Фамилия профессора из собачьего сердца. Говорящие имена и фамилии в повести Булгакова "Собачье сердце"

Энциклопедичный YouTube

1 / 3

✪ Собачье СЕРДЦЕ. Михаил Булгаков

✪ Собачье сердце-Вторжение к профессору!

✪ Главная фраза из фильма "Собачье сердце"

Субтитры

История

Повесть написана в январе-марте 1925 года . При обыске, произведённом у Булгакова ОГПУ 7 мая 1926 г. (ордер 2287, дело 45), у писателя была изъята также и рукопись повести. Сохранились три редакции текста (все - в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки) :глава «Дайте слово текстологу» .

В СССР в 1960-е годы повесть распространялась в самиздате [ ] .

В 1967 году без ведома и вопреки воле вдовы писателя Е. С. Булгаковой небрежно скопированный текст «Собачьего сердца» был передан на Запад :глава «Королева моя французская…» одновременно в несколько издательств и в 1968 году опубликован в журнале «Грани » (Франкфурт) и в журнале Алека Флегона «Студент» (Лондон) .

Сюжет

История с собакой, превратившейся в человека, быстро стала известна в медицинских кругах, а затем оказалась достоянием и бульварной прессы. Профессору Преображенскому выражают своё восхищение коллеги, Шарика демонстрируют в медицинском лектории, а к дому профессора начинают приходить любопытствующие. Но сам Преображенский не рад итогу операции, так как понимает, что может выйти из Шарика.

Тем временем Шарик попадает под влияние коммунистического активиста Швондера, внушившего ему, что тот - пролетарий , страдающий от угнетения буржуазией (в лице профессора Преображенского и его ассистента доктора Борменталя), и настроившего его против профессора.

Швондер, будучи председателем домкома, выдаёт Шарику документы на имя Полиграфа Полиграфовича Шарикова , устроив его работать в службе отлова и уничтожения бездомных животных (в «очистке») и вынуждает профессора официально прописать Шарикова в своей квартире. В службе «очистки» Шариков быстро делает карьеру, став начальником. Под дурным влиянием Швондера, поверхностно начитавшись коммунистической литературы и почувствовав себя «хозяином положения», Шариков начинает грубить профессору, развязно вести себя дома, воровать вещи с деньгами и приставать к прислуге. В конце концов, дело доходит до того, что Шариков пишет лже-донос на профессора и доктора Борменталя. Этот донос лишь благодаря влиятельному пациенту доктора не доходит до правоохранительных органов. Тогда Преображенский и Борменталь приказывают Шарикову убраться из квартиры, на что тот отвечает категорическим отказом. Доктор с профессором, будучи не в силах больше выносить наглые и дерзкие выходки Полиграфа Полиграфовича и ожидая только ухудшения ситуации, решаются сделать обратную операцию и пересаживают Шарикову собачий гипофиз, после чего тот постепенно начинает утрачивать человеческий облик и снова превращается в собаку...

Персонажи

Факты

Ряд булгаковедов считает, что «Собачье сердце» было политической сатирой на руководство государства середины 1920-х годов. В частности, что Шариков-Чугункин - это Сталин (у обоих «железная» вторая фамилия), проф. Преображенский - это Ленин (преобразивший страну), его ассистент доктор Борменталь, постоянно конфликтующий с Шариковым - это Троцкий (Бронштейн), Швондер - Каменев , ассистентка Зина - Зиновьев , Дарья - Дзержинский и так далее.

Цензура

На чтении рукописи повести во время собрания литераторов в Газетном переулке присутствовал агент ОГПУ, охарактеризовавший произведение так :

[…] такие вещи, прочитанные в самом блестящем московском литературном кружке, намного опаснее бесполезно-безвредных выступлений литераторов 101-го сорта на заседаниях «Всероссийского Союза Поэтов».

Первая редакция «Собачьего сердца» содержала практически открытые намёки на ряд политических персон того времени, в частности на советского полпреда в Лондоне Христиана Раковского и ряд других функционеров, известных в кругах советской интеллигенции скандальными любовными похождениями .

Булгаков надеялся опубликовать «Собачье сердце» в альманахе «Недра», однако повесть порекомендовали даже не отдавать на чтение в Главлит . Николай Ангарский , которому произведение понравилось, сумел передать его Льву Каменеву , однако тот заявил, что «этот острый памфлет на современность печатать ни в коем случае нельзя». В 1926 году при проведении в квартире Булгакова обыска рукописи «Собачьего сердца» были изъяты и возвращены автору только после ходатайства Максима Горького три года спустя .

Экранизации

Год	Страна	Название	Режиссёр	профессор Преображенский	доктор Борменталь	Шариков

Творчеству Михаила Булгакова изначально была уготована феерическая популярность во всем мире. Об этом можно говорить вполне свободно, не боясь преувеличений - достаточно посетить, к примеру, постановку спектакля «Любовные письма к Сталину», автором которого является испанец Хуан Майорга, или посмотреть зарубежный фильм «Собачье сердце», в котором роль профессора Преображенского исполняет Макс фон Зюдов. Что касается популярности Булгакова на постсоветском пространстве, то об этом даже неудобно говорить: буквально каждая барышня, мнящая себя творческой и духовной личностью, обязательно упоминает «Мастера и Маргариту» как одну из своих любимых книг. Мы не будем пытаться найти причины такого головокружительного успеха советского писателя. Здесь нас больше интересуют следствия популярности Булгакова, и, в качестве важнейшего из таковых, можно назвать превращение его литературного наследия в «общее место» мировой и, в особенности, русской культуры. Акценты, которые автор расставлял в своих произведениях, уже притупились, и все привыкли к их острому вкусу. Это значит, что современный читатель редко видит на страничках булгаковской прозы что-то новое. Мартин Хайдеггер называл такой способ осмысления действительности «одноколейным мышлением», связывая эту метафору с технократическим характером общества последних декад . Вместо того, чтобы пытливо следовать за истиной в ее многозначности по извилистым тропкам, человек горделиво проезжает мимо значений и истин, устремляясь к единственной стороне жизни, которую он привык видеть. Но особенность и ценность истины заключается в ее многозначности, которую всячески пытается нивелировать и дискредитировать современная цивилизация с ее практичностью и на все готовыми ответами. Эта статья является попыткой прикоснуться к непривычной для читателя стороне повести Булгакова «Собачье Сердце».

Но для того, чтобы говорить о непривычном, нужно вкратце определить привычное. Безусловно, самой популярной и эффективной является интерпретация повести в качестве политической сатиры. Мол, Преображенский и Борменталь - это интеллигенция, позволившая черни почувствовать свои человеческие права, и тем самым отдавшая общество во власть этой черни. Иногда выставляются прямые соответствия между героями повести и русскими революционерами: Преображенский - Ленин, Борменталь - Троцкий, Шариков - Сталин и т.д. (Прекрасным примером такого подхода является статья С. Иоффе ). Безусловно, такой подход имеет основания, поскольку сам автор высказывал подобные контрреволюционные идеи и в других своих произведениях, осуждая попытку большевиков уравнять все сословия России. С другой стороны, художественные образы, которые использует Булгаков, позволяют рассмотреть описанные им события с символической перспективы. Сама центральная сюжетная линия повести - трансформация - дает возможность увидеть в тексте не только сатиру, но и классическую для Западного пространства легенду об алхимическом делании, герои которой одеты в современные для Булгакова костюмы и носят привычные для русского слуха имена, оставаясь при этом элементами одной символической системы. Аргументы, приведенные ниже, дадут возможность читателю судить об обоснованности такого утверждения.

