Художественные особенности. Художественные особенности Роль деталей в литературе обломов

Роман И. А. Гончарова “Обломов” - это роман о движении и покое. Автор, раскрывая суть движения и покоя, использовал множество различных художественных приемов, о которых было и будет сказано немало. Но часто, говоря о приемах, использованных Гончаровым в его произведении, забывают о немаловажном значении деталей. И тем не менее в романе присутствует много на первый взгляд незначительных элементов, и им отводится не последняя роль. Раскрывая первые страницы романа, читатель узнает, что на Гороховой улице в большом доме живет Илья Ильич Обломов. Гороховая улица - одна из главных улиц Петербурга, на ней жили представители высшей аристократии. Узнав позже, в какой обстановке живет Обломов, читатель может подумать, что автор хотел ввести его в заблуждение, подчеркнув название улицы, где жил Обломов. Но это не так. Автор хотел не запутать читателя, а, наоборот, показать, что Обломов все же мог бы быть чем-то иным, чем он есть на первых страницах романа; что в нем есть задатки человека, который смог бы проложить себе дорогу в жизнь. Поэтому и живет он не где-нибудь, а на Гороховой улице. Еще одна деталь, о которой редко упоминается, - это цветы и растения в романе. Каждый цветок имеет свое значение, свою символику, а поэтому упоминания о них не случайны. Так, например, Волков, предлагавший Обломову ехать в Екатерингоф, собирался купить букет камелий, а Ольге тетка советовала купить ленты цвета анютиных глазок. Во время прогулки с Обломовым Ольга сорвала ветку сирени. Для Ольги и Обломова эта ветка явилась символом начала их отношений и в то же время предвестила конец. Но пока они не думали о конце, были полны надежд. Ольга пела Саsta diva, чем, наверное, и покорила окончательно Обломова. Он увидел в ней ту самую непорочную богиню. И действительно, слова эти - “непорочная богиня” - в какой-то мере характеризуют Ольгу в глазах Обломова и Штольца. Для них обоих она действительно была непорочной богиней. В опере эти слова обращены к Артемиде, которую называют богиней Луны. А ведь влияние луны, лунных лучей отрицательно сказывается на влюбленных. Поэтому и расстаются Ольга и Обломов. Что же со Штольцем? Неужели он не поддается влиянию луны? Но здесь мы видим союз слабеющий. Ольга перерастет Штольца в своем духовном развитии. А если для женщин любовь - это поклонение, то видно, что и здесь луна окажет свое пагубное воздействие. Ольга не сможет оставаться с человеком, которому не поклоняется, которого не превозносит. Еще одна очень значимая деталь - это развод мостов на Неве. Как раз тогда, когда в душе Обломова, жившего у Пшеницыной, начался перелом в сторону Агафьи Матвеевны, ее заботы, ее райского уголка; когда он со всей отчетливостью понял, какой будет его жизнь с Ольгой; когда он испугался этой жизни и начал погружаться в “сон”, как раз тогда и развели мосты. Между Обломовым и Ольгой прервалось сообщение, порвалась нить, которая их связывала, а, как известно, нить можно связать “насильно”, но заставить ее срастись нельзя, поэтому, когда мосты навели, связь между Ольгой и Обломовым не восстановилась. Ольга вышла замуж за Штольца, они поселились в Крыму, в скромном домике. Но домик этот, его убранство “носило печать мысли и личного вкуса хозяев”, что уже немаловажно. Мебель в их домике не была удобной, но было там множество гравюр, статуй, книг, пожелтевших от времени, что говорит об образованности, высокой культуре хозяев, для которых ценны старые книги, монеты, гравюры, которые постоянно находят в них что-то новое для себя. Таким образом, в романе Гончарова “Обломов” присутствует много деталей, истолковать которые - значит понять роман глубже.

35. Поиски путей органического развития России, снимающего крайности патриархальности и буржуазного прогресса, продолжил Гончаров и в последнем романе - "Обрыв". Он был задуман еще в 1858 году, но работа растянулась, как всегда, на целое десятилетие, и "Обрыв" был завершен в 1868 году. По мере развития в России революционного движения Гончаров становится все более решительным противником крутых общественных перемен. Это сказывается на изменении замысла романа. Первоначально он назывался "Художник". В главном герое, художнике Райском, писатель думал показать проснувшегося к деятельной жизни Обломова. Основной конфликт произведения строился по-прежнему на столкновении старой, патриархально-крепостнической России с новой, деятельной и практической, но решался он в первоначальном замысле торжеством России молодой. Соответственно, в характере бабушки Райского резко подчеркивались деспотические замашки старой помещицы-крепостницы. Демократ Марк Волохов мыслился героем, сосланным за революционные убеждения в Сибирь. А центральная героиня романа, гордая и независимая Вера, порывала с "бабушкиной правдой" и уезжала вслед за любимым Волоховым. В ходе работы над романом многое изменилось. В характере бабушки Татьяны Марковны Бережковой все более подчеркивались положительные нравственные ценности, удерживающие жизнь в надежных "берегах". А в поведении молодых героев романа нарастали "падения" и "обрывы". Изменилось и название романа: на смену нейтральному - "Художник" - пришло драматическое - "Обрыв". Жизнь внесла существенные перемены и в поэтику гончаровского романа. По сравнению с "Обломовым" теперь гораздо чаще Гончаров использует исповедь героев, их внутренний монолог. Усложнилась и повествовательная форма. Между автором и героями романа появился посредник - художник Райский. Это человек непостоянный, дилетант, часто меняющий свои художественные пристрастия. Он немножко музыкант и живописец, а немножко скульптор и писатель. В нем живуче барское, обломовское начало, мешающее герою отдаться жизни глубоко, надолго и всерьез. Все события, все люди, проходящие в романе, пропускаются сквозь призму восприятия этого переменчивого человека. В результате жизнь освещается в самых разнообразных ракурсах: то глазами живописца, то сквозь зыбкие, неуловимые пластическим искусством музыкальные ощущения, то глазами скульптора или писателя, задумавшего большой роман. Через посредника Райского Гончаров добивается в "Обрыве" чрезвычайно объемного и живого художественного изображения, освещающего предметы и явления "со всех сторон". Если в прошлых романах Гончарова в центре был один герой, а сюжет сосредоточивался на раскрытии его характера, то в "Обрыве" эта целеустремленность исчезает. Здесь множество сюжетных линий и соответствующих им героев. Усиливается в "Обрыве" и мифологический подтекст гончаровского реализма. Нарастает стремление возводить текучие минутные явления к коренным и вечным жизненным основам. Гончаров вообще был убежден, что жизнь при всей ее подвижности удерживает неизменные устои. И в старом, и в новом времени эти устои не убывают, а остаются непоколебимыми. Благодаря им жизнь не погибает и не разрушается, а пребывает и развивается.

Живые характеры людей, а также конфликты между ними здесь прямо возводятся к мифологическим основам, как русским, национальным, так и библейским, общечеловеческим. Бабушка - это и женщина 40-60-х годов, но одновременно и патриархальная Россия с ее устойчивыми, веками выстраданными нравственными ценностями, едиными и для дворянского поместья, и для крестьянской избы. Вера - это и эмансипированная девушка 40-60-х годов с независимым характером и гордым бунтом против авторитета бабушки. Но это и молодая Россия во все эпохи и все времена с ее свободолюбием и бунтом, с ее доведением всего до последней, крайней черты. А за любовной драмой Веры с Марком встают древние сказания о блудном сыне и падшей дочери. В характере же Волохова ярко выражено анархическое, буслаевское начало. Марк, подносящий Вере яблоко из "райского", бабушкиного сада - намек на дьявольское искушение библейских героев Адама и Еьы. И когда Райский хочет вдохнуть жизнь и страсть в прекрасную внешне, но холодную как статуя кузину Софью Беловодову, в сознании читателя воскрешается античная легенда о скульпторе Пигмалионе и ожившей из мрамора прекрасной Галатее. В первой части романа мы застаем Райского в Петербурге. Столичная жизнь как соблазн представала перед героями и в "Обыкновенной истории", и в "Обломове". Но теперь Гончаров не обольщается ею: деловому, бюрократическому Петербургу он решительно противопоставляет русскую провинцию. Если раньше писатель искал признаки общественного пробуждения в энергичных, деловых героях русской столицы, то теперь он рисует их ироническими красками. Друг Райского, столичный чиновник Аянов - ограниченный человек. Духовный горизонт его определен взглядами сегодняшнего начальника, убеждения которого меняются в зависимости от обстоятельств. Попытки Райского разбудить живого человека в его кузине Софье Беловодовой обречены на полное поражение. Она способна пробудиться на мгновение, но образ жизни ее не меняется. В итоге Софья так и остается холодной статуей, а Райский выглядит как неудачник Пигмалион. Расставшись с Петербургом, он бежит в провинцию, в усадьбу своей бабушки Малиновку, но с целью только отдохнуть. Он не надеется найти здесь бурные страсти и сильные характеры. Убежденный в преимуществах столичной жизни, Райский ждет в Малиновке идиллию с курами и петухами и как будто получает ее. Первым впечатлением Райского является его кузина Марфинька, кормящая голубей и кур. Но внешние впечатления оказываются обманчивыми. Не столичная, а провинциальная жизнь открывает перед Райским свою неисчерпаемую, неизведанную глубину. Он по очереди знакомится с обитателями российского "захолустья", и каждое знакомство превращается в приятную неожиданность. Под корой дворянских предрассудков бабушки Райский открывает мудрый и здравый народный смысл. А его влюбленность в Марфиньку далека от головного увлечения Софьей Беловодовой. В Софье он ценил лишь собственные воспитательные способности, Марфинька же увлекает Райского другим. С нею он совершенно забывает о себе, тянется к неизведанному совершенству. Марфинька – это полевой цветок, выросший на почве патриархального русского быта: "Нет, нет, я здешняя, я вся вот из этого песочку, из этой травки! Не хочу никуда!" Потом внимание Райского переключается на черноглазую дикарку Веру, девушку умную, начитанную, живущую своим умом и волей. Ее не пугает обрыв рядом с усадьбой и связанные с ним народные поверья. Черноглазая, своенравная Вера - загадка для дилетанта в жизни и в искусстве Райского, который преследует героиню на каждом шагу, пытаясь ее разгадать. И тут на сцену выступает друг загадочной Веры, современный отрицатель-нигилист Марк Волохов. Все его поведение - дерзкий вызов принятым условностям, обычаям, узаконенным людьми формам жизни. Если принято входить в дверь - Марк влезает в окно. Если все охраняют право собственности – Марк спокойно, среди бела дня таскает яблоки из сада Бережковой. Если люди берегут книги - Марк имеет привычку вырывать прочитанную страницу и употреблять ее на раскуривание сигары. Если обыватели разводят кур и петухов, овец и свиней и прочую полезную скотину, то Марк выращивает страшных бульдогов, надеясь в будущем затравить ими полицмейстера. Вызывающа в романе и внешность Марка: открытое и дерзкое лицо, смелый взгляд серых глаз. Даже руки у него длинные, большие и цепкие, и он любит сидеть неподвижно, поджав ноги и собравшись в комок, сохраняя свойственную хищникам зоркость и чуткость, словно бы готовясь к прыжку. Но есть в выходках Марка какая-то бравада, за которой скрываются неприкаянность и беззащитность, уязвленное самолюбие. "Дела у нас русских нет, а есть мираж дела",- звучит в романе знаменательная фраза Марка. Причем она настолько всеобъемлюща и универсальна, что ее можно адресовать и чиновнику Аянову, и Райскому, и самому Марку Волохову. Чуткая Вера откликается на волоховский протест именно потому, что под ним чувствуется трепетная и незащищенная душа. Революционеры-нигилисты, в глазах писателя, дают России необходимый толчок, потрясающий сонную Обломовку до основания. Может быть, России суждено переболеть и революцией, но именно переболеть: творческого, нравственного, созидательного начала в ней Гончаров не принимает и не обнаруживает. Волохов способен пробудить в Вере только страсть, в порыве которой она решается на безрассудный поступок. Гончаров и любуется взлетом страстей, и опасается губительных "обрывов". Заблуждения страстей неизбежны, но не они определяют движение глубинного русла жизни. Страсти - это бурные завихрения над спокойной глубиною медленно текущих вод. Для глубоких натур эти вихри страстей и "обрывы" - лишь этап, лишь болезненный перехлест на пути к вожделенной гармонии. А спасение России от "обрывов", от разрушительных революционных катастроф Гончаров видит в Тушиных. Тушины - строители и созидатели, опирающиеся в своей работе на тысячелетние традиции российского хозяйствования. У них в Дымках "паровой пильный завод" и деревенька, где все домики на подбор, ни одного под соломенной крышей. Тушин развивает традиции патриархально-общинного хозяйства. Артель его рабочих напоминает дружину. "Мужики походили сами на хозяев, как будто занимались своим хозяйством". Гончаров ищет в Тушине гармоническое единство старого и нового, прошлого и настоящего. Тушинская деловитость и предприимчивость совершенно лишена буржуазно ограниченных, хищнических черт. "В этой простой русской, практической натуре, исполняющей призвание хозяина земли и леса, первого, самого дюжего работника между своими работниками и вместе распорядителя и руководителя их судеб и благосостояния" Гончаров видит "какого-то заволжского Роберта Овена". Не секрет, что из четырех великих романистов России Гончаров наименее популярен. В Европе, которая зачитывается Тургеневым, Достоевским и Толстым, Гончаров читается менее других. Наш деловитый и решительный XX век не хочет прислушиваться к мудрым советам честного русского консерватора. А между тем Гончаров-писатель велик тем, чего людям XX века явно недостает. На исходе этого столетия человечество осознало, наконец, что слишком обожествляло научно-технический прогресс и самоновейшие результаты научных знаний и слишком бесцеремонно обращалось с наследством, начиная с культурных традиций и кончая богатствами природы. И вот природа и культура все громче и предупреждающе напоминают нам, что всякое агрессивное вторжение в их хрупкое вещество чревато необратимыми последствиями, экологической катастрофой. И вот мы чаще и чаще оглядываемся назад, на те ценности, которые определяли нашу жизнестойкость в прошлые эпохи, на то, что мы с радикальной непочтительностью предали забвению. И Гончаров-художник, настойчиво предупреждавший, что развитие не должно порывать органические связи с вековыми традициями, вековыми ценностями национальной культуры, стоит не позади, а впереди нас.

