Дом где жили артисты на большой пол. Дома советской элиты: где жили артисты большого театра

Дом в Брюсовом переулке 19 стал знаменитым задолго до того, как был построен, – сразу, как были опубликованы его первые эскизы со странным фасадом-рощей. Будучи построен, он интригует еще больше. Во-первых, это первый жилой дом в Москве с атриумом и автоматизированной автостоянкой. Во-вторых, тот самый «древесный» фасад, продемонстрировавший принципиально новый подход к так называемой средовой архитектуре. До сих пор под контекстом подразумевалось нечто исключительно рукотворное: дома, улицы, площади. Алексей Бавыкин расширил список, превратив фасад в зеркало окружающего его сквера.

Объект: жилой дом-апартаменты
расположение: Брюсов переулок, 19, ЦАО, Москва
девелопер: ОАО «Усадьба-Центр»
архитектура: ООО «Мастерская архитектора Бавыкина». Арх.: Алексей Бавыкин, Григорий Гурьянов (ГАП), Михаил Марек, при участии Юлии Раневой и Дмитрия Травникова
конструкции: ООО «Финпроект». ГИП: Л. Коростелева
инженерия: ООО «Интертехпроект»
общественные интерьеры: Архитектурное бюро «Три А Дизайн». Арх.: Амалия Тальфельд, Армен Мелконян
генеральный подрядчик: ОАО «Усадьба-Центр»
проектирование: январь 2003 – май 2006 гг.
строительство: август 2004 – февраль 2007 гг.
площадь территории, га: 0,4
площадь застройки, кв. м: 1 472
общая площадь здания, кв. м: 13 688
полезная площадь, кв. м: квартиры – 6 496,8
количество квартир: 27
инфраструктура: физкультурно-оздоровительный комплекс с бассейном – 469,4 кв. м,
помещение свободного назначения с отдельным входом с улицы – 219,3 кв. м
количество машиномест: 78 мест
этажность: 8 этажей

Нет ничего труднее для московского архитектора, чем привести проект в полное соответствие с градостроительными нормами.Проблемы, с которыми столкнулись создатели дома в Брюсовом переулке, и вовсе казались неразрешимыми. Заказчик требовал, чтобы площадь дома была не меньше 13 000 кв. м. В таком случае, согласно правилам, его должна окружать огромная придомовая территория – гораздо большая, чем вся территория участка. Кроме того, далеко не все объекты городской инфраструктуры – школа, детский сад, поликлиника, аптека и т. д. – находились от будущего дома так близко, как того требуют нормы. Но желание инвестора построить в этом живописном уголке Москвы жилое здание было столь огромным, что необходимая юридическая лазейка нашлась. Строящееся здание изменило свое назначение, из жилого многоквартирного дома превратившись в дом с апартаментами. Хитрость в том, что отечественное законодательство не считает апартаменты по стоянным жильем, а значит, и объекты социальной инфраструктуры не обязательно должны быть в шаговой доступности от дома.

Там, где построен дом, Брюсов переулок делает небольшой поворот. Бавыкинский объект мог бы замкнуть на себя обе перспективы переулка – и со стороны Тверской, и со стороны Большой Никитской, – однако с обеих точек почти не виден. «Древесный» фасад выведен в ту же плоскость, что и фасад дома XIX века, стоящего от него по правую руку. Алексею Бавыкину не хотелось отвлекать внимание прохожих от маленькой старинной церкви Воскресения на Успенском Вражке, стоящей поблизости, и он, так сказать, спрятал дом за спиной другого соседа – конструктивистского дома, спроектированного Алексеем Щусевым. В результате своим левым краем дом отступает от красной линии, а затем возвращается на нее мощным полукруглым выступом. Этот выступ, как шарнир, соединяет между собой две плоскости, ограждающие с севера желоб переулка – линию фасадов старых доходных домов, начинающуюся от Тверской, и смещенный относительно нее фасад дома Щусева.

