Фадеев покончил с собой. Муки творчества или муки совести

24 декабря 1901 года родился Александр Фадеев, один из самых известных деятелей советской литературы. В сталинскую эпоху он был главой всех советских писателей и настоящим генералом советской литературы. Поэтому известие о его самоубийстве стало неожиданностью. Официально было объявлено, что он покончил с собой в состоянии душевного расстройства, отягощённого алкоголизмом. Лайф выяснил, что же тревожило одного из самых успешных советских литераторов.

Фадеев родился в Тверской губернии. Отец - русский, мать из обрусевших немцев. Оба имели образование и симпатизировали революции. Благодаря этим симпатиям и познакомились. Антонину Кунц товарищи попросили встретиться в тюрьме с революционером Александром Фадеевым под видом жены. Вскоре мнимая жена стала настоящей.

Однако отца мелочи быта и обывательская жизнь не приводили в восторг. Так что в один прекрасный день он ушёл из семьи в революцию, оставив на руках у жены маленьких детей.

Матери пришлось воспитывать детей в одиночку, пока она вторично не вышла замуж за молодого обрусевшего поляка Свитыча. Отчим был всего на 15 лет старше маленького Александра.

Антонина была женщиной сурового нрава и весьма властной. Дети, что называется, ходили по струнке. Фадеев до конца жизни боялся матери и шутил, что за всю жизнь он любил и одновременно боялся только двух человек - собственную мать и товарища Сталина.

После второго замужества матери семья перебралась на Дальний Восток, где у неё жила сестра. Там и прошло детство будущего писателя. Они осели в одном из сёл, но вскоре Александру пришла пора учиться. Его отправили во Владивостокское коммерческое училище. В городе он жил в семье родственников Сибирцевых.

Сибирцевы были интеллигентами весьма свободных взглядов, так что в их кругу общения было немало революционеров. Постепенно юный Фадеев, в детстве бывший самым настоящим пай-мальчиком, начал попадать под их влияние. И когда произошла революция, 16-летний Фадеев уже определился со своими дальнейшими действиями.

Во Владивостоке ему покровительствовал видный местный большевик по фамилии Губельман. Под его влиянием юный Фадеев примкнул к большевикам и вскоре был исключён из училища, поскольку науськивал студентов на "учителей-реакционеров".

Вскоре власть в городе взяли белые и Фадеев с группой других большевиков бежал в лес. Там из Фадеева он превратился в Булыгу (большой камень, булыжник). У партизан он выполнял роль агитатора. Разъезжал по деревням и агитировал сдавать продовольствие партизанам. Одновременно он занимался и разведкой. Агитируя в деревне, он тщательно подсчитывал количество жителей, намечал примерные размеры продовольствия и количество лошадей и скота, а также оружия на руках у населения. Это было необходимо на случай, если по-хорошему получить хлеб не получится.

После перехода от партизанщины к регулярной армии, Фадеева присмотрел один из комиссаров и начал готовить из него смену. Однако комиссаром он пробыл недолго.

После окончания войны его направляют делегатом на съезд партии в Петрограде. Как раз к тому моменту, когда делегаты добрались до города, кронштадтские моряки, некогда революционная опора партии, взбунтовались против большевиков. Делегатов съезда экстренно бросили на подавление восстания, поскольку некоторые части РККА заволновались. Не все хотели стрелять в "матросиков-братишек", с которыми совсем недавно вместе делали революцию, в частях началось брожение.

В итоге Фадеев очутился в эпицентре боевых действий, отправившись на штурм Кронштадта. Во время штурма он получил серьёзное ранение в ногу и едва уцелел.

Превращение в писателя

В 1921 году его по партийной разнарядке отправляют на учебу в Горную академию в Москве. Фадеев особой страсти к горному делу не испытывал, но подчинился. Именно в академии состоялась судьбоносная встреча, изменившая его жизнь. Замоскворецкий крайком партии, на территории которого находилась академия, возглавляла в то время знаменитая Розалия Землячка. Она активно пользовалась услугами студентов академии, привлекая их к выполнению различных поручений в крайкоме. Так она и познакомилась с Фадеевым, ставшим нештатным сотрудником крайкома.

Учёба по специальности не слишком занимала его. В основном он занимался общественной деятельностью. Также ему удалось написать два рассказа. С литературной точки зрения они не блистали, но были идеологически выверены. Не без некоторых препятствий ему всё же удалось добиться их публикации в журнале.

После двух лет учёбы недоучившегося активиста направляют на партийную работу в Краснодар. Но уже через несколько месяцев он переезжает в Ростов-на-Дону. Его забирает к себе Землячка, ставшая секретарём Юго-Восточного бюро партии. Фадееву удалось убедить её, что у него есть писательский талант и что литературный фронт очень важен для революции. Благодаря протекции Землячки он становится журналистом в местной газете.

В этот период их отношения стали очень близкими. Трудно сказать, было ли в их встречах что-то интимное. Всё же Фадееву едва перевалило за 20, а Землячке было уже почти 50 лет. Возможно, своей строгостью, суровостью и доминантностью она напоминала ему мать. Так или иначе, Фадеев был одним из немногих людей, кто сумел близко сойтись с человеком, при встречах с которым трепетали в ужасе даже самые суровые большевики.

Близость с влиятельной большевичкой стала поворотным моментом в судьбе писателя. Именно в этот период он начал свой первый роман "Разгром". Почти каждый день он встречался с Землячкой, читал ей новые главы, не осмеливаясь вносить без её одобрения никаких корректив. Так ещё не написанная книга уже получила знаменитого и влиятельного читателя и цензора.