36. НАРОДНАЯ КОМЕДИЯ ОСТРОВСКОГО

Пьесы "москвитянинского периода" как патриархальная утопия

Комедия «Свои люди - сочтемся», воспринятая как новое слово русской драматургии, сразу приковала к молодому писателю требовательное внимание лучшей части русского общества. От него ждали успехов в избранном направлении. Поэтому пьесы «москвитянинского периода», ставящие совершенно иные задачи, вызвали разочарование в революционно-демократическом лагере и подверглись серьезной критике. Наиболее резкой была статья Н.Г.Чернышевского о пьесе «Бедность не порок», напечатанная в «Современнике». Чернышевский, опасаясь перехода драматурга в лагерь реакции, оценил пьесу как «приторное прикрашивание того, что не может и не должно быть прикрашиваемо» . Критик назвал новые комедии Островского произведениями «слабыми и фальшивыми».Более осторожным было суждение Некрасова о пьесе «Не так живи, как хочется», высказанное в статье «Заметки о журналах». Обращаясь к драматургу, Некрасов призывал его «не подчиняться никакой системе, как бы она ни казалась ему верна, с наперед принятым воззрением не подступать к русской жизни» .Наконец, в статье «Темное царство» Добролюбов поставил пьесы «москвитянинского периода» в один ряд с обличительными комедиями о темном царстве и показал, что, независимо от субъективных намерений драматурга, объективно и эти пьесы рисуют тяжелые стороны самодурства.Отношение революционных демократов к пьесам «москвитянинского периода» было явлением исторически прогрессивным, оно выражало их борьбу за собирание сил русской литературы вокруг идей демократии и прогресса. При этом, однако, какие-то стороны содержания трех критикуемых пьес Островского, естественно, оказались незамеченными.На первый взгляд, пьеса «Не в свои сани не садись» действительно как будто бы диаметрально противоположна комедии «Свои люди - сочтемся» и изображает как светлое явление семейный быт темного царства Большовых и Пузатовых. Однако если внимательно разобрать отношения между основными персонажами, то станет очевидно, что задача перед Островским стояла другая.Если «Свои люди - сочтемся» действительно пьеса о купечестве, о его деловой практике, то в новой комедии Островскому даже не важно, что Русаков - купец. Комментируя пьесу для ее переводчика на немецкий язык, драматург пишет о Русакове: «Русаков - тип старого русского семьянина. Человек добрый, но строгой нравственности и очень религиозный. Семейное счастье почитает высшим благом, любит дочь и знает ее добрую душу» (XIV, 36). Таким же идеальным человеком представлен Бородкин, живущий согласно народной морали. Представления Русакова о семейной жизни, его намерения относительно дочери не напоминают Большова. Русаков говорит Бородкину и Маломальскому: «Мне не надо ни знатного, ни богатого, а чтоб был добрый человек, да любил Дунюшку, а мне бы любоваться на их житье» (I, 227). Взгляды его собеседников представляют как бы две крайние точки зрения, которые Русаков отвергает. Бородкин считает, что право решить свою судьбу полностью принадлежит Дуне. Русаков не согласен: «Девку долго ли обмануть!.. Ветрогон какой-нибудь, прости господи, подвернется, подластится, ну, девка и полюбит, так ее и отдавать бестолку?...» (I, 27). Но когда Маломальский формулирует свою «большовскую» точку зрения («значит, за кого отец... за того и ступай... потому он лучше... как можно... Девке где?.. Дай им волю-то... после и не расчерпаешь, так ли... а?..»), Русаков и ее с возмущением отвергает. Эта грубая форма, прямое, неидеализированное выражение по существу похожей точки зрения в пьесе отвергается. Маломальский переводит ее как бы в житейский, современный план, и оттого она действительно превращается в «самодурную». Русаков же в ответной реплике всему разговору придает фольклорный народно-поэтический колорит, рассказывая о своей счастливой семейной жизни, о жене, описывая нрав дочери: «Тридцать лет слова неласкового друг от друга ее слыхали! Она, голубка, бывало, куда придет, там и радость. Вот и Дуня такая же: пусти ее к лютым зверям, и те ее не тронут. Ты на нее посмотри: у нее в глазах-то только любовь да кротость» (I, 228).Бородкин нравится Русакову потому, что он знает его доброту, честность, любовь к Дуне. Из сцены свидания Дуни с Бородкиным ясно, что и Дуня с детства дружит с Бородкиным и прежде любила его, что едва ли мог не заметить ее внимательный и любящий отец. Значит, в его намерении выдать Дуню за Бородкина нет никакого насилия над ней. Что же касается Вихорева, то в своей тираде об ответственности отца за счастье дочери Русаков прямо предсказывает его появление (здесь даже словесное совпадение: «ветрогон» - Вихорев), он видит этого жулика насквозь, и естественно его нежелание отдать ему любимую дочь на пожизненное мученье. Но и тут он не хочет действовать грубой силой и после первого порыва негодования соглашается благословить Дуню на брак, но без приданого. Разумеется, он уверен, что Вихорев откажется, а Дуня поймет свою ошибку. Бородкин, нежно любящий Дуню, готов пренебречь общественным мнением своего круга и, простив ее увлечение Вихоревым, вернуть ей доброе имя.Рассмотрев схему отношений этих основных лиц комедии (Русакова, Бородкина и Дуни), мы убеждаемся, что здесь нет характерного для пьес о «темном царстве» конфликта слабых жертв с могучими мошной самодурами. Семью Русаковых (по смыслу к ней можно отнести и Бородкина) Островский берет как модель народного уклада жизни, той самой коренной народной нравственности, о которой говорили москвитянинцы. И конфликт этой пьесы не внутри семьи, а во внешнем мире, столкновение людей народной морали с дворянским прожигателем жизни.Образ Вихорева создается в пьесе совершенно особыми средствами: Вихорев - «герой-цитата». Впоследствии Островский будет широко использовать этот прием в своих пореформенных сатирических комедиях о дворянстве. Здесь же - первый опыт такой обрисовки, еще довольно частный и не определивший художественную систему пьесы в целом. Разговор трактирного слуги с вихоревским Степаном имеет весьма близкую аналогию с разговорами о Хлестакове. Затем мы прямо от самого Вихорева узнали о цели его приезда в город, по ходу действия он постоянно бросает циничные реплики о Дуне. Наконец, в комментарии к пьесе Островский пишет о Вихореве: «промотавшийся молодой человек, развратный и холодный, хочет поправить свое состояние выгодной женитьбой и считает все средства дозволенными» (XIV, 36). И вот такой Вихорев в беседе с Русаковым пытается выступить своего рода героемидеологом. В его речах забавно перемешаны славянофильские фразы о русском народе и его добродетелях (гостеприимстве, патриархальности, доброте, уме и простодушии) и западнические упреки («таков уж видно русский человек - ему бы только поставить на своем...», «Ну есть ли какая возможность говорить с этим народом. Ломит свое - ни малейшей деликатности!»). И то, и другое неожиданно объединяется барским высокомерием. Конечно, для Вихорева и славянофильские, и западнические фразы - всего лишь маски, которые он легко меняет. И все же этот эпизод не только служит комическому разоблачению искателя богатых невест - за ним явно чувствуется авторское презрение к «идеологической фразе» и характерное для москвитянинцев недоверие к теоретизированию. Цена «ученых слов» оказывается сомнительной. И сам Русаков, который призван воплотить в себе народное начало, нисколько не склонен к национальному чванству или самолюбованию и на льстивые речи Вихорева отвечает вежливо, но сухо.Все прежние купеческие пьесы Островского были написаны очень конкретно, это было Замоскворечье, купеческое царство с точным адресом, всякий зритель мог прибегнуть к собственному житейскому опыту и дорисовать созданную драматургом картину жизни Пузатовых и Большовых. «Не в свои сани не садись» - пьеса, в которой действие происходит «где-то в России», в неопределенном, видно, далеком русском глухом городке. Да и здесь Русаков и Бородкин - не правило, а исключение (о Бородкине Русаков говорит, что лучше его «в нашем городе нет»). В этой пьесе Островский действительно попытался идеализировать определенный тип семейных отношений. И все же это не идеализация патриархальных форм жизни в современной купеческой семье (современные отношения безжалостно показаны в пьесе «Бедность не порок»). Драматург попытался воспроизвести, опоэтизировать простонародные патриархальные отношения в очищенном от современных искажений виде. Для этого создан несколько условный мир - неведомый русский городок. Мир этот словно сохранил и донес нормальные, естественные семейные отношения того давнего времени, когда и сознание и права личности еще не были выделены, противопоставлены общенародной, накопленной поколениями мудрости, которая осознавалась и оформлялась как власть традиции, родительского авторитета.Критикуя комедию «Не в свои сани не садись», Чернышевский отметил, что в ней есть верная мысль о том, что полуобразованность хуже невежества. И это, конечно, немаловажная в пьесе идея; впрочем, связана она не столько даже с «европейцем» Вихоревым (в нем главное - алчность), сколько с второстепенными женскими образами (и прежде всего - с тетушкой, почерпнувшей свою образованность «у таганских приказчиков»). Таким образом, мысль эта остается в комедии «Не в свои сани не садись» где-то на периферии ее идейно-художественного содержания; в центре же ее - «мысль семейная».Более важное место эта идея занимает в другой москвитянинской пьесе -«Бедность не порок». Драматическое столкновение тысячелетней, общенародной, укорененной культуры с преломлением новой европейской культуры в сознании темной и самодурной массы купечества - вот что лежит в основе комедии «Бедность не порок». Именно этот конфликт составляет зерно сюжета пьесы, как бы вбирая и втягивая в себя все другие сюжетные мотивы - в том числе и любовную линию, и отношения братьев Торцовых. Старинная русская бытовая культура здесь выступает именно как общенародная. Она - вчерашний день современных Островскому купцов, еще поколение или два назад бывших крестьянами. Быт этот ярок, живописен и в высшей степени поэтичен, по мысли Островского, и драматург всячески стремится художественно доказать это. Веселые и задушевные старинные песни, святочные игры и обряды, связанное с фольклором поэтическое творчествоКольцова, которое служит образцом для песен, слагаемых Митей о любви к Любови Гордеевне, - всё это в комедии Островского не «постановочный довесок», не средство оживить и украсить спектакль. Это художественный образ национальной культуры, противостоящей нелепому, искаженному в сознании темных самодуров и хищников образу «заемной» для России бытовой культуры Запада. Но это именно культура и быт патриархальные. Важнейшим и наиболее привлекательным признаком подобных отношений оказывается чувство человеческой общности, крепкой взаимной любви и связи между всеми домочадцами - и членами семьи и работниками. Все действующие лица комедии, кроме Гордея и Коршунова, выступают как опора и поддержка этой старинной культуры.И все-таки в пьесе Островского отчетливо видно, что эта патриархальная идиллия - нечто несовременное, при всей своей прелести несколько музейное. Это проявляется в важнейшем для пьесы художественном мотиве праздника. Для всех участников патриархальной идиллии подобные отношения - не будни, а праздник, то есть радостное отступление от обычного уклада, от повседневного течения жизни. Хозяйка говорит: «святки - хочу потешить дочку»; Митя, пуская переночевать Любима, объясняет такую возможность тем, что «праздники - контора пустая». Все герои как бы вступают в своеобразную игру, участвуют в каком-то радостном спектакле, хрупкая прелесть которого немедленно нарушается вторжением современной реальности - бранью и грубой воркотней хозяина, Гордея Торцова. Стоит ему появиться, как умолкают песни, исчезает равенство и веселье (см. действие I, явление 7, действие II, явление 7).Взаимодействие праздника и буден выражает в пьесе Островского соотношение идеальных, с точки зрения писателя, форм патриархальной жизни с той же патриархальностью, которая существует в современном драматургу купеческом быту. Здесь патриархальные отношения искажены влиянием денег и наваждением моды.

