Царский полицейский и новая власть. (12 фото)

February 8th, 2015

По материалам С.Смирнова.

15 апреля 2011 года прокурор Нижегородской области подписал официальное заключение о реабилитации гр. Вуколова Константина Ивановича, 1870 г.р., жителя с. Вад Вадской волости Арзамасского уезда Нижегородской губернии, бывшего полицейского исправника, осужденного к расстрелу в 1924 г.
Изучив архивные документы, эксперты прокуратуры пришли к выводу, что "осуждение Вуколова следует расценивать как политическую репрессию - меру принуждения в виде лишения жизни, примененную по политическим мотивам". В соответствии с Федеральным законом "О реабилитации жертв политических репрессий" Вуколов Константин Иванович реабилитирован.

А далекой весной 1924 года в Сормове прошел открытый процесс, многим показавшийся странным. Спустя несколько лет после революции и гражданской войны судили экс-главу уездной полиции.
Выездной сессией Нижегородского губернского суда по уголовно-судебному отделению от 25 - 27 мая 1924 года бывший полицейский исправник Вуколов был приговорен к расстрелу.

Вскоре после суда уполномоченный по Сормовскому уезду Вашунин доносил начальнику секретно-оперативной части губотдела ОГПУ: "Настроение рабочих завода "Красное Сормово", а также и масс г. Сормово по поводу вынесенного приговора над Вуколовым подвергнуть его высшей мере наказания - расстрелу - скверное".
В беседах с рабочими и методами негласной агентурной работы удалось выяснить, что подавляющее большинство сормовского пролетариата сочло приговор неправильным.
В качестве причин назывались давность событий, искупление Вуколовым вины службой в Красной армии, его лояльность советской власти. Рабочим бросалось в глаза и явное несоответствие меры наказания звучавшим на суде фактам.

Группа чинов полиции, в верхнем ряду в центре - околоточный надзиратель 1-й Кремлевской части Вуколов.

На допросе у следователя Вуколов показал, что начальное образование получил дома и в 12 лет был послан родителями в Нижний на заработки.
В поисках лучшей доли крестьянский сын трудился сперва в чайном трактире, получая рубль с полтиной в месяц на всем готовом, затем рассыльным в канцелярии инженера путей сообщения Янковского и, наконец, багажным приказчиком в пароходстве Кашиной.
Оттуда его призвали в армию. Вуколов служил писарем и за четыре года выработал так пригодившееся впоследствии самодисциплину, умение четко выразить мысль и каллиграфический, похожий на бисер, почерк. В запас выбыл в звании зауряд-чиновника военного времени.
Оказавшись в 1896 году на гражданке, Константин поступил в Нижегородское полицейской управление околоточным надзирателем. Шесть лет охранял он правопорядок в 1-й Кремлевской части, Канавине и Гордеевке.
В формулярном списке о службе зафиксированы многочисленные благодарности начальства, которыми он был отмечен то за поимку воров, то за успешный поиск похищенного у горожан добра.
Службу совмещал с упорным самообразованием. Успешная сдача экзаменов в педагогическом совете губернской мужской гимназии позволила молодому полицейскому получить не только первый классный чин в Табели о рангах, но и должность помощника станового пристава.

К.И. Вуколов, коллежский асессор, начальник уездной полиции.

В 1904 году Константина Вуколова командировали в Кострому. Там он получил очередной чин губернского секретаря и должность пристава 2-й части губернского города.
Служба спорилась и здесь. В личном деле появилась еще одна благодарность - за скорый розыск матерого уголовника и убийцы. Другим признанием заслуг стало назначение Вуколова в октябре 1905 года помощником полицмейстера. Последовало и награждение первым царским орденом, Святого Станислава 3-й степени.
Но вскоре Вуколова отозвали на родину. В Нижнем в конце 1905 года было неспокойно. Едва угасли кровавые мятежи в Сормове и Канавине, унесшие десятки жизней.
Беспорядки парализовали промышленность и ее флагман - крупнейший завод акционерного общества "Сормово". Дирекция остановила производство и распустила персонал по домам. В рабочем районе воцарилось безделье, расцвели пьянство и преступность.
В этой обстановке приставом села Сормово, а затем и исправником всего Балахнинского уезда назначили губернского секретаря Константина Вуколова, так блестяще проявившего себя в Костроме. В считанные месяцы новый глава уездной полиции навел в округе должный порядок.

На следствии весной 1924 года бывший исправник отрицал репрессии против революционеров как основу своей деятельности на посту начальника уездной полиции. В заявлении судебному следователю Вуколов писал:
"В Сормово я был назначен в январе 1906 года губернатором Фредериксом. К тому времени революционное движение сошло на нет и войска были отозваны. Осталась только сотня донских казаков да войсковая часть для наружной службы.
Активные участники ревдвижения большей частью выехали из Сормова, а некоторые были задержаны чинами нижегородской жандармерии и охранного отделения. Это подтвердила и ликвидация дела о вооруженном восстании, которое было начато судебным следователем Нижегородского окружного суда. К делу о мятеже привлекли до 30 человек.
В разгар революционных событий Сормовский завод был закрыт и до 30 000 рабочих получили расчет. Под напором нужды многие примкнули к воровским и хулиганским группам, вовлекались в уголовные преступления и пьянство. В сормовский район стекались и люди с уголовным прошлым, главным образом из Нижнего Новгорода. Стали совершаться грабежи, пьяные дебоши, увечья.
На руках у хулиганов оказалось много оружия, оставшегося от революционного периода 1905 года. По ночам и даже днем слышались беспорядочная оружейная стрельба и пение похабных песен, происходили драки и скандалы, так что мирный трудовой народ должен был прятаться по домам. Администрация Сормовских заводов пребывала в растерянности".

Чины нижегородской полиции с губернатором Виктором Борзенко, 1914 г. Слева направо: сидит первый - полицмейстер А.Л. Комендантов, стоят, 1 - начальник сыскного отделения В.И. Вознесенский, 4 - ярмарочный пристав А.В. Богородский.

Громкую известность приобрела шайка во главе с неким Алексеем Спиридоновым, состоящая из членов разгромленной боевой группы РСДРП(б). Отлично вооруженные, боевики совершили целую серию дерзких грабежей и убийств в Нижегородской и Владимирской губерниях.
Группа Спиридонова была захвачена в начале весны, при подготовке ею вооруженного налета на Московско-Нижегородскую железную дорогу. Руководил операцией уездный исправник. На следствии Вуколов вспоминал, что бандиты открыли стрельбу, ранили полицейского. В перестрелке погиб один из налетчиков.
Как сообщил подследственный Вуколов, борьба с уголовщиной продолжалось четыре-пять месяцев. Было отобрано 700 единиц холодного оружия, десятки револьверов и ружей, в основном, у воров и хулиганов.
Судебные дела за хранение оружия населением не возбуждались, составлялись лишь акты в соответствии с режимом чрезвычайной охраны, объявленным властями в Нижнем и двух прилегающих уездах.
Обычной карой правонарушителям был административный арест от 1 дня до 3 месяцев и штрафы от 1 до 300 рублей. Высшая мера наказания применялась лишь к пускавшим оружие в ход и взятых с поличным.

Последующие годы были мирными. До 1917 года, писал Константин Вуколов начальнику губотдела ОГПУ Запольскому, массовых беспорядков не было. Производились по поручениям властей отдельные обыски и аресты, но без серьезных последствий.
"По предложениям жандармского управления и охранного отделения в 1906 и 1907 годах направлялись наряды полиции для задержания участников политических сходок, с указанием места и фамилии руководителей, обычно приезжавших из Нижнего Новгорода. Таких поручений было пять или шесть.
Было задержано 13 человек, в том числе женщина, которая держала себя вызывающе к наряду полиции, всячески оскорбляла (полицейских) разной бранью, а одному казаку даже плюнула в лицо. Ее примеру последовали другие задержанные, более молодые и неуравновешенные. Но озлобление среди казаков сдерживалось моим присутствием".
В формулярный список о службе исправника Вуковлова одна за другой ложатся свежие записи. 1910 года - "за энергичные и самоотверженные труды при розыске и задержании лиц, совершивших сооруженное ограбление, премирован губернатором в сумме 90 рублей".
Ноябрь того же года - произведен в титулярные советники. Год 1911 - приказом губернатора А.Н. Хвостова объявлена благодарность за улучшение постановки полицейского дела в уезде.
Февраль 1912 г. - благодарность губернского правления за энергичные действия по взысканию недоимки по налогам с братьев Каган в Сормове.
Январь 1914 - благодарность "за отличную распорядительность и энергию, проявленные в деле задержания главаря сормовской разбойничьей шайки Матвеева".
В мае 1913 года Нижний Новгород стал одним из центров торжеств по случаю 300-летия Дома Романовых. Часть "царского маршрута" от Нижнего до границ Костромской губернии проходила по правому берегу Волги. В том числе и мимо Сормова.
Заведовал всей местной охраной балахнинский исправник. За образцовый порядок Константин Вуколов был удостоен монаршего благоволения и пожалован золотыми часами с государственным гербом.

Капитан Александр Анисов, до 1917 г. - офицер конно-полицейской стражи, в период Временного правительство - помощник начальника милиции Н. Новгорода, в 1917-1918 гг. - начальник нижегородской советской милиции.

Февральский переворот и отречение царя стали для слуг государства шоком. Местные газеты с радостью сообщали о взятии под стражу губернатора А.Ф. Гирса, начальника ГЖУ И. П. Мазурина, полицмейстера Л. Г. Цицерошина, прокурора Н. П. Чернявского. "Нижегородский листок" в заметке "К аресту исправника Вуколова" писал, что в Балахну командированы шесть юнкеров учебного батальона под началом юнкера Немечек и в сопровождении члена РСДРП из Сормова Охотникова.
Сообщалось, что Вуколов сам разоружил полицейских стражников, передав оружие воинскому начальнику, и без сопротивления сдался юнкерам. Вечером 5 марта его под конвоем доставили в Нижний Новгород, изолировав в зданиях Городской думы, а затем земской управы.
Узника выпустили на свободу в мае. Допросы следственной комиссии при губисполкоме дали нулевой результат, никаких преступлений за Вуколовым не было.
Полицейских отправляли на фронт - шла тяжелейшая война с Германией. Так бывший исправник стал заведующим хозчастью санитарного поезда № 161, который после революции под номером 508 был приписан к штабу Первой конной красной армии. Служба у Буденного продолжалась до 1922 года, после чего Константин Иванович вернулся на родину, в село Вад.

Сотрудники уголовного розыска, 1920-е годы, сидит третий слева - Антон Лелапш, красный латыш, в недалеком прошлом видный деятель губернской чека.

Но, видно, не суждено ему было провести остаток жизни в кругу семьи и заботах сельского труженика. 25 июня 1923 года уполномоченный 2-го отделения секретно-оперативной части Нижгуботдела ГПУ Ермолаев вынес постановление о возбуждении уголовного дела по статье 67 УК РСФСР в отношении Вуколова К.И., проживавшего в селе Вад Арзамасского уезда.
Основание - агентурный материал и переписка об арестованном. Постановление подписали начальник отделения Привалов, начальник СОЧ Овощников и начальник Губ.ОГПУ Запольский. Арест двумя днями ранее произвел начальник 3-го района уездной милиции.
Участник боев на баррикадах в 1905 году Курышов показал, что после подавления декабрьского мятежа в Сормове действовала группа РСДРП Спиридонова, которую выслеживал Вуколов.
Свидетель Ануфриев сообщил, что знает Вуколова с 1906 года и помнит, что тот проводил розыск неблагонадежного элемента и его аресты, а в апреле 1907 года организовал облаву и несколько высылок эсеров и социал-демократов в Архангельскую губернию.

