Главная › Психология › Где можно встретить выражение эзопов язык. «Эзопов язык» как форма художественной речи

Где можно встретить выражение эзопов язык. «Эзопов язык» как форма художественной речи

Эзопов язык, или иносказание, – восходящая к незапамятным временам форма художественной речи. Недаром она связывается с именем Эзопа – полулегендарного создателя греческой басни, жившего, по-видимому, в шестом веке до нашей эры. Как гласит предание, Эзоп был рабом, а потому не мог открыто высказывать свои убеждения и в баснях на сюжеты из жизни животных изображал людей, их взаимоотношения, достоинства и недостатки. Однако далеко не всегда эзопов язык – вынужденная мера, результат недостатка решимости: есть люди, у которых непрямая, иносказательная

Манера выражения мыслей становится как бы увеличительным стеклом, помогающим увидеть жизнь более глубоко.

Среди русских писателей наиболее заметные таланты, применявшие эзопов язык, – это Крылов и Салтыков-Щедрин. Но если в баснях Крылова иносказание “расшифровывается” в морали, то в произведениях Салтыкова-Щедрина читатель сам должен попять, какая же реальность стоит за полусказочным-полуфантастическим миром писателя.

Вот сплошь построенная на иносказании “История одного города”. Что такое – город Глупов? Типичный, “среднестатистический” русский губернский

Город? Нет.

Это условное, символическое изображение всей России, недаром писатель подчеркивает, что его границы расширяются до пределов всей страны: “Выгонные земли Византии и Глупова были до такой степени смежны, что византийские стада почти постоянно смешивались с глуповскими, и из этого выходили беспрестанные пререкания”. А кто такие глуповцы? Как ни горестно признать, но глуповцы – это россияне.

Об этом свидетельствуют, во-первых, события русской истории, которые хотя и даны в сатирическом освещении, но все же легко узнаются. Так, известная по летописям борьба славянских племен и их последующее объединение пародируются Салтыковым-Щедриным в изображении того, как головотяпы враждовали с соседскими племенами – лукоедами, лягушечниками, рукосуями. Кроме того, увидеть в глуповцах русских заставляют и такие подмеченные писателем качества, как лень, бездеятельность, неспособность быть мужественными строителями собственной жизни, и отсюда страстное желание вручить кому-нибудь свою судьбу, лишь бы самим не принимать ответственных решений.

Одна из первых страниц глуповской истории – поиски правителя. После того как далекие предки глуповцев Волгу толокном замесили, потом свинью за бобра купили, рака с колокольным звоном встречали, батьку на кобеля променяли, они решили найти князя, но только непременно глупого: “Нам глупый-то князь, пожалуй, еще лучше будет! Сейчас мы ему коврижку в руки: жуй, а нас не замай!” Сквозь эту изображенную Салтыковым-Щедриным историю отчетливо проглядывает летописное сказание о приглашении варяжских князей на русскую землю; причем летописец подчеркивает, что русские решаются на иноземную власть над собой, убедившись в собственной несостоятельности: “Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет…”

Кроме указанных иносказаний, есть в “Истории одного города” и более конкретные соответствия: Негодяев – Павел I, Беневоленский – Сперанский, Угрюм-Бурчеев – Аракчеев. В образе Грустилова, возвысившего дань с откупа до пяти тысяч в год и умершего от меланхолии в 1825 году, дан сатирический портрет Александра I. Однако нельзя сказать, что горький смех над русской судьбой свидетельствует об историческом пессимизме писателя. Финал книги говорит о бессилии Угрюм-Бурчеева остановить течение реки, в чем можно видеть иносказание о том, что безрезультатны усилия тиранов остановить течение жизни.

Понимать Эзопов язык необходимо и при чтении сказок Салтыкова-Щедрина. Например, сказка “Премудрый пескарь”, повествующая о дрожащей от страха за свою жизнь рыбке, разумеется, выходит за рамки “жизни животных”: пескарь – это символическое воплощение трусливого, эгоистичного обывателя, равнодушного ко всему, кроме себя. “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил” также полна иносказаний. Мужик, вьющий по приказанию генералов веревочку, чтобы привязать себя, олицетворяет собой рабскую покорность народа.