Землячка поверила в него и уговорила Микояна, в то время возглавлявшего Северо-Кавказский крайком (столица которого как раз была в Ростове), предоставить Фадееву длительный оплачиваемый отпуск для творчества. Так начинающий писатель обрёл двух очень влиятельных покровителей.

Литературный генерал

В 1926 году Землячка уезжает в Москву, в наркомат путей сообщения, а Микоян становится наркомом торговли. Фадеев едет вслед за ними с готовым романом. Книга, имевшая столь влиятельных крёстных, конечно, сразу же была выпущена. Тем более что в идеологическом плане никаких претензий к ней не было.

Вернувшись в Москву, Фадеев начинает карьеру не столько писателя, сколько чиновника от литературы. Он вступает в могущественное объединение РАПП - Российскую организацию пролетарских писателей. В начале 20-х в советской литературе возникло сразу несколько групп и объединений писателей, боровшихся каждая за своё направление в литературе. Рапповцы отстаивали пролетарскую литературу.

С середины 20-х власти начали устанавливать более строгий контроль за литературой и РАПП оказалась одобряемой в Кремле организацией, своеобразной предтечей Союза писателей. Рапповцы придерживались генеральной линии партии, руководил процессом влиятельный Леопольд Авербах - племянник Свердлова и родственник крупного чекиста Ягоды.

По большей части рапповские писатели занимались не творчеством, а агитацией и борьбой с т.н. воронщиной - своими главными идеологическими противниками, которые группировались вокруг видного троцкиста и литературного критика Воронского.

Фадеев сразу стал одним из ключевых идеологов и активистов ассоциации. Хотя у него было немало творческих планов, фактически он ничего не написал из-за сильной загруженности по линии активизма.

В 1932 году РАПП был распущен. К этому времени Фадеев был уже заметной величиной, но всё никак не мог написать ничего нового. Активизм, конечно, приветствовался, но писатель должен был писать. Даже Горький, в ту пору уже патриарх советской литературы, высказался о Фадееве в том духе, что тот метит в литературные вожди, а сам давно уже остановился в развитии и ему полезнее было бы учиться и работать над собой.

Фадеев намёки понял, взял паузу и уехал из Москвы, чтобы ничто не отвлекало от написания нового романа, над которым он работал с конца 20-х. Но в итоге так и не завершил эту работу. В 1934 году был создан Союз писателей, Фадеев снова с головой окунулся в активизм.

А в 1938 году Фадеев становится во главе Союза. Он назначается руководителем советской литературы. Все писатели находились в его подчинении, Союз имел несколько собственных издательств, журналов и газет. Он же определял состав литераторов для зарубежных вояжей и командировок. Для каждого советского писателя Фадеев был не просто начальником, но и посредником в общении с Кремлём. Если кому-то надо было о чём-то попросить (дача, машина, финансовая помощь), он шёл к Фадееву.

Во время войны он временно отошёл от обязанностей руководителя союза. Сначала был военным корреспондентом, а затем получил задание написать книгу, прославляющую подвиг советской молодёжи в борьбе с нацистами. Так появился второй и последний роман Фадеева - "Молодая гвардия". Первое издание было жёстко раскритиковно Сталиным, который остался недоволен тем, что в романе не отражена руководящая роль партии в борьбе с захватчиками. Поэтому Фадееву пришлось несколько лет переписывать роман, прежде чем он вышел в своей окончательной редакции.

После войны Фадеев стал больше выпивать. Если в годы рапповской молодости он бичевал писателей из других литературных групп в силу собственных убеждений, потому что верил в свои взгляды и отстаивал их в яростной полемике, то теперь ему приходилось распекать писателей в силу должности.

И далеко не всегда за дело. Например, знаменитый разгром Зощенко и Ахматовой, по сути, был спровоцирован аппаратной борьбой между Ждановым и Маленковым, а литераторы оказались скорее заложниками ситуации. К тому же инициатором гонений выступил курировавший идеологию Жданов. Фадеев в данном случае был лишь исполнителем.

Фадеев вынужден был громить Пастернака за "идеализм" в поэзии и чуждость советской идеологии. И в то же время Фадеев обожал его стихи. Каверин вспоминал: "Его запои, доходившие до того, что он валялся в Переделкине по канавам, начинались с чтения любимого стихотворения Пастернака".

Смерть

Незадолго до смерти Сталина Маленков поручил Фадееву новое задание партии - прославить человека труда так же, как он прославил молодёжь в "Молодой гвардии". Началась работа над романом "Чёрная металлургия". Но вдохновение оставило писателя. Он пытался отойти от общественной деятельности, выхлопотал себе отпуск для работы, но из-за неумеренного употребления алкоголя начались проблемы со здоровьем. И вместо работы над романом приходилось лечиться. А когда был здоров - его снова выдергивали для подписи каких-то документов или в заграничные поездки.

В итоге роман он так и не написал, а Сталин вскоре умер. Какое-то время Фадеев ещё пытался его закончить, но так и не нашёл возможности.

На ХХ съезде партии в 1956 году Фадеева перевели из членов ЦК в кандидаты. Кроме того, его подверг критике Шолохов, негативно отозвавшийся о властолюбии главного литературного генерала, который чрезмерно увлёкся административной работой и в итоге завалил всю литературу. "В результате не имеем ни генсека, ни писателя", - резюмировал Шолохов.

Тем не менее сказать, что эта критика сокрушила Фадеева и стала причиной его самоубийства, было бы прегрешением против истины. Он в идеологических баталиях за 30 лет нарастил такую броню, что столь аккуратная критика вряд ли могла его задеть. В 20–30-е годы на литературных фронтах громили друг друга, не стесняясь в выражениях.