Прежде всего, следует начать с главного героя - профессора Преображенского. Фамилия этого человека как минимум двузначна, она хитроумно отсылает нас и к сущностному Преображению Христа, и к внешнему преображению, осуществляемому в лаборатории алхимиками. Действительно, в алхимической литературе сам образ Христа часто заменял золото (интерпретируемое также символически как цель Делания, а не как конкретный металл), а Преображение Христово выступало символом трансформации неблагородного металла в благородный. Тем не менее, известно, что многие алхимики, стремившиеся к заработку и понимавшие свои трактаты слишком буквально, просто покрывали свинцовые монеты амальгамой золота и, таким образом, трансформацию духа заменяли трансформацией облика. Русское слово «сердце» имеет не только анатомическое значение, однако изначально обозначает «середину», смысловой центр - потому и анатомическое сердце, как центральный орган тела, называется «сердцем» . В этом контексте, подделка недобросовестных алхимиков сохраняет свое свинцовое «сердце», но при этом выглядит, как золото. Здесь важно вспомнить одну из заметок доктора Борменталя, сделанную во время «очеловечивания» Шарика: «Отныне загадочная функция гипофиза - мозгового придатка - разъяснена. Он определяет человеческий облик. Его гормоны можно назвать важнейшими в организме, - гормонами облика. Новая область открывается в науке: без всякой реторты Фауста создан гомункул. Скальпель хирурга вызвал к жизни новую человеческую единицу. Профессор Преображенский, вы - творец!» . Уже здесь имеет место паралогизм, неосознанная подмена понятий: облик вовсе не определяет суть существа, потому Преображенский в действительности наложил облик человека на сердце собаки, не создав ничего нового, но лишь замаскировав таким образом пьяницу и баламута под личиной трансформированной собаки (об этом подробнее будет сказано далее). Тем более, что Шарик превратился в человека совершенно случайно, в то время, как целью эксперимента Преображенского было омоложение подопытной собаки - однако, при этом, случайный результат работы преподносится как великое достижение: в этом отношении профессор напоминает Бертольда Шварца, который случайно изобрел порох в поисках алхимического ключа к золоту. Так, профессор - вовсе не творец.

Вторая важная деталь приведенной цитаты - сравнение Преображенского с Фаустом. Казалось бы, это сравнение сделано в виде противопоставления, но такая форма не меняет сути художественного приема. Далее в тексте встречается уже прямое сравнение: «Он (Преображенский) долго палил вторую сигару, совершенно изжевав ее конец и, наконец, в полном одиночестве, зелено окрашенный, как седой Фауст, воскликнул: ей богу, я, кажется, решусь» . Булгаков словно постоянно пытается незаметно убедить читателя в том, что его профессор - это современный Фауст, который тоже был алхимиком и чародеем.

В чем главная проблема Фауста? В том, что «две души» живут в его теле: он «требует у неба звезд в награду, и лучших наслаждений у земли, и век ему с душой не будет сладу, к чему бы поиски его не привели», - говорит Мефистофелю Господь в прологе Гётевской трагедии . В переводе на христианскую терминологию, Фауст блудник. Блуд здесь нужно понимать широко, как блуждания духа, как неспособность избрать свой путь и следовать ему. Ранее упоминался Хайдеггер с его метафорой технократического мышления как движения по одноколейке. Под блудом можно понимать другую крайность, также губительную для человеческого духа: если одноколейное мышление слишком определенно и целенаправленно, то у движения блудника совсем нет пределов, а потому нет и пути. Для примера, можно вспомнить образ Блуждающего Огонька из того же «Фауста» Гете: демонический огонек, по ночам заманивающий путников в болотные топи, ведет Мефистофеля и Фауста на Брокен в Вальпургиеву ночь. Фактически, весь жизненный путь Фауста является блужданиями из крайности в крайность, от искушения к искушению: «Я богословьем овладел, над философией корпел, юриспруденцию долбил и медицину изучил, однако я, при этом всем, был и остался дураком» . Ведь именно такими словами начинается «Сцена в готической комнате», когда читатель впервые знакомится с Фаустом, который не может найти свой путь, свою судьбу, и потому обращается к магии и, в результате, продает дьяволу (кстати, явившемуся ему в образе собаки) душу. Блуждания Фауста, его внутренняя неопределенность (которая дополняется внешним омоложением - словно постарался булгаковский профессор) - это суть его трагедии, которая заканчивается только со смертью и спасением блудника и чернокнижника ангелами Божьими.

Профессор Преображенский, чьи блуждания начались после встречи с уличным псом, которого он приводит домой (точь-в-точь, как Фауст приводит пуделя-Мефистофеля), также не может обрести свой путь, оставаясь олицетворением духовного блуда до самого конца повести. Высшим выражением его блужданий является сцена ужина (когда Шарик еще пребывает в образе собаки). Так, профессор говорит: «Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, и, представьте себе, большинство людей вовсе этого не умеет. Нужно не только знать, что съесть, но и когда и как. (Филипп Филиппович многозначительно потряс ложкой.) И что при этом говорить. Да-с. Если вы заботитесь о своем пищеварении, вот добрый совет - не говорите за обедом о большевизме и о медицине» . Буквально сразу же он замечает, что дает медицинские советы своему фамулюсу Вагнеру-Борменталю за ужином, и спохватывается: «Да-с. Впрочем, что же это я! Сам же заговорил о медицине. Будемте лучше есть» . Впрочем, далее Преображенский слышит пение Швондера и его товарищей, и начинает обсуждать политическую обстановку в России, все больше и больше ругая большевиков за украденные в революцию калоши и за разруху, которая «в головах» . Каково значение этой сцены в контексте сказанного ранее? Она иллюстрирует неспособность профессора Преображенского держаться какого-то одного курса, вести себя в соответствии с собственными нравоучениями. Сцена ужина является концентрированным выражением неустойчивости характера Преображенского, которую он демонстрирует в течение всей повести. По этой причине, возможно, не совсем обосновано понимание повести в ключе краха надежд интеллигентов-мечтателей на возвышение остальных людей до своего уровня - ведь Преображенский изначально знал и утверждал, что равенства между людьми не существует. Что может быть абсурднее: старый алхимик, критикующий большевиков за возвышение черни, сам же пытается превратить собаку в человека. Гротескность ситуации показывает противоречивость образа Преображенского, который не только преображает, но и сам постоянно преображается, при этом неизменно оставаясь теплым, если пользоваться символическим языком Откровения от Иоанна Богослова (Откр. 3:15-16).

