюшен размещалась арматурная мастерская с литейкой.

Сейчас часть территории усадьбы занимает дом отдыха. Главный дом стоит полуразрушенным, а в уцелевшем боковом флигеле располагается детский сад.

Последние публикации:

Почему мы продаем свой дом? Причины могут быть самые различные: переезд в другой город, страну, деревню либо смена работы и другие. Решение приняли окончательно и бесповоротно

Возможно, кому-то повезло жить в какой-то старинной усадьбе, хозяином которой прежде был какой-то аристократ. В таком доме можно почувствовать себя в его шкуре, попытаться понять, о чём он думал и как жил

Характерными контурами городского современного ландшафта многих городов стали высотные здания. Строительство таких зданий не только делают город современным, но и на небольшом участке земли обеспечивают беззаботное проживание большому количеству людей.

Не однократно, и уверена в том, что каждый задавал вопрос, где взять деньги на покупку недвижимости? Каким образом накопить их как можно быстрее? Ведь покупка квартиру в крупных городах – это не дешевое удовольствие и даже доплату на обмен или первичный взнос по ипотеке, являет собой очень не маленькую сумму.

Знаменитые иностранцы на службе России

Краткая хроника основных событий истории ракетной армии

1 сентября, накануне 200-летия Бородинского сражения, в посёлке Красная Пахра под Троицком (недавно эти земли стали территорией «Большой Москвы») был торжественно открыт памятник Михаилу Илларионовичу Голенищеву-Кутузову.

В течение 6 дней 1812 года, с 9 по 15 сентября ст. с. (с 21 по 27 сентября н. с.), здесь находилась ставка Кутузова, официально называвшаяся «Главная квартира селение Красная Пахра». В это время Кутузов вёл активную деятельность, отправил сотни распоряжений, готовил будущие военные операции, переписывался с императором Александром, получил от него за Бородинское сражение чин генерал-фельдмаршала российской армии и держал перед ним ответ за оставление Москвы врагу.

Инициатива установки памятника принадлежит главе сельского поселения Красная Пахра Е. Гущиной, деньги собирали спонсоры и местные жители, автором стал заслуженный художник РФ , член-корреспондент Российской академии художеств Александр Рожников, известный своими подмосковными памятниками: Александру Блоку и его жене Любови в имении Менделеевых Тараканово, Петру Чайковскому в Клину, святым равноапостольным Кириллу и Мефодию на Соборной площади Коломенского кремля, Екатерине Великой в Подольске, сообщает «Русский мир» .

Рожников изобразил Кутузова в развеваемом ветром одеянии, в руке военачальник держит подзорную трубу, на земле перед ним стоит барабан с лежащей сверху картой местности, где стрелками указано направление ударов русской армии. В репортаже ТВ -Центр сообщается: «Автор передал образ именно таким, каким Кутузов был в этих местах, когда горела столица». Правда, не известно, зачем автор снабдил Кутузова большой повязкой на раненом глазу, напоминающей бинт – в реальности Кутузов, как доказано, повязку не носил. Сам скульптор объясняет этот казус так:

«Носил! Он ее надевал всякий раз, когда отправлялся ко двору, “дабы не смущать придворных дам”, как сам выражался. Ведь его правый глаз после тяжелого ранения в одном из боев выглядел достаточно уродливо. Хотя глаз не был полностью слепым. К тому же в некотором роде Кутузов был армейским щеголем, рубакой. И позиционировал себя с другими известными военачальниками, с тем же английским адмиралом Нельсоном…»

По поводу одеяния Кутузова скульптор пояснил:

«… с заказчиком памятника долго обсуждали вопрос: во что одеть выдающегося полководца. Остановились на полевой форме с Георгиевским крестом, который он никогда не снимал, и на теплой овчинной накидке. Я несколько раз посмотрел всеми любимый фильм “Гусарская баллада”, там Кутузов тоже в ней ходил. Да и по историческим источникам зима 1812–1813 гг., когда войска Наполеона отступали из России, была очень холодная, как в 1941-м. А штаб Кутузова в Красной Пахре располагался в октябре–ноябре 1812 г. (на самом деле в октябре Кутузов бился уже под Тарутино и Малоярославцем в Калужской области, а в ноябре и вовсе под Смоленском – urokiistorii ).

Некоторые СМИ сообщили, что этот первый на территории «Большой Москвы» монумент является самым высоким памятником Кутузову в России – вместе с пьедесталом почти 6 метров. Однако памятник фельдмаршалу в Петербурге перед Казанским собором имеет общую высоту более 7,5 метров.