Нижегородские власти в период становления трибуналов. Сидят слева направо: Акимов, Сибиряков, Хахарев (секретарь Губчека), Левит, Романов, Кузнецов, Карклин, Самохвалов (комиссар печати), Воробьев (председатель Губчека).

Выездная сессия Нижегородского губернского суда в составе председателя Морковкина, народных заседателей Беляева и Безрукова при секретаре Боржо, с участием помощника прокурора Нефедова, общественного обвинителя М.Д. Царева и члена коллегии защитников Лалетина, заслушала дело № 1085-24.
Заседания проходили с 25 по 28 мая 1924 года открыто и гласно. Выполнив необходимые формальности, суд квалифицировал службу Вуколова статей 67 УК РСФСР - "Активные действия и борьба против рабочего класса при царском строе".
А наказание определил по ст. 58 - "Организация в контрреволюционных целях вооруженных восстаний или вторжения на советскую территорию вооружкнных банд". Приговор гласил: "Вуколова К.И. подвергнуть высшей мере наказания - расстрелять с конфискацией всего имущества".
Спустя два месяца кассационная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР в составе Галкина, Рогинского и Глузмана, заслушав доклад Рогинского, постановила: "За отсутствием кассационных поводов приговор оставить в силе".
В деле имеется справка секретной части общего отдела Нижгубсуда об исполнении приговора, последовавшем 31 июля 1924 года "вне черты г. Нижнего Новгорода".
Так закончилась жизнь и карьера К. И. Вуколова, коллежского асессора, начальника уездной полиции, кавалера орденов Святого Станислава, Святой Анны и Святого Владимира.

Виктор Корытов - начальник Нижегородского Управления рабоче-крестьянской милиции в период сталинских чисток. Репрессирован в 1938 году.

Входил в состав Министерства внутренних дел. Первоначально (с 6 августа 1880 года по 18 февраля 1883 года) именовался «Департамент государственной полиции». В его ведении находились охранные отделения , полицейские учреждения, сыскные отделения, адресные столы и пожарные команды.

Департамент полиции упразднён после Февральской революции постановлением Временного правительства от 10 марта 1917 года . Вместо него в составе Министерства внутренних дел было учреждено «Временное Управление по делам общественной полиции и по обеспечению личной и имущественной безопасности граждан », с 15 июня переименованное в «Главное Управление по делам милиции и по обеспечению личной и имущественной безопасности граждан », в свою очередь ликвидированное Октябрьской революцией после 25 октября 1917 года . В задачи Управления входили организация деятельности центральных и местных органов милиции и контроль за их деятельностью, а также разрешение въездов-выездов за границу, надзор за военнопленными и иностранными подданными.

Структура департамента

Аппарат Департамента к февралю 1917 состоял из Особого отдела (с агентурным отделом), девяти делопроизводств, секретной части, канцелярии и инспекторского отдела.

• 1-е делопроизводство («распорядительное») (декабрь 1880-1917) - занималось общеполицейскими делами, личным составом Департамента полиции, ведением списков чинов полиции и служебными перестановками по полицейским должностям от VI класса и выше, назначением пенсий, пособий, награждением, расходованием средств, представленных в распоряжение ДП, делами об изготовлении и распространении фальшивых денег, об объявлении лицам, находящимся за границей, требований правительства о возвращении их на родину. С марта 1883 г. ведало рассмотрением заявлений о неправильных действиях полиции, отчетов губернаторов по ревизии полицейских учреждений и сенатских определений по вопросам о привлечении полицейских чинов к ответственности. С 1907 г. вопросы о кредитах и пенсиях переходят в 3-е делопроизводство.
• 2-е делопроизводство («законодательное») (декабрь 1880-1917) - осуществляло организацию и контроль за деятельностью полицейских учреждений, разработку инструкций, циркуляров, правил для руководства чинов полиции по предметам их служебной деятельности, наблюдение за точным исполнением законов и уставов, высочайших повелений, указов Правительствующему сенату, всех вопросов, касающихся соблюдения порядка в полицейских управлениях. Занималось охраной и возобновлением государственных границ и рубежных знаков, предупреждением и пресечением преступлений против личной и имущественной безопасности, утверждением уставов общественных собраний и клубов, разрешением балов, маскарадов, танцевальных вечеров, наблюдением за питейными и трактарными заведениями, исполнением узаконений и правил о паспортах, урегулированием отношений между рабочими и фабрикантами, заводчиками, нанимателями (с 1881 г.), принятием из-за границы русских подданных (после 1 января 1889 г.): малолетних, беглых, уголовных преступников, учетом паспортов, снабжением паспортами русских подданных для въезда в Россию (за исключением политических). С января 1901 г. в круг деятельности 2-го делопроизводства входили вопросы об изменении уездных границ, о сборах пожертвований, об учреждении должностей пограничных комиссаров, об утверждении скаковых и беговых обществ, о паломничестве магометан. С 3 января 1914 г. в ведение этого делопроизводства вошли вопросы об объявлении местностей на "исключительном положении", о продлении срока действия усиленной и чрезвычайной охраны, об учреждении отдельных полицейских должностей на средства городов, о льготной перевозке безработных, о принятии в пределы империи умалишенных, больных, неимущих русских подданных, об организации полицейского надзора в приморских и коммерческих портах, о высылке иностранных подданных, о ввозе в империю аэропланов, автомобилей, о рассмотрении жалоб в связи с наложением административных взысканий губернаторами, градоначальниками, главноначальствующими за нарушение издаваемых ими обязательных постановлений. С 24 декабря 1915 г. 2-ое делопроизводство занималось вопросами применения рабочего законодательства.
• 3-е делопроизводство (до 1898 г. - «секретное») (декабрь 1880-1917) - политический розыск: надзор за политическими организациями и партиями, борьба с ними, а также с массовым движением, руководство всей внутренней и заграничной агентурой, ведало охраной императора и высших сановников, расходованием средств, отпущенных на политический розыск. С 1889 г. осуществляло негласный надзор полиции. С 1 января 1898 важнейшие дела 3-го делопроизводства были переданы в Особый отдел , где находились картотека революционных и общественных деятелей России, коллекция фотографий и нелегальных изданий всех политических партий России.
• 4-е делопроизводство (1883-1902, 1907-1917) - наблюдение за ходом политических дознаний в губернских жандармских управлениях , после восстановления в 1907 году - наблюдение за массовым рабочим и крестьянским движением, Государственной думой (всех созывов);
• 5-е делопроизводство («исполнительное») (1883--1917) - гласный полицейский и негласный надзор, исполнение решений Особого совещания МВД.
• 6-е делопроизводство (1894-1917) - контроль за изготовлением, хранением и перевозкой взрывчатых веществ, вопросы фабрично-заводского законодательства, за соблюдением постановлений, определяющих положение еврейского населения. В июне 1900 г. к обязанностям этого делопроизводства относилась переписка с Министерством финансов по вопросам награждения чинов полиции за заслуги по делам казенной продажи "питей", принятия мер против хищения оружия и о разрешении провоза через границу оружия и взрывчатых веществ, против бродяжничества, подделки денежных знаков. В январе 1901 г. прибавились функции в связи с применением уставов о частной золотопромышленности и частном нефтяном промысле. С 1907 г. 6-ое делопроизводство стало заниматься составлением справок по запросам различных учреждений о политической благонадежности лиц, поступающих на государственную и земскую службу. В июне 1912 г. это делопроизводство объединяется с 5-ым, к которому и переходят все его функции. 30 октября 1912 г. 6-ое делопроизводство было восстановлено, но в виде центрального справочного аппарата ДП. В делопроизводстве находилась справочная часть всех делопроизводств и отделов ДП, Центральный справочный алфавит, справочный стол. В 6-ом делопроизводстве были сосредоточены сведения о политической благонадежности лиц, поступающих на государственную и земскую службу. 27 марта 1915 г. 6-ое делопроизводство было присоединено к Особому отделу, который стал называться 6-ым делопроизводством (5 сентября 1916 г. восстанавливается Особый отдел с его прежними обязанностями).
• 7-е делопроизводство («наблюдательное») (1902-1917) наследовало функции 4-го делопроизводства по наблюдению за дознаниями по политическим делам с передачей всех его функций и архива. Осуществляло наблюдение за производящимися при жандармских управлениях формальными дознаниями, составление для следственных органов справок о революционной деятельности лиц, привлеченных к следствию по делам о государственных преступлениях, рассмотрение всякого рода ходатайств со стороны обвиняемых или лиц, производящих следствие, просьб о продлении срока ареста или изменения меры пресечения; с мая 1905 г, на 7-ое делопроизводство возлагалось составление розыскных циркуляров, ведение переписки по тюремному ведомству (о числе заключенных, о беспорядках в тюрьмах, побегах и т.д.); с 3 января 1914 г. на делопроизводство были возложены обязанности по юристконсульской части: разработка всех законопроектов, касающихся устройства, деятельности и штатов полиции, переписка по этим законопроектам, разработка законодательных предложений по вопросам, касающимся ведения ДП, заключений по этим предложениям, инструкций и правил, вырабатываемых другими учреждениями, но поступающих на заключение или для отзыва в ДП.;
• 8-е делопроизводство (1908-1917) заведовало сыскными отделениями (органами уголовного розыска), сношения с иностранными полицейскими учреждениями, организацию работы школы инструкторов, заведование фотографией ДП.
• 9-е делопроизводство (1914-1917) - создано в апреле 1914 г. на базе упраздненного Особый отдел, со всеми обязанностями, ранее выполнявшимися Особым отделом, дела, связанные с войной (контрразведка , надзор за военнопленными , перепиской о подданных неприятельских держав. и т. п.).
• Особый отдел (1898-1917) создан 9 января 1898 г. как самостоятельная структура на базе особого отдела 3-го делопроизводства ДП, политический розыск в России и за границей, руководство внутренней и заграничной агентурой, наружным наблюдением за лицами, занимающимися противоправительственной деятельностью, негласное наблюдение за корреспонденцией частных лиц, за политическим настроением учащейся молодежи, настроением рабочих, розыск по делам политическим, регистрация произведений нелегальной печати, рассмотрение поступающих в ДП вещественных доказательств по дознаниям, переписка с Главным управлением по делам печати и Главным управлением почт и телеграфов о конфискации нелегальной литературы, составление сборников, списков нелегальной литературы, составление общего каталога хранящихся в библиотеке ДП революционных изданий, выдача по ним справок. В Особый отдел была передана именная алфавитная картотека (55000 карт.), библиотека революционных изданий (5000 экз.), 20000 фотографий. С ростом революционного и общественного движения, созданием партий, общественных организаций, женского, кооперативного и профсоюзного движения расширились обязанности Особого отдела. 17 января 1905 г. Особый отдел делится на 4 отделения. В июле 1906 г. после очередной реорганизации Особый отдел делится на два совершенно независимых друг от друга подразделения с разными вице-директорами, курирующими их: Особый отдел "А" и Особый отдел "Б". Особый отдел "Л" занимался вопросами политического розыска, наблюдения за деятельностью политических партий, руководства деятельностью местных розыскных органов, разработки агентурных сведений и данных наружного наблюдения, издания розыскных циркуляров, формирования библиотеки революционных изданий, переписка по ней, вопросы организации заграничной агентуры, наблюдения за революционной пропагандой в войсках, заведования отделом фотографий, расшифровки криптограмм, составления "всеподданнейших" записок. Особый отдел "Б" занимался вопросами наблюдения за общественным движением, профессиональными союзами, имевшими и не имевшими политическую окраску, революционными выступлениями среди рабочих, крестьян, выступлениями железнодорожных служащих, телеграфистов, подготовкой отчетов о стачках, забастовках, нелегальных съездах, дислокацией войск. После реорганизации 3 января 1907 г. Особый отдел "А" с его функциями становится Особым отделом. Особый отдел "Б" переименовался в 4-ое делопроизводство. 15 апреля 1914 г. Особый отдел ликвидируется, и все его функции и материалы передаются во вновь созданную структуру - 9-ое делопроизводство. Очередное преобразование бывшего Особого отдела происходит 27 марта 1915 г., когда при реорганизации 9-го и 6-го делопроизводств бывший Особый отдел становится 6-ым делопроизводством. В его состав теперь входит центральный справочный алфавит и вся справочная работа по ДП. В сентябре 1916 г. восстанавливается название "Особый отдел" с его прежними функциями и 6-ое делопроизводство с обязанностями по справочной работе.