Генералы думают, что французские булки на дереве растут; эта сатирическая деталь иносказательно изображает, насколько далеки крупные чиновники от реальной жизни.

Салтыков-Щедрин о себе сказал: “Я – Эзоп и воспитанник цензурного ведомства”. Но, наверное, щедринское иносказание – это не только необходимость, вызванная цензурными соображениями. Безусловно, Эзопов язык помогает создать глубокий, обобщенный образ действительности, а значит, лучше понять саму жизнь.

Эзопов язык в сказках М.Е. Салтыкова-Щедрина

Юрковская А.И.

Научный руководитель: к.ф.н., Ремпель Е.А.

ГБОУ ВПО Саратовский ГМУ им. В.И. Разумовского Минздрава РФ

Кафедра русской и классической филологии

Особенно яркое художественное воплощение эзопов язык получил в сказках М.Е. Салтыкова-Щедрина. Сказочная форма у сатирика условна и позволяет высказывать далеко не сказочную, а горькую правду. М.Е. Салтыков-Щедрин проявлял неистощимую изобретательность в создании приёмов аллегории и выработал целую систему «обманных средств».

В щедринских сказках действуют животные, но писатель постоянно «оговаривается», переключает повествование из плана фантастического в план реальный, из мира зоологического в человеческий. Топтыгин Первый из сказки «Медведь на воеводстве» съел чижика, но комментарий к этому незначительному лесному событию вполне серьёзный: «Всё равно, как если б кто бедного крохотного гимназистика педагогическими мерами до самоубийства довёл...» . После этой «оговорки» становится понятно, что речь идёт о полицейском преследовании учащейся молодёжи.

К «эзоповой» манере принадлежит и «фигура умолчания» — нарочитый пропуск слов или целого куска текста, который легко додумывается читателем. Так, например, сатирик никогда не скажет, что человека сослали на каторгу за его революционную деятельность. Он просто прозрачно намекнет, что человек отправился туда, куда Макар телят не гонял, и читателю все становится понятно.

«Эзопова» манера проявляется в том, что писатель доводит фантастику в сказке до абсурда. Например, один из генералов в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» был учителем каллиграфии в школе кантонистов. Иными словами, он преподавал искусство писать чётким и красивым почерком в особой низшей школе для солдатских детей. Здесь сразу возникает два вопроса: зачем солдатским детям каллиграфия и разве это соответствует генеральскому чину — работать учителем в солдатской школе? Автор не стремится объяснить этот абсурд, но читатель понимает, что генералы — бесполезные «небокоптители», которые ничего не умеют делать, потому что всю жизнь занимались непонятно чем.

Таким образом, «эзопов язык» позволяет подойти к изображаемому предмету с неожиданной стороны и остроумно представить его, а непривычные черты и краски помогают создать запоминающиеся образы.

Сказка может быть созданием высоким, когда служит аллегорической одеждой, облекающей высокую духовную истину, когда обнаруживает ощутительно и видимо даже простолюдину дело, доступное только мудрецу.
Н. В. Гоголь

Именно Салтыков-Щедрин ввёл в русский литературный обиход понятие «эзопов язык», под которым подразумевал художественное иносказание (выражение, заключающее в себе скрытый, тайный смысл), или аллегорию. Писатель, как известно, учился в Царскосельском лицее, где получил прекрасное классическое образование, поэтому имя древнего грека Эзопа было известно ему очень хорошо: лицеисты должны были читать басни Эзопа в подлиннике.

Эзоп - фригийский раб, безобразный горбун, сочинитель басен - жил, по преданию, в VI веке до нашей эры. Существовал ли Эзоп на самом деле, точных сведений нет, но известны несколько его биографий, и ему приписываются все анонимные прозаические басни в древнегреческой литературе. Иными словами, Эзоп - полулегендарный создатель жанра европейской басни: Эзопова басня построена на иносказании, в ней обычно действуют животные, а подразумеваются люди.