Ранее было сказано, что Преображенский накладывает на сердце собаки внешность человека, но этим маскирует как раз негодного человека под вполне сносной собакой. В таком жульнически сложном существе алхимической трансформации заключается, собственно, и проблема неудачи революции в России - неблагородный металл пытаются облагородить, но худшее подчиняет себе лучшее. Действительно, если снова начать с имен, которые Булгаков дает своим героям, то мы заметим, что у Клима Чугункина - фамилия «металлическая», причем, чугун - металл очевидно неблагородный, и даже не самостоятельный (естественно существующий) металл, а сплав черных металлов; имя же Шарика можно рассмотреть в связи с верхним слоем золота, которым покрывается неблагородный металл, поскольку этимологически слово «шар» связано с краской ; значение верхнего слоя слово «шар» по-прежнему сохраняет, к примеру, в украинском языке. Так, хотя Преображенский пытался преобразить Чугункина Шариком, как раз Шариков перенял сущность Чугункина, и операция по омоложению провалилась, ибо «Не вливают также вина молодого в мехи ветхие; а иначе прорываются мехи, и вино вытекает, и мехи пропадают, но вино молодое вливают в новые мехи, и сберегается то и другое» (Мф. 9:17; ср.: Мк. 2:22, Лк. 5:37).

Осознав свою ошибку («весь ужас в том, что у него уже не собачье, а именно человеческое сердце»), профессор оборачивает операцию вспять, удаляя человеческие гипофиз и семенные железы у Шарикова, возвращая тем самым своего подопытного к соответствию сердца и внешности. Изменение в своих взглядах алхимик демонстрирует в разговоре с Борменталем: «Можно, конечно, привить гипофиз Спинозы или еще какого-нибудь такого лешего и соорудить из собаки чрезвычайно высоко стоящего. Но на какого дьявола, спрашивается. Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз, когда любая баба может его родить когда угодно. Ведь родила же в Холмогорах мадам Ломоносова этого своего знаменитого. Доктор, человечество само заботится об этом и в эволюционном порядке каждый год, упорно выделяя из массы всякой мрази, создает десятками выдающихся гениев, украшающих земной шар» . Упоминание Спинозы здесь неслучайно: профессор Преображенский, в результате алхимических трансформаций своего духа, достигает понимания мира через призму пантеистической философии Бенедикта Спинозы. После неудачных попыток бороться с природой, профессор понимает ее превосходство над его научными изысканиями как превосходство естественного над искусственным.

Преображенский признает, что намного мудрее ввериться судьбе, чем самовольно пытаться создавать из собак философов (и омолаживать самих людей!), потому что человек не способен изменить по собственной воле дух, «сердце», «судьбу» другого существа - у собаки сердце всегда останется собачьим, сущность Другого всегда останется непонятой. Единственная возможность осуществления человеком его свободы заключается в так называемой алхимии духа, но не алхимии тела, то есть - во внутреннем преображении, которого невозможно добиться хирургически, то есть - насилием над природой. Смешно признать, но в самом начале непоследовательный профессор как раз говорил о том же: «Террором ничего поделать нельзя с животным, на какой бы ступени развития оно ни стояло. Это я утверждал, утверждаю и буду утверждать. Они напрасно думают, что террор им поможет» . Напомним, что говорил это алхимик-Преображенский, заводя Шарика к себе в квартиру - с единственной целью - чтобы совершить величайшее насилие над природой. В этом ключе духовного блуда профессора и завершается роман. Шарик просыпается и, мучаясь от головной боли, видит своего «благодетеля» снова за работой. «Пес видел страшные дела. Руки в скользких перчатках важный человек погружал в сосуд, доставал мозги, — упорный человек, настойчивый, все чего-то добивался, резал, рассматривал, щурился и пел: «К берегам священным Нила...» . Конечно же, Шарик проснулся и мог рассматривать работу Преображенского не сразу после своей операции, а через время. Это говорит об одном: отчаявшись после явной неудачи, настойчивый профессор снова взялся за свое. Профессор Преображенский так и не стал «Христом», «Золотом» - он остался в области «малого делания», направленного на трансформацию «металлов», но не собственной души.

Так и продолжает вечно безумный преобразователь Вселенной, напевая арию из «Аиды» (тоже своеобразная отсылка к алхимическим практикам, ведь даже само слово «алхимия» происходит от греческого названия Египта - «Кемет», «черная земля дельты Нила» - те самые «берега священные»), уродовать мир и вершить никому не нужные революции, ничего этим не добиваясь, каясь в ошибках и снова возвращаясь к началу своего пути. Профессор Преображенский - это Уроборос, змей, который кусает себя за хвост (и змей-искуситель, при этом), символ дурной бесконечности, circulus vitiosus.

Интерпретированная через призму алхимического символизма, повесть частично теряет свой сатирический характер, связанный с конкретными историческими событиями, приобретая при этом универсальное значение для истории блужданий человеческого духа. Особенно актуальным такое прочтение «Собачьего сердца» является сегодня, когда мировая культура, приняв постмодернистскую личину, максимально отошла от своих метафизических основ, от своего «сердца», а человек, почувствовав себя владыкой технократического мира, аналогично максимально противопоставил себя природе. Человечество по-прежнему, и даже более, чем когда-либо, нуждается в духовном Преображении, в отказе от насилия по отношению к миру, в мудром смирении. «Человек намеревается взять на себя господство надо всей Землей… но готов ли человек как человек в своем прежнем существе взять это господство?» - вопрошает Хайдеггер . Ответ Булгакова определенно отрицателен. Как учит нас автор «Собачьего сердца», испытавший на себе ужасы государственных переворотов и бессмысленных смут, любое насилие, какую бы личину оно ни принимало, лишь творит зло, поскольку человек, внутренне не готовый к трансформации, всегда будет подавлен ее бесформенной и потому губительной, разрушительной стороной. Отсюда мы можем вернуться и к сатирическому прочтению повести, снятому и дополненному теперь метафизическим символизмом: Шарик превращается в пьяницу Чугункина, дореволюционная Россия становится главным производителем пилюль Мурти-Бинга в ХХ веке , как тонко подмечает Чеслав Милош, а Вселенский Профессор Преображенский ведет в свою «похабную квартирку» новую жертву - и так бесконечно. Этот старый «Фауст» - вовсе не Гермес Триждывеличайший, не «божественный преобразователь» (Deva Nahousha) , но величайший шарлатан, очередная ипостась профессора Воланда, приехавшего в Москву для исследования несуществующих трудов Герберта Аврилакского .

Бессмертный, жестокий, властный и несокрушимый, окруженный своей покорной свитой, дьявол прогуливается по московским улочкам ровно так же, как прогуливается он по Вселенной по божьему попустительству, смущая и искушая человечество, даря людям то, чего они по невежеству своему жаждут и, возможно, даже раскаиваясь в своих ошибках (как это делает и черт Достоевского ), но после минуты слабости снова принимаясь за свое единственное дело - отрицание божественного творения. Таково метафизическое ядро любого насилия, любой революции, любых внешних преобразований, совершенных даже с самой благой целью, потому что дары дьявола всегда несут в себе козни Преисподней.

ЛИТЕРАТУРА

1. Бадж Э. А. У. Жители долины Нила / Пер. с англ. А. Давыдовой. М.: ЗАО Центрполиграф, 2009.
2. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета - М.: Издание Московской Патриархии, 1993. - 1372 с. http://krotov.info/lib_sec/13_m/il/osh_2.htm
3. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. / Пер. с нем. О. Н. Трубачева. М.: Прогресс, 1987.
4. Хайдеггер М. Что зовется мышлением / Пер. с нем. Э. Сагетдинова. М.: Территория будущего, 2006.
5. Шюре Э. Великие Посвященные: Очерк эзотеризма религий / Пер. с фр. Е. Писаревой. Калуга: Типография Губернской Земской Управы, 1914.