• Отдел шифров Департамента полиции (1881-1917) - обеспечивал секретность переписки, расшифровки перехваченной и перелюстрованной переписки, хранение и разработка новых: шифры, дешифранты, инструкции к шифровальным ключам учреждений и отдельных лиц, в том числе, секретные телеграфные ключи шефа жандармов, военного министра, воинские шифры для телеграфной связи начальников военных округов и командиров корпусов, шифры для переписки с губернаторами, начальниками губернских жандармских управлений и жандармских полицейских управлений железных дорог, с начальниками городской и уездной полиции.

Директора Департамента полиции

Общее руководство Департаментом полиции и Отдельным корпусом жандармов c 1882 года осуществлял товарищ министра внутренних дел, заведующий полицией (он же, командир Корпуса жандармов ; шефом жандармов был министр внутренних дел). Департамент полиции возглавлял директор, назначавшийся приказом министра внутренних дел по МВД.

• 17 августа 1880 - 12 апреля 1881 - барон И. О. Велио ,
• 15 апреля 1881 - 20 июля 1884 - В. К. Плеве ,
• 21 июля 1884 - 3 февраля 1893 - П. Н. Дурново ,
• 10 февраля 1893 - 22 июля 1895 - Н. И. Петров ,

Основу статьи составляют материалы диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук Большаковой Л.З. "Дворцовый город Царское село во второй половине ХIХ – начале ХХ вв.: особенности управления и городское хозяйство"

Царское Село принадлежало дворцовому ведомству. Резиденция царя усиленно охранялась. В городе систематически осматривались и проверялись все частные квартиры, городские здания, парки, вокзал. Поселиться в Царском Селе можно было только с разрешения Охранного отделения.

Когда царская семья переезжала в Царское Село, производился тщательный осмотр дворцов, всех парков и улиц, по которым должен был следовать Николай II. Осматривались даже дренажные трубы. В годы первой русской революции состав царскосельской полиции был значительно усилен.

Дворцовые коменданты являлись теперь одновременно и начальниками полиции города. Расход на охрану царской резиденции по Управлению дворцового коменданта исчислялся ежегодно до полутора миллионов рублей.

Основы полицейской службы были заложены в Уставе Благочиния или Полицейском», принятым 8 апреля 1782 г., когда в обязанности полиции были включены заботы о порядке на улицах, исполнение предписаний административных органов и судов, благоустройство города, смотрение за порядком торговли. «Полиция есть та часть городского начальства, которой вверено наблюдение в городе благочиния, добронравия и порядка», - гласит Устав.

Полиция Царского Села находилась на особом положении. В высочайшем указе Сенату от 29 августа 1808 г. пунктом 3 предписывалось:

«Для избежания неудобств от разделения в одном месте начальства произойти могущих, начальнику Царскосельского дворцового правления быть управляющим полицией в городе Царском Селе».

Ему передавалось право входить «прямо от себя по делам, города касающимся, к министрам,…к военному и гражданскому губернаторам и к губернским судебным местам...».

Следующим, 5 пунктом полицмейстеру в г. Царском Селе предписывалось быть в подчиненном положении во всем, – управляющему полицией» 1 .

1 сентября 1808 г. в Царском Селе был утвержден специальный «штат городской полиции петербургской губернии Царского Села, он состоял из управления, включавшего

1. полицмейстера,
2. частных приставов,
3. двух ратманов.

Полицейская команда была представлена конными:

1. вахмистром,
2. двумя унтер-офицерами,
3. двенадцатью драгунами,
4. а также четырьмя надзирателями,
5. четырьмя барабанщиками.

В ведении полиции находилась пожарная команда.

В «Очерке устройства городов Придворного ведомства», составленном в ходе разработки Положения для городов Дворцового ведомства, уточнялось, что при образовании Софии и Ораниенбаума, – в «каждом из 2-х городов, – было образовано, под началом городничего, городское Полицейское управление, с подчинением оного в общем порядке, Губернскому начальству, но при сем, для сохранения, собственно в тамошних дворцовых учреждениях, внутреннего порядка, назначались, по- прежнему, особые смотрители и пристава, относящиеся к Дворцовым ведомствам…» 2 .

Таким образом, изначально, создавалось нечто вроде двоевластия, но, под эгидой и при доминировании, дворцовых учреждений. В течение длительного времени полиция в придворных городах находилась в двояком подчинении, как Министерству Внутренних дел, так и Министерства Императорского двора (или структур, ему предшествовавших).

По мере учреждения новых городских частей учреждались и новые полицейские части. Так, 23 марта 1836 г. были утверждены штаты третьей полицейской части.

• Частному приставу было назначено 800 руб. годового жалования,
• квартальному надзирателю – 600 руб.,
• двум городовым унтер-офицерам по 80 руб.,
• 12 стражникам при 4 будках – 36 руб. каждому,
• 12 фонарщикам – по 27 руб.,
• двум трубочистам – по 12 руб.,
• двум писарям унтер-офицерам при шлагбаумах – по 37 руб.

В 1882 г. Полиция состояла из

• полицмейстера,
• 3 частных приставов,
• 7 квартальных надзирателей,
• 7 городовых унтер-офицеров
• 66 городских стражей.

В составе канцелярии:

• письмоводитель,
• бухгалтер,
• его помощник,
• журналист
• и 4 писаря 3 .

В деле «Об устройстве городского и общественного управления в Дворцовых городах» в абзаце, выделенном красной чертой, приводились исторические сведения о статусе полиции. Особо отмечалось следующее:

«неопределенность обязанностей полиций давала повод к тому, что распоряжения Губернского начальства по исполнительным делам… обращались, напрямую, или к полицмейстерам, или к участковым становым приставам, и городские жители так же обращались по своим полицейским делам к тем же,…без всякого законного основания,…следовала и обременительная переписка, и медлительность, и запутанность в делопроизводстве» 4 .

Конечно же, «устранители» этой неопределенности пошли по пути подчинения полиции Дворцовым правлениям.

Одним из шагов в этом направлении стало, Высочайше утвержденное в 1837 г. положение о мундирах, по которому полицмейстеры и полицейские чиновники в Гатчине, Петергофе и Павловске, наравне с Царскосельским полицейским управлением, – стали чиновниками Министерства Императорского двора, с присвоением права получать пенсию не по общему, а по особому Придворному положению.

В период 1841–1843 гг. штаты Павловской, Ораниенбаумской и Гатчинской полиций утверждались в Министерстве Императорского Двора. «Высшее заведование означенными полициями разделялось между двумя Министерствами» 5 .

В 1841 году было объявлено новое штатное расписание городской полиции, в нее входили следующие должности:

1. полицмейстер,
2. квартальные надзиратели,
3. городовые унтер-офицеры,
4. городские стражи при будках,
5. фонарщики;
6. сюда же входила пожарная команда в составе брандмейстера, помощников - унтер-офицеров, пожарных служителей и фурлейтеров (повозчиков).

«Полиции городов придворного ведомства по делам полицейского городского управления, предоставленным ближайшему надзору Санкт-Петербургского губернского правления и высшему наблюдению Министерства Внутренних дел, состоять в зависимости от сего министерства притом Дворцовым правлениям по тем предметам внутреннего благоустройства и охранению безопасности, кои по особым уставам подлежат непосредственному ведомству означенных Правлений» 6 .

Стоило Санкт-Петербургскому губернскому правлению самостоятельно переименовать Ораниенбаумского полицмейстера в городничего, тут же по представлению кн. П.М. Волконского, последовало распоряжение от 14 октября 1847 г. «…полициям в городах придворного ведомства состоять в полном заведовании Министерства Императорского Двора и отпуск из Государственного казначейства на содержание всех сих полиций …вносить впредь в сметы Министерства Императорского Двора» 7 .

Многие вопросы уточнялись, в 1847 г., в связи с планом перевода уездных учреждений из Ораниенбаума в Петергоф, который становился уездным городом (а Ораниенбаум – заштатным). 3 декабря 1847 г. было предписано, чтобы до перемещения, уездная и городская Ораниенбаумская полиция оставалась в городском управлении, но числилась по Министерству Императорского двора.

Только к декабрю 1858 г. перевод был осуществлен полностью. А полиция Царского Села подобно Петергофу, Гатчине, Павловску была подчинена Дворцовому правлению 8 .

Фундамент Дворцовой полиции был заложен в декабре 1861 г. с образованием подразделения «городовых стражников».

В 1865 г. после упразднения должности Царскосельского Главноуправляющего все административно-хозяйственные и полицейские учреждения были подчинены Министерству Императорского двора, а управляющим местными Дворцовыми управлениями были даны общие права начальников губерний. Решением Комитета министров, утвержденным Александром II 1 марта 1867 г. было предписано оставить существующий порядок 9 . В соответствии с ним полицмейстер назначался Министерством Императорского двора.

перестроенное в 1908 г. архитектором .

Рядом с домом Полицмейстера находился один из участков полиции с примыкающей к нему пожарной частью. В 1888 г. номер дома был 15, и в нем помимо полицейской части, располагался еще и паспортный стол.

В самом начале XX в. в этих зданиях находились городское полицейское управление, городской судья, управление полицмейстера города, адресный стол, 1-й участок полиции, пожарная часть.

На совещании от 5 апреля 1899 года было решено построить большое четырехэтажное (конкретно – нижних чинов, то есть, городовых). Было определено место на материальном дворе, на углу Колпинской и Оранжерейной улиц.

Примечательно, что когда в Царском Селе начались работы по сооружению городской канализации, то именно в этом здании устроили пробные очистные сооружения

На это затратное строительство министерство решилось, чтобы не тратить, еще большие, деньги для найма квартир в Царском Селе и Гатчине. При выборе дома для чинов Дворцовой полиции учитывалось, что Двор пребывает здесь большую часть года (соответственно, полиция несет службу

• 6 месяцев в Царском Селе,
• 3 месяца – в Петергофе,
• 2 месяца – в Санкт-Петербурге
• 1 месяц – в вояже).

Кроме того, 30 полицейских постоянно находились в Гатчине, при резиденции вдовствующей императрицы и размещались в квартирах Конюшенного дома 13 .

В конце 1830 -х годов был построен .

В 1908 г. в связи с повышением этажности домов в Царском Селе (до 4–5 этажей), в 1908 г. сообщалось о постройке новой каланчи, сооруженной Царскосельской городской полицией взамен старой, которая из-за 4–5 этажных домов, стала, по высоте, непригодной…Сооружение будет выше всех зданий города и будет окончено к 1 сентября» 14 .