13 мая 1956 года писатель застрелился на своей подмосковной даче. Он оставил предсмертное письмо, однако его содержание позволяет трактовать его как угодно. "Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы - в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены или погибли, благодаря преступному попустительству власть имущих… Нас после смерти Ленина низвели до положения мальчишек, уничтожили, идеологически пугали и называли это - "партийностью"…. Всю жизнь я плёлся под кладью бездарных, неоправданных, могущих быть выполненными любым человеком, неисчислимых бюрократических дел. И даже сейчас, когда подводишь итог жизни своей, невыносимо вспоминать всё то количество окриков, внушений, поучений и просто идеологических порок, которые обрушились на меня".

Эти строки трудно трактовать иначе как разочарование писателя в сталинизме. Но в письме присутствуют и выпады в адрес нынешних чиновников, уже хрущёвских: "Самодовольство нуворишей от великого ленинского учения даже тогда, когда они клянутся им, этим учением, привело к полному недоверию к ним с моей стороны, ибо от них можно ждать ещё худшего, чем от сатрапа Сталина. Тот был хоть образован, а эти - невежды".

По причине такой неоднозначности письма возникли две противоположные друг другу версии самоубийства писателя. Первая гласит, что писатель переживал из-за потери поста генерального секретаря и устыдился возвращения из лагерей осуждённых писателей, которым придётся смотреть в глаза. Отчасти эта версия была сформулирована в мемуарах Хрущёва.

Однако здесь явно преувеличивается воля Фадеева к власти. В действительности он вряд ли так уж сильно переживал бы из-за потери поста. Он сам ещё в 1954 году писал из больницы в ЦК, что в советской литературе сложилась глубоко нездоровая практика, когда писатели вынуждены в ущерб творчеству заниматься общественной работой, и приводил в пример самого себя. Напротив, лишение поста позволяло ему наконец вернуться к творческой работе. Вряд ли он стал бы переживать из-за этого так сильно, что пустил бы пулю в сердце.

По поводу писателей тоже несколько сомнительно. Писатели всё же не дураки и прекрасно понимали, что Фадеев мало что решал и такие вопросы уж точно зависели не от него.

Вторая версия гласит, что Фадеев, наоборот, был верным сталинцем и не мог принять смены курса, демонстративно покончив с собой. Но не стоит забывать, что у людей 30-х годов был весьма своеобразный менталитет. В те годы самый надёжный и верный ленинец в мгновение ока мог оказаться троцкистом, двурушником и агентом всех разведок. К этому давно привыкли и даже развенчание культа личности Сталина в 1956 году было воспринято абсолютно спокойно, как очередной поворот линии партии. Никто не встал и не сказал, что не может поступиться принципами.

Долгое время сталинисты верили, что Фадеев ушёл, не выдержав гонений на Сталина. А шестидесятники так же свято верили, что писатель застрелился, не выдержав мук совести и разочаровавшись в Сталине. Масла в огонь подливал и тот факт, что предсмертная записка не публиковалась, а официально было объявлено, что писатель застрелился из-за депрессии, в которую его вверг очередной приступ алкоголизма. Но когда в конце Перестройки его письмо было опубликовано, оно не внесло ясности и не объяснило причин самоубийства.

Наиболее вероятной версией самоубийства действительно можно считать депрессию. Но она была вызвана не политическими причинами. Конечно, какое-то влияние политические дрязги на него оказали, но не первостепенное. Скорее сказался целый комплекс обстоятельств. Смерть матери, проблемы со здоровьем, приближающаяся старость, отсутствие вдохновения - всё это накатило одновременно. Фадеев мечтал быть писателем, но не реализовал себя именно как писатель. Ещё в середине 20-х он начал писать эпический роман "Последний из Удэге", но так и не закончил его за 30 лет. Будучи немолодым и больным человеком, он оглядывался назад и понимал, что загубил лучшие творческие годы, занимаясь совершенно не нужной ерундой. Выступал на пленумах и съездах, участвовал в дискуссиях, выступал с порицаниями, подписывал документы. Всё это вместо того, чтобы заниматься тем, чем всегда хотел, - писать.

Он верил, что одарён особым талантом и станет великим писателем. Но оказавшись в удачный момент в нужном месте и попав на глаза влиятельным людям, он пошёл уже по другой дороге. Должность главы союза писателей была предусмотрена либо для писателей-карьеристов, которым важнее должности и влияние, чем творчество, либо для патриархов литературы, которые всё уже написали. Но Фадеев не написал почти ничего. К моменту становления литературным генералом у него за плечами был один роман и масса замыслов, которые так никогда и не реализовались. Ещё в конце 20-х, будучи совсем молодым человеком, он жаловался Землячке, что на творчество у него совсем не остаётся времени. В дальнейшем он периодически жаловался на это и Сталину и даже пытался отпроситься в длительный отпуск. Но если в годы молодости ещё можно было успокаивать себя тем, что "надо ковать железо, пока горячо", а к творчеству можно вернуться когда-нибудь попозже, то на пороге старости успокоить себя было нечем.

Фадеев всю жизнь помнил сказанные Горьким слова о том, что он может загубить свой писательский талант, если будет продолжать в том же духе. И он оказался прав. Два романа и несколько рассказов за 30 с лишним лет литературной деятельности. Вряд ли этим удовлетворился бы юный Фадеев, мечтавший стать великим писателем и изменить мир.