В романе И.А. Гончарова “Обломов” присутствует много деталей, которые специально введены автором, чтобы показать естественность образа. Они становятся ключевыми во всем произведении, так как описывают реальную жизнь без прикрас. Рассмотрим, какова их роль в произведении.

Халат - эта один из самых значимых деталей.

Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ

Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.

Прежде всего, его отождествляют с символом лени и неподвижности. “Он, как послушный раб, покоряется самомолейшему движению тела” и символизирует защищенность и изолированность от всего окружающего мира, от проблем, которые постоянно в нем появляются. Однако в момент, когда Обломов оживает душой, халат исчезает из его жизни, как и вся статичная атмосфера. При возвращении героя к прежнему быту халат вновь появляется. Получается, что этот предмет одежды указывает на то, в каком состоянии находится герой в данный момент.

Еще одна немаловажная деталь - ветка сирени, которую Ольга сорвала во время прогулки с Обломовым. Символика цветка трактуется неоднозначно. Сирень олицетворяет весну, а значит влюбленность, прекрасное начало отношений и новое дыхание в судьбе героя. Но в то же время куст цветет только весной, то есть, когда эта пора закончится, все пройдет:“Сирени отошли… Да! И этот миг отойдет, как сирени!”. Эти цветы были выбраны не случайно. Они предсказали исход отношений героев, предвещая их начало и, одновременно, конец, показывая Обломову, что он вновь вернется к прежней жизни.

Кроме того, важная деталь - разведение мостов на Неве, которые преградили Обломову путь к Ольге. Это происшествие случилось, когда главный герой стал задумываться о переменах, ждущих его в союзе с Ильинской, и том, что ему нужно будет навсегда расстаться со “сном”. Тут же произошел перелом в любви, Пшеницына начала привлекать Обломова своей заботой. “..мосты уже наведены. У Обломова екнуло сердце.” - такая реакция у героя на новость о том, что путь к Ольге налажен.

Развели мосты - прекратили связь между Ильинской и Ильей Ильичем, которая, подобно порванной нити, никогда уже не восстановится.

Таким образом, детали в романе “Обломов” И.А. Гончарова играют важную роль, так как не только более подробно раскрывают образ героя, но и являются предзнаменованиями о том, как в дальнейшем сложится судьба героя.

Обновлено: 2019-04-04

Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter .
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.

Спасибо за внимание.

Данный реферат может быть использован как на уроке литературы при изучении романа И.А. Гончарова "Обломов", так и на занятиях внеурочной деятельности.

Реферат

Символические образы и детали в романе И.А. Гончарова «Обломов»

Выполнила учащаяся 9 к класса ГБОУ Школа 939

Булгучева Амина

Руководитель учитель русского языка и литературы Иванова Г.Н.

Роман И. А. Гончарова “Обломов” — это роман о движении и покое. Автор, раскрывая суть движения и покоя, использовал множество различных художественных приемов, о которых было и будет сказано немало. Но часто, говоря о приемах, использованных Гончаровым в его произведении, забывают о немаловажном значении деталей. И тем не менее в романе присутствует много на первый взгляд незначительных элементов, и им отводится не последняя роль.

Теме Дома (“Дома” — с большой буквы!) уделяется много внимания в произведениях русских писателей: А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя (например, в поэме «Мёртвые души»), в романе И. А. Гончарова « Обломов » и других. Благодаря наличию в произведении подробного описания жилища героев мы понимаем их характер. Как сказал Д. С. Мережковский в статье «Мелкие подробности быта»: “…Гончаров показывает нам не только влияние характера на среду, на все мелочи бытовой обстановки, но и обратно — влияние среды на характер”.

Но Дом — это, конечно же, не только внешний облик здания и внутреннее убранство, но и определённая атмосфера, царящие в семье нравы и уклад жизни.

Раскрывая первые страницы романа, читатель узнает, что на Гороховой улице в большом доме живет Илья Ильич Обломов.

Гороховая улица — одна из главных улиц Петербурга, на ней жили представители высшей аристократии. Узнав позже, в какой обстановке живет Обломов, читатель может подумать, что автор хотел ввести его в заблуждение, подчеркнув название улицы, где жил Обломов. Но это не так. Автор хотел не запутать читателя, а, наоборот, показать, что Обломов все же мог бы быть чем-то иным, чем он есть на первых страницах романа; что в нем есть задатки человека, который смог бы проложить себе дорогу в жизнь. Поэтому и живет он не где-нибудь, а на Гороховой улице.

Мы знакомимся с Обломовым с помощью описания мельчайших подробностей обстановки: по паутине, фестонами лепящейся около картин, по пыльным зеркалам, по пятнам на коврах, по полотенцу, забытому на диване, по не убранной от вчерашнего ужина тарелке на столе, с солонкой и обглоданной косточкой, по номеру прошлогодней газеты, по чернильнице, из которой, “если обмакнуть в неё перо, вырвалась бы разве только с жужжанием испуганная муха”, по пожелтевшим страницам давно развёрнутой и давно не читаной книги. (Последняя деталь напоминает книгу гоголевского Манилова, второй год раскрытую на четырнадцатой странице.) Такое яркое изображение комнаты героя бросает отблеск на него самого. Одно помещение служит Обломову и спальней, и кабинетом, и приёмной.

Все остальные комнаты для читателей и для героев заперты, мебель в них затянута парчой. Они просто не нужны нашему герою. В дом к нему часто приходят знакомые люди, являющиеся частью жилища. Окружение Обломова — это его верный слуга Захар, ещё одна неотделимая частичка Дома.

Но в мечтах Дом кажется Обломову совсем другим. Читая сон героя, мы узнаём о деревне Обломовке, где он провёл своё детство. Этот “чудный край” — идеал Дома (в полном смысле этого слова) для Обломова. Это место Гончаров изображает как маленькую модель мира: здесь природа гармонирует с жизнью людей, которые ничем не обездолены, это идиллическая картина существования человека в единстве с природой. Здесь царит атмосфера умиротворённости и спокойствия. Течение времени в этих местах циклично, оно измеряется сменой времён года, строго по месяцам, благодаря праздникам и явлениям природы. Создаётся впечатление, что время неизменно. Смерть в Обломовке — событие редкое, вселяющее в души людей ужас. Деревня изолирована от окружающего мира, а обитатели этих мест даже и не стремятся покинуть родные края. Единственной границей с внешним пространством является овраг, а связь осуществляется с помощью дороги. Такой Дом Обломов видит во сне, он близок сердцу героя.

В конце романа Обломов обретает Дом, который становится для него идеальным, олицетворяет пример идиллического существования. Он находится в Петербурге, на Выборгской стороне. Об этом Доме мы узнаём из четвёртой части романа. Глава, повествующая о нём, располагается симметрично относительно главы об Обломовке, у эпизодов сходная композиция. Гончаров делает это не случайно. Он сам даёт нам все основания для сравнения этих глав. Хотя два разных места очень похожи, описываются одинаковыми словами, они существенно различаются. В итоге идеал Обломов находит на Выборгской стороне, там же его настигает смерть. А Обломовка — это потерянный рай, который привиделся герою во сне. В отличие от неё Выборгская сторона не изолирована от остального мира, несмотря на то, что расположена она на окраине Петербурга. (Автор отдаляет её от центра города, дабы показать разницу между этим Домом и Домом на Гороховой улице.) Дворник на Выборгской стороне символизирует отъединённость этого места, а лай собак, возвещающий о приезде гостей, означает вторжение извне.

Дом на окраине Петербурга — это Дом Агафьи Матвеевны Пшеницыной, непревзойдённой хозяйки. Она всячески заботилась об Обломове и искренне любила его. В деревне родителей маленький Илюша также был окружён лаской и вниманием. То есть в конце произведения герой приходит к тому, с чего начиналась его жизнь. Поэтому Дом для Обломова (“Дом” — с большой буквы!) — это, прежде всего, то место, которое наполнено любовью и нежностью, лаской и добротой, заботой и теплотой, родственностью и семейственностью; которое порождает в душе порывы к мечтательности, поэзии, утончённости. Любовь в романе Гончарова — любовь, преображающая не только того, на кого она направлена, но прежде всего того, от кого исходит. Справедливо отметил критик Ю. Лощиц в статье «Женские образы в романе “Обломов”»: “Любовь Агафьи Матвеевны, почти безмолвная, неловкая, не умеющая выразиться в красивых, нежных словах и впечатляющих жестах, любовь, как-то вечно присыпанная сдобной мукой, но когда надо, то и жертвенная, целиком устремлённая на свой объект, а не на саму себя, — эта любовь незаметно преображает простую, заурядную женщину, становится содержанием всей её жизни”.

Нельзя в контексте данной темы не сказать об Андрее Штольце. Это человек, для которого не существует слова “Дом” в полном его значении. Мы знаем, что “он беспрестанно в движении: понадобится обществу послать в Бельгию или Англию агента — посылают его; нужно написать какой-нибудь проект или приспособить новую идею к делу — выбирают его. Между тем он ездит и в свет и читает: когда успевает — бог весть”. Штольц — полный антипод Обломова, изъездивший пол-Европы, человек со связями и деловой опытностью. Он жил в Париже, в Верхлёво, на Женевском озере.

Дом этот герой всё же обретает, когда женится на Ольге: они селятся в Крыму, в скромном домике, убранство которого “носило печать мысли и личного вкуса хозяев”, что немаловажно. Мебель в Доме Ольги и Андрея не была удобной, но было там множество статуй, гравюр, пожелтевших от времени книг, что говорит о высокой культуре и образованности хозяев. (В монетах, гравюрах, старых книгах они постоянно находят что-то новое для себя.)