Салтыков-Щедрин проявлял неистощимую изобретательность в создании приёмов аллегории (шифровки и дешифровки своих идей) и выработал целую систему «обманных средств». Обычно в щедринских сказках действуют животные, но писатель постоянно «оговаривается», переключает повествование из плана фантастического в реальный, из мира зоологического в человеческий. Топтыгин Первый из сказки «Медведь на воеводстве» съел чижика, но комментарий к этому незначительному лесному событию вполне серьёзный: «Всё равно, как если б кто бедного крохотного гимназистика педагогическими мерами до самоубийства довёл...» (I). После этой «оговорки» становится понятно, что речь идёт о полицейском преследовании учащейся молодёжи. В сказке «Карась-идеалист» главный герой и ёрш рассуждают об общественных проблемах: мировом прогрессе, классовой гармонии и гражданских чувствах - словом, о «сициализме»(!).

Однако писатель сохраняет дистанцию между зоологическими образами и людьми, чтобы иносказание было художественно убедительным. Описывая жизнь трусливого пескаря, сатирик изображает подводный мир и повадки разных рыб, вводит в сказку даже человека - страшного «рыбьего врага»: «А человек? - что это за ехидное создание такое! Каких каверз он не выдумал, чтоб его, пескаря, напрасною смертию погублять!». В результате получается сложная аллегория: с одной стороны, подводный мир представлен как человеческое общество, где сильный и богатый угнетает-губит слабого и бедного, с другой стороны, подводный мир открыто противопоставлен человеку, то есть должен восприниматься вроде бы прямо и буквально.

Салтыков-Щедрин, будучи замечательным сатириком, владел всеми приёмами комического: юмором, сатирой, иронией, сарказмом, гротеском. В сказках он чаще всего применял иронию - тонкую, скрытую насмешку, представленную как похвала, лесть, притворное согласие с противником. Генералы из «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил», слоняясь по необитаемому острову, натыкаются на мужика: «Под деревом, брюхом кверху и подложив под голову кулак, спал громаднейший мужичина и самым нахальным образом уклонялся от работы». Далее автор с ироническим сочувствием сообщает: «Негодованию генералов не было предела». Пустоплясы, наблюдая отдыхающего на краю поля еле живого Конягу, заинтересованно обсуждают, почему он всё никак не умирает от тяжёлой работы. На этот счёт сытые и довольные братья Коняги имеют глубокие мысли: живучесть Коняги в том, «что он в себе жизнь духа и дух жизни носит! И покудова он будет вмещать эти два сокровища, никакая палка его не сокрушит!». Так писатель передаёт рассуждения «друзей народа» и иронически высмеивает барскую любовь к мужику.

Все сказки Салтыкова-Щедрина, как и фольклорные, изображают события в неконкретном времени и месте, а в некоторых специально, для чисто внешней маскировки, указывается, что речь пойдёт о старых временах или чужих странах. Сказка «Дурак» начинается словами: «В старые годы, при царе Горохе это было...», в подтверждение глубокой древности событий одну из героинь сказки зовут Милитрисой Кирбитьевной, как коварную мать Бовы-королевича. А в сказке «Дикий помещик» писатель иронически использовал традиционный зачин народных сказок: «В некотором царстве, в некотором государстве жил-был помещик, жил и, на свет глядючи, радовался». Неопределённость времени и места в сказках Салтыкова-Щедрина только подчёркивает противоположный смысловой эффект: автор описывает современную российскую действительность, злободневные общественные и политические события.

К «эзопову языку» следует отнести выбор маски «благонамеренного повествователя», от лица которого ведётся рассказ. В сказке «Дурак» подробно описываются благородные и великодушные поступки Иванушки, но называются «дурацкими». Таким образом, рассказчик как ^присоединяется к господствующей (бессовестной) морали, но наивно живописует достойные «подвиги дурачка»: Иванушка защищает козла, которого мучат соседские мальчишки; отдаёт нищему все три рубля; играет с сыном Милитрисы Кирбитьевны Лёвкой, до которого никому дела нет; первым бежит на пожар или к тяжелобольному и т.д.