Жизнь и творчество писателя: мифы и факты

60 лет назад, 13 мая 1956 года, тишину подмосковного писательского поселка Переделкино нарушил грохот выстрела - известный советский писатель, бывший всемогущий председатель Союза писателей СССР 54-летний Александр Александрович Фадеев застрелился из револьвера на своей даче. Участки там у писателей большие и выстрела никто из соседей не слышал. Не слышали его даже в доме, где он жил.

Обнаружил застрелившегося отца его малолетний сын Миша, когда поднялся в кабинет писателя, чтобы позвать его к обеду. Писатель лежал на диване, обложенный подушками, в луже крови. На прикроватном столике лежало письмо, адресованное ЦК КПСС. Когда письмо захотел забрать следователь Одинцовской прокуратуры, его упредил сотрудник КГБ: «Это не для вас».

Жене Фадеева актрисе Ангелине Степановой, находившейся в Югославии на гастролях вместе с театром, не стали рассказывать о случившемся. О трагедии она узнала лишь в Киеве, купив в аэропорту газету, где был помещен портрет мужа в черной рамке и сообщение, что тот покончил жизнь самоубийством, находясь в состоянии алкогольного опьянения. Узнав потом о предсмертном письме мужа, она обратилась к властям с просьбой дать ей возможность с ним ознакомиться. Но ей категорически отказали. О его содержании Степанова смогла узнать лишь в 1990 г., когда письмо было опубликовано в одном из журналов.

Застрелился же Фадеев вовсе не на почве пьянства, как писала «Правда», хотя в конце жизни он действительно пил крепко. Однако при вскрытии эксперты не нашли в его крови следов алкоголя. Писатель вообще последние дни перед смертью был совершенно трезвым, что отмечали все его знакомые и родственники. Более того, известно, что Фадеев долго и тщательно готовился к тому, чтобы свести счеты с жизнью. Ездил по памятным местам, посещал старых друзей, будто прощаясь с тем, что ему было дорого...

В его предсмертном письме, адресованном ЦК КПСС, говорилось: «Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно–невежественным руководством партии, и теперь уже не может быть поправлено.

Лучшие кадры литературы – в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены или погибли благодаря преступному попустительству власть имущих; лучшие люди литературы умерли в преждевременном возрасте; всё остальное, мало-мальски способное создавать истинные ценности, умерло, не достигнув 40–50 лет.

(...) Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из жизни…»

Был одарен с детства

Александр Фадеев родился в селе Кимры в Тверской области. Отец и мать были фельдшерами. С самого детства он рос одарённым ребёнком. В четыре года самостоятельно овладел грамотой. Поражал взрослых фантазией, сочиняя необычайные истории и сказки. В 1908 году семья переехала в Южно-Уссурийский край (ныне Приморский), где прошли детство и юность Фадеева. Учился во Владивостокском Коммерческом училище, однако обучения не закончил, решив посвятить себя революционной деятельности. Вступил в РКП(б), стал партийным агитатором, а потом вступил в Особый Коммунистический отряд красных партизан. Участвовал в боевых действиях на Дальнем Востоке, был ранен. Его двоюродного брата, Всеволода Сибирцева, вместе Сергеем Лазо схватили японцы и передали белогвардейцам, которые заживо сожгли их в топке паровоза. В 1921 году в качестве делегата Х съезда РКП(б) принимал участие в подавлении Кронштадтского восстания, получив второе ранение. После лечения и демобилизации Фадеев остался в Москве.

Вскоре начал писать, а после успеха первого романа «Разгром» решил стать профессиональным писателем. Гражданской войне посвящён и следующий роман Фадеева «Последний из Удэге». Талантливого писателя заметил Сталин и скоро Фадеев стал председателем Союза писателей СССР, членом ЦК, занимал многие другие важные посты. Его называли «писательским министром», в течение почти двух десятилетий фактически он руководил литературой в СССР.

В середине февраля 1943 года, после освобождения донецкого Краснодона советскими войсками, из шурфа шахты № 5 было извлечено несколько десятков трупов замученных фашистами членов подпольной организации «Молодая гвардия». А через несколько месяцев в «Правде» была опубликована статья Фадеева «Бессмертие», на основе которой он позже написал свой знаменитый роман «Молодая гвардия». Сделал он это по указанию Сталина, тот сразу после появления статьи заявил, что об этом подвиге должны быть написана книга.

Возня вокруг «Молодой гвардии»

Фадеев сам отправился в Краснодон, и вскоре роман вышел в свет. И тут же вокруг «Молодой гвардии» началась нехорошая возня. Глава МГБ Виктор Абакумов подготовил Сталину записку, в которой утверждалось, что роман – фальсификация. Как считает петербургский писатель Николай Коняев, изучавший эту тему, это была провокация «органов». Конечно, в романе были неточности, их замечали родственники погибших, жаловались. Но дело в том, что Фадеев писал не документальную книгу, а художественное произведение, а потому многое ему приходилось додумывать самому. Однако такой демарш со стороны органов госбезопасности мог дорого обойтись даже влиятельному председателю Союза писателей. И тут, как считает Коняев, Фадеева спас Сталин.

Он заявил, что в романе недостаточно отражена роль партии и поручил Фадееву его переписать. Что тот и сделал, хотя по ходу работы и признавался, что переделывает «Молодую гвардию» в «старую». Зато потом роман получил Сталинскую премию. На этой книге выросло и училось патриотизму не одно поколение советских людей. Хорошо понимали это и за границей. Парижская газета "Леттр франсэз" писала:

"Если история одной цивилизации и один из ее величайших моментов должны быть выражены одним только литературным произведением, то в СССР таким произведением вполне может служить "Молодая гвардия" Александра Фадеева".