Занятия полицейских чинов заключались

1. в предотвращении преступлений,
2. аресте, по свежим следам, преступников,()
3. поимке беглых,
4. подборе пьяных и трупов,
5. проверке деятельности питейных заведений,
6. доставлении полиции сведений о лицах, проживающих в домах,
7. санитарных проверках,
8. заботе о чистоте улиц, пешеходных дорожек перед домами.

Полицейские работали в тесном взаимодействии с

Поскольку оклады у полицейских чинов были небольшие, им разрешалось подрабатывать «на нуждах города»: Управляющий Царскосельским Дворцовым управлением , в отношении Городовой ратуше от 22 марта 1866 г. сообщал:

«…Разрешаю городовой ратуше употреблять по прежнему порядку, для уборки улиц, очищения лотков от грязи и пр. нижних полицейских чинов, с уплатой им в виде прямых льгот из городских доходов Ратуши … по 15 копеек в день на человека, при этом, снабжать их инвентарем…» 15

Проституция в Царском Селе

Для Царского Села, где находился большой гарнизон и много приходящего на заработки рабочего люда, одной из обязанностей полиции было следить за несанкционированной проституцией. В дворцовом госпитале почти всегда находились на излечении военные чины, зараженные венерическими болезнями, причем, командование, оправдываясь, часто объясняло это тем, что солдаты прибыли в части уже зараженными.

То, что проституция была повседневным явлением Царского Села, свидетельствуют и мемуаристы. Царскосел замечал:

«Все в тысячный раз повторяло виденное, слышанное, описанное у Гоголя, у Салтыкова-Щедрина, у Чехова: «Дама просто приятная» и «Дама приятная во всех отношениях» в пятом часу вечера проходили под легкими цветными зонтиками городским бульваром в гастрономические магазины и » 16 .

Еще в 1857 г. полицмейстер выдвинул свои предложения, «касательно наблюдения за публичными женщинами в Царском Селе». Тогда старшим штаб-лекарем был .

"Царскосельское уездное полицейское управление прерывает контракт с домовладельцем Красношеевым в дер. Белозерка по Павловскому шоссе, срок которого кончается в феврале 1915 года. Управление придумало в 7 раз в течении 13 летнего срока переехать в новое помещение, да не в город, а в село Большое Кузьмино по Песочному переулку, где оно будет занимать 6 маленьких комнатушек, вернее- клетушек. Помещение не соответсвует необходимому, водопровода и канализации нет, а арестантское помещение состоит из 2-х весьма маленьких комнат, расположенных в отдельном, еще строящемся на скорую руку, флигельке."

городовые

околоточный надзиратель

Служили в полиции люди ответственные и добросовестные, производился тщательный отбор кандидатов.

Но и эта система имела исключения.

Злоупотребления положением, коррупция

Были случаи злоупотребления полицейских своим положением, а также коррупции, – и в других, подконтрольных им. сферах.

Характерный пример о «сборе с извозчиков» приводит газета «Царскосельская речь» в 1906 г.:

«Уже много лет кем-то установлено, что местная полиция выдает номера извозчикам, стоящим на станциях дачных мест нашего уезда. За эти номера местный пристав берет по рублю и больше. На эти деньги нанимают сторожа, который подметает площадку – биржу, и приготовляются самые номера.

Дело в том, что эти расходы обходятся рублей в сто, не более, для каждого пункта, но в то же время на одной Сиверской – до 450 номеров извозчиков, которые платят до 500 р. местному приставу. Красное Село, Дудергоф, Тайцы, Вырицы, Дивенская и т.д. – также дают солидную сумму, которая всецело идет в карман местных приставов.

Извозчики, местные крестьяне уже давно хлопочут, чтобы эти деньги поступали в доход местных сельских обществ на ремонт подъездных путей, но полиция крепко держит в руках этот крупный источник дохода» 22 .

Собственно, коррупция начиналась сверху. При составлении сметы в доходную статью за жетоны в «Росписи о доходах и расходах г. Царского Села на 1888 г.» «записывалось 300 руб., а в статью «расход» 200 руб. 23 .

Дальше – больше. Позволим себе перефразировать известную аксиому о том, что факты – «упрямая вещь» и приведем финансовый итог из городской сметы уже за 1906 год, в которой те самые – «упрямые цифры» «итожат» большой вопрос»:

• доходы – «более 125000 руб.» (будем исходить – из 125 тыс. руб.)
• расходы – 117150 руб.
• разность – 7850 руб.
• Указанная в отчете прибыль – 1500 руб., которая «предназначена на непредвиденные расходы».

Куда «делась» разница между доходом и расходом, в сумме 6350 руб.? (выделено – авт.). Вопрос этот и сейчас столь же актуален и, как и, – «безответственен» (точнее, – безответен) 24 .

В 1906 году газета «Царскосельская речь» поместила несколько корреспонденций с критикой «ретивого пристава» 2-й части Ф.И. Белецкого. Отмечалось, например, что он на парадах ругает городовых площадной бранью». «Они, – добавляла газета, – за небольшую плату продают свой труд, но не душу» 25 .

В другой статье «Еще о ретивом приставе» был помещен следующий «пассаж»:

«… Прогресс (публичная критика – Л.Б.) не оказал никакого влияния на внешнее обращение г. Белецкого. Пришел однажды г-н Белецкий в баню на . в доме гр. Гудовича, приказал величественно открыть ему номер, вопрос о плате, по обычаю, остался открытым, и потребовал к себе жену заведующего номерами (мужа служащей не было дома).

– Хочу, чтоб ты меня мыла!»

Репортер заключал восклицанием: «Когда же сего пристава вытряхнут из Царского Села?!» 26

Поскольку пристав был переведен в Царское Село из Москвы в этом же номере среди «псевдо» – объявлений с намеками на местную жизнь, газета поместила объявление: «Банщица нужна лицу, избалованному в Москве. София. 2-ой Полицейский участок» 27 .

Обобщая, можно сказать, что здесь представлен вид властной вертикали, что называется, – «снизу»… А что же в высшем «благородном семействе»…

В отчете члена ревизионной комиссии находим свидетельство того, что в ходе ревизии Царскосельского Дворцового управления, обнаружились «на руках» у счетовода не оприходованные 25 рублей. Оказалось, что эти «лишние» деньги – «…при письме барона Врангеля (отставного генерал-майора, бывшего полицмейстера г. Царского Села – Л.Б.). …

По комнатной описи вещей в служебной квартире, которую, будучи при исполнении, опустошил бывший «грозный страж порядка» Врангель,… дворцовое имущество, принятое бароном под расписку, в кладовую… не возвращено,…а в случае утраты Дворцовое управление оценило утраченное в 696,65р., барон согласился все выплатить, в рассрочку – по 25 р.

14 июля, бывший начальник выслал 25 р. и более – ничего….Означенное по описным книгам имущество значилось на лицо, и разрешения на списание не было испрошено…

Начальник Дворцового управления (Ионов – Л.Б.) сейчас, по этому поводу, вышел в Кабинет с соответствующим представлением. Оценка утраченного не представлена, т к имущество записано без указания цены вещей, но по описаниям…едва ли достигают действительной стоимости…Контролер Савицкий» 28 .

Понятная «развязка скандала», – «разрешено выписать пропавшее имущество в расход», – лишь подтверждает классическое изречение, что система абсолютной власти – аморальна абсолютно.

Повышенные меры безопасности

С 1859 г. полицейские служители сопровождали патрули разных войсковых частей, также наблюдавших за порядком в парках и городе.

В 1861 - Прусак Игнатий Михайлович - штабс-капитан, нач. ЦС жандармской команды, кавалер орденов Св. Анны 3-й степени, Св. Станислава 3-й степени, имеет медаль 1853-1856 г.

Форма одежды городовых и конюхов конно-полицейской стражи образца 1899-го года. Фото 1903 г.

В 1881 г. в ходе реформы подразделений государственной охраны произошли изменения и в этой структуре. В результате был увеличен штат Дворцовой стражи, создана ее Секретная часть и в сентябре 1884 г. после очередной реорганизации образована Дворцовая полиция во главе с Е.Н. Ширинкиным.

Охрана Императорской фамилии требовала повышенных мер безопасности со стороны полиции. В 1888 г. состав полиции был увеличен до 117 человек.

Дворцовые подразделения государственной охраны никогда не афишировали свою деятельность. Сторонним наблюдателям, как правило, была видна только парадная, военная охрана императорской семьи, неотъемлемая часть пышных дворцовых церемониалов. Но профессионалы хорошо понимали, что раззолоченные дворцовые гренадеры, бесконечные шпалеры гвардейцев не защитят царя от пули или бомбы террориста, брошенной из толпы. Именно поэтому негласная охрана начиная с периода правления Александра III приобрела столь важное значение.

В заметке «Пуганая ворона и куста боится» газета «Царскосельская речь» сообщила о взрыве вечером 27 июня 1906 г. на Магазейной улице. Газета сообщала, что «насторожился полицейский» и запестрели «гороховые пальто». Тревога оказалась напрасной, это «у ворот дома № 7 рабочие, которые рыли траншею для труб, взорвали большой камень» 2 9 .

Упоминание о «гороховых пальто» не случайно. Уже в 1894 г. известный Департамент озаботился приобретением соответствующей агентуры… Несколько позже, циркуляром от 5 июля 1907 г. было налажено обучение филеров 30 .

Всеволод Рождественский вспоминал, что происходило при возникновении неординарной ситуации, например, – появления начальства:

«…И тогда из ближайших кустов неожиданно выступала остроносая, преувеличенно корректная фигура в котелке. Она делала неуловимый знак городовому на углу. Городовой вытягивался, почтительным взглядом провожая сиятельное начальство, тут же останавливал беспечного стекольщика или группу плотников с дрожащими пилами на плечах, с красным узелком под мышкой и заворачивал их в соседнюю улицу…» 31 .

Руководители дворцовых спецслужб: А. Спиридович, В. Орлов, В. Дедюлин, Б. Герарди. 1910 г.

К началу XX века на 108 царскосельских полицейских приходилось всего 67 разносистемных и разнокалиберных револьверов.

Обязанности городовых были изложены в инструкции 1909 г. 32

В Царском Селе находилось и Уездное жандармское управление.

Расходы города на полицию и жандармерию на 1906 г., по данным прессы, были запланированы в размере 650 рублей 33 . Затем расходы на содержание жандармского управления значительно выросли: его «чинам, расквартированным в Царском Селе, выделялись «добавленные от города квартирные деньги» (замена натуральной повинности податных сословий – деньгами – Л.Б.).

Для этой цели в 1911 г. город выделял, в сумме, ─ 780 рублей: помощнику начальника губернского жандармского управления в Царскосельском уезде; четырем жандармским унтер-офицерам по 60 руб., всего – 240 руб. Выплачивались также командировочные, кормовые деньги» арестантам, и «на разные надобности по секретным делам» 34 .

Впрочем, для непосредственной охраны Императорской семьи предназначались: Конвой Его Императорского Величества и войска гарнизона. Полковник Н.А. Петровский вспоминал:

«После революции 1905 года Царское Село стало главной резиденцией Императора Николая II. … Приемы иностранных гостей и парады, устраиваемые в их честь, происходили в Царском Селе.

Местом парада была площадь Екатерининского дворца. Место было довольно поместительное и закрытое со всех сторон зданиями дворца и дворцовых служб. Для охраны – очень удобное место.