Для всех героев романа И. А. Гончарова «Обломов» понятие Дома различно, каждый понимает его по-своему. Для слуги Захара Дом там, где барин, где его всё устраивает. Для Ольги Ильинской Дом — это мирная жизнь в деревне. Агафья Матвеевна в это понятие вкладывает семейную жизнь, наполненную любовью и хлопотами по хозяйству. Андрей Штольц, как мне кажется, всё-таки не находит настоящего Дома, а в Крыму обретает пристанище. Для Ильи Ильича Обломова жизнью в Доме были те семь лет, которые он провёл на Выборгской стороне, благодаря заботам Агафьи Матвеевны. Но, увы, и она не смогла совершить чуда: “Как зорко ни сторожило каждое мгновенье его жизни любящее око жены, но вечный покой, вечная тишина и ленивое переползание изо дня в день тихо остановило машину жизни…” А вечный покой жизни неизбежно ведёт к вечному покою смерти. Но последние годы Обломов всё-таки провёл, “торжествуя внутренно”, что “ушёл от суеты и треволнений”; он сумел убедить себя в том, что “жизнь его не только сложилась, но и создана, даже предназначена была так просто, немудрённо, чтоб выразить возможность идеально покойной стороны человеческого бытия”.

Множество домов, мест описано в произведении. Но не каждый из них — тот самый Дом с большой буквы! Основные события романа происходят в Петербурге: на Гороховой улице, одной из центральных в городе, выходящей к Дворцовой площади и Адмиралтейству; на тихой улочке Выборгской стороны. Детство Обломова прошло в Обломовке, которая как бы объединяла две соседние деревни, принадлежавшие семье Обломовых, — Сосновку и Вавиловку. Верстах в пяти лежало Верхлёво, управляющим которого был отец Андрея Штольца. (Будучи подростком, Обломов ездил туда учиться.) Эти деревни находились недалеко от Волги: обломовские мужики возили хлеб на волжскую пристань, однако уездный город, неведомо какой, был не ближе тридцати вёрст, а губернский — не ближе восьмидесяти, и можно только предполагать, что это Симбирск. Обломов учился в Москве около пяти лет, примерно до двадцатилетнего возраста, в каком-то учебном заведении — то ли в гимназии, то ли в училище. Описание Обломовки изобилует многими подробностями быта, в то время как жизнь в Москве не показана вообще. Да и столичный город Петербург не изображён детально, только квартира на Гороховой улице и дом на Выборгской стороне представлены обстоятельно. Но и это “убежище” Обломова, по его мнению, тоже “яма”, к которой он прирос “больным местом”, не то, что родная, блаженная Обломовка.

Читатель наблюдает жизнь Обломова с малолетства до зрелого возраста, почти до сорока лет. Его образ уходит корнями в характеры таких литературных героев, как гоголевские Подколесин, старостветские помещики, Манилов и Тентетников. Однако основные свои черты Обломов взял у Гончарова. Только автор, в отличие от своего персонажа, отличался талантом и трудолюбием.

Фамилия у героя говорящая. Обломов - от «обломиться», «ломаться». Илья Ильич сломлен жизнью, подавлен ею, отступил перед лицом накативших проблем и неприятностей. Ему проще забиться в своем доме в угол дивана и лежать до бесконечности.

В связи с этим в романе возникают основные атрибуты лени этого героя: диван, халат и домашние туфли. Особую значимость имеет образ-символ халата. Его корни восходят к стихотворению Языкова «К халату».

Халат - любимое и главное одеяние главного героя гончаровского романа. В нем-то читатель как раз и видит Илью Ильича посреди его кабинета. Халат «восточный, … весьма поместительный, так что наш герой мог дважды завернуться в него», - такова характеристика главной детали, становящейся приметой обломовской лени. Гончаров акцентирует внимание читателей на деталях с целью более глубокого раскрытия образа героя. Для Обломова его халат - символ защищенности от внешнего мира с его бесконечными проблемами.

Андрей Штольц и Ольга Ильинская - самые близкие Обломову люди - на протяжении произведения неоднократно предпринимают попытки вытащить его из халата. И на какое-то мгновение это удается. Читатель помнит, как преображается Обломов под влиянием живого чувства - некой любви к Ольге. Однако и тут лень все же берет свое, и Обломов снова облекает тучное тело в вечный восточный халат.

Вместе с хозяином халат постепенно старел, истрепывался, ветшал. Но Обломов так и не смог расстаться с приметами удобной спокойной жизни: домашними туфлями, халатом, клеенчатым диваном. В конце романа читатель вновь видит Обломова в любимом халате, правда, в другой обстановке - со вдовой Пшеницыной.

Халат Обломова в романе называется шлафроком (в пер. с немец. "schlafrock" - "спальный халат"). Старый, поношенный халат является по сути отдельным персонажем романом. Эта вещь живет своей жизнью и проходит определенные этапы, как и сам Обломов. Халат Обломова как символ "обломовщины" Халат Обломова - это символ "обломовщины", скучной, пустой и ленивой жизни. Снять этот халат для Обломова значит радикально переменить жизнь: "...сбыть лишний жир, сбросить тяжесть, освежить душу тем воздухом, о котором мечтал некогда с другом, пожить без халата, без Захара и Тарантьева..." Автор подробно описывает халат Обломова, как будто это - живое существо: "...На нем был халат из персидской материи, настоящий восточный халат, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, без талии, весьма поместительный, так что и Обломов мог дважды завернуться в него. Рукава, по неизменной азиатской моде, шли от пальцев к плечу все шире и шире. Хотя халат этот и утратил свою первоначальную свежесть и местами заменил свой первобытный, естественный лоск другим, благоприобретенным, но все еще сохранял яркость восточной краски и прочность ткани..." Халат Обломова как двойник героя Халат Обломова - это по сути двойник героя. Уютный, домашний халат Обломова олицетворяет уютный, спокойный, тихий характер героя. Обломов любит свой халат за то, что он мягкий, гибкий, незаметный и ненавязчивый. Сам Обломов очень похож на свой халат, будучи мягким, незаметным, ласковым человеком. : "...Халат имел в глазах Обломова тьму неоцененных достоинств: он мягок, гибок; тело не чувствует его на себе; он, как послушный раб, покоряется самомалейшему движению тела..." Беспечность Обломова передается его халату (шлафроку): "...С лица беспечность переходила в позы всего тела, даже в складки шлафрока..." Обломов носит халат не только снаружи. Его душа и ум тоже укутаны в "невидимый" халат: "...Идти вперед - это значит вдруг сбросить широкий халат не только с плеч, но и с души, с ума..." Халат Обломова переживает несколько "жизненных" этапов в романе так же, как и сам Обломов. Ниже представлены основные этапы в истории халата (шлафрока) Халат Обломова в романе "Обломов": этапы жизни

1. Халат Обломова на Гороховой улице История халата Обломова начинается на Гороховой улице, в квартире Обломова. Илья Ильич Обломов носит свой халат очень давно. Его гости замечают, что такие халаты уже давно не носят: "...Что это на вас за шлафрок? Такие давно бросили носить, - стыдил он Обломова... - Это не шлафрок, а халат, - сказал Обломов, с любовью кутаясь в широкие полы халата..." Как известно, Обломов не любит перемены. Он привык к своему халату и не готов с ним растаться и замениться на что-то новое.

2. Халат Обломова и отношения с Ольгой Ильинской Обломов переживает романтические отношения с Ольгой Ильинской. В этот период Обломов обретает смысл жизни в лице Ольге. Благодаря любви к Ольге ленивый Обломов оживает и просыпается от своей долгой спячки. В этот период он забывает о своем старом халате: "...Встает он в семь часов, читает, носит куда‑то книги. На лице ни сна, ни усталости, ни скуки [...] Халата не видать на нем: Тарантьев увез его с собой к куме с прочими вещами..." "...И халат показался ему противен, и Захар глуп и невыносим, и пыль с паутиной нестерпима..." "...С халатом он простился давно и велел его спрятать в шкаф..."

3. Халат Обломова и отношения с Агафьей Пшеницыной После разрыва с Ольгой Ильинской Обломов продолжает жить в доме Агафьи Пшеницыной. Хозяйственная Пшеницына достает из чулана старый халат Обломова, чтобы починить его: "...Еще я халат ваш достала из чулана, - продолжала она, - его можно починить и вымыть: материя такая славная! Он долго прослужит..." Жизнь у Агафьи Пшеницыной снова вводит Обломова в привычную лень и апатию. Обломов возвращается к своей старой, ленивой жизни. И конечно, халат Обломова так же возвращается в кго жизнь: "...Хозяйка сегодня принесла: вымыли и починили халат, - сказал Захар..." Агафья Пшеницына совсем не против того, чтобы Обломов носил свой старый халат. Напротив, она охотно чинит этот халат, зная, что Обломов им очень дорожит: "...Скиньте да дайте скорее, я выведу и замою: завтра ничего не будет..." "...расстилались эти одеяла и халат Ильи Ильича [...] Агафья Матвеевна собственноручно кроила, подкладывала ватой и простегивала их..."

4. Халат Обломова и последние годы жизни До конца своих дней Илья Обломов так и не расстается с любимым халатом, как и со своей ленью и апатией: - ...что это ты не бросишь этого халата? Смотри, весь в заплатах! - Привычка, Андрей; жаль расстаться... Таким образом уютный и удобный халат сопровождает Обломова долгие годы и становится печальным символом "обломовщины".

Еще одна деталь, о которой редко упоминается, — это цветы и растения в романе. Каждый цветок имеет свое значение, свою символику, а поэтому упоминания о них не случайны. Так, например, Волков, предлагавший Обломову ехать в Екатерингоф, собирался купить букет камелий, а Ольге тетка советовала купить ленты цвета анютиных глазок. Во время прогулки с Обломовым Ольга сорвала ветку сирени. Для Ольги и Обломова эта ветка явилась символом начала их отношений и в то же время предвестила конец. В романе Гончарова "Обломов" символическим лейтмотивом становится цветущая ветка сирени. Ольга, ожидавшая признания Обломова и раздраженная его нерешительностью, с досадой бросила ветку сирени на землю. Брошенная ветка вдруг приоткрыла Обломову тайну влюбленной женской души. Он поднимает сирень и бережно уносит домой, окрыленный счастливыми надеждами. Ветка сирени, протянутая Ольгой Илье Ильичу при новой встрече, заменяет слова признаний. Когда же Ольга получила от Обломова письмо, в котором тот сомневается в глубине ее чувства, в ее сознании это ассоциируется с отцветшей сиренью: "Сирени. отошли, пропали!" В конце романа Штольц, ставший мужем Ольги, жалея Обломова, приглашает его в гости, надеясь, что в нем еще проснутся душевные силы: "Вспомнишь парк, сирень и будешь пошевеливаться".

Происхождение названия сирень связано с древнегреческой легендой, рассказанной в "Метаморфозах" Овидия. (См. Приложение 6) Гончаров, как и его современники, хорошо знал античные легенды о происхождении растений. В романе "Обломов" легенда о Сиринге получает обратную трансформацию, так же, как и взятый из "Метаморфоз" миф о Пигмалионе, который своей любовью будто бы оживил статую Галатеи. У Гончарова Ольга, старавшаяся пробудить душу Обломова, с досадой подумает: "Но это какая-то Галатея, с которой ей самой приходится быть Пигмалионом". И в роли Сиринги в романе так же оказался Илья Ильич, искавший спасения от беспокойной и требовательной любви Ольги. Н.Ф. Золотницкий в книге "Цветы в легендах и преданиях" пишет: "На Востоке, откуда, как мы знаем, и происходит сирень, служит она эмблемой грустного расставания, и потому влюбленный вручает ее там обыкновенно своей возлюбленной лишь тогда, когда они расходятся или расстаются навсегда". Это восприятие сирени передалось и западноевропейской культуре. В Англии, например, жениху, с которым девушка по какой-либо причине не могла связать свою судьбу, посылалась ветка сирени. В романе "Обломов" для Ольги Ильинской сирень олицетворяла "цвет жизни", весну души, пробуждение первых любовных чувств. Но, независимо от намерений самой девушки, ветка сирени, протянутая Ольгой Обломову, в точности исполнила свое роковое предназначение. Они были обречены на разлуку.