Травля коллег

В 1956 году с трибуны XX съезда КПСС деятельность лидера советских литераторов была подвергнута жёсткой критике. Фадеев был снят с поста председателя Союза, не был избран членом, а только кандидатом в члены ЦК КПСС. Фадеева прямо называли одним из виновников репрессий в среде советских писателей. Прежнего любимца Сталина стали ожесточенно травить коллеги. Кто-то из них организовал против Фадеева анонимное письмо в Центральную ревизионную комиссию КПСС. В анонимке говорилось: «Центральный Комитет воплощает мудрость и чистоту нашей партии. Народ видит в нём любимого вождя коллективного, за которым пойдёт в любой бой. Каждый член ЦК должен быть достоин этого доверия и уважения народа. А член ЦК Фадеев недостоин. Пьянство Фадеева вошло в поговорку. В посёлке Переделкино жители называет закусочную «Фадеевской». В Союзе писателей ходит стих:

«Тогда мы видим генерального,

Когда он выпьет минерального.

Когда ж хлебнёт он натурального,

Тогда не видим генерального».

Про Фадеева говорили, будто это он «сдавал» писателей, которые пострадали в годы репрессий. Однако эти наветы опровергают многочисленные копии тех характеристик, писем и записок, которые Фадеев писал Молотову, Ворошилову, Берии, Генеральному прокурору СССР Вышинскому, в Главную военную прокуратуру с просьбами "рассмотреть" или "ускорить рассмотрение дела", учесть, что человек "осужден несправедливо" или что при рассмотрении вопроса был "допущен перегиб".
Сохранились письма, в которых он защищал писателей, несправедливо пострадавших от всякого рода "проработок" того времени. Хлопотал о том, чтобы выделить значительную сумму из фондов Союза писателей СССР для оставшегося без копейки Зощенко, проявлял искреннее участие в судьбе многих нелюбимых властями литераторов: Пастернака, Заболоцкого, Льва Гумилёва, потихоньку передавал деньги на лечение Платонова его жене.

Между тем на посту председателя Союза писателей Фадеев был вынужден проводить «линию партии», когда подверглись гонениям Зощенко и Анна Ахматова, а потому тяжело переживал такое раздвоение, страдал бессонницей, впадал в депрессию.

Некоторые считают, будто непосредственным поводом к выстрелу стала драма писателя Ивана Макарьева. Он якобы был из тех, кто был арестован по ордеру, будто бы завизированному Фадеевым. Когда после смерти Сталина Макарьев вернулся из лагеря в Москву, то, как утверждают, он якобы публично назвал Фадеева негодяем и чуть ли не плюнул ему в лицо, а потом повесился. Однако, на самом деле Макарьев покончил с собой в 1958 г. (т.е. через два года после Фадеева), во-вторых, не повесился, а вскрыл себе вены. И, в-третьих, причина его самоубийства, как свидетельствуют Л. Копелев и Р. Орлова, вообще была иной – он пропил две тысячи рублей партийных взносов и страшился "персонального дела".

Фадеев остро переживал обвинения и клевету в свой адрес. Он много раз просил, чтобы его приняло руководство партии, пытался оправдаться, но его не слушали. 11 мая 1956 года, за два дня до гибели, опального литератора все-таки позвали к новому вождю. Помимо Фадеева, Хрущёв пригласил к себе и несколько оставшихся в живых членов краснодонской группы «Молодая гвардия». Как утверждает В. Огрызко, похоже, вождь хотел уточнить роль Третьякевича, которого Фадеев в своём романе вывел под другой фамилией в качестве предателя. Интерес Хрущёва к Третьякевичу был не случаен. Говорили, что до войны Третьякевич дружил с сыном Хрущёва. Но, по свидетельству Валерии Борц, разговор у Хрущёва не сложился. Темпераментный Фадеев в какой-то момент вспылил и назвал генсека бывшим троцкистом. Ясно, что злопамятный Хрущёв такого выпада писателю уже не простил…

Кроме того Фадеев переживал острый творческий кризис. Он никак не мог закончить свой последний роман «Черная металлургия», чувствуя, вероятно, что уже не может создать ничего яркого. Следуя последней воле быть похороненным рядом с матерью, Фадеев был погребен в Москве на Новодевичьем кладбище.

Клевета после смерти

После краха СССР роман Фадеева «Молодая гвардия» снова стал объектом ожесточенных нападок, на этот раз со стороны отечественных либералов, а также украинских националистов, которые стремились уничтожить или оклеветать все символы советского патриотизма. Стали оплевывать подвиги Зои Космодемьянской, Александра Матросова, а заодно и молодогвардейцев. А на Украине их бессмертный подвиг попытались присвоить себе бандеровцы.

Книга Александра Фадеева там была изъята из магазинов.

Была запущена фальшивка о том, будто "Молодая гвардия" являлась не комсомольской, а националистической, бандеровской организацией и якобы возглавлял ее функционер ОУН некий Евгений Стахив.

В газете "Літературна Україна" в статье Владимира Покотило "Фадеев и правда. Из записок украинского националиста", было, например, написано буквально следующее: «В первые дни немецкой оккупации на восточные территории Украины двинулись бандеровские походные группы создавать очаги борьбы за освобождение Украины от фашистских орд. Такая группа прибыла и в Краснодон. Стахив - напористый и умный ватаг из этой группы - поселился среди краснодонцев, разыскал норовистых смельчаков и создал из них повстанческий центр с лозунгом "Украина без Сталина и Гитлера!".