_____________________________

Артамонов Александр Александрович

Тематика произведения

В свое время вызвала много толков сатирическая повесть М. Булгакова. В «Собачьем сердце» герои произведения яркие и запоминающиеся; сюжет - фантастика вперемешку с реальностью и подтекст, в котором открыто читается резкая критика Советской власти. Поэтому сочинение было очень популярным в 60-е годы среди диссидентов, а в 90-е, после официальной публикации его и вовсе признали пророческим.

Тема трагедии русского народа хорошо просматривается в этом произведении, в «Собачьем сердце» главные герои вступают в непримиримый конфликт между собой и никогда не поймут друг-друга. И, хотя в этом противостоянии победили пролетарии, Булгаков в романе раскрывает нам всю сущность революционеров и их тип нового человека в лице Шарикова, подводя к мысли, что ничего хорошего они не создадут и не сделают.

Главных персонажей «Собачьего сердца» всего три, а повествование в основном ведется из дневника Борменталя и через монолог пса.

Характеристика главных героев

Шариков

Персонаж, появившийся в результате операции из дворняги Шарика. Пересадка гипофиза и половых желез пьяницы и дебошира Клима Чугункина превратила милую и дружелюбную собаку в Полиграфа Полиграфыча, дармоеда и хулигана.
Шариков воплощает в себе все негативные черты нового общества: плюет на пол, бросает окурки, не умеет пользоваться уборной и постоянно матерится. Но даже не это самое страшное - Шариков быстро научился писать доносы и нашел призвание в убийстве своих извечных врагов, котов. И пока он расправляется только с котами, автор ясно дает понять, что точно также он поступит с людьми, которые станут на его пути.

Это низменная сила народа и угрозу всему обществу Булгаков увидел в грубости и недалекости, с которой решает вопросы новая революционная власть.

Профессор Преображенский

Экспериментатор, использующий новаторские разработки в решении проблемы омоложения путем пересадки органов. Он известный мировой ученый, уважаемый всеми хирург, «говорящая» фамилия которого дает ему право экспериментировать с природой.

Привык жить на широкую ногу - прислуга, дом из семи комнат, шикарные обеды. Его больные - бывшие дворяне и высшие революционные чины, покровительствующие ему.

Преображенский солидный, успешный и уверенный в себе человек. Профессор - противник любого террора и Советской власти, называет их «пустобрехами и бездельниками». Считает ласку единственным способом общения с живым существами и отрицает новую власть именно за радикальные методы и насилие. Его мнение: если людей приучить к культуре - тогда исчезнет разруха.

Операция по омоложению дала неожиданный результат - пес превратился в человека. Но человек вышел совершенно никудышный, не поддающийся воспитанию и впитывающий в себя самое плохое. Филипп Филиппович делает вывод, что природа - это не поле для экспериментов и он зря вмешался в ее законы.

Доктор Борменталь

Иван Арнольдович целиком и полностью предан своему учителю. В свое время Преображенский принял живое участие в судьбе полуголодного студента - зачислил на кафедру, а затем взял к себе ассистентом.

Молодой доктор всячески пытался культурно развивать Шарикова, а затем и вовсе переехал к профессору, так как справляться с новым человеком становилось все сложнее.

Апофеозом стал донос, который Шариков написал на профессора. В кульминационный момент, когда Шариков достал револьвер и готов был пустить его в ход, именно Броменталь проявил твердость и жесткость, в то время как Преображенский колебался, не решаясь убить свое творение.

Положительная характеристика героев «Собачьего сердца» подчеркивает, насколько для автора важны честь и собственное достоинство. Булгаков во многих чертах обоих докторов описал себя и врачей-родственников и во многом поступил бы так же, как они.

Швондер

Новоизбранный председатель домкома, ненавидящий профессора, как классового врага. Это схематический герой, без глубоких рассуждений.

Швондер полностью преклоняется перед новой революционной властью и ее законами, а в Шарикове видит не человека, а новую полезную единицу общества - он может покупать учебники и журналы, участвовать в собраниях.

Ш. можно назвать идейным наставником Шарикова, он рассказывает ему о правах в квартире Преображенского и учит писать доносы. Председатель домкома из-за своей недалекости и необразованности всегда тушуется и пасует в разговорах с профессором, но от этого ненавидит его еще больше.

Другие герои

Список персонажей повести был бы не полон без двух помощниц по хозяйству - Зины и Дарьи Петровны. Они признают превосходство профессора, и, как и Борменталь, всецело преданы ему и согласны пойти на преступление ради любимого хозяина. Они доказали это в момент повторной операции по превращению Шарикова в собаку, когда были на стороне докторов и точно выполняли все их указания.

Вы познакомились с характеристикой героев «Собачьего сердца» Булгакова, фантастической сатиры, предвосхитившей крах Советской власти сразу после ее появления - автор еще в 1925 году показал всю сущность тех революционеров и на что они способны.

Тест по произведению

С.Иоффе. Тайнопись в «Собачьем сердце»

«Печатается в порядке дискуссии».

Представим себе, что мы - писатели, живем в Москве, на дворе март 1925 года, и нам надо придумать сатирическую фамилию для Сталина, Один из нас предложил фамилию «Чугункин». Не благородная сталь, а черный, грубый чугун.

Все были довольны, но в нашей компании оказался первый еще тогда булгаковед, большой приятель Булгакова, который сказал, что Михаил Афанасьевич совсем недавно написал мемуарную сатиру «Собачье сердце», в которой Сталин - самый главный персонаж. И назван он Чугункиным.

Не один только булгаковед в нашей компании был знаком с сатирой Булгакова; еще несколько заядлых читателей уже прочитали ее в рукописи. Все в один голос заявили, что Сталиным в «Собачьем сердце» Булгакова и не пахнет, что Чугункин - это художественный образ трактирного балалаечника, некоторые органы которого, когда он умер, были использованы профессором Преображенским для пересадки псу Шарику.

Булгаковед немного загорячился и заявил, что не только Сталин закамуфлирован в «Собачьем сердце» таким прозрачным образом, с помощью говорящей фамилии «Чугункин», но и другой знаменитый деятель тоже прикрыт совершенно прозрачными именем и фамилией. Горничная Зина Бунина - это Григорий Евсеевич Зиновьев, член Политбюро, Председатель Коминтерна и Председатель Петросовета: Зина-Зиновьев. Фамилия же «Бунина» связана с тем, что «Зиновьев» - псевдоним, а настоящая фамилия Григория Евсеевича - Апфельбаум. Апфельбаум, как известно, по-немецки значит «яблоня»; у Бунина есть знаменитая повесть «Антоновские яблоки», отсюда и фамилия для Зиновьева - Бунина.

Заядлые читатели едва дали закончить булгаковеду, обвинив его в чрезмерной фантазии и напомнив, что Зина - девушка, а Зиновьев - мужчина, к тому же Зина - горничная и медсестра знаменитого профессора-хирурга Преображенского, а не член Политбюро и прочее.

Булгаковед обиделся на эту критику и заявил, что как он сам догадался и как ему подтвердил Булгаков, Преображенский - Ленин, преобразивший Россию из монархии в Бог знает что; его ассистент доктор Борменталь - Лев Да-выдович Троцкий-Бронштейн, член Политбюро, Председатель Реввоенсовета, наркомвоенмор, организатор октябрьского переворота и вождь Красной Армии в Гражданской войне; хитрый, мстительный, злобный пес-подлиза Шарик - тоже Сталин, как и Чугункин, но в иной ипостаси и в иное время; и Полиграф Полиграфович Шариков, результат экспериментальной операции Преображенского по пересадке половых желез и гипофиза Чугункина дворняге Шарику - тоже Сталин, уже в третьей ипостаси, когда его выбрали генеральным секретарем РКП (б) (секретари много пишут, «полиграф» по-гречески «много писать»).