Гарнизон был достаточный: три отдельных стрелковых батальона. А потом два кавалерийских полка и две гвардейские конные батареи: пятая и шестая Донская – из Павловска… гусары… кирасиры… были самыми красивыми в гвардии, так что парады были великолепны.

Иностранцев очень занимали: оригинальная русская форма Императорских стрелков; чубы и исключительная лихость Шестой Л.-гв. Донской Его Величества батареи; оригинальность Сводно-Казачьего полка, в котором были представлены в полусотнях все казачьи войска кроме Донцов и Кавказцев; и красота красных черкесок Государева конвоя.» 35 .

Появление полицейских собак в Царском Селе относится к 1909 г. История сохранила точную дату: 13 августа 1909 г. из Царскосельского дворцового питомника была взята собака по кличке Лира, ее определили на службу при местной полиции, возглавлял которую тогда полковник :

За время службы Лира оказалась незаменимой в деле розыска воров и преступников. Она раскрыла множество значительных и мелких краж. Известный за морский сыщик Шерлок Холмс со своим знанием методов дедукции оказался бы не у дел, вступи он в соревнование с царскосельской Лирой. Там, где раньше вор или преступник был неуловим, теперь в дело включалась полицейская собака. Лира с легкостью раскрыла кражу имущества на 3000 рублей, совершенную в отдаленной деревне Новые Веси, расположенной за Тярлево. В другой раз Лира раскрыла кражу товаров и денег в , что на Павловском шоссе. Дело происходило так. Аккуратно, не оставляя следов, а значит и надежд найти похищенное, воры все украденное разделили и запрятали в разных местах города: где на чердаке под стропилами, где на неиспользуемой лестнице, в необитаемом подвале, во множестве зданий. Надежда воров была на то, что при таком дробном хранении сыщики точно не найдут украденный товар. Но они не брали в расчет способностей Лиры, которая легко «разнюхала» все потайные дорожки, ведущие к похищенным товарам.

Не оценить неоспоримые преимущества собак при розыске было невозможно. Вот поэтому вскоре при царскосельской полиции служили четыре «товарища»: Лира, Бора, Бенно и Эдекуи. Их опекуном стал надзиратель 3-го околотка 1-го участка Григорий Николаевич Ширяев. Он и воспитывал, и дрессировал собак, участвовал в розыскных делах и был настолько предан своему делу, что посвящал ему не только служебное, но и свободное время.

Результатом стала безупречная работа его подопечных и огромный опыт самого «собачьего» учителя. При этом Г. Н. Ширяев прослушал курс по дрессировке собак, прошел хорошую практическую выучку и написал собственный труд по этому предмету, а для того чтобы распространить накопленные знания, собирался опубликовать его для широкого пользования.

Из опыта известно, что для полицейской службы более всего подходят собаки следующих пород: немецкие овчарки, примененные к розыску в Германии (впервые), доберман-пинчеры и эрдельтерьеры как чрезвычайно выносливые, умные и преданные человеку. Содержание полицейских собак обходилось царскосельской полиции чрезвычайно дешево: 5 руб. в месяц (корм, подстилка, вольер и медикаменты), содержание проводника - 30 руб. При местной полиции проводником служил В. Е. Комаров, прошедший специальную школу по воспитанию и дрессировке собак. Подготовка четвероногих полицейских начиналась с рождения до 23-х месяцев, а дальше уже проводилась правильная дрессировка собаки, вплоть до ее самостоятельной работы по розыску.

Время от времени Центральным Российским «Обществом поощрения применения собак для полицейской службы» устраивались соревнования на призы. Местом проведения собачьих состязаний в Петербурге был Коломяжский ипподром, их также проводили в Москве или в Финляндии. Царскосельская Лира вместе с Григорием Николаевичем Ширяевым неоднократно представляли город на таких соревнованиях.

Сохранились и уникальные исторические документы, рассказывающие о взаимоотношениях полиции и известных царскоселов:

31 июля 1914 года полицией города Царского Села в лице полицеймейстера Гумилеву было выдано указанное в «Правилах» свидетельство, удостоверяющее «об отсутствии опорачивающих обстоятельств, указанных в статье 4 сих правил»: «Дано сие Сыну Статского Советника Николаю Степановичу Гумилеву, согласно его прошению, для представления в Управление Царскосельского Уездного Воинского Начальника, при поступлении в войска, в том, что он за время проживания в гор. Царском Селе поведения, образа жизни и нравственных качеств был хороших, под судом и следствием не состоял и ныне не состоит и ни в чем предосудительном замечен не был. Что Полиция и Свидетельствует».

В годы I Мировой войны уклад жизни в Царском Селе значительно изменился. У полицейских появилось много новых обязанностей и поблем.

Спекуляция, – не без помощи горожан, – выявлялась, и виновные несли ответственность, по законам военного времени.

Источники, использованные Большаковой Л.З.:

1. РГИА Ф.472. Оп. 60. Д. 2363. Об устройстве городского и общественного управления в Дворцовых городах. Л. 3–4.
2. РГИА Ф.472. Оп. 60. Д. 2363. Об устройстве городского и общественного управления в Дворцовых городах. 1870-1880 гг. Л.3.
3. Материалы о городах придворного ведомства. Царское Село. С. 44.
4. Там же.
5. Там же. Л. 14.
6. Там же. Л. 15.
7. Там же.
8. Там же. Л. 16.
9. Там же. Л. 20.
10. Царскосельская речь. 1906, № 8 от 9 июня.
11. Царскосельский предвыборный листок. № 3. 5 марта 1906 г. С.3.
12. РГИА. Ф 468. Оп. 15. Д. 1811. Строительство здания для чинов Дворцовой полицейской конторы, подчиненной Дворцовому коменданту. 1899–1901 гг. Л. 9 об.
13. Царскосельское дело.1908. №16 от 11 июля.
14. РГИА. Ф. 488. Оп 1. Д.148. Л. 104.
15. Рождественский Вс. Страницы жизни. С. 12.
16. РГИА. Ф 472. Оп. 15 (Вн. оп. 31/929). Д 25. 1864-1865 гг. Л… Л.2.
17. Подробнее см.: Князькин И.В. Проституция // Три века Санкт-Петербурга. Энциклопедия. Девятнадцатый век. Т. II. Книга 5. П–Р. СПб., 2006. С. 744–749; Князькин И.В. Публичные дома // Три века Санкт-Петербурга. Энциклопедия. Девятнадцатый век. Т. II. Книга 5. П – Р. СПб, 2006. С.791–794.
18. Дубисс-Кравчук Ф.Ф. Из записок петербургского полицмейстера Ф.Ф. Дубисса-Кравчука // Пиотровский В. Кудрявцев Д… Очкур Р. Полиция Российской империи. [Воспоминания. Документы. Статьи]. М.,; СПб., 2005. С. 104.
19. Там же. С.105.
20. Трепов Ф.Ф. Всеподданнейший отчет генерал-адъютанта Ф.Ф. Трепова по управлению Санкт-петербургским градоначальством и столичной полицией, 1876 г. // Пиотровский В. Кудрявцев Д. Очкур Р. Полиция Российской империи.С. 30–31.
21. Царскосельская речь. № 12. 1906, 7 июля. С.2.
22. РГИА. Ф. 482. Оп. 60. Д. 2363. Л..283.
23. См. приложение № 9. Смета доходов и расходов города на 1906 г.
24. Царскосельская речь. 1906. № 8 от 9 июня.
25. Там же.
26. Там же
27. РГИА. Ф. 482. Оп. 3. (Вн. оп. 135/2471) Д… 34… Об учреждении особой Комиссии для обрезервирования дел Царскосельского дворцового управления и полиции г. Царского Села. 1904, 25 октября – 3.08.1905, 3 августа. Л.21.
28. Царскосельская речь… 1906. № 11, от 1 июля.
29. Пиотровский В. Кудрявцев Д. Очкур Р. Полиция Российской империи. С. 229, 232–233.
30. Рождественский Вс. Страницы жизни. Из литературных воспоминаний. 2-е изд., доп. М.: Современник. 1974. С.13–14.
31. Инструкция городовым Царскосельской полиции. Царское Село. 1909.
32. Капля [Гликман Д.И.] О самоуправлении // Царскосельская речь. 1906. № 10 от 3 июня.
33. ЦГИА СПб. Ф. 696. Оп 1. Д. 599. О составлении городской сметы на 1912 год. Нач. 28.11.1911 – оконч. 18.12.1912. Л. 30– 33 об.
34. Цит. по: Царскосельские полки / Егоров М.Ю. Рогулин Н.Г. Букин Ю.В. Трошин Д.Ю. Под общей ред. А.Ю. Егорова. СПб., 2009. С.50–51.
35. Царскосельское дело. 1914. № 30 от 25 июля.
36. ЦГИА СПб. Ф. 696. Оп. 1. Д. 648. Л. 71.

Упоминания:

1. Артемьев Василий Александрович – 1875 –1877 не имеющий чина брантмейстер городской полиции ЦС
2. Белкин Николай - ЦС полиции частный пристав, ттс, 1829, 37 л., чахотка
3. Веревочкин Иван Евдокимовочкин – 1861 – 1865, нс., частный пристав городской полиции ЦС, кавалер орденов: Св. Анны 3-й ст., Св. Станислава 2 и 3-й степени, имеет знак отличия за XXV лет, медаль 1853-1856 г.
4. Вериго Владислав Константинович – 1861 – 1863, кр, письмоводитель городской полиции ЦС
5. Врангель Александр Константинович фон, барон – 1895 - полковник, полицмейстер
6. Врангель Анатолий Андреевич фон - барон, полицмейстер ЦС 1880-1890 гг., подполковник, женат на дочери
7. Врангель Александр Константинович фон, барон – 1895 - 1902 полковник, полицмейстер.
8. Гаммер Николай Карлович – 1875 – губ. секретарь, секретарь Уездного Полицейского управления в ЦС, 1877 – кск., 1882 – ттс.,
9. Гартунг Фёдор Карлович – 1872 – тс., Квартальный надзиратель городской полиции ЦС
10. Гожев Гаврил Васильевич – 1917 - кск., Леонтьевская здание полиции. Упр. 1-го полицейского участка в ЦС
11. Григорьев Никита Дмитриевич – 1861 – ттс., пом. бухг. городской полиции ЦС, имеет крест ополчения, медаль 1853-1856 г.
12. Гуляев Василий Львович – 1861 – исп. должность регистратора в Земской полиции Ц.С.
13. Гуляев Платон Васильевич – 1865 – кол.рег, кварт. рег. городская полиция в ЦС, 1872 – ттс., письмоводитель гор.полиции в ЦС, 1874 – частный пристав гор. полиции, 1875 – 1877 - ка, частный пристав гор. полицииом Селе
14. Данилов Антон Матвеевич – 1917 - Канцелярия городской полиции ЦС
15. Дмитриев Александр Дмитриевич – 1874 – 1877, кс., письмоводитель городской полиции в ЦС
16. Дмитриев Владимир Федорович – 1861 – тс., пристав 2-го стана Земской полиции ЦС, имеет знак отличия за XV лет, медаль 1853-1856 г., 1872 – 1874 - ка
17. Дмитриев Венедикт Фёдорович – 1861 – губ. секретарь, письмоводитель Пристава 2-го стана Земской полиции ЦС имеет медаль 1853-1856 г.
18. Драгунов Павел Герасимович – 1861 – ка., частный пристав городской полиции Ц.С., кавалер орденов: Св. Станислава 2-йст., Св. Анны 3-й ст., имеет знак отличия за XXXV лет, медаль 1853-1856 г.