Сам Стахив, сбежавший в США, явился потом на Украину и объявил, будто Олег Кошевой - это он.

Провокацию убедительно опроверг Владимир Минаев в книге «Молодая гвардия»: опять предательство». Стахив, отмечает он, реализовал указания своих американских покровителей, заинтересованных в том, "чтобы в последующей войне не было "Молодых гвардий", не было космодемьянских и матросовых". В многонациональном Краснодоне не было даже тончайшего слоя почвы, способного родить украинский национализм. Так, в числе 72 наиболее активных подпольщиков 43 человека были из русских семей, 11 человек были из семей бывшего сословия донских казаков, 8 - имели украинские корни, остальные - белорусы, армяне, евреи, молдаванин и азербайджанец.

К тому же американские кукловоды недостаточно четко разработали легенду для своего эмиссара. И поэтому Стахив все время путался, перевирал сам себя, не мог толком изложить даже факты собственной биографии. Уверял, будто Кошевой, мол, не погиб, а якобы сбежал и живет в Америке. Однако на самом деле в США оказался Стахив, а Олег Кошевой не стал на колени перед палачами и был казнен гитлеровцами. А роман Александра Фадеева, на которым были воспитаны поколения патриотов в нашей стране, несмотря ни на что, продолжает жить...

Специально для Столетия

Поворотным моментом в карьере писателя и функционера стал XX съезд КПСC, который прошел в феврале 1956 года. На съезде был осужден культ личности Сталина - человека, который бы для Фадеева чуть ли не богом. Досталось от делегатов и самому писателю. Михаил Шолохов, автор "Тихого Дона" выступил с жесткой критикой его деятельности в Союзе писателей, обвинив его в травле и притеснении литераторов М. М. Зощенко , А. А. Ахматовой, А. П. Платонова, Б.Л Пастернака, Л.Н. Гумилева , Н.А. Заболоцкого .

Кроме того, Александр Фадеев был одним из соавторов статьи «Об одной антипатриотической группе театральных критиков» в газете «Правда». После этой статьи началась борьба с космополитизмом. В 1949 году он принимал участие в гонении Бориса Эйхенбаума , а также других работников Ленинградского университета в прессе.

После открытых обвинений Шолохова Фадеев потерял членство в ЦК КПСС. Это был конец карьеры.

Спустя много лет главный герой XX съезда Никита Хрущев даст свою версию самоубийства Фадеева: «Оставаясь человеком умным и тонкой души, он после того, как разоблачили Сталина,.. не смог простить себе своего отступничества от правды… Он изжил себя и к тому же боялся встретиться лицом к лицу с теми писателями, которых он помогал Сталину загонять в лагеря, а некоторые вернулись потом восвояси…»

Сам Фадеев оставил предсмертное письмо такого содержания: «Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено. <…> Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из жизни. Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже 3-х лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять. Прошу похоронить меня рядом с матерью моей».

Интересно, что записка изъята сотрудниками спецслужб и обнародована только в 1990 году.

13 МАЯ 1956 года в писательский поселок Переделкино под Москвой приехало огромное количество машин: "скорая", милиция, КГБ. Застрелился бывший генеральный секретарь Союза писателей Александр Фадеев, автор романов "Молодая гвардия" и "Разгром". ЦК партии в некрологе, обошедшем все печатные издания страны, извещал: "Фадеев в течение многих лет страдал алкоголизмом... В состоянии тяжелой депрессии, вызванной очередным приступом, Фадеев покончил жизнь самоубийством". "Это неправда", - рассказал "АиФ" сын писателя Михаил.

ВСЕ разговоры о том, что папа был закоренелым алкоголиком и домой его приводили под руки, - преувеличение. Иногда, во время творческих неудач и когда он входил в противоречие с собственной совестью, у него случались запои. Но я его пьяным никогда не видел.

Когда он умер, вскрытие показало - не то что цирроза, но даже следов алкоголя в его крови не было. За три месяца до смерти он и капли спиртного в рот не брал.

Александр Твардовский на похороны друга не пришел. Его видели на кладбище через год. Он, пьяный, рыдал, обняв памятник, и обвинял в смерти Фадеева его жену, Ангелину Степанову.

Папу очень любили женщины, и он отвечал им взаимностью, но обвинять кого-то из них, а уж тем более маму в том, что именно она не уберегла отца, я никогда бы не стал. Мама действительно была необычной писательской женой. Она была ведущей актрисой МХАТа и жила не только семьей, но и своей работой.

Степанова и Фадеев встретились в Париже в 1937 г. Тогда Фадеев после развода со своей первой женой Валерией Герасимовой (двоюродной сестрой Сергея Герасимова) встречался с актрисой Тамарой Адельгейм. Из Парижа он ей писал письма, в которых намечал их совместное будущее. Но внезапно переписка прервалась - Фадеев встретил новую любовь.

После приезда из Парижа они стали жить вместе, и жизнь эта действительно была непростой. Мама всю себя посвящала театру, и это, естественно, сказывалось на семейных отношениях. Отцу не хватало элементарной теплоты. Он прекрасно понимал, что никогда не сможет изменить женщину, которую любит, поэтому мирился с этим ее "недостатком". Она же в свою очередь мирилась с его "увлечениями на стороне".

С женой Михаила Булгакова Фадеев познакомился, когда первый раз навестил уже тяжело болевшего писателя - 11 ноября 1939 года. После этого визиты стали довольно частыми.