К «эзоповой» манере принадлежит и «фигура умолчания» - нарочитый пропуск слов или целого куска текста, который легко додумывается читателем. Ярким примером может служить конец сказки «Дурак», когда Иванушка пропадает неизвестно куда на многие годы, а возвращается совершенно больным. Читателю прозрачно намекается, что за свои «дурацкие», то есть самые благородные, убеждения и поступки герой угодил в тюрьму, или ссылку, или т.п.: «Где он скитался? что видел? понял или не понял? - никто ничего дознаться от него не мог».

«Эзопова» манера проявляется в том, что Салтыков-Щедрин доводит фантастику в сказке до абсурда, так что читатель не может сблизить эти фантастические картины с реальностью и, значит, обращает на такие эпизоды особенно пристальное внимание. Например, один из генералов в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» был учителем каллиграфии в школе кантонистов. Иными словами, он преподавал искусство писать чётким, ровным и красивым почерком в особой низшей школе для солдатских детей. Здесь сразу возникает два вопроса: зачем солдатским детям каллиграфия и разве это соответствует генеральскому чину - работать учителем в солдатской школе? Автор не стремится объяснить этот абсурд, но читатель понимает, что генералы - бесполезные «небокоптители», которые не только не умеют выполнять элементарную работу по хозяйству (нарвать яблок, поймать рыбу и т.д.), но и вообще ничего толкового не умеют делать, потому что всю жизнь занимались непонятно чем.

Наконец, один из приёмов «эзопова языка» сам Салтыков-Щедрин называл «понижением тона». Топтыгины в сказке «Медведь на воеводстве» занимают по крайней мере губернаторскую (генеральскую) должность, а имеют только майорский чин. Следовательно, сатирическое высмеивание в сказке направлено против больших и небольших чинов и носит обобщающий характер. Загримировав губернатора под медведя, сатирик не стесняется в выражениях и запросто называет его «скотиной», «сукиным сыном», «негодяем». Аналогично генералы из «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» всю жизнь служили в какой-то регистратуре, помещик из сказки «Дикий помещик» был не богатым вельможей (латифундистом), а обыкновенным мелкопоместным хозяином.

Итак, одной из главных особенностей сказок Салтыкова-Щедрина является использование «эзопова языка», то есть сознательное создание двузначного текста, когда за прямым смыслом сказанного открывается второй смысл, который и проясняет идею автора.

Обычно «эзопов язык» в сказках Салтыкова-Щедрина объясняют запретами цензуры. Однако известно, что многие сказки, с согласия сатирика, печатались за границей. В этих случаях автор мог совершенно свободно высказывать свои мысли, но он и тогда не отказывался от аллегорий. Иносказательная манера сказок обусловлена не только цензурными препятствиями, которые должен был преодолевать писатель, но и склонностью Салтыкова-Щедрина к сатире (именно двусмысленные образы и выражения делают её ядовитой). Иными словами, для писателя «эзопов язык» стал остроумной манерой изображения, и поэтому Салтыков-Щедрин часто прибегал к иносказательным выражениям, «нечаянным» оговоркам, умолчаниям, иронии и маске «благонамеренного рассказчика». Разумеется, эти приёмы в сказках выступают в сложном сочетании.

«Эзопов язык» позволяет подойти к изображаемому предмету с неожиданной стороны и остроумно представить его, а непривычные черты и краски помогают создать запоминающиеся образы. Писатель-сатирик очень хорошо знал парадокс художественного восприятия: «Скрытая мысль увеличивает силу речи, обнажённая - сдерживает воображение» (А.И.Герцен).

Если в баснях Эзопа и И.А.Крылова аллегория служит для утверждения общечеловеческих моральных ценностей, то в сказках Салтыкова-Щедрина с помощью иносказания даётся критическая оценка современной общественной жизни России, то есть высмеиваются социальная несправедливость, административный произвол, «обще-примиряющие» социальные теории, показывается классовая борьба и т.п.