Дьяков Алексей Гаврилович – 1874 – кс., квартальный надзиратель городской полиции в ЦС, 1877 – ттс.

Есипов Виктор Никандрович – 1865 – тс., частный пристав городской полиции в ЦС., 1872 – 1874 - ка

Загоскин Василий Ростиславович – 1861 – состоит по Армейской пехоте майор, ИО Полицмейстера ЦС, имеет знак отличия за XV лет, крест ополчения и медаль 1853-1856 г.

Иванов Димитрий Игнатьевич – 1861 – ка., бухгалтер гор. полиции ЦС, кавалер ордена Св. Станислава 3-й ст., Польский знак военного отличия 5-й ст., медаль 1853-1856 г. 1863 – ка., квартальный надзиратель гор. полиции ЦС, 1864 - ка., квартальный надзиратель городской полиции ЦС

Иванов Михаил Иванович (1818-1897), 1847 – гс., пристав 1-го стана Земского суда в ЦС, 1858 – ттс, дмв., Колпинская 3, 1861-1863 – тс., пристав 1-го стана Земской полиции ЦС, кавалер ордена Св. Станислава 3-й ст., имеет знак отличия за XV лет, медаль 1853-1856 г., 1864 – ка., похоронен на Казанском кладбище.

Иванов Сергей Прокофьевич – 1882 – не имеющий чина, столоначальник Уездного полицейского управления ЦС

Исаев Михаил Иванович - 1872 – журналист городской полиции ЦС 1875 – гс

Исаков (Зворыкин) Иван Андреевич - 1895 - ЦС, Леонтьевская 1. Полицейский корпус городской полиции

Лихачёв Иван Тихонович - 1861 - 1864, тс., квартальный надзиратель городской полиции Ц.С., имеет медаль за Турецкую войну 1828 и 1829 г., за взятие г. Варшавы 25 и 26 Августа 1831 г., Польский знак отличия за военные достоинства 5-й ст., Вензель изображ. в бозе почивающего Государя Императора Александра I, знак отличия за XV лет, медаль 1853-1856 г.

Малиновский Иван Лукич - 1861 - 1864 - ттс, квартальный надзиратель городской полиции ЦС, кавалер орденов: Св. Владимира 4 ст.за 35 лет, Св. Станислава 3-й ст., имеет знак отличия за XXX лет, медаль 1853-1856 г.

Меньшов Николай Борисович - 1861 - 1864 - тс., квартальный надзиратель городской полиции ЦС, имеет крест ополчения и медаль 1853-1856 г.

Моисеенко Лев Игнатьевич - 1861 - 1862 - тс., квартальный надзиратель городская полиция Ц.С., имеет медаль 1853-1856 г., 1863 - 1864 - ка., частный надзиратель городской полиции Ц.С.

Тверитинов Константин Васильевич – 1863, 1864 – капитан, квартальный надзиратель городской полиции ЦС

19. Тигодский Александр Федорович – 1861 – кр, секретарь Земской полиции, 1863 – гс., секретарь Земского суда, 1864 – кс., секретарь Земского полицейского управления в ЦС

    Типенберг Иван Н. – 1865 – кс., квартальный надзиратель городской полиции ЦС

    Фёдоров Василий Иванович – 1875 – 1877 - штабс-капитан Корпуса жандармов, сост. при городской полиции ЦС начальник ЦС конной жандармской команды

    Флоренский Александр Феодорович – 1863 – 1864 - нс., частный пристав городской полиции ЦС

    Хомато Потит Александрович - 1861 - кск., квартальный надзиратель городской полиции Ц.С., имеет медаль 1853-1856 г.

    Хондожевский Александр Антонович, 1872 - гс., квартальный надзиратель городской полиции ЦС, 1874 - 1875 - кс, +1896, похоронен на Казанском кладбище, с Лазаревым П.А.

    Шелехов Пётр Фёдорович – 1872 – 1874, нс., помощник уездного исправника, Уездного полицейского управления в ЦС

    Ширяев Василий Егорович – 1861 – поручик в отставке, квартальный надзиратель городской полиции ЦС

    Яковлев Илья Моисеевич – 1872 – 1874 - кр, квартальный надзиратель городской полиции ЦС, 1875 – 1877 - гс, 1898 – ттс в отставке, Ц.С., Колпинская дом Александрова

    Яковлев Павел Осипович – 1872 – кр, столоначальник 1-го стола Уездного управления полиции в Ц.С, 1882 – регистратор Уездного полицейского управления в Ц.С.

...Полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков.

Преступников ловили всегда. В былинные древнерусские времена этим занимались княжеские дружинники - дружина и была единственным и универсальным государственным органом. С созданием единого государства в XV - начале XVI века появились «обыщики», посылавшиеся из Москвы туда, где умножились «разбои и тати».При юном Иване Грозном на местах были созданы губные избы во главе с выборными из местных землевладельцев-дворян губными старостами. Они «про татей и про разбойников сыскивали и того смотрели и берегли накрепко, чтобы одно лично нигде и татей и разбойников, разбойничьих станов и приездов не было». Подчинялись они появившемуся к середине XVI века Разбойному приказу, а в столице порядок охранял Земский приказ - дальний предок «Петровки, 38», находившийся рядом с Кремлем на месте Исторического музея.

Однако на деле профессионального аппарата сыска не существовало; для местных дворян ловля воров и разбойников оставалась, если так можно сказать, общественной обязанностью в свободное от основной военной службы время. Да и отыскать на российских просторах шайку воров или грабителей можно было только при деятельном участии населения - «мирские» власти сами охраняли порядок в родной общине, заявляли о пришлых и подозрительных, выявляли «лихих людей». В городах порядок на улицах по ночам охраняли сами посадские в качестве бесплатной «службы» - так же как сами раскладывали и собирали налоги, чинили городские укрепления, избирали целовальников на таможни и кабаки.

В патриархальные времена этого хватало. Но с началом нового российского времени в эпоху петровских войн и преобразований ситуация стала меняться. Рост армии породил отчаянных дезертиров; тяжкие налоги и повинности плодили беглых и недовольных. Порядок и «благочиние» охранять стало трудно - особенно в крупных городах с наплывом нищих, поденщиков, «дворовых». Было бы интересно ответить на вопрос, насколько петровские реформы с их «ревизией», налогами и солдатчиной ухудшили криминогенную обстановку в стране - это ведь тоже своеобразная «цена» форсированной модернизации, однако претендующие на раскрытие проблемы работы нередко ограничиваются общими рассуждениями о росте пьянства, разбоя и разврата . Порой вооруженные «партии» держали в осаде целые города, чьи воеводы вместе с гарнизонными инвалидами не смели и носа высунуть за околицу.

Преобразуя страну, Петр I огромное значение придавал полиции; по его мысли именно она «приносит довольство во всем потребном к жизни человеческой, предостерегает все приключившиеся болезни, производит чистоту по улицам и в домах, запрещает излишество в домовых расходах и все явные погрешения, призирает нищих, бедных, больных, увечных и прочих неимущих, защищает вдовиц, сирых и чужестранных по заповедям Божиим, воспитывает юных в целомудренной чистоте и честных науках; вкратце ж над всеми сими полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков» - как гласил Устав Главного магистрата 1721 года . Короче говоря, полиция виделась императору едва ли не основным инструментом для устройства «регулярной» жизни подданных в его тогда мало похожем на «парадиз» Санкт-Петербурге.

Для тех времен это было вполне «по-европейски». Наступивший век разума и Просвещения крушил средневековую картину мироустройства; в XVII-XVIII веках достижения естественных наук утверждали право человека менять окружающий мир, быть субъектом, творцом истории. Отчего же не изменить на рациональной основе и социальную действительность? Так родилось мнение, что государство - воплощение «общего блага», на которое был обязан трудиться каждый подданный. Родился и камерализм - учение об управлении государством, или тогдашний «менеджмент», обнимавший собой новую модель управления, экономику и полицию, понимаемую не только как службу охраны правопорядка, а как всеобъемлющую систему государственного контроля и управления.

Такое устройство и принято называть регулярным, или полицейским, государством - но для людей XVIII века это словосочетание не было синонимом произвола. Скорее наоборот - источником социального оптимизма; казалось, наконец найден ключ к счастью, только надо сформулировать законы, усовершенствовать организацию, добиться точного исполнения начинаний власти.

Не удивительно, что именно Петр I, первый в нашей истории царь - служака и «технарь», и учредил профессиональную полицию. Указом от 7 июня 1718 года он назначил первого генерал-полицеймейстера в столице «для лутчих порядков» и определил его обязанности:

«1. Надлежит смотреть, дабы все строение было регулярно построено... чтоб улицы и перекрестки были равны и изрядны. <...>

3. Надлежит содержать все улицы и переулки в чистоте <...> и были б сухи, свободны и невозбранны <... >

5. <...> смотреть и хранить с прилежанием, дабы была мера и весы прямые, також бы цену не в указную пору таким товаром не возвышали и не подымали <...>

8. По вся четверть года у жителей осматривать печи, комели, в поварнях очаги, бани и протчее, где огонь водится, и престерегать, дабы недосмотрением хозяйским какова бедства от пожару не учинилось.

9. Все подозрительные дома, а именно: шинки, зернь, картежная игра и другие похабства, и о таких дворах подавать извет или явки <... >

10. Всех гулящих и слоняющихся людей, а особливо которые под видом, аки бы чем промышляли и торговали, хватать и допрашивать.» .

В 1722 году полиция появилась в Москве, а по Указу «Об учреждении полиции в городах» от 23 апреля 1733 года полицейские команды были созданы в 10 губернских и 11 провинциальных городах; подчинялись же они Главной полицей-мейстерской канцелярии во главе с генерал-лейтенантом В. Ф. Салтыковым.

Чем только не занималась немногочисленная столичная полиция: извещала обывателей о важных происшествиях (вместо современных радио и телевидения), следила за посадкой обывателями деревьев и брала с них штрафы за поломку «линейных берез», клеймила хомуты извозчиков (в качестве регистрации официального промысла) и «с крайним прилежанием» ловила нищих, отчего тех меньше не становилось. Неблагодарную работу выполняли обычные армейские офицеры и солдаты. Помянутый указ 1733 года требовал «к полицейским управлениям определить из имеющихся в тех губерниях гарнизонов в полицмейстеры из капитанов, а в провинциальных - из поручиков, по одному человеку к тому достойных; для караулов и содержания съезжих дворов по одному унтер-офицеру да по капралу, рядовых в губернских по 8, в провинциальных по 6 человек». Да и тех не хватало: в 1736 году Кабинет министров обратил внимание, что в полицию зачисляют строевых солдат и офицеров, а в полках в условиях начавшейся войны с Турцией - «некомплект». Поэтому горожане по старинке выходили «на дежурство» по охране порядка от воров и грабителей.

Даже во времена «бироновщины» с ее строгостями власти были бессильны перед разбойничьими шайками. В Тамбовском крае такая «партия» из ста человек весной 1732 года разгромила купеческую пристань и таможню (с пятью тысячами рублей) на реке Выше. Поделив «дуван», разбойники спустились на лодках вниз по реке, грабя по дороге помещичьи имения. В вотчине А. Л. Нарышкина они перебили всех «вотчинных начальников» и разграбили или уничтожили барскую рухлядь. В богатом селе Сасове шайка грабила уже всех подряд, а в таможне опять взяла казенных денег «тысяч с пять и больше». Близ Сасова с разбойниками вступили в перестрелку шацкие гарнизонные солдаты; но некоторых сразу подстрелили, другие «от того разбойнического страху» поспешно отступили. Разбойники же с песнями отправились вниз по реке...