Поскольку имелось жесткое ограничение по высоте, архитектор мог создать дом требуемой площади, только застроив часть двора. В результате боковые стены оказались примерно той же длины, что и уличный фасад. Здание можно было бы назвать квадратным, если бы его стены не были слегка скруглены. Архитектор придал им такие очертания, чтобы плотнее «посадить» дом на участке: там, где поблизости нет строений, стены выходят практически к границам участка; а там, где по соседству стоят дома, отступают на расстояние, предусмотренное правилами пожарной безопасности. Внутри здания устроен атриум с панорамными лифтами, перекрытый стеклянной кровлей. Квартиры выходят дверьми на опоясывающие его балконы. Такой принцип планировки, чрезвычайно распространенный в гостиницах, в России до сих пор не применялся в жилых домах.

Причина – все те же правила пожарной безопасности. По атриуму огонь может легко перекинуться с этажа на этаж. Пожарные разрешили устроить атриум лишь при условии, что весь дом будет оборудован спринклерами. В той части здания, что смотрит на переулок, верхние два этажа занимает пентхаус. Он сдвинут вглубь по отношению к фасаду, из-за чего на седьмом этаже (на первом этаже пентхауса) образовалась широкая терраса, накрытая «крылом» металлического козырька. Конструктивно здание представляет собой систему продольных и поперечных стен с шагом 8,2 метра. Этим оно отличается от большинства московских новостроек – «этажерок» с перекрытиями, лежащими на отдельно стоящих колоннах. Эта система – ноу-хау архитектурного бюро Бавыкина. По мнению ее создателей, подобная система оптимальна для жилых домов. Восьмиметровый пролет между опорами позволяет устроить внутри большую гостиную, или столовую с кухней, или две широкие спальни. А в подземной автостоянке в него поместятся три автомобиля.

«Древесный ордер» бавыкинского дома – это хорошо известный и в последнее время очень (пожалуй, даже чересчур) распространенный в нашей архитектуре мотив окон со смещенными осями. Тема изменена, но опознается. Здесь, как, например, и в Сергея Киселева, проемы имеют характерный вид щели, рассекающей по вертикали весь этаж, от перекрытия до перекрытия. Чтобы понять логику этого приема, надо представить себе стены, окружающие дом, предельно абстрактно – как мембрану, которая в разных своих частях, в зависимости от потребностей жильцов, должна иметь разную степень прозрачности. Добиться этого можно разными способами. В частности, таким: во внешних стенах, стоящих по кромке перекрытий, делать разрывы, ширина которых зависит от того, какой «коэффициент прозрачности» должна в этом месте иметь оболочка. Здесь нет ни окон, ни стен в привычном понимании: скорее, это гигантская решетка переменной плотности.

В большинстве русских построек идейная основа, из которой вырос этот мотив, выхолощена. Окна, которые в действительности не опускаются до пола и не поднимаются до потолка, «дорисованы» на фасаде. А ритм их сбивающегося шага продиктован соображениями не пользы, а композиционной выразительности. Бавыкин разрабатывает тему всерьез. Каменная «роща» – не рельеф на фасаде. Она объемна. Это в прямом смысле слова решетка, поставленная на небольшом расстоянии перед стеной дома (стеной именно в привычном понимании, с простенками и окнами). И ширина проемов здесь действительно обусловлена потребностями жильцов. Стремясь защитить их от случайных взглядов прохожих, архитектор на нижних этажах сделал простенки шире, чем на верхних. Поэтому решетчатая мембрана и приобрела очертания деревьев со стволами, толстыми внизу и ветвящимися кверху.

«Деревья» здесь, как в настоящей роще, стоят неравномерно. Это тоже имеет рациональное обоснование. Одна часть уличного фасада смотрит на сквер, а другая – прямо в окна Дома композиторов, стоящего на противоположной стороне переулка. Эту-то часть и прикрывают плотнее всего каменные «деревья». А перед теми окнами, что обращены к скверу, они стоят реже. Впрочем, нельзя сказать, что каменное забрало, надвинутое на фасад, надежно прикрывает жильцов от взглядов извне – случись такое, в квартирах было бы темно. Скорее, это символический ответ архитектора на вызов контекста. Позади дома находится двор, огороженный по бокам глухими стенами соседних строений, а с четвертой стороны – дворовым фасадом офисного центра «Усадьба-Центр». Во двор можно попасть из Вознесенского переулка, пройдя насквозь офисное здание. Из его окон хорошо виден задний фасад дома – округлый, поблескивающий алюминиевой поверхностью, с веселыми балкончиками, убегающими за угол. На главном фасаде балконов нет – не каждый решится выйти из квартиры в тесное пространство многолюдного переулка.