Между тем булгаковеда было уже не остановить. Он утверждал, что Булгаков все свои произведения пишет в такой тайнописной манере, создавая сатирико-мемуарную картину своего времени. Со множеством филологических и исторических подробностей булгаковед доказывал, что кухарка Преображенского Дарья - это знаменитый первый шеф ЧК Ф. Э. Дзержинский (и имя ему выбрано такое потому, что в имени «Дарья» и в фамилии «Дзержинский» есть «д» и «р», как в «драть, сдирать»), что председатель домового комитета Швондер - это Лев Борисович

Каменев- Розенфельд член Политбюро, Председатель Моссовета, заместитель Ленина в Совете Народных Комиссаров (опять же шли объяснения, почему Каменеву-Розенфельду дана фамилия Швондер), что сова, которую так любил трепать хитрый и злобный пес-подлиза Шарик - совообразная Надежда Константиновна Крупская, которую так любил поносить товарищ Сталин...

Но постараемся остыть от воображаемой игры 1925 года. Вспомним, что нам известно о «Собачьем сердце». Булгаков начал писать «Собачье сердце» в январе 1925 года, 14 февраля уже готов был какой-то вариант, который он читал Н. С. Ангарскому, партийцу-ленинцу с дореволюционным стажем, редактору альманаха «Недра», в котором Булгаков напечатал «Роковые яйца». (Сюжет «Роковых яиц» замечательно сходен с «Собачьим сердцем», есть и переклички: в «Роковых яйцах» Персиков изобрел красный луч, этот же луч упоминается в «Собачьем сердце» как кара, которая настигнет Преображенского; Преображенский живет в квартире с персидскими коврами: Персиков-персидский.)

В марте 1925 года «Собачье сердце» было передано в альманах. Попытки провести его через цензуру оказались неудачными. Более того, летом 1926 года к Булгакову пришли с обыском агенты ГПУ, рукопись «Собачьего сердца» была у него отобрана, через несколько лет ее с большим трудом удалось вернуть обратно благодаря содействию Горького. Самого Булгакова после обыска, кажется, отвели на Лубянку и допрашивали.

Экземпляр «Собачьего сердца», переданный Ангарскому, сохранился в его архиве с надписью явно на случай неприятных вопросов: «Эта вещь не представляет большой ценности ни по замыслу, ни по художественному исполнению».

В 1926 году МХТ, уже репетировавший пьесу, получившую название «Дни Турбиных», предлагал Булгакову инсценировать «Собачье сердце», но и тут вмешалась цензура.

Прошли долгие годы. В 1968 году это произведение было дважды опубликовано на Западе на русском языке. Потом в Париж приехала вдова Булгакова Елена Сергеевна навестить его родственников. Она привезла отредактированную рукопись, которая была опубликована издательством YMCA-Press в 1969 году. Это издание считается каноническим. В Советском Союзе до 1987 г. «Собачье сердце» никогда не печаталось. Содержание произведения сводится к тому, что профессор-хирург Преображенский, занимающийся пересадкой половых желез обезьяны пациентам для омоложения, решает экспериментально пересадить половые железы и гипофиз 25-летнего человека двухлетней собаке «для выяснения вопроса о приживаемости гипофиза, а в дальнейшем и о его влиянии на омоложение организма у людей». Омоложение не получилось, получен новый человек, сохраняющий худшие черты собаки и того человека, чьи органы были пересажены. Новое существо живет в квартире у профессора и своим нахальством, невоспитанностью, алкоголизмом, вороватостью, хулиганской агрессивностью делает жизнь профессора совершенно невыносимой. В драке ассистент профессора вроде бы убивает лабораторное существо. Профессора даже обвиняют в убийстве, но он неожиданно предъявляет собаку с исчезающими на глазах человеческими признаками.

Уже в этом изложении видны две странности. Первая: почему для выяснения вопроса об омоложении человека надо брать молодого двухлетнего пса и пересаживать ему органы молодого 25-летнего человека? Вторая странность: остается непонятным, был ли собако-человек убит или профессор и его ассистент пересадили монстру сохраненные половые железы и гипофиз собаки, вернув его в собачье состояние.Впрочем, эти две странности - не единственные в «Собачьем сердце». Еще булгаковед говорил, что взаимоотношения носителей говорящих

фамилий - в плане аллюзии - это отношения Ленина и Сталина с 1917 года, а может, даже и раньше.

Ленин-Преображенский сначала приблизил Сталина-Шарика, надеясь омолодить, обновить круг людей, на которых он опирался. Старые соратники были либо активно против него (Каменев-Швондер), либо склонны к колебаниям и недостаточно крупны как личности (Зиновьев-Зина и Дзержинский-Дарья). Но, ловко маневрируя, Сталин-Шаарик-Чугункин- Шариков сблизился с Каменевым-Швондером, Зиновьевым-Зиной, Дзержинским-Дарьей, в результате чего Ленину пришлось звать на помощь своего давнего соперника, Троцкого-Борменталя. Совместно им удалось одержать временную победу над Сталиным-Шaриковым. Можно предполагать, что в конце «Собачьего сердца», написанного в январе-марте 1925 года, речь идет о последних месяцах активности Преображенского-Ленина, до 10 марта 1923 года, в которые Шарик-Сталин достаточно прочно закрепился в пречистенско-кремлевской квартире Преображенского-Ленина.

Но в тексте «Собачьего сердца» есть и другие странности помимо сходства с политическими событиями того времени, в которых интеллигент Булгаков скорее мог быть на стороне «людей с университетским образованием», Преображенского-Ленина и Борменталя-Троцкого, чем на сторонеуголовникаШарика-Чугункина-Шарикова-Сталина.

Так, странно, что пес Шарик до знакомства с профессором Преображенским, любителем оперы «Аида», уже встречался с каким-то грымзой, который на лугу при луне поет «милая Аида». Похоже, что этот грымза и Преображенский - одно лицо, Ленин. Ария, возможно, намекает на роман Ленина с Инессой Арманд (первые и последние буквы имени и фамилии «Инесса Арманд» входят в слово «Аида»), Но более раннее знакомство Шарика с Преображенским прекрасно укладывается в давнее знакомство Сталина с Лениным -- задолго до того, как Ленин решился приблизить к себе Сталина в 1921 году.

Другая странность - машинисточка Васнецова, которая появляется сначала перед псом Шариком, причем он знает абсолютно все о ее партийном любовнике-председателе вплоть до мельчайших постельных подробностей. При этом машинисточка пытается приласкать Шарика. А позднее, после превращения Шарика в Шарикова, заведующего подотделом МКХ (Московское коммунальное хозяйство, т. е. коммунистическое хозяйство, секретариат ЦК), он появляется с любовницей, той же самой машинисточкой. Из чего следует, что пес Шарик-Сталин, он же Шариков-Сталин, был знаком с машинисточкой с давних пор и что любовник-председатель - тоже Сталин.