Филолог, кандидат филологических наук, поэт, член Союза писателей России.
Дата публикации:25.07.2019

Словосочетание «эзопов язык» нередко употребляется на уроках литературы в школе и почти не встречается в жизни.

Возможно, именно поэтому не все помнят, что оно означает. Чем так прославил себя язык Эзопа и почему вошёл в поговорку? Давайте разбираться!

Определение

Эзоповым языком называют иносказание. Так определяют мысль, которую по каким-то причинам нельзя выразить прямо. Чаще всего, запрет связан с соображениями цензуры.

В бытовом обиходе к эзопову языку порой прибегают взрослые, когда им нужно произнести ту или иную информацию в присутствии детей.

Ещё с помощью намёков могут общаться две подружки, которых вынужден слушать прибившийся к их компании муж или молодой человек одной из них. Они воркуют «о своём, о женском», но не всякое слово удобно произнести при мужчине. Вот и приходится шифроваться.

Получается, что эзопов язык – это тайный разговор двух сторон, минующий третью, непосвящённую, сторону.

Иначе иносказательные выражения в языке называют эвфемизмами. Они часто используются по соображениям этики и эстетики. Пример смешного, нелепого эвфемизма приводит Н. В. Гоголь в поэме «Мёртвые души», когда одна из дам говорит о плохо пахнущем платке, что он «дурно ведёт себя». Эвфемизмы окружают нас повсюду, без них жить было бы не так приятно. Например, если бы ученики не пользовались на уроке эвфемизмом «можно выйти», а уточняли бы, куда именно они выходят, класс долго смаковал бы подробности происходящего.

Эвфемизмы окружают нас повсюду, без них жить было бы не так приятно. Например, если бы ученики не пользовались на уроке эвфемизмом «можно выйти», а уточняли бы, куда именно они выходят, класс долго смаковал бы подробности происходящего.

Происхождение

Что касается родословной эзопова языка, то он обязан своим появлением древнегреческому баснописцу Эзопу. Эзоп был рабом и не имел права оскорблять господ прямым указанием на их недостатки.

Он был вынужден переносить людские пороки на животных. Осёл «брал на себя» упрямство и глупость, лев – тщеславие, лисица – хитрость и расчётливость, свинья – грубость. Читатель же понимал, что речь идёт не о животных.

Эзоповым языком стали пользоваться и литераторы нового времени: к примеру, русский сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин, населивший свои сказки столь карикатурными образами, что они до сих пор пугают не только детей, но и взрослых.

Суровая цензура царской, а потом и советской России вынуждала прятаться не только баснописцев и сатириков. Многие писатели уходили от наглухо забаррикадированных «взрослых» тем в детскую литературу.

Можете ли вы представить, что сказка К. Чуковского «Тараканище» воспринималась, как личный выпад «дедушки Корнея» против Сталина? Вот как «тонко» научились цензоры читать эзопов язык!

Изначально же предполагалось, что иносказание понятно только автору и читателю, а цензор, даже если он догадлив, не имеет уличить писателя в оскорблении вышестоящих лиц.

Синонимы

В сознании русских людей иносказательность – не есть добро. Это, прямо скажем, необходимость. В обыденной речи туманные намёки всегда воспринимались народом как пустая болтовня и отход от сути дела. Поэтому в нашем языке у выражения «эзопов язык» имеются слегка осуждающие синонимы:

говорить обиняками;
говорить намёками;
ходить вокруг да около.

У иностранцев фразеологизм ассоциируется с другими идиомами:

говорить притчами (англ.);
разводить аллегории (фр.).

Умение пользоваться иносказаниями – это, конечно, хорошо. Правда, не всегда можно быть уверенным, что их точный смысл дойдёт до адресата. Так что, если вы хотите, чтобы вас поняли и услышали, говорите не эзоповым, а своим собственным языком.