А во двор постороннему человеку попасть трудно. Вот балконы и перекочевали на задний фасад. Однако не следует думать, что дворовый фасад дома могут видеть лишь его жильцы и посетители «Усадьбы». В этом районе уровень земли по степенно понижается от Тверского бульвара к Моховой. Дворовый фасад бавыкинского дома нельзя увидеть с тротуаров, но из окон домов, стоящих выше по склону, он виден очень хорошо. Высокие здания, стоящие в пространстве между Воскресенским переулком и Тверским бульваром, – как бы зрители в театральном партере, перед которыми дом в Брюсовом переулке выступает, как актер. Дом, горделиво предстающий взору во всеоружии современных строительных технологий, смотрится в переулке чужаком. И все же это, как ни странно, – характерный образец московской средовой архитектуры.

Как мы уже говорили, дом проявляет скромность, делая шаг назад с красной линии и не выставляя себя напоказ. Кроме того, в его облике много перекличек с окружающими постройками. У своего соседа, построенного Алексеем Щусевым, он позаимствовал мотив балконов на боковой стене. Да и сама композиция фасада, с тяжелым ризалитом сбоку и убегающими от него в сторону стремительными горизонталями, взята у Щусева. Если смотреть в глубь переулка с Тверской, в проем сталинской арки, козырек над террасой пентхауса продолжает в перспективе линию ее импоста. Каменная облицовка «деревьев» вторит камням на фасадах Тверской. Да и сами «деревья» со срезанными вершинами – не московские ли тополя, точно такие, как в сквере напротив?

«РБК-Недвижимость» продолжает публикацию серии материалов, посвященных домам советской элиты в Москве. О местах и районах проживания генсеков, маршалов и академиков Советского Союза рассказывает москвовед, историк архитектуры Денис Ромодин. Тема очередной публикации - дом артистов Большого театра в Брюсовом переулке (современный адрес: Брюсов пер., 7). Здание было специально построено для театральной интеллигенции в 1930-х годах

Брюсов (или как он назывался до 1962 года — Брюсовский) переулок удивительным образом вобрал в себя целый ряд многоквартирных домов, выстроенных для советской творческой элиты в 1920-1950-х годах — это и Дом артистов под № 12, построенный в 1928 году по проекту архитектора И. Рерберга; и знаменитый Дом композиторов в ЖСК «Педагог Московской консерватории», построенный под № 8/10 в 1953-1956 годах архитектором И. Маркузе; а также жилой дом № 17, построенный в 1928 году по проекту А. Щусева для Московского художественного академического театра. В этом же переулке архитектор Щусев спроектировал монументальный и выделяющийся своим масштабом дом под № 7, известный как Дом артистов Большого театра.

Проект этого дома был подготовлен еще в 1932 году, когда создавался жилищный кооператив работников Большого театра. За работу взялась мастерская архитектора Д. Фридмана (по другим данным — переехавший из Ленинграда в Москву архитектор Л. Поляков). Однако позднее проектирование было передано Алексею Щусеву, разработавшему в 1933 году новый план постройки, в котором зодчий полностью отошел от авангарда, представленного ранее в его творчестве, — в предыдущие годы он спроектировал немало ярких построек в Москве, таких как мавзолей Ленина, здание Механического института на Большой Садовой,14, здания Наркомзема на Садово-Спасской,11/1, дома для работников МХАТа в Брюсовом переулке. В начале 1930-х годов Щусев уже начинал трудиться над изменением проекта гостиницы Моссовета, который ранее разрабатывал дуэт архитекторов Л. Савельева и О. Стапрана. В изменениях композиции и фасадов будущей гостиницы «Москва» можно было увидеть поиски архитектора и начало освоения им классического наследия, а в доме в Брюсовом переулке эти поиски уже были завершены полностью классическим решением.