Машинисточка Васнецова - машинистка MX Та Ольга Сергеевна Бокшанская (урожденная Нюренберг), секретарь Немировича-Данченко, старшая сестра Елены Сергеевны Нюренберг-Шиловской-Булгаковой, последней из трех жен Булгакова. Она же Торопецкая (т. е. все делающая быстро) в «Записках покойника» («Театральном романе»), которой так опасался Иван Васильевич (Станиславский). Родилась в Риге в 1891 году в семье податного инспектора и театрала. В 1909 году семья переехала в Петербург, в 1916 году О. С. перебралась в Москву. В августе 1919 года поступила работать в МХТ машинисткой. Году в 1921 вышла замуж за бывшего офицера царской армии, служившего в Красной армии. Брак вскоре распался, Бокшанский, кажется, был знаком с Лениным и Сталиным.

Сама же О. С. Бокшанская, вероятно в МХТе, встретилась со Сталиным, тогда уже женатым на Надежде Аллилуевой, и стала его любовницей.

Приехав в Москву в сентябре 1921 года, Булгаков завел много полезных знакомств, среди них - с Бокшанской, роман которой со Сталиным шел на убыль или уже кончился. Сталин, порвав связь с Бокшанской, не прекратил с нею приятельских отношений, она была женщиной большого ума и очарования. Бокшанская жила вместе со своей младшей сестрой Еленой Сергеевной Нюренберг. Булгаков же сам стал любовником Бокшанской (он был тогда женат на Татьяне Лаппа), через нее познакомился со Сталиным. У Бокшанской Булгаков познакомился и со своей будущей, последней и третьей женой, Е. С. Нюренберг, до брака с Булгаковым - Шиловской.

Бокшанская способствовала литературной карьере Булгакова. Можно предположить, что она помогала Булгакову с журнальной публикацией «Белой гвардии», что она посоветовала начать переделку «Белой гвардии» в пьесу «Дни Турбиных» до того, как Булгаков получил официальное предложение от MX Та на инсценировку романа.

Позднее между сестрами был серьезный конфликт из-за Булгакова, но кончилось тем, что Бокшанская осталась другом Булгакова. Она читала все, что писал Булгаков, - у нее был талант критика и редактора. Она перепечатывала все его произведения. Но главное - по уму и характеру она была подлинная старшая сестра Елены Сергеевны. А без Елены Сергеевны мы, может быть, и сейчас знали бы о Булгакове столько, сколько знали в 50-х годах, т. е. почти ничего. Фактически надо говорить о двух сестрах в жизни и судьбе Булгакова. К нашему счастью, Булгаков сам об этом достаточно позаботился в своих тайнописных произведениях.

В 30-х годах Бокшанская вышла замуж за актера МХТа Калужского» В созданном накануне войны Комитете по присуждению Сталинских премий, первым председателем которого был Немирович-Данченко, она была секретарем.

Бокшанская пользовалась большим влиянием»в МХТе. Ее отношения со Сталиным для многих москвичей, так или иначе близких к Кремлю и MX Ту, наверняка никогда не были тайной. Она умерла в Москве 3 мая 1948 года. Ежегодник МХТа посвятил ей большой некролог-статью. Были опубликованы некрологи и в московских газетах.

В научной литературе о «Собачьем сердце» Булгакова аллегорический аллюзионный план этого произведения не исключается, хотя исследованием говорящих фамилий и вообще говорящих аллегорически языковых знаков никто не занимался. Так, проф. Эллендеа Проффер, ведущий специалист по Булгакову, автор многих статей и большой книги о нем, издатель и редактор 10-томного собрания сочинений Булгакова на русском языке в США, в предисловии к т. 3, где напечатано «Собачье сердце», приходит к следующему выводу: «Аллегория, с которой он (Булгаков. - С. И.} имеет дело, весьма щекотлива. В образе блестящего хирурга, предпринимающего рискованную операцию, легко узнать Ленина представителя интеллигенции с присущим ему ученым видом. И трудно усомниться в том, что Шарик, этот обаятельный и оригинальный пес, представляет собой определенный тип недалекого русского рабочего или крестьянина, которого большевистская революция превратила в гнусного Шарикова. Таким, каков он есть, Шарикова делает наследственность - никакая среда, будь она коммунистическая или любая другая, не в силах его изменить».

Как читатель уже догадался, я не собираюсь спорить с тем, что Филипп Филиппович Преображенский - Ленин. Более того, я считаю, что не только фамилия, но и имя-отчество профессора - говорящие. «Филипп» по-гречески значит «любитель лошадей», т. е. любитель ездить на лошадях, править лошадьми, отсюда - правитель. А «Филипп Филиппович» - это правитель вдвойне, у которого страсть к политической власти глубоко в крови. Таким и был

политический честолюбец Ленин. Так что Ф. Ф. Преображенский - это правитель в квадрате и преобразователь Ленин. Контрреволюционные же замечания Преображенского, его нелюбовь к рабочему классу и т. д. - это точные по смыслу заявления Ленина в его печатных произведениях последних лет, где говорится, что пролетариат не оправдал надежд партии и партия будет вести страну самостоятельно. Через пять лет после Октября революционер Ленин превратился в контрреволюционного эволюционера, сторонника образованности и культуры.

Отметим одну важную особенность в анализе Э. Проффер. Она совершенно права, обращая внимание на то, что Булгаков знаком с искусством говорящих фамилий: Преображенский - преобразователь. Жаль, что «Преображенский» -- единственный пример ее анализа говорящих языковых знаков в «Собачьем сердце».

Но если Булгаков считал, что Шарики-Чугункины-Шариковы, новый правящий класс России - помесь беспородного пса с ловким преступником, то мог ли он надеяться провести такую вещь через цензуру? Мог ли он так открыто и легкомысленно выступать против святого понятия диктатуры пролетариата? Еще Преображенскому Булгаков мог позволить фрондировать, что тот и делал, но сам Булгаков вряд ли мог быть таким легкомысленным на седьмом году советской власти и ЧК.

И если таков был смысл «Собачьего сердца», то как мог Ангарский, партиец-ленинец с дореволюционным стажем, пытаться опубликовать такое произведение? Я не хочу сказать, что Ленин, Ангарский и многие другие большевики-интеллигенты не могли так думать о советских выдвиженцах из рабочих и крестьян. Они об этих пугачевцах думали еще хуже, не случайно Преображенский в разговоре о Шарикове повторяет слово «уголовщина». Но вряд ли они могли так откровенно выражать свое мнение.

А это значит, что и у Булгакова, и у Ангарского было иное толкование «Собачьего сердца». И для этого толкования они надеялись найти понимание и сочувствие у цензоров, как нашли его с «Роковыми яйцами».

Попытаемся сформулировать это понимание. В борьбе за власть в Советской России 192-22-го годов было только три претендента: Ленин, Троцкий и Сталин, два интеллигента и сын пьяницы-сапожника, недоучившийся семинарист с очень скромным образованием, человек уголовного типа. В конце 1922 - начале 1923 года больной Ленин хоть и пытался что-то сделать, писал письма из Горок, но фактически вышел из игры. Вспомним Преображенского в конце «Собачьего сердца», поседевшего, перенесшего глубокий обморок, от которого он чуть не умер (т. е. удар, Булгаков так и пишет: «при падении ударился головой»), но все еще скользкими перчатками достающего мозги из сосудов. Это - Ленин, любыми, пусть даже скользкими методами пытающийся вернуть упущенное, выгнать Шарика-Сталина из своей кремлевско-пречистенской квартиры. Без Ленина Ангарским и Булгаковым надо было выбирать между Сталиным и Троцким.