Елена Булгакова была своеобразной женщиной. Она действительно завела роман с моим отцом, но они не очень долго были вместе. Кроме Булгаковой у отца был роман с Маргаритой Алигер, которая безумно любила его и родила ему дочь Машу. С Машей я подружился уже после смерти отца. Она была хорошим человеком, но очень одиноким, как и сам Фадеев, поэтому тоже свела счеты с жизнью.

Я не знаю, каким образом отец вымолил у мамы прощение, но через год после рождения Маши, в 1944-м, на свет появился я. И вскоре они с мамой зарегистрировали свой брак. Мама прощала Фадееву его измены и никогда о них не напоминала.

Палач или жертва?

ЖЕНА Фадеева никогда не осуждала мужа за его работу. Его осудили его же коллеги за то, что он вместе с Маршаком и Олешей одобрил смертный приговор обвиняемым по делу "антисоветского троцкистского центра". За то, что Ахматову и Пастернака называл "пошлостью советской литературы" и клеймил их на всех собраниях Союза писателей.

Говорят, что большинство вернувшихся после реабилитации в 1956-м писателей, считавших Фадеева виновным в репрессиях, не замедлили выказать ему "свое почтение". Рассказывают, что один из них прямо с поезда приехал на дачу к Фадееву, плюнул ему в лицо, а потом пошел домой и повесился.

Все эти байки сочинены уже после смерти папы. Тот писатель, в смерти которого обвиняют Фадеева, на самом деле не повесился, а вскрыл себе вены. И не в 1956-м, а в 1958 году, через два года после самоубийства папы. Таких легенд о Фадееве до сих пор ходит очень много.

Про пошлость стихов Ахматовой папа писал, потому что боролся с "антинародным искусством" и заставлял себя верить, что правда на стороне партии. С другой стороны, он уже не как генеральный секретарь, а как человек помогал Ахматовой освободить ее сына из заключения.

Что касается статей и писем, то их подписывали все - от Тынянова до Бабеля. Поэтому я думаю, что одна фадеевская роспись в списке многочисленных подписей ничего не решала.

За несколько часов до смерти Фадеев разговаривал со своей сестрой. Он говорил: "Они думают, что я могу что-то сделать, а я ничего не могу".

Помочь он мог только в очень редких случаях, потому что, как и все, был подневольным человеком, пешкой в чужой игре. Конечно, он, как и все, говорил, что безмерно любит Сталина, что положит за него свою жизнь. Как и все, он боялся за жизнь своей семьи.

Мне рассказывали, как папа впервые не на шутку испугался. Тогда он был редактором журнала "Красная новь" и в очередной номер отдал в печать повесть Платонова "Впрок". При этом подчеркнул те строки, которые могли вызвать нарекания и которые следовало вычеркнуть. В корректуре подумали, что Фадеев, наоборот, решил выделить эту мысль, и напечатали подчеркнутый отрывок жирным шрифтом. Сталин прочитал рассказ и рядом с выделенным текстом подписал: "Сволочь". Вызвал к себе отца и обругал как только мог. Папа от вождя вернулся белый как полотно.

Не думаю, что его привел в восторг и приказ Сталина переписать очень дорогой для него роман - "Молодую гвардию". Вождь народов сначала не прочитал книгу полностью, но все-таки дал отцу за нее Сталинскую премию. Через год он посмотрел фильм Герасимова "Молодая гвардия" и был возмущен, потому что не увидел там руководящей роли партии. Из хорошего романа отцу пришлось сделать нечитабельную книгу. Только его семья знает, какими страданиями ему это далось.

После смерти Сталина и разоблачения культа личности папа остался в полном одиночестве. От него все отвернулись. Это был уже не тот Фадеев, который свято верил в правильность партийного курса. Кто-то очень верно подметил тогдашнее его состояние: "Его поставили часовым, но только позже он узнал, что возле сортира".

Отец хотел исправить совершенные ошибки и демократизировать Союз писателей, избавить его от ненужного балласта: "людей неталантливых, мелких, злопамятных". Но после смерти Фадеева в Союз напринимали бог знает кого.

В начале осени 1953 года он послал на имя Г. Маленкова и Н. Хрущева одну за другой три докладные записки о ситуации в Союзе писателей. Хрущев записки прочитал и полностью отверг критику партийного курса в отношении советской литературы, а Фадееву посоветовал лечиться, так как подобные мысли можно объяснить только "болезненным состоянием". С этого времени Александр Фадеев был отстранен от руководства Союзом писателей.

Выстрел

ПОЧЕМУ-ТО никто из близких не заметил перемен в отце. 13 мая 1956 года был совершенно обыкновенным днем для нас, и отец казался таким, как всегда. Мы ночевали с ним на втором этаже, и утром я первым спустился вниз к завтраку. Там уже сидели наша домработница, дядя Петя, бабушкин брат по маминой линии, и Евгения Книпович. Папа тоже спустился вниз и предложил мне пойти погулять - хотел, чтобы я ушел из дома. Шел дождь, и я отказался. Тогда папа пошел наверх - и вскоре раздался щелчок.

На непонятный звук никто не обратил внимания. Через некоторое время я пошел звать папу к завтраку, открыл дверь в спальню и увидел, что папа лежал мертвый на кровати, на его груди растекалось пятно крови, а в откинутой руке был пистолет. Он выстрелил себе прямо в сердце. Мама в то время была с театром на заграничных гастролях. Когда вернулась, на нее было страшно смотреть.