Дом для артистов Большого театра, выстроенный в 1935 году, как бы делится на три части — центральный корпус, углубленный от переулка, и два выступающих боковых. Это дало возможность вписать девятиэтажное жилое здание в узкий переулок и обеспечить светом квартиры. В отличие от дома № 17, в доме № 7 Щусев спроектировал квартиры, увеличив в них окна из-за высоких потолков. Для улучшения освещенности начиная с третьего этажа на двух боковых крыльях размещены эркеры без расстекловки оконных рам. Для монументальности облика фасады облицованы «рижской» штукатуркой с вкраплением крошки кварца, мрамора и гранита. Порталы подъездов и цоколь отделаны натуральным розовым гранитом. Последние два этажа получили скругленные окна и мощный карниз — это решение зодчий повторит в гостинице «Москва» и своих жилых домах, спроектированных в эти же годы.

В этом же доме архитектор внедрил специальную систему шумоизоляции, так как квартиры предназначались для артистов Большого театра. Щусеву также потребовалось спроектировать большие комнаты для возможности репетиций, разработать габариты пространств для размещения рояля и его доставки в квартиры.

Планировка квартир изначально больше походила на дореволюционную — анфилада парадных помещений, спальные комнаты хозяев, раздельный санитарный узел, кухня и комната для прислуги. Полы во всех жилых комнатах были покрыты наборным паркетом, санитарные узлы и кухни — кафельной плиткой. На лестничных клетках — такой же кафель и каменная шлифованная крошка. Для стен в жилых комнатах выбрана бежево-желтоватая окраска, характерная для того времени.большого выбора готовой мебели квартиры обставлялись антиквариатом. Тем более что жильцы этого дома были людьми творческими — одни мемориальные доски на фасаде с перечисленными ниже фамилиями говорят сами за себя: скульптор И. Д. Шадр; дирижеры Н. С. Голованов и А. Ш. Мелик-Пашаев; артисты балета А. Б. Годунов, Л. И. Власова и О. В. Лепешинская; оперные певцы И. С. Козловский, А. С. Пирогов, М. П. Максакова, Н. А. Обухова, А. В. Нежданова. Кстати, в честь Неждановой Брюсов переулок был временно переименован — в 1962-1994 годах назывался улицей Неждановой. Сама она жила в квартире № 9. В честь нее известный архитектор И. Жолтовский со своим коллегой Н. Сукояном и скульптором И. Рабиновичем выполнили эскиз изящной и монументальной мемориальной доски на фасаде дома. В соседней квартире № 10 сейчас находится музей-квартира ее мужа — дирижера Н. С. Голованова. В этих двух квартирах сохранилась удивительная атмосфера огромного и в то же время изящного дома, который стал украшением переулка.

Денис Ромодин специально для «РБК-Недвижимости»

Прогулка с ребенком – это возможность побыть вместе, побеседовать, поговорить по душам. Это доступный даже для очень занятого человека способ общения – ведь всегда можно найти немного времени, чтобы пройтись с сыном или дочкой по парку, набережной или старым городским улочкам. начинает собирать подходящие для таких сближающих прогулок места и их истории.

В самом центре столицы есть место, где можно и погулять, и дух старины вместе с богемным духом вдохнуть полной грудью, и помолиться от души. Это Брюсов переулок.

Улица на реке

И как только не назывался этот старинный (стариннейший даже) уголок нашей столицы, овеянный и всяческими легендами, и всякого рода разговорами… И Успенский вражек, и переулок Вражский – никаких тут врагов никогда и в помине не было, а от «вражек», стало быть, название, попросту оврага (ну, сколь все же забавны эти наши топонимы, сколько кроется в них всякого подчас неожиданного и даже веселого - исторического, разумеется, тоже)…

Во вражке этом текла речушка – настолько маленькая, что и названия-то у нее не было. Она и сегодня течет, но только под землей, спрятанная уже больше двухсот лет тому назад в трубу. Детям на экскурсиях рассказывают в основном про Неглинку, текущую в трубном подземелье. Но сколько безымянных, как эта, рек, речушек и ручейков струится под землей. Не сосчитать!

photosight.ru. Фото: Татьяна Цыганок

А еще этот переулок известен и как Воскресенский, так как с начала 17-го века стоит тут церковь Воскресения Словущего. Вначале деревянная, потом каменная - она не раз горела, но никогда не закрывалась. Никогда! Даже в страшные сталинские времена гонений на церковь. И это при том, что находится храм всего-то в нескольких сотнях метров от Красной площади и от Кремля. Воистину Господь сохранил!