Правительство даже разрешило, «когда купечеству или шляхетству потребно для опасения от воровских людей, на казенных заводах продавать по вольным ценам» пушки. Однако власти не могли подавить разбои даже в столичных губерниях. Сенат в 1735 году распорядился, «дабы ворам пристанища не было», вырубить лес по обеим сторонам дороги от Петербурга до Соснинской пристани и расчистить леса по Новгородской дороге «для искоренения воровских пристанищ».

Учрежденный в 1730 году в Москве для ведения «татийных, разбойных и убийственных дел» Сыскной приказ (он располагался у кремлевской стены на нынешнем Васильевском спуске) прославился тем, что его наиболее эффективным «сыскарем» стал знаменитый московский вор Ванька Каин. Новоявленный «доноситель и сыщик» ловил преступников, беглых, скупщиков краденого, раскрывал воровские притоны - и под покровительством чиновников Сыскного приказа покрывал других злодеев, брал взятки, «чинил обиды и разорения» невинным людям, вел распутную жизнь. В 1749 году пришлось создать особую следственную комиссию - по итогам ее работы «вор Каин» отправился на вечную каторгу, а штат Сыскного приказа был набран заново .

В других местах дело обстояло не лучше. В 1756 году Сенат указал ярославскому магистрату, что число «воровских партий» на Волге увеличилось; разбойники «грабят и разбивают суда, и до смерти людей бьют, и не токмо партикулярных людей, но и казенные деньги отбираются, и с пушками, и с прочим не малым огненным оружием ездят». Магистрат призвал обывателей, «ежели где таковых воровских людей партий уведают, то всячески бы накрепко ловили, а буде изловить невозможно, то б о таковых злодейских партиях объявляли в командах, где надлежит, в самой крайней скорости».

Однако пока законопослушные горожане несли ночную стражу от «лихих людей», их же соседи «чинили воровства» и «ходили на разбой с товарищами». Власти присылали воинские команды; но защитники отечества на постое поступали с горожанами «весьма озорнически, нанося смертельные побои». В магистратских книгах появлялись записи: «Солдат имевшуюся при кабаке на качели незнаемую женку ударил по роже, от которого удара оная женка пала замертво». Недовольных обывателей вояки осаждали в их собственных домах так, что «ярославское купечество от страха и угрозов не токмо промыслов производить, но и из домов своих отлучаться не дерзает».

Только восстание 1773-1775 годов, когда самозванец Пугачев едва ли не на равных сражался с правительственными войсками и брал большие и малые города, показало, что без действенной администрации империя существовать уже не может. Реформа 1775 года разукрупнила губернии и ввела двухуровневое административное устройство: губерния с населением в 300-400 тыс. душ и уезд с населением в 20-30 тыс. В 1782 году Екатерина II утвердила Устав благочиния; этот объемный документ (он состоял из 14 глав и 274 статей) впервые регламентировал структуру полицейских органов, их систему и основные направления деятельности. Города делились на части (по 200-700 дворов) во главе с частными приставами, а части - на кварталы (по 50-100 дворов) с квартальными надзирателями.

Императрица смотрела на их задачи широко и адресовала полицейским целый моральный кодекс воспитания подданных личным примером: «Не чини ближнему, чего сам терпеть не можешь», «Не токмо ближнему не твори лиха, но твори ему добро, колико можешь», «веди слепого, дай кровлю неимеющему, напой жаждущего», «сжалься над утопающим, протяни руку помощи падающему», «блажен кто и скот милует, буде скотина и злодея твоего спотыкнется, подыми ее».

Административно-полицейская власть в уезде передавалась нижнему земскому суду во главе с избиравшимся дворянством капитаном-исправником и выборными же заседателями от дворян и поселян. На улицах городов появились первые постовые-будочники из отставных солдат с тесаками и алебардами. Служивые так и жили в своих деревянных или каменных будках; воров и разбойников они особо не пугали и часто промышляли мелкой торговлей.

На деле на целый уезд приходилось 3-5 должностных лиц, находившихся в разъездах и обязанных выполнять всевозможные поручения губернатора. Обязанности по охране порядка, соблюдению паспортного режима, розыску преступников, ведению следствия, пресечению контрабанды, борьбе с пожарами, контролю над мерами и весами, взысканию недоимок, набору рекрутов, выполнению земских повинностей, контролю над работой трактиров они могли исполнять только с помощью выборных или «понятых» - мобилизованных крестьян и мещан. «Положение о земской полиции» 1837 года разделило уезды на станы, во главе которых губернатор назначал (по представлению местного дворянства) станового пристава. Но и они должны были опираться на сельских выборных: сотских - по одному от 100-200 и десятских - от 10-20 дворов.

Более удачно действовало другое детище Петра I - служба государственной безопасности, или тайная полиция, - Преображенский приказ в Москве и Тайная канцелярия в Петербурге. Их ведению подлежали дела: «1) о каком злом умысле против персоны его царского величества или измены, 2) о возмущении или о бунте», а также - о хищениях в особо крупных размерах.

Утвердившуюся в XVII столетии идею обязательного доносительства Петр подхватил и рационализировал. Он желал дополнить контроль «сверху» не менее эффективным надзором «снизу», а единственным средством такой обратной связи в централизованной бюрократической системе было поощрение доносов. Царь

сам в 1713 году призвал подданных доносить «о преслушниках указам и положенным законом и грабителем народа... самим нам» - «великий государь» впервые публично обязался лично принимать и рассматривать изветы. За такую «службу» доноситель мог получить движимое и недвижимое имущество виновного, «а буде достоин будет - и чин», и таким образом надеялся на обретение нового социального статуса и «ранга» в петровской государственной системе. Начиная с 1742 года публиковались правила составления «доношений»: «Доносит имярек на имярека; а в чем мое доношение, тому следуют пункты» .

Утверждаемая сверху «демократичность» доноса и освящение его в качестве достойной «службы», связывавшей доносителя непосредственно с государем, послужила основанием добровольного доносительства. Оно-то и сделалось настоящей основой кажущегося всесилия Тайной канцелярии (1718-1726 и 1732-1762) и сменившей ее Тайной экспедиции Сената (1762-1801). Однако архив карательного ведомства показывает, что оно не было похоже на аппарат соответствующих служб новейшего времени с их разветвленной структурой, контингентом штатных сотрудников и нештатных осведомителей. В конце царствования Анны Иоанновны в Тайной канцелярии несли службу секретарь Николай Хрущов, 4 канцеляриста, 5 подканцеляристов, 3 копииста и один «заплечный мастер» Федор Пушников. К 1761 году штат даже уменьшился до 11 человек и годовой бюджет сократился с примерно 2100 до 1660 рублей при прежних ставках. Такой же штат (14 человек) с такими же расходами имелся и в московской конторе Тайной канцелярии.

Доставкой подозреваемых и преступников занимались местные военные и гражданские власти. Работу по охране и конвоированию колодников в Петропавловской крепости (где помещалась и сама канцелярия) выполняли офицеры и солдаты гвардейских полков. Они держали заключенных «в крепком смотрении»; следили, «дабы испражнялись в ушаты, а вон не выпускать»; допускали на свидания родственников (с тем чтобы жены «более двух часов не были, а говорить вслух»). Они же выдавали узникам «молитвенные книжки» и «кормовые деньги», у кого они были, на казенный корм рассчитывать не стоило, а иные арестанты «с голоду» не доживали до решения своих дел .

Но работала эта контора бесперебойно: донос становился для власти средством получения информации о реальном положении вещей в провинции, а для подданных - часто единственным доступным способом восстановить справедливость или свести счеты с влиятельным обидчиком. И вообще единственно возможным средством участия в политической жизни. «По самой своей чистой совести, и по присяжной должности, и по всеусердной душевной жалости <...>, дабы впредь то Россия знала и неутешные слезы изливала», - так в 1734 году был воодушевлен своей миссией подьячий Павел Окуньков, донося на соседа-дьякона, что тот «живет неистово» и «служить ленитца» . Люди жаловались на нерадивых воевод, грабящих и притесняющих местное население. Воеводы и прочие администраторы квалифицировали такие действия как бунт. Но сама верховная власть, карая «бунтовщиков», не спешила отменять право апелляции к царю, видя в нем противовес коррумпированности и бесконтрольности своих агентов.

Вступая на престол после убийства отца (к заговору против которого он и сам был причастен), Александр I манифестом от 2 апреля 1801 года провозгласил: «.рассуждая, что в благоустроенном государстве все преступления должны быть объемлемы, судимы и наказуемы общею силою закона, мы признали за благо не только название, но и само действие Тайной экспедиции навсегда упразднить и уничтожить, повелевая все дела, в оной бывшие, отдать в Государственный архив к вечному забвению».

Но похороны оказались преждевременными. В 1805 году родился секретный «Комитет для совещания по делам, относящимся к высшей полиции» в качестве совещания министров военного, внутренних дел и юстиции во время отсутствия императора в столице. Через два года его сменил «Комитет охранения общественной безопасности». В 1811 году вместе с комитетом действовало уже целое Министерство полиции, к ведению которого относились «все учреждения, к охранению внутренней безопасности относящиеся». Кроме того, секретные полиции существовали в Петербурге (при генерал-губернаторе) и Москве (при обер-полицмейстере). В 1812 году появилась «Высшая воинская полиция» - военная контрразведка для противодействия шпионажу и обнаружения должностных преступлений интендантов и поставщиков товаров для армии.

Конкурирующие структуры ухитрились, однако, проморгать революционные тайные общества. Декабрист Г. С. Батеньков не без основания иронизировал: «Разнородные полиции были крайне деятельны, но агенты их вовсе не понимали, что надо разуметь под словами карбонарии и либералы, и не могли понимать разговора людей образованных. Они занимались преимущественно только сплетнями, собирали и тащили всякую дрянь, разорванные и замаранные бумажки, их доносы обрабатывали, как приходило в голову».

Подавивший восстание декабристов Николай I учредил в 1826 году «Собственную его императорского величества канцелярию» - особый высший орган власти, стоявший над всем государственным аппаратом. Ее III Отделение стало первой в России «спецслужбой» современного типа. Она была направлена на борьбу не с крамольными словами, а с реальными преступлениями против государства - революционными тайными обществами, шпионажем, коррупцией, должностными злоупотреблениями. Новая политическая полиция имела исполнительный аппарат - Отдельный корпус жандармов (200 офицеров и 5000 рядовых), части которого были размещены по жандармским округам. В сферу ведения «высшей полиции» и ее начальника, шефа жандармов и друга царя графа А. Х. Бенкендорфа, входил широкий круг вопросов - от контрразведки до цензуры и должностных преступлений чиновников.

В конце каждого года в III Отделении составлялся всеподданнейший отчет, частью которого являлся «обзор общественного мнения». Император стремился получать полные данные о реакции разных слоев общества на те или иные решения правительства, новые законы, события за рубежом. Запрещение законом пытки потребовало совершенствования в ведении допросов, оперативно-розыскной деятельности, сборе объективных доказательств и информации о состоянии умов общества; для этого пришлось создать секретную агентуру .