Нам неоднократно приходилось слышать выражение «эзопов язык». Что означает этот термин и откуда он происходит? Достоверно неизвестно, жил ли такой человек, или это собирательный образ. Существует немало легенд о нем, а в Средние века было составлено его жизнеописание. По преданиям, он родился в VI веке до н. э. в и был рабом Креза, однако, изворотливый ум, изобретательность и хитрость помогли обрести ему свободу и прославили на многие поколения.

Естественно, что именно отец-основатель этого приема впервые и применил эзопов язык. Примеры его передает нам легенда, которая рассказывает, что Крез, выпив лишнего, стал уверять, будто может выпить море, и заключил пари, поставив на карту всё свое царство. Наутро, протрезвев, царь обратился за помощью к своему рабу, и обещал даровать ему свободу, если тот его выручит. Мудрый раб посоветовал ему сказать: «Я обещал выпить только море, без рек и ручьев, которые в него втекают. Перекройте их, и я выполню свое обещание». А поскольку никто не смог выполнить это условие, Крез выиграл пари.

Будучи рабом, а затем вольноотпущенником, мудрец писал басни, в которых высмеивал тупость, жадность, ложь и другие пороки знакомых ему людей - преимущественно своего бывшего хозяина и его друзей-рабовладельцев. Но поскольку он был человеком подневольным, то облекал свое повествование в аллегории, перифразы, прибегал к иносказаниям, а героев своих выводил под именами животных - лисы, волка, вороны и т.д. Это и есть эзопов язык. Образы в забавных рассказах были легко узнаваемы, но «прототипы» не могли ничего сделать, кроме как молча беситься. В конце концов, недоброжелатели подложили Эзопу украденный из храма сосуд, и жрецы Дельф обвинили его в краже и святотатстве. Мудрецу был предоставлен выбор огласить себя рабом - в таком случае его хозяин должен был уплатить только штраф. Но Эзоп предпочел оставаться свободным и принять казнь. По легенде, он был сброшен со скалы в Дельфах.

Таким образом, благодаря своему ироническому, но иносказательному слогу, Эзоп стал родоначальником такого как басня. В последующие эпохи диктатур и ущемления свободы высказываний басенный жанр пользовался большой популярностью, а его творец остался настоящим героем в памяти поколений. Можно сказать, что эзопов язык намного пережил своего создателя. Так, в хранится античная чаша с рисунком горбуна (по легендам, Эзоп обладал уродливой внешностью и был горбуном) и лисицы, которая что-то рассказывает - искусствоведы полагают, что на чаше изображен родоначальник басни. Историки утверждают, что в скульптурном ряду «Семи Мудрецов» в Афинах некогда стояла статуя Эзопа резца Лисиппа. Тогда же появился сборник басен писателя, составленный анонимом.

В эзопов язык был чрезвычайно популярен: знаменитая «Повесть о Лисе» составлена именно таким иносказательным слогом, а в образах лиса, волка, петуха, осла и других животных высмеивается вся правящая элита и клир Римской Церкви. Этой манерой высказываться туманно, но метко и едко, пользовался Лафонтен, Салтыков-Щедрин, известный слагатель басен Крылов, украинский баснописец Глибов. Притчи Эзопа переводились на многие языки, их слагали в рифме. Многим из нас со школьной скамьи наверняка известна басня о вороне и лисе, лисе и винограде - сюжеты этих коротких нравоучительных историй придумал еще античный мудрец.

Нельзя сказать, что эзопов язык, значение которого во времена режимов, где правила бал цензура, сегодня неактуален. Иносказательный стиль, не называющий прямо мишень сатиры, своей «буквой» словно обращен к жесткому цензору, а «духом» - к читателю. Поскольку последний живет в реалиях, которые подвергаются завуалированной критике, он легко ее распознает. И даже более того: изворотливая манера насмешек, полная тайных намеков, требующих отгадки, скрытых символов и образов намного интереснее читателям, чем прямое и неприкрытое обвинение власти в каких-либо правонарушениях, поэтому к элементам эзопова языка прибегают даже те писатели и журналисты, которым нечего бояться. Его использование мы видим и в публицистике, и в журналистике, и в памфлетах на актуальные политические и социальные темы.