С середины же 18-го столетия стал переулок Брюсовым. Ибо сто лет уже жило тут славное семейство Брюсов, что перебрались в Московию, на службу к русскому государю, еще к «тишайшему» Алексею Михайловичу, из Англии. Первым был Яков Вилимович Брюс – потомок королей Шотландии и человек военный. Военным был и его сын. По той же стезе и внук поначалу пошел – тоже Яков Вилимович Брюс – с младых ногтей был сподвижником будущего царя Петра Великого.

Однако потом стал Яков Вилимович человеком сугубо научным. Знающий несколько языков, изучивший морское дело, он был также и знатоком живописи, собрал уникальную библиотеку и богатейший гербарий. Но и астрологией, говорят, не брезговал. И даже – тсс! – колдовством. Московская легенда гласит, что первый русский масон из своего дома до Сухаревой башни (что построил Яков Брюс, дабы наблюдать за звездами) летал по воздуху. Вот только как летал, на чем?.. Тогда ведь еще и воздушных шаров-то не бывало. Известно лишь, что ночами эдак передвигался. Когда не видал никто…

Последний из поместья Брюсов племянник Якова Вилимовича граф Александр ни летать не сподобился, ни за светилами небесными подсматривать… Однако успел поучаствовать в немалом количестве походов, дослужиться до генерала-лейтенанта и даже стать вице-губернатором Москвы.

Так в честь кого же улица-то названа? А вот вам и вопрос. Отгадайте сами.

Уж куда позже называлась эта улица и именем Антонины Васильевны Неждановой – знаменитой русской певицы и некогда первой сопрано Большого театра. Но это недолго, чуть более тридцати лет – с 62-го по 94-й год минувшего столетия. Впрочем, и тогда переулок, что соединяет за каких-то пять пешеходных минут насквозь магистральную Тверскую с камерной Большой Никитской, москвичи называли по старинке «Брюсовым». А 20 лет назад улице вернули ее историческое имя. И, смеем надеяться, теперь уже навсегда.

Тени минувшего

Незабвенная исполнительница ныне почти забытого романса Надежда Андреевна Обухова тоже жила на этой улице. «Тени минувшего» – незамысловатые слова городского романса – она, как никто другой, умела превратить в краткую, но всегда удивительно живую историю чьих-то глубоких чувств. Отсюда, из дома № 7, «королева русского романса» – едва ли не единственная оперная певица с уникальным меццо-сопрано, умевшая петь старинный романс в салонной (а не в классической) манере – уезжала в Большой театр. На оперной сцене Обухова царила столь же полновластно, как и в музыкальном салоне.

Да, дом №7… Самый большой, пожалуй, в Брюсовом… и уж точно – самый славный. Дом артистов Большого театра. Главного театра страны.

«Тени минувшего» в этом доме пели и дуэтом. Старинная хроника донесла до нас полуистертую запись романса, спетого Обуховой в компании первого тенора страны Ивана Козловского в квартире Антонины Васильевны Неждановой. Квартира, впрочем, тогда уже стала музеем (достаточно вскорости после кончины легендарной певицы) и отсюда периодически велись телепередачи доброго старомодного жанра в силе «это было, было..». И хотя нынче это может показаться совсем уж невероятным, но… Это, действительно, было. И, кажется, совсем не так уж давно…

В неизменно аккуратном убранном палисаднике у дома прогуливался прославленный бас Марк Рейзен в огромной белой шляпе – довольно широкополой и старинной, но при этом как-то никогда не ветшавшей и всегда модной. До глубокой старости элегантный и красивый, Рейзен в последний раз вышел на сцену Большого в 90 лет, чтобы спеть арию Гремина в «Евгении Онегине». И что же?.. Голос звучал как никогда!