Однажды, когда Ольга и Обломов гуляли по парку, между ним, произошел следующий разговор:

А резеду вы любите? - спросила она.

Нет: сильно очень пахнет; ни резеды, ни роз не люблю.

Вряд ли простодушный Обломов догадывался, какое значение его ответ мог иметь для того, кто был знаком с "языком цветов". А лукавая Ольга, возможно, не вполне невинно задала свой вопрос. Резеда являлась общеизвестным символом сердечной привязанности, роза - любви. Отношение Обломова к этим цветам помимо eго воли выдало его неспособность к сильным и глубоким чувствам.

Но пока они не думали о конце, были полны надежд. Ольга пела Саsta diva, чем, наверное, и покорила окончательно Обломова. Он увидел в ней ту самую непорочную богиню. И действительно, слова эти — “непорочная богиня” — в какой-то мере характеризуют Ольгу в глазах Обломова и Штольца. Для них обоих она действительно была непорочной богиней. В опере эти слова обращены к Артемиде, которую называют богиней Луны. А ведь влияние луны, лунных лучей отрицательно сказывается на влюбленных. Поэтому и расстаются Ольга и Обломов. Что же со Штольцем? Неужели он не поддается влиянию луны? Но здесь мы видим союз слабеющий. Всякое произведение искусства представляет собой не только воображенный и «отрешенный» (Густав Шпет) мир, но и собственную, суверенную систему ценностей. Эта система в значительной степени формируется повторами (а также антиповторами - отсутствием повтора, семантическими антитезами и контрапунктами).

Архитектоника «годового круга» («Илья Ильич жил как будто в золотой рамке жизни, в которой, точно в диораме, только менялись обычные фазисы дня и ночи и времен года») определяет и композицию романа. Начинаясь в мае, он завершается в апреле, а 4 части текста в основном соответствуют последовательно: весне - лету - осени - зиме. В концовке III части Обломов накануне своей длительной болезни смотрит в окно и бормочет: «Снег, снег, снег! <…> Все засыпал!».

Впрочем, последняя, «зимняя» часть заключает в себе целые годы: всю оставшуюся жизнь Обломова без Ольги и его смерть. С позиции Штольца, это закономерно: поселившись у Пшеницыной, Илья «погиб», и Ольге уже нельзя его даже увидеть.

Неудивительно, что при организации текста по модели солнечного круговорота ведущим лейтмотивом романа оказывается мотив солнца. Текст содержит 36 лексических повторов и множество непрямых, семантических. Однако я ограничиваюсь преимущественно лексическими как несомненными.

Данные повторы распределены по частям романа весьма неравномерно: I - 22; II - 5; III - 2; IV - 7.

Убывание числа повторов лексемы «солнце» по мере приближения к зиме закономерно и объяснимо. Однако рост их числа в заключительной части нарушает эту стройность. А если вычесть из 22 повторов I части 14, приходящихся на «Сон Обломова», наделенный особым композиционным статусом текста-в-тексте, то начальная и заключительная части практически сравниваются по количеству занимающих нас повторов. Объясняется это, надо полагать, тем, что финал жизни Обломова очень напоминает его любимую мечту о «вечном лете» (из VIII главы первой части). Но в таком случае, версия беспросветной «зимы» обломовского существования, принадлежащая Штольцу, оказывается под сомнением.

Эпицентром солярных повторов в романе служит «Сон Обломова» (IX глава первой части), Иначе говоря, источником иррадиации солнечного мотива является идиллическая Обломовка - это, как сказано в романе, «любимое место» Солнца, что придает системе ценностей гончаровского творения некую амбивалентность: мифопоэтическая жизнетворность солнца и социально-психологическая губительность «обломовщины» (вслед за Штольцем ее признает и сам Обломов) оказываются совмещены в едином идиллическом хронотопе.

Впрочем, в романе амбивалентна и сама жизнетворность: «что за жизнь ! - восклицает Обломов. - Когда же настанет райское, желанное житьё?» Когда же оно настало, Обломов «тихо и постепенно укладывался в простой и широкий гроб остального своего существования, сделанный собственными руками, как старцы пустынные, которые, отворотясь от жизни , копают себе могилу ». «Желанное житьё» оказывается равноценным умиранию. Однако аналогия со святыми старцами, несомненно, придает очевидную неоднозначность этой могильной семантике.

Жизнетворность солярной семантики для искусства отнюдь не априорна (в «Мастере и Маргарите» солярные повторы служат символике власти в ее убийственности). Однако в данном случае мы имеем, как мне представляется, исторически более архаичную, идиллически позитивную «археопоэтику» (Ежи Фарино) солнца. После солнечного заката - «наутро опять жизнь». В Обломовке лучи солнца только «слегка жгучие, но не палящие», их тепло столь же благотворно, как «благотворный летний дождь», после которого «солнце уже опять с ясной улыбкой любви осматривает и сушит поля и пригорки».

Обнаруживаемая в романе связь солнца с золотом и райским садом , по свидетельству Вяч. Вс. Иванова, характерна для солярных мифов и волшебных сказок многих народов. При этом семантика власти присуща только позднейшим солярным мифам; в более архаичных солнце предстает вполне доброжелательной, а порой и страдательной фигурой хозяина света и тени - нередко вторичной по отношению к луне.

«Наиболее архаичной формой солярного мифа представляются близнечные мифы, в которых солнце и месяц или луна … образуют пару связанных и вместе с тем противопоставленных друг другу культурных героев (часто братьев), один из которых … подчинен другому и выполняет его поручения» . Данная мифотектоника весьма прозрачно угадывается в паре персонажей Обломов-Штольц. В частности, Штольц успешно занимается хозяйственными делами Обломова и обеспечивает его материальное благополучие.

Слово «луна» встречается в романе всего лишь 10 раз, но эти повторы весьма значимы в качестве своего рода антиповторов относительно «солнца».

В первой части луна (в качестве объекта поэтического мироотношения) упоминается три раза подряд - и только затем, чтобы подчеркнуть солярность Обломовки, где «никто и не знал, что за луна такая - все называли ее месяцем», который очень походил «на медный вычищенный таз». Время луны, как говорится в романе, - это время «творческого ума», «страсти», «тоски» или «преступной мысли», но в Обломовке оно не властно: ночью там «все почивают так крепко и спокойно».

Во второй части, где Обломов переживает борение между прежним своим и новым способом присутствия в мире, наступает равновесие упоминаний солнца и луны (по 5 раз). Здесь поэтический образ луны - через каватину Casta diva - сразу же связывается с неведомой еще Обломову Ольгой Ильинской, а впоследствии в ее пении - «с нервной дрожью чувства». Здесь же он оказывается свидетелем нервически «тревожного состояния» Ольги, которое знаменательно названо «лунатизмом любви».

Между тем, он «никогда не хотел видеть трепета в ней, слышать горячей мечты, внезапных слез, томления, изнеможения и потом бешеного перехода к радости. Не надо ни луны , ни грусти, Она не должна внезапно бледнеть , падать в обморок, испытывать потрясающие взрывы…

У таких женщин любовники есть, - говорил он».

Отношения, устанавливающиеся между Обломовым и Ольгой, переживаются героем весьма амбивалентно. То в мечтах вдруг «перед ним распахнулась светлая, как праздник, Обломовка, вся в блеске, в солнечных лучах <…> он идет с Ольгой задумчиво по длинной аллее». То ему вдруг «стыдно <…> ходить при луне, подслушивать биение девического сердца, ловить трепет ее мечты».

Можно утверждать, как мне представляется, что выявляемая солярно-лунарная мотивная инфраструктура составляет глубинный фундамент системы ценностей условного мира данного произведения.

Но в таком случае именно Обломов - позитивный центр этого мира как персонаж, очевидным образом соотнесенный с солнцем, который «обращал глаза к небу, искал своего любимого светила». «Промелькнет утро, день уже клонится к вечеру» (солнечные «фазисы» бытия), и вот уже Обломов в бессчетный раз «провожает глазами солнце, великолепно садящееся за чей-то четырехэтажный дом». Ситуация эта в тексте неоднократно повторяется. Используется она и в переносном значении для характеристики состояния души влюбленного героя: «Обломов был в том состоянии, когда человек только что проводил глазами закатившееся летнее солнце и наслаждается его румяными следами, не отрывая взгляда от зари, не оборачиваясь назад, откуда выходит ночь, думая только о возвращении завтра тепла и света».

Недолжность, аномальность своих отношений с Ольгой Обломов мыслит в таких выражениях: «это душевный антонов огонь. И теперь я уже ни на что не похож <…> не знаю восхождения и захождения солнца, в считаю: видел - не видел, увижу - не увижу, приходила - не пришла, придет…» Эта измена своему светилу мыслится героем как «лунатизм любви».

Возвращение к своей изначальной солярности Обломов осуществляет в домике Пшеницыной. На Выборгской стороне, «задумчиво глядя, как тихо и спокойно утопает в пожаре зари вечернее солнце», он решает, что «жизнь его не только сложилась», но и «предназначена», «чтоб выразить возможность идеально покойной стороны человеческого бытия».

На языке солярной мотивики справедливость мысли о полноте и адекватности обретенного героем существования явственно подтверждается: «В окна с утра до вечера бил радостный луч солнца, полдня на одну сторону, полдня на другую, не загораживаемый ничем благодаря огородам с обеих сторон» (вместо городских «каменных стен»).

Штольц воспринимает картину существования своего друга диаметрально противоположно: он «изменился в лице и ворочал изумленными, почти бессмысленными глазами вокруг себя. Перед ним вдруг “отверзлась бездна”", воздвиглась “каменная стена”, и Обломова как будто не стало».

Следует иметь в виду при этом, что не только нервическая Ольга, но и рационалист Штольц - лунарные персонажи. Вот знаменательный повтор из последней части: по ходу трудного разговора он «вывел ее из аллеи и оборотил лицом к лунному свету»; затем уже она «вывела его на лунный свет и вопросительно посмотрела ему в глаза».

Правда, и Ольге, и Штольцу принадлежит по одному упоминанию о солнце. Однако Ольга связывает солнце с водой Невы (отраженный свет, как и лунный). А Штольц думает про Обломовку, которая станет вскоре железнодорожной станцией, что и «на нее пали лучи солнца». Но Обломовка уже была солнечным краем; ее, стало быть, ожидает иное, искусственное освещение.

Штольц в глазах многих читателей мог бы претендовать на статус положительного героя, однако солярно-лунарная поляризация персонажей такой однозначности явственно препятствует.

До известной степени Обломов сам и является персонификацией солнца, своего рода «солнечным божеством», кем он явился для Агафьи Пшеницыной: «Она поняла, что проиграла и просияла ее жизнь <…> что засветилось в ней (ее жизни - В.Т.) солнце и померкло навсегда»; «но зато навсегда осмыслилась и жизнь ее». «На всю жизнь ее разлились лучи». С мифопоэтической закономерностью после заката этого «солнца» рядом с домом Пшеницыной возвысилось «длинное, каменное, казенное здание, мешавшее солнечным лучам весело бить в стекла мирного приюта лени и спокойствия».

Дело, однако, не сводится к обожанию Агафьей Ильи Ильича как некоего высшего существа. На протяжении всего романа повествователь не раз сообщает нам, что Обломов «светится», «сияет». В минуты бодрости «у него кипела кровь, глаза блистали . Ему казалось, что у него горят даже волосы» (очевидное олицетворение солнца). А в минуты уныния «он болезненно чувствовал. Что в нем зарыто, как в могиле, какое-то хорошее, светлое начало, может быть теперь уже умершее».