Александр Фадеев оставил предсмертное письмо. Его никому не дали прочитать и спрятали в архиве ЦК. Ходили слухи, что в ЦК приказали письмо уничтожить. Только в 1990-м его напечатали в партийной газете "Гласность":

"В ЦК КПСС

Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы - в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены или погибли благодаря преступному попустительству власть имущих; лучшие люди литературы умерли в преждевременном возрасте; все остальное, мало-мальски способное создавать истинные ценности, умерло, не достигнув 40-50 лет... Литература отдана во власть людей неталантливых, мелких, злопамятных. Единицы тех, кто сохранил в душе священный огонь, находятся в положении париев и - по возрасту своему - скоро умрут. И нет никакого уже стимула в душе, чтобы творить...

Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушиваются подлость, ложь и клевета, ухожу из этой жизни.

Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже трех лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять.

Прошу похоронить меня рядом с матерью моей.

Ал. Фадеев"

Мой отец был талантливым человеком, но идеологические шоры помешали ему стать большим писателем. Сегодня о нем почти забыли, в школьной программе книги Фадеева больше не значатся. Наверное, чтобы понять масштаб его личности и таланта, должны пройти годы.

По сообщению "Правды", причиной самоубийства Александра Фадеева был алкоголизм. "Но это была очередная неправда "Правды",- возражает литератор Ю. Кротков,- так как в литературных кругах Москвы хорошо знали, что Александр Александрович последние три месяца перед выстрелом не пил. Он был все это время совершенно трезвым, что вызывало общее удивление, И покончил С жизнью в состоянии ясного рассудка. Более того, известно, что Фадеев долго и тщательно готовился к этому решающему акту. Известно, что он ездил по памятным местам, посещал старых друзей, как бы прощаясь с тем, что ему было дорого...

Непосредственным поводом к выстрелу явилось следующее.

После того как началась реабилитация невинно пострадавших при Сталине, некоторые жертвы Фадеева (то есть те, кто был арестован и посажен по ордерам, завизированным Фадеевым) вернулись в Москву. Среди них был писатель, которого я обозначу буквой М., так как с нее начиналась его фамилия. Этот писатель публично назвал Фадеева негодяем и чуть ли не плюнул ему в лицо. После этого М. повесился .

Что ж, и это молча проглотить? Были такие, которые глотали и даже улыбались. Но ведь писатель М. повесился, он вынес все невзгоды сталинских исправительно-трудовых лагерей, выжил, а вот вернулся а тут, в Москве, назвав Фадеева негодяем, повесился. Надо было быть полнейшим ничтожеством, чтобы не почувствовать глубины этого факта.

Тени жертв, видимо, стали преследовать Фадеева. Но это не все, хотя одного этого уже было бы достаточно для того, чтобы прийти к мысли, что наступил час расплаты".

Другой аспект трагедии Фадеева заключался в жестоком творческом кризисе. Кончилась неудачей его работа над романом "Черная металлургия", ибо материалы, которыми пользовался писатель, оказались фальшивыми. В какой-то момент Фадеев почувствовал, что уже не в силах написать ничего свежего, яркого, по-настоящему значительного.

Одна из жительниц подмосковного поселка Переделкино (где была дача Фадеева) рассказала Ю. Кроткову:
- В тот день (День самоубийства) встретились мы по случаю подле Бахметьевской дачи, он мне и говорит: "Эх, приятельница, все у нас убивают и убивают. Вот пастух имеет свои заботы, вот у артиста, значит, пьеса, а что у писателя? А у писателя-думка. Так вот, приятельница, убивают думку, убивают..."

Разговор состоялся не накануне гибели писателя, а ранее, поскольку есть свидетельства, что с ночи 12 мая до самой смерти Фадеев находился у себя на даче. Как говорит домработница Ландышева, утром 13 мая Фадеев приходил к ней на кухню, но от завтрака отказался. Выглядел очень взволнованным. Потом он поднялся к себе в кабинет и написал два письма. Одно было адресовано жене - актрисе Московского художественного театра, другое - в ЦК КПСС. Закончив писать, Фадеев лег на диван, обложился подушками и выстрелил из револьвера системы "наган" прямо в сердце.

Накануне самоубийства у себя на московской квартире Фадеев встречался с писателями С. Маршаком и Н. Погодиным. Е. Книпович, секретарша Фадеева, рассказывала, что после разговора с Маршаком Фадеев никак не мог успокоиться, хотел уснуть, но снотворные не помогли.

Письмо, адресованное Фадеевым в ЦК КПСС, было партийными чиновниками "арестовано" и увидело свет лишь спустя 34 года после смерти писателя. Начиналось оно так:
"Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы - в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены или погибли, благодаря преступному попустительству власть имущих; лучшие люди литературы умерли в преждевременном возрасте; все остальное, мало-мальски способное создавать истинные ценности, умерло, не достигнув 40-50 лет". А вот финал письма: "Литература - этот высший плод нового строя - унижена, затравлена, загублена. Самодовольство нуворишей от великого ленинского учения даже тогда, когда они клянутся им, этим учением, привело к полному недоверию к ним с моей стороны, ибо от них можно ждать еще худшего, чем от сатрапа Сталина. Тот хоть был образован, а эти - невежды.

Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я в превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушиваются подлость, ложь и клевета, ухожу из этой жизни. Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение уже трех лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять.

Прошу похоронить меня рядом с матерью моей".

Очевидно, Ю. Кротков имеет в виду писателя Ивана Макарьева, репрессированного в 1937 г. и реабилитированного в 1956 г. Однако, во-первых, Макарьев покончил с собой в 1958 г. (через два года после Фадеева), во-вторых, он сделал это, вскрыв себе вены, а не повесившись, и, в-третьих, причина самоубийства как свидетельствуют Л. Копелев и Р. Орлова, была иной - он пропил две тысячи рублей партийных взносов и страшился "персонального дела".