В основном, дом 7 населяли оперные. Александр Пирогов – невысокий рост он всем на диво умел как-то скрыть, когда пел своего коронного Бориса в опере Мусоргского; Бронислава Златогорова – знаменитая не только своим глубоким меццо, но и изрядной антикварной коллекцией мебели; Елизавета Шумская – виртуозная Виолетта из «Травиаты» и любимая партнерша Козловского…

Сам тенор, до последних дней своих в любую погоду оберегавший свой уникальный голос теплым шарфом, в то же время ни под каким видом не чурался каждодневного моциона. Прогулки – полчаса, не более – совершались под руку с верной домработницей Ниной Феодосьевной – от дома до церкви Воскресения. Говорят, когда-то знаменитый певец пел тут и на клиросе, вместе с Неждановой… Говорят… Но прихожанином был верным. Это точно. И отпевал артиста сам митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим - еще одна легенда Брюсова переулка.

Высокий и статный, с черными, как смоль, волосами (а потом белый, как лунь) красавец, бывший почетным настоятелем храма, приезжал служить по воскресеньям (а порой и в будни) и всегда был окружен сонмом назойливых почитательниц. Они досаждали владыке в доперестроечное время тем, что привлекали к архиерейской особе излишнее для советских времен внимание. А потом, когда времена изменились и наблюдать за лицами духовного звания тем, кому следовало, стало уже и не к чему – и почитательницы владыки стали совсем старыми. Круг стал рассасываться и грустно редел. Старушки, вне зависимости от рода и звания, постепенно уходили в мир иной. А в 2003-ем ушел и сам владыка. Через десять лет после смерти Козловского. И Брюсов переулок к тому времени тоже уже изрядно изменился…

…Иных уж нет… А о тех, кто здесь жил, скупыми строками напоминают мемориальные доски… Самая страшная – на доме № 12. Здесь жил режиссер Всеволод Мейерхольд – великий театральный фантазер и экспериментатор. Надевший Буланову из «Леса» Островского на голову зеленый парик, верный друг и адепт советского режима, он был этим же режимом безжалостно уничтожен.

Его доска соседствует с мемориалом Софьи Гиацинтовой. Актриса была не только первой звездой Театра им. Ленинского комсомола, но и тоже страсть как верно служила советскому режиму. Повезло, однако, Софье Владимировне куда больше, чем Всеволоду Эмильевичу. Говорят потому, что актриса сумела оказаться в нужное время в нужном месте и сыграть роль матери самого Ленина, что и позволило Гиацинтовой безбедно дожить почти что до 90 лет, не оставляя при этом театральных подмостков.

Дом артистов в Брюсовом. Фото: Александр Иванов.

Здравствуй, новая жизнь…

А что же в Брюсовом теперь?

Известный художник Никас Сафронов перебрался в эти края, чтобы ночами бродить по …крыше своей квартиры. Известный своими разного рода эскападами, служитель муз купил сразу несколько жилищ по адресу дом № 17, в ктором некогда жила самая знаменитая балерина Большого театра Екатерина Васильевна Гельцер - подруга маршала Маннергейма.

Говорят, легендарный военачальник даже в советские времена, инкогнито переходя границу (ах, как романтично!), приезжал из Финляндии, которой к тому времени управлял и правил, посмотреть на свою чаровницу. Теперь половину апартаментов Гельцер занимает другая балерина – Илзе Лиепа, назвавшая свою кошку Васькой, а вернее Васильевной в честь отчества великой пассии Маннергейма.

Еще одна примета нового времени – только уже неживая – памятник Мстиславу Ростроповичу. Великого и, как всегда, очень сосредоточенного виолончелиста усадил за инструмент в углу сквера вездесущий Александр Рукавишников. Усадил прямо напротив входа в храм, в который музыкант, кстати говоря, очень любил заходить.