Можно предположить, что глубинная поэтика романа «Обломов» представляет собой мифопоэтику «мертвого солнца», о могиле которого сказано: «сам ангел тишины охраняет сон его». Не случайно среди солярных повторов текста доминирует повтор закатного солнца и отсутствует солнце рассветное. Знаменательно в этом отношении, что Илья Ильич оставляет миру сына - мир ведь не может оставаться без светила. «Сын солнца» - весьма продуктивная мифологема. Сам Илья Ильич, показанные в картине его сна мальчиком, - сын солнечной Обломовки.

Мертвое солнце - образ глубоко амбивалентный, как и образ Обломовки, как и солярно-лунарная двойственность мифотектонической мотивики романа, как и вся, в конечном счете, внутрироманная система ценностей произведения, где уже в исходной ситуации возникает мотив фундаментального противостояние деятельной Европы и инертной Азии. Амбивалентность эта программная. Такова здесь стратегия завершения художественного целого.

С первой страницы текста начинается раздвоение взгляда на главного героя: с одной стороны, сообщается впечатление «поверхностно наблюдательного, холодного человека» (уж не солярного ли Штольца?); с другой - «человека поглубже и посимпатичнее». Ключ же к принципиально двоящемуся, «близорукому» нарративу обнаруживается в заключительной фразе текста: «И он рассказал ему, что здесь написано».

Перед нами, стало быть, далеко не беспристрастное повествование, а весьма однобокая версия Штольца, который, например, своеобразно (контридиллически) реагирует на открывшийся ему факт появления у Обломова собственного сына, восклицая: «Как ты пал!»

Но, с другой стороны, Штольц никоим образом не мог ведать некоторых моментов и аспектов жизни Обломова, о каких мы узнали. Стало быть, они принадлежат версии «литератора», записавшего рассказ Штольца. Но «литератор» поразительно напоминает нам самого Обломова: «полный, с апатическим лицом, задумчивыми, как будто сонными глазами». Эта сочувственная версия, надо полагать, и вносит позитивные, в частности, солярные акценты в повествование.

Итак, перед нами двоящаяся, амбивалентная история солнечного жизнеумирания, которая, не ставя точек над i, предлагает читателю сделать самостоятельный выбор рецептивной позиции: ценностно отдалиться от Обломова или приблизиться к нему. Ольга перерастет Штольца в своем духовном развитии. А если для женщин любовь — это поклонение, то видно, что и здесь луна окажет свое пагубное воздействие. Ольга не сможет оставаться с человеком, которому не поклоняется, которого не превозносит.

Еще одна очень значимая деталь — это развод мостов на Неве. Как раз тогда, когда в душе Обломова, жившего у Пшеницыной, начался перелом в сторону Агафьи Матвеевны, ее заботы, ее райского уголка; когда он со всей отчетливостью понял, какой будет его жизнь с Ольгой; когда он испугался этой жизни и начал погружаться в “сон”, как раз тогда и развели мосты. Между Обломовым и Ольгой прервалось сообщение, порвалась нить, которая их связывала, а, как известно, нить можно связать “насильно”, но заставить ее срастись нельзя, поэтому, когда мосты навели, связь между Ольгой и Обломовым не восстановилась. Ольга вышла замуж за Штольца, они поселились в Крыму, в скромном домике. Но домик этот, его убранство “носило печать мысли и личного вкуса хозяев”, что уже немаловажно. Мебель в их домике не была удобной, но было там множество гравюр, статуй, книг, пожелтевших от времени, что говорит об образованности, высокой культуре хозяев, для которых ценны старые книги, монеты, гравюры, которые постоянно находят в них что-то новое для себя.

Таким образом, в романе Гончарова “Обломов” присутствует много деталей, истолковать которые — значит понять роман глубже.

Кругом была напитанная пылью паутина, «зеркала, вместо того чтоб отражать предметы, могли бы служить скорее скрижалями, для записывания на них, по пыли, каких-нибудь заметок на память», - тут Гончаров иронизирует. «Ковры были в пятнах. На диване лежало забытое полотенце; на столе редкое утро не стояла не убранная от вчерашнего ужина тарелка с солонкой и с обглоданной косточкой да не валялись хлебные крошки… Если б не эта тарелка, да не прислоненная к постели только что выкуренная трубка, или не сам хозяин, лежащий на ней, то можно было бы подумать, что тут никто не живет, - так все запылилось, полиняло и вообще лишено было следов человеческого присутствия». Далее перечисляются развернутые запыленные книги, прошлогодняя газета и заброшенная чернильница - весьма интересная деталь.

«Большой диван, удобный халат, мягкие туфли Обломов не променяет ни на что. С детских лет уверенный, что жизнь - вечный праздник. Обломов не имеет никакого представления о труде. Он буквально ничего не умеет делать и сам говорит об этом6 «Кто же я? Что я такое? Пойдите и спросите у Захара, и он ответит вам: «барин!» Да, я барин и делать ничего не умею». (Обломов, Москва, ПРОФИЗДАТ, 1995, вступительная статья «Обломов и его время», стр.4, А. В. Захаркин).

«В «Обломове» Гончаров достиг вершины художественного мастерства, создав пластически осязаемые полотна жизни. Мельчайшие детали и частности художник наполняет определенным смыслом. Для писательской манеры Гончарова характерны постоянные переходы от частного к общему. И целое заключает в себе огромное обобщение». (Там же, стр. 14).

Детали обстановки не раз появляются на страницах романа. Запыленное зеркало символизирует отсутствие отражения деятельности Обломова. Так оно и есть: герой не видит себя со стороны до приезда Штольца. Все его занятия: лежание на диване и покрикивание на Захара.

Детали обстановки в доме Обломова на Гороховой улице похожи на то, что было в его родительском доме. Такое же запустение, та же неуклюжесть и отсутствие видимости человеческого присутствия: «большая гостиная в родительском доме, с ясеневыми старинными креслами, вечно покрытыми чехлами, с огромным, неуклюжим и жестким диваном, обитым полинялым голубым бараканом в пятнах, и одним кожаным креслом… В комнате тускло горит одна сальная свечка, и то это допускалось только в зимние и осенние вечера».

Отсутствием хозяйственности, привычкой к неудобствам обломовцев - лишь бы не тратить денег объясняется то, что крыльцо шатается, что ворота кривы, что «кожаное кресло Ильи Иваныча только называется кожаным, а в самом-то деле оно не то мочальное, не то веревочное: кожи-то осталось только на спинке один клочок, а остальная уж пять лет как развалилась в куски и слезла…»

Гончаров мастерски иронизирует над внешним обликом своего героя, который так идет к обстановке! «Как шел домашний костюм Обломова к покойным чертам его и к изнеженному телу! На нем был халат из персидской материи, настоящий восточный халат, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, весьма поместительный, так что и Обломов мог дважды завернуться в него. Рукава, по неизменной азиатской моде, шли от пальцев к плечу все шире и шире. Хотя халат этот и утратил свою первоначальную свежесть и местами заменил свой первобытный, естественный лоск другим, благоприобретенным, но все еще сохранял яркость восточной краски и прочность ткани…

Обломов всегда ходил дома без галстука и без жилета, потому что любил простор и приволье. Туфли на нем были длинные, мягкие и широкие; когда он, не глядя, опускал ноги с постели на пол, то непременно попадал в них сразу».

Обстановка в доме Обломова, все то, что его окружает, носит отпечаток Обломовки. Но герой мечтает об изящной мебели, о книгах, нотах, рояле - увы, только мечтает.

На его запыленном столе нет даже бумаги, чернил в чернильнице тоже нет. И не появятся. Не удалось Обломову «вместе с пылью и паутиной со стен смести паутину с глаз и прозреть». Вот он, мотив запыленного зеркала, которое не дает отражения.

Когда герой познакомился с Ольгой, когда влюбился в нее, то пыль с паутиной стала ему нестерпима. «Он велел вынести вон несколько дрянных картин, которые навязал ему какой-то покровитель бедных артистов; сам поправил штору, которая давно не поднималась, позвал Анисью и велел протереть окна, смахнул паутину…»

«Вещами, бытовыми деталями автор «Обломова» характеризует не только внешний облик героя, но и противоречивую борьбу страстей, историю роста и падения, тончайшие его переживания. Освещая чувства, мысли, психологию в их смятении с материальными вещами, с явлениями внешнего мира, являющимися как бы образом - эквивалентом внутреннего состояния героя, Гончаров выступает неподражаемым, самобытным художником».

В главе шестой части второй появляются детали обстановки природы: ландыши, поля, рощи - «а сирень все около домов растет, ветки так и лезут в окна, запах приторный. Вон еще роса на ландышах не высохла».

Природа свидетельствует о коротком пробуждении героя, которое пройдет так же, как завянет сиреневая ветка.

Сиреневая ветка - деталь, характеризующая вершину пробуждения героя, как и халат, который он сбросил на время, но который неминуемо наденет в конце романа, починенный Пшеницыной, что будет символизировать возврат к прежней, обломовской жизни. Этот халат является символом обломовщины, как и паутина с пылью, как пыльные столы и наваленные в беспорядке тюфяки и посуда.

Интерес к деталям сближает Гончарова с Гоголем. Вещи в доме Обломова описаны по-гоголевски.

И у Гоголя, и у Гончарова нет бытового окружения «для фона». Все предметы в их художественном мире значимы и одушествлены.

Обломов Гончарова, как и гоголевские герои, создает вокруг себя особый микромир, который с головой выдает его. Достаточно вспомнить чичиковскую шкатулку. Быт наполнен присутствием Обломова Ильи Ильича, обломовщиной. Так и окружающий мир в «Мертвых душах» Гоголя одушествлен и активен: он кроит на свой лад жизнь героев, вторгается в нее. Можно вспомнить гоголевский «Портрет», в котором очень много бытовых деталей, так же как и у Гончарова, показывающих духовный подъем и спад художника Чарткова.

На столкновении внешнего и внутреннего миров, на их взаимовлиянии и взаимопроникновении строятся художественные методы Гоголя и Гончарова.

Роман И. А. Гончарова читается с большим интересом, благодаря не только сюжету, любовной интриги, но и благодаря правде в изображении деталей обстановки, их высокой художественности. Ощущение, когда читаешь этот роман, как будто смотришь на огромное, написанное масляными красками, яркое, незабываемое полотно, с тонким вкусом мастера выписанными деталями быта. Вся грязь, нескладность быта Обломова бросается в глаза.

Интересны и женские образы романа. С огромной художественной силой Гончаров воспроизводит женскую самоотверженность в заботах о семье, женский домашний труд. Имя Агафьи Матвеевны Пшеницыной взято автором из гоголевской "Женитьбы" (героев которой напоминают Обломов и Тарантьев в 1 части), а отчество - у своей матери (которая рано овдовела и стала жить с барином, где Гончаров и получил дворянское воспитание). Самоотверженность деятельных простолюдинок (Пшеницыной и жены Захара - Анисьи) сочетается с себялюбивой пассивностью мужчин - это две стороны патриархального идеала Обломовки. Неосознанная жертвенность привлекательной вдовы и ее осмысленный творческий труд (хотя бы в области кулинарного искусства) во имя благополучия ближнего освещают новую Обломовку.

Образ Обломова окончательно раскрывается только в последней части романа. Герой проявляет новые черты характера: решается вступить в брак с неровней. Ему хорошо среди простолюдинов и их детей. Перед читателем возникают две семейные "идиллии" - Обломова и Штольца. Но Ольга не удовлетворена своим замужеством, а Обломов умирает, ибо этот опоэтизированный быт обречен.

Детали обстановки в «Обломове» И. А. Гончарова

С первых же страниц романа И. А. Гончарова «Обломов» мы попадаем в атмосферу лентяя, праздного провождения времени и некого одиночества. Так, Обломов имел «три комнаты… В тех комнатах мебель закрыта была чехлами, шторы опущены». В самой комнате Обломова был диван, задок которого оселся вниз и «наклеенное дерево местами отстало».