Что еврей по отчеству и фамилии Иван Арнольдович Борменталь - это Троцкий-Бронштейн, нет никакого сомнения, хоть фамилия, имя и отчество у булгаковского Троцкого не такие прямо говорящие, как у Сталина-Чугункина и Зиновьева-Зины. Тем не менее его фамилия «Борменталь» состоит из двух частей: «Бормен-», которая напоминает «Брон-» от настоящей фамилии Троцкого (Бронштейн), и «-таль», в которой есть «т» и «л», т. е. инициалы псевдонима и имени Л. Троцкого. Имя, от которого образовано отчество Борменталя - «Арнольд», - кончается буквами «л» и «д», т. е, инициалами имени и отчества Л. Д. Троцкого. Имя «Иван» - это имя Иоанна Предтечи, каковым в большевистских святцах и был Троцкий, возглавлявший Петроградский Совет рабочих

депутатов в революцию 1905 года (роль Ленина в этой революции была намного скромнее) и организовавший для Ленина октябрьский переворот. Заметим, что Борменталь уБулгакова-фигура довольносимпатичная.Отметим лишь, что отношение Булгакова к Троцкому было разным в разные годы. Так, он выведен в «Дьяволиаде» под именем пассивного Яна Собесского, в «Роковых яйцах» под именем нахального журналиста Бронского, в «Мастере и Маргарите» - под именем глупого Лиходеева.

Конечно, среди внепартийных и партийных интеллигентов, среди Булгаковых и Ангарских, интересовавшихся кремлевскими тайнами и будущим России, было немало противников Троцкого, Но в отличие от Каменевых и Зиновьевых, которые считали, что Сталин будет лаять и рычать на их политических противников, а они будут править Россией, Булгаковы и Ангарские понимали всю глупость политической линии Каменева и Зиновьева. Недаром Преображенский-Ленин говорит, что от Швондера останутся рожки да ножки. Иметь уголовника Сталина-Шарика -Чугункина-Шарикова в качестве владельца кремлевско-пречистенской квартиры было страшноватой перспективой.

Естественно, что Булгаков и Ангарский могли питать какие-то иллюзии об исходе политической борьбы Троцкого со Сталиным. Особенно сильным козырем казалось им «Завещание» Ленина и приписка к нему о Сталине. При публикации «Собачьего сердца» они надеялись на содействие цензоров, ориентирующихся на Троцкого. Но события развивались явно не в пользу Троцкого, поэтому Булгаков раньше, а Ангарский чуть позже отреклись от «Собачьего сердца». Булгаков, в частности, не стал писать слезное письмо в цензуру, как ему советовал Ангарский, и, вероятно, прохладно отнесся к предложению МХТа написать инсценировку. «Собачье сердце» было написано слишком несложным для современников шифром, чтобы из-за него ломать копья.

О том, что Шарик - Сталин, говорит не только фамилия «Чугункин». Шарик - маленький шар, а Сталин был маленького роста и очень скромного, «дворняжного» происхождения. Замечательно, что Булгаков дает самое развернутое в мировой мемуарной литературе описание внешности и личности Сталина. Приведем некоторые детали этого описания в той последовательности, в которой они даны у Булгакова.

«Сколько за... фильдеперс ей (машинисточке Васнецовой-Бокшанской, любовнице Сталина. - С. И.) издевательств надо вынести. Ведь он ее не каким-нибудь обыкновенным способом, а подвергает французской любви»; «Надоела мне моя Матрена (жена председателя-Сталина. - С. И.), намучился я с фланелевыми штанами, теперь пришло мое времечко. Я теперь председатель, и сколько ни накраду - все на женское тело, на раковые шейки, на Абрау-Дюрсо. Потому что наголодался я в молодости достаточно*..»; «Поцеловал в ботик» (Преображенского); «Разрешите лизнуть сапожок» (Преображенскому); «Если я... начну мочиться мимо унитаза...» (Преображенский, намекая на Шарикова); «Пес становился (перед Преображенским) на задние лапы и жевал пиджак, пес изучил звонок Филиппа Филипповича... и вылетал с лаем встречать его в передней»; «пес-подлиза», «мерзавец», «обладал каким-то секретом покорять сердца людей»; «ласковый, хотя и хитрый»; «лоб скошен и низок»; «...производит впечатление маленького и плохо сложенного мужчины»; «Улыбка его неприятна и как бы искусственна»; «Ругался (матом). Ругань эта методическая, беспрерывная» (Сталин был большой специалист по части русского и грузинского мата); «С увлечением ест селедку» (в 30-х годах Сталину выписывали специальные сорта селедок из Скандинавии); «условно каторга на 15 лет» (до смерти в возрасте 25 лет Чугункин совершает преступление, за которое должен был получить 15 лет каторги, но вывернулся и приговор был условный. Как не вспомнить знаменитое ограбление Тифлисского банка, когда

Сталину было немногим больше 25 лет); «голова маленькая»; «человек... несимпатичной наружности. Волосы... на голове... жесткие... а лицо покрывал небритый пух. Лоб поражал своей малой вышиной. Почти непосредственно над черными кисточками раскиданных бровей начиналась густая головная щетка»; «мутноватыми глазами поглядывал»; «Голос у него был необыкновенный, глуховатый и в то же время гулкий»; «Дикарь! ...я положительно не видал более наглого существа, чем вы» (Преображенский); «Вы стоите на самой низшей ступени развития... вы еще только формирующееся, слабое в умственном отношении существо, все ваши поступки чисто звериные, и вы... позволяете себе с развязнностью совершенно невыносимой подавать какие-то советы космического масштаба и космической же глупости...» (Преображенский); «В словах (Преображенского о Шарикове) несколько раз звучало... слово «уголовщина».

Зовут Чугункина-Шарика-Шарикова-Сталина Клим Чугункин. Как известно, так звали Клима Ворошилова, в те годы - одного из видных деятелей Красной Армии. Именно на войска, возглавляемые Ворошиловым и Буденным, опирался Сталин в своей борьбе с Лениным. Как известно, командный состав Красной Армии состоял, с одной стороны, из Ворошиловых, Буденных, Чапаевых, Дыбенко, т. е. из рабоче-крестьянской пугачевской вольницы, а с другой - из бывших царских офицеров. Со времени дискуссии 1919 года о военных специалистах, Ленин и Троцкий опирались на бывших офицеров, а Сталин - на пугачевцев. В решающий момент борьбы между Лениным и Сталиным пугачевцы оказались сильнее офицеров.

Теперь можно объяснить последнюю странность «Собачьего сердца». Борменталь вроде бы придушил Шарика-Шарикова, но тот оказался жив и здоров, прочно устроился в квартире Преображенского, от которого осталась тень прежнего, более того, в квартире не видно Борменталя. Объяснение простое. Попытки Ленина и Троцкого остановить рвущегося к власти Сталина увенчались временным успехом, но затем Ленин и Троцкий потерпели поражение, а Сталин обосновался в Кремле.