На Ростроповича из другого сквера смотрит другой небожитель. Композитор Арам Хачатурян. Оба жили тут неподалеку, в Доме композиторов. Построили его уже в 50-е, рядом с кооперативом артистов. И кое-кого – из первого поколения насельников – тут все еще можно встретить. Вот, например, Людмилу Лядову…

А так – племя младое, незнакомое… Рядом с Домом композиторов соорудили какой-то куб непонятной конструкции. То ли куб, то ли параллепипед, то ли… Нервные разноцветные граффити по стене… А дом 19 - одно из самых изящных строений на улице, столетней давности, оберегалось государством – снесли. Поставив бездарную стеклянную «каланчу» с подвалом для иномарок. Говорят, что в ней тоже живут люди…

Небесные помощники

Зайдем же напоследок в храм. Перед образом Богородицы «Взыскание погибших» издавна молятся родители о своих заблудших чадах, плачут перед иконой Небесной Заступницы о том, чтобы вернул Господь разумение нерадивым ученикам.

Икона эта попала сюда из храма Рождества Христова в Палашах, где перед ней когда-то венчались Марина Цветаева и Сергей Эфрон. И немало пришлось ей претерпеть испытаний – и была разбита наполеоновскими солдатами на части, и горела, – после того как когда-то давно принес ее в церковь разорившийся вдовец-дворянин с тремя дочками. Легенда гласит, что оставшись нищим с тремя детьми-подростками, он был в крайнем отчаянии, и Богородица осталась единственной его надеждой. Из последних сил он молился перед иконой, а когда выдал дочек замуж, то передал святыню в храм.

И перед древним образом святителя Николая молятся. Он учащимся – всегда первый помощник. И к Спридону, Тримифунтскому чудотворцу, обращаются…

Горгоц Илья. Брюсов переулок. Акварель.

***

…А входить в Брюсов переулок лучше с Тверской. И даже не входить, а вступать… Ибо открывается улица «триумфальной» аркой с мощными гранитными колоннами. Словно вступаешь в торжественную бальную залу. И – столько перед тобой пространства, истории, жизни…

Войдем же!..

Вход в Брюсов. Фото: artema-lesnik.livejournal.com

В музее хранятся произведения живописи, графики, скульптуры, предметы декоративно-прикладного искусства, а также археологические экспонаты из более чем ста стран.

Музей возник в 1918 году на волне интереса советской власти к сохранению мирового наследия: за пять послереволюционных лет было открыто более 250 музеев по стране. На тот момент в фонд Музея Востока, или Ars Asiatica, как он тогда назывался, вошли восточные коллекции Национального музейного фонда, музея бывшего Строгановского училища, ковровых и антикварных магазинов, складов «Северной компании». Со временем музею передали свои восточные коллекции Государственный исторический музей, Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина, Политехнический музей и многие другие. Также фонд значительно расширялся благодаря частным собраниям, закупочным и археологическим экспедициям. Многие экспонаты были переданы в дар музею входящими в состав СССР республиками и союзными странами. Особое место в постоянной экспозиции советского периода занимал раздел «Образ вождей пролетарской революции в искусстве нацреспублик». В частности, можно было увидеть, как в творчестве художников советского Востока раскрывается образ Ленина.

Окончательное местоположение музея и его коллекции было определено не сразу. Среди бывших залов Музея Востока − дом Гиршмана у Красных ворот, Исторический музей, Строгановское училище, Цветковская галерея на Кропоткинской набережной и здание церкви Илии Пророка на Воронцовом поле.

Сегодня древнейшая китайская керамика II тысячелетия до н. э. соседствует здесь с традиционными ритуальными предметами из Бурятии, которые неопытному глазу кажутся такими же древними, как и китайские, но на деле созданы не более ста лет назад. Это создает иллюзию, будто на Востоке время идет иначе, а где-то и вовсе остановилось. На одном этаже можно увидеть шедевр мирового значения − ворсовый шелковый ковер из Индии XVII века − и современный шерстяной ковер из Афганистана, где в традиционный узор совершенно естественно вплетены изображения танков и автоматов Калашникова. Если понятие «дизайн» применимо к древности, то за тысячи лет в азиатском дизайне мало что изменилось.