Кругом была напитанная пылью паутина, «зеркала, вместо того чтоб отражать предметы, могли бы служить скорее скрижалями, для записывания на них, по пыли, каких-нибудь заметок на память», - тут Гончаров иронизирует. «Ковры были в пятнах. На диване лежало забытое полотенце; на столе редкое утро не стояла не убранная от вчерашнего ужина тарелка с солонкой и с обглоданной косточкой да не валялись хлебные крошки… Если б не эта тарелка, да не прислоненная к постели только что выкуренная трубка, или не сам хозяин, лежащий на ней, то можно было бы подумать, что тут никто не живет, - так все запылилось, полиняло и вообще лишено было следов человеческого присутствия». Далее перечисляются развернутые запыленные книги, прошлогодняя газета и заброшенная чернильница – весьма интересная деталь.

«Большой диван, удобный халат, мягкие туфли Обломов не променяет ни на что. С детских лет уверенный, что жизнь – вечный праздник. Обломов не имеет никакого представления о труде. Он буквально ничего не умеет делать и сам говорит об этом6 «Кто же я? Что я такое? Пойдите и спросите у Захара, и он ответит вам: «барин!» Да, я барин и делать ничего не умею». (Обломов, Москва, ПРОФИЗДАТ, 1995, вступительная статья «Обломов и его время», стр.4, А. В. Захаркин).

«В «Обломове» Гончаров достиг вершины художественного мастерства, создав пластически осязаемые полотна жизни. Мельчайшие детали и частности художник наполняет определенным смыслом. Для писательской манеры Гончарова характерны постоянные переходы от частного к общему. И целое заключает в себе огромное обобщение». (Там же, стр. 14).

Детали обстановки не раз появляются на страницах романа. Запыленное зеркало символизирует отсутствие отражения деятельности Обломова. Так оно и есть: герой не видит себя со стороны до приезда Штольца. Все его занятия: лежание на диване и покрикивание на Захара.

Детали обстановки в доме Обломова на Гороховой улице похожи на то, что было в его родительском доме. Такое же запустение, та же неуклюжесть и отсутствие видимости человеческого присутствия: «большая гостиная в родительском доме, с ясеневыми старинными креслами, вечно покрытыми чехлами, с огромным, неуклюжим и жестким диваном, обитым полинялым голубым бараканом в пятнах, и одним кожаным креслом… В комнате тускло горит одна сальная свечка, и то это допускалось только в зимние и осенние вечера».

Отсутствием хозяйственности, привычкой к неудобствам обломовцев – лишь бы не тратить денег объясняется то, что крыльцо шатается, что ворота кривы, что «кожаное кресло Ильи Иваныча только называется кожаным, а в самом-то деле оно не то мочальное, не то веревочное: кожи-то осталось только на спинке один клочок, а остальная уж пять лет как развалилась в куски и слезла…»

Гончаров мастерски иронизирует над внешним обликом своего героя, который так идет к обстановке! «Как шел домашний костюм Обломова к покойным чертам его и к изнеженному телу! На нем был халат из персидской материи, настоящий восточный халат, без малейшего намека на Европу, без кистей, без бархата, весьма поместительный, так что и Обломов мог дважды завернуться в него. Рукава, по неизменной азиатской моде, шли от пальцев к плечу все шире и шире. Хотя халат этот и утратил свою первоначальную свежесть и местами заменил свой первобытный, естественный лоск другим, благоприобретенным, но все еще сохранял яркость восточной краски и прочность ткани…

Обломов всегда ходил дома без галстука и без жилета, потому что любил простор и приволье. Туфли на нем были длинные, мягкие и широкие; когда он, не глядя, опускал ноги с постели на пол, то непременно попадал в них сразу».

Обстановка в доме Обломова, все то, что его окружает, носит отпечаток Обломовки. Но герой мечтает об изящной мебели, о книгах, нотах, рояле – увы, только мечтает.

На его запыленном столе нет даже бумаги, чернил в чернильнице тоже нет. И не появятся. Не удалось Обломову «вместе с пылью и паутиной со стен смести паутину с глаз и прозреть». Вот он, мотив запыленного зеркала, которое не дает отражения.

Когда герой познакомился с Ольгой, когда влюбился в нее, то пыль с паутиной стала ему нестерпима. «Он велел вынести вон несколько дрянных картин, которые навязал ему какой-то покровитель бедных артистов; сам поправил штору, которая давно не поднималась, позвал Анисью и велел протереть окна, смахнул паутину…»

«Вещами, бытовыми деталями автор «Обломова» характеризует не только внешний облик героя, но и противоречивую борьбу страстей, историю роста и падения, тончайшие его переживания. Освещая чувства, мысли, психологию в их смятении с материальными вещами, с явлениями внешнего мира, являющимися как бы образом – эквивалентом внутреннего состояния героя, Гончаров выступает неподражаемым, самобытным художником». (Н. И. Пруцков, «Мастерство Гончарова-романиста», Издательство Академии Наук СССР, Москва, 1962, Ленинград, стр. 99).

В главе шестой части второй появляются детали обстановки природы: ландыши, поля, рощи – «а сирень все около домов растет, ветки так и лезут в окна, запах приторный. Вон еще роса на ландышах не высохла».

Природа свидетельствует о коротком пробуждении героя, которое пройдет так же, как завянет сиреневая ветка.

Сиреневая ветка – деталь, характеризующая вершину пробуждения героя, как и халат, который он сбросил на время, но который неминуемо наденет в конце романа, починенный Пшеницыной, что будет символизировать возврат к прежней, обломовской жизни. Этот халат является символом обломовщины, как и паутина с пылью, как пыльные столы и наваленные в беспорядке тюфяки и посуда.

Интерес к деталям сближает Гончарова с Гоголем. Вещи в доме Обломова описаны по-гоголевски.

И у Гоголя, и у Гончарова нет бытового окружения «для фона». Все предметы в их художественном мире значимы и одушествлены.

Обломов Гончарова, как и гоголевские герои, создает вокруг себя особый микромир, который с головой выдает его. Достаточно вспомнить чичиковскую шкатулку. Быт наполнен присутствием Обломова Ильи Ильича, обломовщиной. Так и окружающий мир в «Мертвых душах» Гоголя одушествлен и активен: он кроит на свой лад жизнь героев, вторгается в нее. Можно вспомнить гоголевский «Портрет», в котором очень много бытовых деталей, так же как и у Гончарова, показывающих духовный подъем и спад художника Чарткова.

Роман И. А. Гончарова читается с большим интересом, благодаря не только сюжету, любовной интриги, но и благодаря правде в изображении деталей обстановки, их высокой художественности. Ощущение, когда читаешь этот роман, как будто смотришь на огромное, написанное масляными красками, яркое, незабываемое полотно, с тонким вкусом мастера выписанными деталями быта. Вся грязь, нескладность быта Обломова бросается в глаза.

Этот быт почти статичен. В момент любви героя он преображается, чтобы вновь вернуться к прежнему в конце романа.

«Писатель использует два основных приема обрисовки образа: во-первых, прием детальной зарисовки внешности, окружающей обстановки; во-вторых, прием психологического анализа… Еще первый исследователь творчества Гончарова Н. Добролюбов видел художественное своеобразие этого писателя в равномерном внимании «ко всем мелочным подробностям воспроизводимых им типов и всего образа жизни»… Гончаров органически соединил пластически осязаемые картины, отличающиеся изумительной внешней детализацией, с тонким анализом психологии героев». (А. Ф. Захаркин, «Роман И. А. Гончарова «Обломов», Государственное учебно-педагогическое издательство, Москва, 1963, стр 123 – 124).

Мотив пыли опять появляется на страницах романа в главе седьмой части третьей. Это запыленная страница книги. Ольга понимает по ней, что Обломов не читал. Он вообще ничего не делал. И опять мотив запустения: «окна маленькие, обои старые… Она посмотрела на измятые, шитые подушки, на беспорядок, на запыленные окна, на письменный стол, перебрала несколько покрытых пылью бумаг, пошевелила перо в сухой чернильнице…»

На протяжении всего романа чернила так и не появились в чернильнице. Обломов ничего не пишет, что свидетельствует о деградации героя. Он не живет – он существует. Ему безразличны неудобства и отсутствие жизни в его доме. Он как бы умер и окутался в саван сам, когда в четвертой части, в первой главе, после разрыва с Ольгой смотрит как падает снег и наносит «большие сугробы на дворе и на улице, как покрывал дрова, курятники, конуру, садик, гряды огорода, как из столбов забора образовывались пирамиды, как все умерло и окуталось в саван». Духовно Обломов умер, что перекликается с обстановкой.

Напротив, детали обстановки в доме Штольцев доказывают жизнелюбие его обитателей. Там все дышит жизнью в ее различных проявлениях. «Скромен и невелик был их дом. Внутреннее устройство его имело такой же стиль, как наружная архитектура, как все убранство носило печать мысли и личного вкуса хозяев».

Здесь разные мелочи говорят о жизни: и пожелтевшие книги, и картины, и старый фарфор, и камни, и монеты, и статуи «с отломанными руками и ногами», и клеенчатый плащ, и замшевые перчатки, и чучела птиц, и раковины…

«Любитель комфорта, может быть, пожал бы плечами, взгшлянув на всю разнорядицу мебели, ветхих картин, статуй с отломанными руками и ногами, иногда плохих, но дорогих по воспоминанию гравюр, мелочей. Разве глаза знатока загорелись бы не раз огнем жадности при взгяде на ту или другую картину, на какую-нибудь пожелтевшую от времени книгу, на старый фарфор или камни и монеты.

Но среди этой разновековой мебели, картин, среди не имеющих ни для кого значения, но отмеченных для них обоих счастливым часом, памятной минутой мелочей, в океане книг и нот веяло теплой жизнью, чем-то раздражающим ум и эстетическое чувство; везде присутствовала или недремлющая мысль или сияла красота человеческого дела, как кругом сияла вечная красота природы.

Здесь нашла место и высокая конторка, какая была у отца Андрея, замшевые перчатки; висел в углу и клеенчатый плащ около шкафа с минералами, раковинами, чучелами птиц, с образцами разных глин, товаров и прочего. Среди всего на почетном месте блистал в золоте с инкрустацией флигель Эрара.

Сеть из винограда, плющей и миртов покрывала коттедж сверху донизу. С галереи было видно море, с другой стороны – дорога в город». (В то время как у Обломова из окна были видны сугробы да курятник).

Не о таком ли убранстве мечтал Обломов, когда он говорил Штольцу об изящной мебели, о рояле, нотах и книгах? Но герой не достиг этого, «не угнался за жизнью» и вместо ее слушал «треск кофейной мельницы, скаканье на цепи и лай собаки, чищенье сапог Захаром и мерный стук маятника». В знаменитом сне Обломова «казалось бы, Гончаров просто мастерски описал дворянскую усадьбу, одну из тысяч подобных в дореформенной России. В обстоятельных очерках воспроизведены природа этого «уголка», нравы и понятия обитателей, круговорот их обычного дня и всей жизни в целом. Все и всякие проявления обломовсого житья-бытья (повседневный обычай, воспитание и образование, верования и «идеалы») сразу же вместе с тем интегрируются писателем в «один образ» посредством проникающего всю картину «главного мотива» тишины и неподвижности или сна , под «обаятельной властью» которого пребывают в Обломовке и баре, и крепостные мужики, и слуги, наконец, и сама здешняя природа. «Как все тихо… сонно в деревеньках, составляющих этот участок», - замечает Гончаров в начале главы, повторяя затем: «Та же глубокая тишина и мир лежат и на полях…»; «…Тишина и невозмутимое спокойствие царствуют и в нравах людей в том краю». Своей кульминации этот мотив достигает в сцене послеобеденного «всепоглощающего, ничем непобедимого сна, истинного подобия смерти».