Сцена, в которой Шарик тяпнул за ногу Борменталя, - намек на известный конфликт между Троцким и Сталиным во время гражданской войны в 1919 году. У Троцкого главнокомандующим был полковник царской армии И. И. Вацетис. Сталин же добивался назначения на этот пост своего тогдашнего ставленника С. С. Каменева, тоже полковника царской армии. Когда Ленин уступил Сталину, Троцкий подал в отставку. Но Ленин уговорил его отказаться от отставки. Так Сталин-Шарик тяпнул за ногу Троцкого-Борменталя, так Троцкому пришлось проглотить пилюлю.

Поступление Шарикова на работу заведующим подотделом Московского коммунального хозяйства - это, конечно же, назначение Сталина на пост генерального секретаря РКП (б) 3 апреля 1921 года. Историкам было неясно, по чьей инициативе состоялось назначение. Сталин позднее утверждал, конечно, что оно произошло по инициативе Ленина. Вопрос обсуждался историками без конкретных результатов. Булгаков совершенно недвусмысленно говорит нам, что назначение Шарикова-Сталина состоялось по инициативе Швондера-Каменева без ведома Преображенского-Ленина.

Почему Зинаида Бунина - Зиновьев-Апфельбаум, мы уже сказали. Имя для ее отчества, «Прокофьевна» - выбрано не случайно. «Прокофий» значит «настойчивый, целеустремленный»: таким можно было тогда считать Зиновьева, у которого были честолюбивые планы. Зина - горничная, иногда привлекаемая Преображенским к операциям, но боящаяся крови. Как политический деятель, Зиновьев не шел ни в какие сравнение с Лениным, Троцким, Сталиным. Зина-Зиновьев - не больше, чем прислуга, то настроенная против Шарика-Сталина, то за него.

Выше уже говорилось, что Дзержинский - кухарка Дарья Петровна Иванова. Ее отчество и фамилия - широко распространенные, заурядные имена. В большевистском руководстве при Ленине Дзержинский шел всегда вторым сортом, его никогда не выбирали в Политбюро. Еще больше мы убеждаемся в том, что Дарья - Дзержинский, заглянув на кухню Дарьи Петровны, где она «как яростный палач» «острым узким ножом... отрубала беспомощным рябчикам головы и лапки», «с костей сдирала мясо»; «заслонка с громом отпрыгивала, обнаруживая страшный ад»; ее «лицо... горело мукой и страстью, все, кроме мертвенного носа». После этого нельзя не понять, что кухня - Лубянка, а кухарка - железный Феликс.

Кстати сказать, мертвенный нос Дарьи-Дзержинского отнюдь не плод творческого воображения Булгакова. Роберт Пейн, автор книги о Ленине, описывая внешность Дзержинского, говорит о «бескровных крыльях носа». Фамилия «Васнецова» дана Ольге Бокшанcкой в честь знаменитого художника В. М. Васнецова и его картины «Аленушка». Имя «Аленушка» перекликается с «Ольгой».

Большая квартира Преображенского на Пречистенке, в которую он не дает вселиться Швондеру-Каменеву, но в которой уже живут Шарик-Чугункин-Шариков-Сталин, Борменталь-Троцкий, Зина-Зиновьев и Дарья-Дзержинский, - это кремлевская.резиденция Ленина, в которую он согласен допустить только довольствующихся малой толикой власти.

Чучело совы со стеклянными глазами, набитое красными тряпками, пахнущими нафталином - Крупская с выпученными от базедовой болезни серыми стеклянными глазами, набитая коммунистической идеологией.

Портрет профессора Мечникова, специалиста по долголетию, учителя Преображенского - портрет Маркса, учителя Ленина. Пес Шарик сорвал со стены и разбил портрет Мечникова, т. е. Сталин пренебрег учением Маркса. Но характерно,чтоиПреображенскийнеотдаетраспоряжения вновь застеклить портрет; Маркс больше не нужен Ленину.

Раз уж речь зашла о марксистских интересах персонажей «Собачьего сердца», то надо вспомнить о неожиданном для Шарикова, но естественном для Сталина интересе к переписке Энгельса с Каутским, в которой малограмотный марксист Сталин ничего не понял. Преображенский-Ленин велел сжечь переписку Каутского, которого Ленин в эти годы сильно ругал (Преображенский обзывает его чертом),

Шариков-Сталин называет Зину-Зиновьеву социал-прислужницей Преображенского-Ленина, а самого Преображенского-Ленина - меньшевиком. Шариков-Сталин намекает на тайный союз Преображенского-Ленина и Бор-менталя-Троцкого против него: Борменталь, «тайно не прописанный, проживает в его (Преображенского. - С. И.) квартире». Борменталь-Троцкий вспоминает о своей первой встрече с Преображенским-Лениным: явился к нему полуголодным студентом (Троцкий молодым человеком явился к эмигранту-Ленину на квартиру в Лондоне и тот отнесся к нему очень тепло).

Легко понять, в каком направлении надо искать «кто есть кто» среди пациентов профессора Преображенского. В молодящейся старухе нетрудно опознать Александру Михайловну Коллонтай (год рождения 1872). Она была первым наркомом государственного призрения, видной партийкой, дипломатом. Ее молодой любовник Мориц, изменяющий ей направо и налево, - знаменитый моряк Дыбенко, командарм из породы малограмотных Буденных и Ворошиловых (год рождения 1889).

Толстый и рослый человек в военной форме, сообщивший Преображенскому-Ленину о кознях Шарикова-Сталина, - С. С. Каменев, полковник царской армии, в 1919-1924 годах - главнокомандующий вооруженными силами республики.

Домоуправ Швондер, яростный и язвительный противник Преображенского - это Л. Б. Каменев-Розенфельд, председатель Моссовета (отсюда"- домоуправ). «Розенфельд» по-немецки значит «поле роз», а «шванд» - «склон холма». Булгаков одновременно намекает на семантическое сходство слов «поле» и «холм» и на политический уклон Каменева. Историкам известно, что Каменев долгое время поддерживал Сталина, но отношения между ним и Лениным выглядели нейтральными. Булгаков-историк открывает нам исключительное озлобление между двумя «партай-геноссен».

Двое из спутников Швондера легко опознаются. Блондин в папахе - П. К. Штернберг (год рождения 1865), видный большевик, член партии с 1905 года, профессор-астроном. Его любовница Вяземская - В. Н. Яковлева (год рождения 1884, 19 лет разницы), секретарь МК в то время, член партии с 1904 года и прочая. Они познакомились, когда Яковлева была студенткой, а Штернберг - профессором Московского университета. Она была очень красивая женщина, настоящая русская красавица. Такие красавицы изображались на вяземских пряниках, отсюда ее фамилия Вяземская.

При желании нетрудно выяснить и остальных двух визитеров Преображенского-Ленина: нужно взять периодику того времени и поискать среди членов Московского комитета партии. Да и вообще обращение к периодике могло бы помочь установить много подробностей: кто был кот с голубым бантом, с которым подрался Шариков-Сталин; кто - старуха в юбке горохом; кто - блоха, которую Шариков-Сталин изловил у себя под мышкой и т. д.

Все эти вопросы, т. е. выяснение подробностей и деталей, как они ни важны для историков, здесь мною не ставились. Основной задачей сейчас, по моему мнению, является сама постановка вопроса. Литературоведы и историки должны понять, что перед нами не просто художественное произведение Булгакова, но целый мемуарный сатирический цикл, в который не вошли разве только фельетоны. Основная задача сейчас - дать каждому тайнописному произведению Булгакова первичную расшифровку.