Каждый зал или группа залов музея посвящены отдельной стране или региону Востока: таким образом, начав с Ирана, вы заканчиваете путешествие в Казахстане, успев осмотреть щит из кожи носорога в Индии, гигантские маски для буддистской религиозной мистерии Цам в Монголии, японские боевые мечи катана, китайские баночки для сверчков, индонезийский теневой театр, рукописную книгу на пальмовых листьях в Лаосе, ковры Кавказа и вышивки сюзани в Узбекистане. В японском зале представлена уникальная фигурная композиция: белоснежный орел на сосне на фоне ширмы с изображением бушующего моря. Фигура орла выполнена в сложнейшей технике комбинированной сборки: туловище и крылья изготовлены из дерева, а оперение состоит из 1500 отдельных пластин слоновой кости. Но особенно интересно то, что эта композиция была привезена в Россию в 1896 году в качестве подарка Николаю II по случаю его коронации от японского императора Мэйдзи. Самого императора в составе делегации, прибывшей в Россию, не было, императорскую семью представлял принц Саданару Фушима. У всех ваз, кувшинов, мечей и ковров, у каждого предмета своя история. И у этих историй есть хранители. В научно-исследовательском институте при музее работает более 300 специалистов.

По-настоящему неожиданным после такого путешествия по традиционному Востоку становится последний зал живописи Кавказа и Средней Азии, где особого внимания заслуживают работы крупнейших мировых художников XX века Нико Пиросмани и Мартироса Сарьяна.

На этом участке некогда находился пятиглавый храм Николая Чудотворца в Драчах (1688 г., в 1903 г.перестроен арх.З.Ивановым с возведением новых приделов и трапезной, на 2000 молящихся),с отдельно стоящей трехъярусной колокольней (сер. XVIII в.). Колокольня размещалась на углу Садовой-Сухаревской и Трубной улиц.
В 1929 году храм был закрыт, а в 1930-е храм и колокольню снесли вместе с двумя соседними домами: № 10, который принадлежал купчихе Шатровой, и № 12, принадлежавший Михаилу Юрьевичу Лахтину, известному историку русской медицины (его работу «Бесоодержимость в современной деревне» «Русская жизнь» опубликовала в № 6/2008 г.). В 1940 году на месте снесенной части квартала построили многоэтажный жилой дом № 8-12 с гомеопатической аптекой и спец-ателье на первом этаже. Примечательно, что первоначальный проект дома насчитывал 5 подъездов и не предполагал сноса колокольни. В пользу этой версии говорят ширина лестничных клеток и планировка квартир.
Позднее, когда было принято решение о сносе храма, проект, по-видимому, был спешно доработан, и к концу 1940 года реализован как 7-ми подъездное здание. Фасад и пластически, и по цвету акцентирован тремя «пятнами», образованными группами из шести окон. Стена, их обрамляющая, выкрашена терракотовым цветом. Кроме того, группа завершается карнизом; два центральных окна (по вертикали) фланкированы полуколоннами с коринфскими капителями. Каждая группа справа и слева отделяется от остальной стены вертикальными орнаментальными вставками, выступающими вперед. В левой части здания два портала оформлены полуколоннами с не часто встречающимися в постройках советского времени ионическими капителями, на которые опирается карниз с лепными волютами. Примечательно, что дворовый фасад дома отделан дорическими колоннами в отличие от близстоящих зданий на Садовом кольце, имеющих весьма аскетичную отделку непарадных фасадов. Ухоженный зеленый двор с клумбами и скамейками под тенью старых деревьев, с просторной детской площадкой - местом отдыха и детей, и взрослых.
Дом строился для сотрудников НКВД и артистов Большого театра, сейчас тут проживает уже третье поколение жильцов и несколько семей старожилов, кто еще помнит как заселялся дом в далеком 1940 году. В этом доме в разные годы жили певицы Большого театра:народная артистка СССР Вера Давыдова, заслуженная артистка РСФСР Мария Звездина; недавно скончавшийся известный адвокат Семен Ария, лауреат Золотой медали имени Ф.Н. Плевако. Клиентами С.Ария были Андрей Сахаров, Роман Кармен, Петр Якир, Ролан Быков, Наталья Фатеева, Василий Ливанов, Александр Минкин, Борис Березовский и другие.