Проникнутые одной мыслью, разные грани изображенного «чудног края» благодаря этому не только объединяются, но и обобщаются, обретая уже сверхбытовой смысл одного из устойчивых – национальных и всемирных – типов жизни . Именно жизни патриархально-идиллической, отличительными свойствами которой являются сосредоточенность на физиологических потребностях (еда, сон, продолжение рода) при отсутствии духовных, цикличность жизненного круга в его главных биологических моментах «родин, свадеб, похорон», привязанность людей к одному месту, боязнь перемещения, замкнутость и равнодушие к остальному миру. Гончаровским идиллическим обломовцам вместе с тем присущи мягкост и сердечность и в этом смысле человечность». (Статьи о русской литературе, МГУ, Москва, 1996, В. А. Недзвецкий, Статья «Обломов» И. А. Гончарова», стр. 101).

Именно размеренностью, неторопливостью отмечена жизнь Обломова. В этом психология обломовщины.

У Обломова нет дела, которое было бы ему жизненной необходимостью, он и так проживет. У него есть Захар, есть Анисья, есть Агафья Матвеевна. В доме его все есть, что нужно барину для его мерной жизни.

В доме Обломова много посуды: круглых и овальных блюд, соусников, чайников, чашек, тарелок, горшков. «Целые ряды огромных, пузатых и миниатюрных чайников и несколько рядов фарфоровых чашек, простых, с живописью, с позолотой, с девизами, с пылающими сердцами, с китайцами. Большие стеклянные банки с кофе, корицей, ванилью, хрустальные чайницы, судки с маслом, с уксусом.

Потом целые полки загромождены были пачками, склянками, коробочками с домашними лекарствами, с травами, примочками, пластырями, спиртами, камфарой, с порошками, с куреньями; тут же было мыло, снадобья для чищенья кружек, выведения пятен и прочее, и прочее – все, что найдешь в любом доме всякой провинции, у всякой домовитой хозяйки».

Еще детали обломовского изобилия: «к потолку привешены были окорока, чтоб не портили мыши, сыры, головы сахару, провесная рыба, мешки с сушеными грибами, купленными у чухонки орехами… На полу стояли кадки масла, большие крытые корчаги со сметаной, корзины с яйцами – и чего-чего не было! Надо перо другого Гомера, чтоб исчислить с полнотой и подробностью все, что скоплено было в углах, на всех полках этого маленького ковчега домашней жизни»…

Но, несмотря на все это изобилие, не было главного в доме Обломова – не было самой жизни, не было мысли, все шло само собой, без участия хозяина.

Даже с появлением Пшеницыной пыль окончательно не исчезла из дома Обломова – она осталась в комнате Захара, который в финале романа сделался нищим.

«Гончаров слывет блестящим бытописателем своей эпохи. С этим художником привычно связывают многочисленные бытовые картины»… (Е. Краснощекова, «Обломов» И. А. Гончарова», издательство «Художественная литература», Москва, 1970, стр. 92)

«В «Обломове» ярко проявилась способность Гончарова почти с живописной пластичностью и осязаемостью рисовать русский быт. Обломовка, Выборгская сторона, петербургский день Ильи Ильича напоминают собою полотна «малых фламандцев» или бытовые наброски русского художника П. А. Федотова. Не отклоняя похвалы своей «живописи», Гончаров вместе с тем глубоко огорчался, когда читатели не ощущали в его романе той особой «музыки», которая в конечном счете проникала собою и изобразительные грани произведения». (Статьи о русской литературе, МГУ, Москва, 1996, В. А. Недзвецкий, статья «Обломов» И. А. Гончарова», стр. 112)

«В «Обломове» важнейшим из «поэтических» и поэтизирующих начал произведения выступает сама «изящная любовь», «поэма» и «драма» которой, в глазах Гончарова, совпадали с основными моментами в жизни людей. И даже с рубежами природы, главные состояния которой в «Обломове» параллельны зарождению, развитию, кульминации, наконец, угасанию чувства Ильи Ильича и Ольги Ильинской. Любовь героя зарождалась в атмосфере весны с солнечным парком, ландышами и знаменитой веткой сирени, расцветала в знойный летний полдень, исполненный грез и неги, потом гасла с осенними дождями, задымившимися городскими трубами, опустевшими дачами и парком с воронами на обнажившихся деревьях, наконец, оборвалась вместе с разведенными мостами над Невой и все-все засыпавшим снегом». (Статьи о русской литературе, МГУ, Москва,1996, В. А. Недзвецкий, Статья «Обломов» И. А. Гончарова», стр. 111).

Описывая быт, И. А. Гончаров характеризует обитателя дома, Обломова, - его душевную лень и бездействие. Обстановка характеризует героя, его переживания.

Детали обстановки в романе И. А. Гончарова «Обломов» являются главными свидетелями характера хозяев.

Список использованной литературы

1. И. А. Гончаров, «Обломов», Москва, ПРОФИЗДАТ, 1995;

2. А. Ф. Захаркин, «Роман И. А. Гончарова «Обломов», Государственное учебно-педагогическое издательство, Москва, 1963;

3. Е. Краснощекова, «Обломов» И. А. Гончарова», издательство «Художественная литература», Москва, 1970;

4. Н. И. Пруцков, «Мастерство Гончарова-романиста», Издательство Академии Наук СССР, Москва, 1962, Ленинград;

5. Статьи о русской литературе, МГУ, Москва, 1996, В. А. Недзвецкий, статья «Обломов» И. А. Гончарова».

Для выполнения задания выберите только ОДНУ из четырёх предложенных тем сочинений (17.1-17.4). Напишите сочинение на эту тему в объёме не менее 200 слов (при объёме менее 150 слов сочинение оценивается 0 баллов).

Раскрывайте тему сочинения полно и многоаспектно.

Аргументируйте свои тезисы анализом элементов текста произведения (в сочинении по лирике необходимо проанализировать не менее трёх стихотворений).

Выявляйте роль художественных средств, важную для раскрытия темы сочинения.

Продумывайте композицию сочинения.

Избегайте фактических, логических, речевых ошибок.

Сочинение пишите чётко и разборчиво, соблюдая нормы письменной речи.

17.1.Образ Митрофанушки и смысл названия пьесы Д.И. Фонвизина «Недоросль».

Пояснение.

Комментарии к сочинениям

17.1. Образ Митрофанушки и смысл названия пьесы Д.И. Фонвизина «Недоросль».

Одним из главных героев этой комедии стал Простаков Митрофан Терентьевич, сын Простаковых, попросту Митрофанушка. Как только произносится название комедии «Недоросль», сразу же возникает в воображении образ маменькиного сынка, лодыря и тупого неуча. До этой комедии слово «недоросль» не несло в себе ироничного смысла. Во времена Петра I так называли дворянских подростков, которые не достигли 15 лет. После появления пьесы это слово стало нарицательным.

Привить Митрофану какие-либо положительные качества или понятия о нравственности невозможно. Он воспитывается в семье, где царит невежество, ханжество. Результаты подобного воспитания плачевны: Митрофанушка не только невежествен, но и злонравен, хитер. Он умеет подольститься к матери, умело играя на ее чувствах. Для отца он - «забавник» и «затейник», дядюшка характеризует Митрофанушку как «матушкиного сынка». На самом же деле это бездельник и лентяй, балованный недоросль, привыкший к праздности, быстро усвоивший принятые в семье порядки.

17.2. Какова роль деталей в создании образа Обломова? (По роману И.А. Гончарова «Обломов»)

В романе И.А. Гончарова «Обломов» много на первый взгляд незначительных элементов, и им отводится не последняя роль.

Раскрывая первые страницы романа, читатель узнает, что на Гороховой улице в большом доме живет Илья Ильич Обломов. Гороховая улица одна из главных улиц Петербурга, на ней жили представители высшей аристократии. Узнав позже, в какой обстановке живет Обломов, читатель может подумать, что автор хотел ввести его в заблуждение, подчеркнув название улицы, где жил Обломов. Но это не так. Автор хотел не запутать читателя, а, наоборот, показать, что Обломов все же мог бы быть чем-то иным, чем он есть на первых страницах романа; что в нем есть задатки человека, который смог бы проложить себе дорогу в жизнь. Поэтому и живет он не где-нибудь, а на Гороховой улице.

Еще одна деталь, о которой редко упоминается, это цветы и растения в романе. Каждый цветок имеет свое значение, свою символику, а поэтому упоминания о них не случайны.Во время прогулки с Обломовым Ольга сорвала ветку сирени. Для Ольги и Обломова эта ветка явилась символом начала их отношений и в то же время предвестила конец.

Еще одна очень значимая деталь это развод мостов на Неве. Как раз тогда, когда в душе Обломова, жившего у Пшеницыной, начался перелом в сторону Агафьи Матвеевны, ее заботы, ее райского уголка; когда он со всей отчетливостью понял, какой будет его жизнь с Ольгой; когда он испугался этой жизни и начал погружаться в сон, как раз тогда и развели мосты. Между Обломовым и Ольгой прервалось сообщение, порвалась нить, которая их связывала, а, как известно, нить можно связать насильно, но заставить ее срастись нельзя, поэтому, когда мосты навели, связь между Ольгой и Обломовым не восстановилась. Ольга вышла замуж за Штольца, они поселились в Крыму, в скромном домике. Но домик этот, его убранство носило печать мысли и личного вкуса хозяев, что уже немаловажно. Мебель в их домике не была удобной, но было там множество гравюр, статуй, книг, пожелтевших от времени, что говорит об образованности, высокой культуре хозяев, для которых ценны старые книги, монеты, гравюры, которые постоянно находят в них что-то новое для себя.

По материалам http://mysoch.ru/sochineniya/goncharov/_story/oblomov/rol_hudozhestvennoi_detali_v_romane_oblomov/

17.3. Какие представления о мире и человеке отражены в поэме В.В. Маяковского «Облако в штанах»?

Поэму «Облако в штанах» исследователи называют вершиной дореволюционного творчества В. В. Маяковского, в котором тема любви сочетается с темами значения поэта и поэзии в обществе, отношения к искусству, религии. В поэме отмечаются лирические и сатирические ноты, что придает произведению драматическое звучание. Поэма условно делится на четыре части: «Долой вашу любовь», «Долой ваше искусство!», «Долой ваш строй!», «Долой вашу религию!». Каждая часть поэмы выражает определенную идею.

17.4. Герои отечественной литературы XX – начала XXI века в поисках смысла жизни. (Одно произведение по выбору)

«Легко ли быть молодым?» Одним из самых злободневных произведений, посвященных этой теме, является роман Ч. Айтматова «Плаха».

Главное действующее лицо в книге - Авдий Каллистратов, молодой человек, не отличающийся особенно физической силой и красотой, но с ясно выраженной жизненной позицией, целеустремленный и способный на непоколебимую смелость, обусловленную верой в свои убеждения, пусть даже и спорные.

Авдий - человек верующий, он считает, что Бог есть в каждом человеке, но только не все люди понимают это. Он отличается философской направленностью мышления, отлично знает историю церкви и философию христианства, ведь юноша окончил высшее духовное учебное заведение православной церкви.

Обращение Ч. Айтматова к герою, который является деятелем церкви, неслучайно. Это прежде всего возникновение отчуждения среди некоторой части молодежи, выразившегося в употреблении наркотиков, разочаровании в прежних идеалах и т. д. Все эти вопросы молодежной действительности анализируются автором. Авдий отвергает в конце концов философию религии, выдвигая требование ревизии церкви. Увлеченный идеей служения Отечеству, он устраивается на работу в редакцию одной из провинциальных газет, пытаясь в своих корреспонденциях отразить реальное положение дел в стране. Потом трудность выбора дальнейшего пути, сложность жизни приводят Авдия к осознанию необходимости перевоспитания людей с помощью религии. И вновь Каллистратов в степях Казахстана пытается ввести наркоманов, охотящихся за анашой, в лоно церкви. Но эти нелюди, в упор расстре-ливающие беззащитных животных, думающие лишь о собственном благе, уничтожающие природу, в конце концов убивают и Авдия.

Среди причин того, почему молодежь сталкивается с трудностями, называются и экономические, и политические, и социальные. Многие писа-тели говорят и пишут, что молодым жить нелегко и быть нелегко, но только молодым решать, в каком обществе и как им жить. Надеемся, что выбор молодых будет сделан в пользу чести, добра и сострадания.