Для «направления общественного мнения» III Отделение использовало газету «Северная пчела»; ее издатели Н. И. Греч и Ф. В. Булгарин получили привилегию публиковать новости политической жизни России и Европы и заметки о самом императоре и «августейшей фамилии». Бенкендорф заказывал для газеты статьи и заметки, для которых предоставлял информацию; его подчиненные переводили для «Северной пчелы» материалы из европейской прессы. По замыслу его создателей, III Отделение должно было стать не презренной «шпионницей», а уважаемым органом верховной власти и надзора; поэтому на службу туда приглашали и бывшего декабриста генерала М. Ф. Орлова, и самого Пушкина...

Как отмечал Бенкендорф в одном из всеподданнейших отчетов, «каков бы ни был государь, народ его любит, предан ему всей душой и телом...». Однако к концу столетия патриархально-«отеческая» полицейская опека стала недостаточной. С отменой крепостного права началась болезненная для общества ломка традиционного уклада жизни. Безземелье выталкивало в города массы крестьян, и молодой Максим Горький воспел отечественного «босяка». Но судебная практика той эпохи отмечала рост самых варварских преступлений, совершавшихся в погоне за наживой и вполне «чистой» публикой.

В последней четверти XIX века темпы роста преступлений резко возросли - например, число краж и грабежей выросло в семь раз. Появились специалисты - профессионалы уголовного мира: в 1912 году на 100 осужденных в общих судах приходилось 23 % ранее судимых в общих судах - в том числе и тех, кто попадался по 4-5-му разу. Громкие процессы давали основание современникам говорить об «озверении нравов всего общества». В эпоху великих реформ и гласности и мирный обыватель был способен на дерзость: куражившийся прямо на Невском приказчик из магазина Исакова «надул при публике "гондон", а забиравшей его полиции заявил, что "его мать - нянька у великого князя Николая Николаевича. о том, как с ним поступила полиция, сообщит Герцену для напечатания в "Колоколе"». Новинкой являлся и привычный для нас городской хулиган; московские власти в 1912 году на разосланную МВД анкету с вопросом: «В чем оно, главным образом, проявляется и не имеется ли особых местных видов хулиганства?» - указали: «В пении во всякое время дня и ночи, даже накануне праздников, безобразных песен, в сплошной площадной ругани, битье стекол, открытом - на площадях и улице - распивании водки, в самом нахальном и дерзком требовании денег на водку; в дерзком глумлении без всякого повода над людьми почтенными, в насмешках и издевательствах над женщинами и их женской стыдливостью» .

Появились у власти и настоящие противники. Террористы из «Народной воли» сумели создать законспирированную и централизованную организацию со своей типографией, бюджетом в 80 тыс. рублей и службой безопасности, агент которой долгое время работал в самом III Отделении. Александру II везло долго: его поезд не сошел с подорванных рельсов осенью 1878 года на пути из Крыма, царь сумел уклониться от 6 выстрелов в упор из револьвера на Дворцовой площади в апреле 1879 года; в феврале 1880 года опоздал к обеду, когда народоволец Степан Халтурин взорвал столовую в Зимнем дворце, - но все же погиб от бомбы 1 марта 1881 года. Хорошо еще, что успех покушения показал бессилие его организаторов: по всем губерниям России они насчитали не более 500 надежных людей, чего было явно мало для установления революционной диктатуры.

В полиции начались реформы. К 1862 году появились единые уездные полицейские управления; городские управления учреждались только «в тех городах, посадах и местечках, кои не подведомственны уездной полиции» - к ним относились все губернские и ряд крупных и важных уездных центров . Полиция стала принимать в свои ряды граждан по принципу «вольного найма» - вместо прежнего пополнения армейскими чинами. В 1880 году было ликвидировано III Отделение: политическая и просто полиция объединились под общей крышей Министерства внутренних дел. Полицмейстеры в городах и уездные исправники (уже не выборные, а назначаемые) подчинялись губернатору, который, в свою очередь, был подчинен директору Департамента полиции и министру внутренних дел.

У уездного исправника имелись помощник и канцелярия (секретарь со столоначальниками и регистраторами); территория уезда делилась на 2-4 стана со становыми приставами и их помощниками - полицейскими надзирателями. Много это или мало? К примеру, в Тамбовской губернии с полуторамиллионным населением на службе состояло 12 исправников и 33 становых пристава, а всего - 126 полицейских - эти служивые на деле едва ли могли держать под контролем вверенное их попечению население. После неудачного «хождения в народ» - попытки поднять на борьбу с правительством крестьян - в 1878 году в штаты уездных полицейских управлений 46 губерний добавили 5 тысяч полицейских урядников; они подчинялись становым приставам и руководили все теми же сотскими в селениях . «На них будет лежать воспитывание, собственным примером, в народной массе строгого чувства законности и доверия к правительству, им предстоит сделать совершенно безвредными всякие утопические бредни, которые, тем или другим путем, могут распространяться среди народа», - писала тогдашняя пресса.

«Был на селе Лешкове по случаю храмоваго праздника, где было большое число народа; следил за порятком, прошествий никаких не было», - впрочем, таких «пустых» записей в найденной недавно на чердаке старого дома в Ростове Великом записной книжке урядника Базанова за 1881/82 год немного. Служба была хлопотной: полицейский проводил дознание по уголовным делам и случаям внезапной смерти; обходил питейные заведения, проверял состояние дорог и мостов, боролся с пожарами и эпидемиями, выявлял беспаспортных бродяг, пресекал толки и слухи - и даже, как лицо грамотное и авторитетное, помогал мужикам сочинять прошения .

Городские владения делились на участки с участковыми приставами, а участки - на околотки во главе с околоточными надзирателями - предками нынешних участковых уполномоченных; эти полицейские чины командовали рядовыми городовыми. В столице империи под руководством обер-полицмейстера службу по охране порядка несли 6 полицмейстеров, 13 участковых приставов первого разряда, 19 - второго и столько же третьего разряда. В их подчинении находилось 16 старших помощников приставов первого разряда и по 19 - второго и третьего; младших помощников приставов, соответственно, 30, 30 и 50. Полицейских надзирателей по трем разрядам насчитывалось 125, 125 и 300; число городовых достигало 4000 человек. Отдельно существовали сыскная и речная полиция; дворцовая полиция подчинялась министру императорского двора. Существовал и полицейский резерв в лице начальника, старший помощник, 2 младших помощника, 22 офицера, 25 полицейских и 150 городовых.

В столицах и крупных губернских городах имелась конно-полицейская стража. Подчинялась она градоначальнику или губернским полицмейстерам и применялась при разгоне демонстраций и забастовок, выставлялась при царских проездах вдоль улиц, а также осуществляла патрульную службу. Помимо карабина, револьвера и драгунской шашки оружием служила нагайка со вставленной внутрь проволокой - ее удар рассекал даже самое толстое пальто. Лошадей специально обучали оттеснять толпу: «Осади на тротуар!» - раздавался в таких случаях профессиональный окрик конной полиции.

Сменивший ветерана-будочника столичный городовой (в просторечии «фараон») олицетворял в глазах обывателей всю полицию. Набирались они из отслуживших срочную службу солдат и офицеров. Выглядел новый страж порядка по сравнению со своим предшественником импозантно: на службе он носил круглую черную мерлушковую шапку или черную фуражку, черный мундир и шаровары с красными кантами (в провинции - с оранжевыми). На груди висела бляха с номером городового и названием участка. «Фараон» начала XX века был вооружен свистком, револьвером («наганом» или «смит-вессоном») и солдатской шашкой, непочтительно прозванной в народе «селедкой». Петербургские и московские городовые, стоявшие на перекрестках, имели белые деревянные жезлы - для остановки конкретного экипажа; но актуальной сейчас регулировкой уличного движения не занимались.

Появились всевозможные пособия для полицейских чинов . Из составленного полицмейстером города Козлова И. И. Лебедевым справочника можно понять, что обязанности полиции были, как и раньше, необъятно широки. Бдительный городовой должен был не только пресекать противоправные поступки обывателей, но и, по старой памяти, узнавать, нет ли у них «умысла противу здравия и чести императорского величества или бунта и измены против государства» - и не висят ли неуместные «портреты его императорского величества во всех питейных лавочках, трактирах и тому подобных заведениях».

А еще - разведывать о «противозаконных сообществах» и «сходбищах, общей тишине и спокойствию противных», пресекать распространение прокламаций и «возмутительных воззваний», не допускать «совращения» в раскол, беспатентной торговли и сговора торговцев и производителей ради «повышения цен»; ловить «бродячий по улицам скот»; наблюдать за «сохранением в борделях тишины и возможной благопристойности». Он же должен следить, чтобы «никто не нищенствовал»; чтобы «обнявшись, никто не ходил и песни не пел и не свистел», не писал на заборах, не держал собак без привязи - и, наконец, в точном соответствии с заветом Екатерины II, обязан был воспрещать «всем и каждому пьянство». Непослушных надлежало задерживать с должной «осторожностью и человеколюбием» . Кроме того, на полицейских лежала охрана государственных учреждений, почты, тюрем; организация встреч и проводов вышестоящего начальства.

Но полиция запаздывала с организацией борьбы и с профессиональной преступностью, и с революционерами. В Петербурге в 1866 году был создан специализированный уголовный розыск - «Сыскная часть» в управлении обер-полицмейстера, работа которой строилась на использовании негласных методов. Ее первым начальником стал знаменитый сыщик И. Д. Путилин, настоящая гроза преступников. В 1881 году такая же структура появилась в Москве, а затем - в Варшаве, Одессе, Риге, Ростове-на-Дону, Тифлисе, Баку. Только в 1908 году Государственная Дума приняла закон «Об организации сыскной части», в соответствии с которым в 89 городах империи создавались сыскные отделения для борьбы с «порочными элементами» путем «негласной агентуры и наружного наблюдения».

Их сотрудники специализировались по видам профессиональной преступности: 1) убийства, разбои, грабежи и поджоги; 2) кражи и профессиональные воровские шайки; 3) фальшивомонетничество, мошенничество, подлоги, подделка документов и прочие аферы. Они занимались регистрацией преступников, установлением их личности, систематизацией всех сведений о них, выдачей справок о судимости и розыске скрывающихся лиц. Создавались и «летучие отряды» для дежурств в театрах, на вокзалах, для облав на бродяг и для несения патрульной службы на улицах и рынках. В сыскных отделениях велась регистрация преступников; при идентификации их личности применялись фотография, антропометрические измерения и данные дактилоскопии; составлялись коллекции воровских инструментов. В 1910-х годах появились первые полицейские служебные собаки.

Однако общегосударственной системы уголовного розыска не существовало, не было и специализированных учебных заведений - лишь двухмесячные курсы для начальников сыскных отделений. Негласные агенты из преступной среды оставляли желать лучшего; по признанию полицейских чиновников, «приходится <...> полагаться на сведения, добытые исключительно таким путем, - писал «Вестник полиции», - доводить дело до того, что становится неизвестным, где кончается преступник и начинается в нем сыщик, где распутываемые узлы старого преступления превращаются таким образом в завязь нового» . Участковые приставы и околоточные не горели желанием помогать сыщикам: «Нашли дураков, будем мы хорошее дело передавать от себя, да мы и сами проведем его не хуже». К тому же городские сыщики не могли, да и не имели возможности самостоятельно действовать в сельской местности - где благополучно и укрывались преступники. Да и технические средства сыска были ограниченны, к примеру, у пензенских «сыскарей» имелись только наручники, набор для дактилоскопии и фотоаппарат.

Политический сыск вели губернские жандармские управления; при этом они были независимы от губернаторов, отвечавших за безопасность и спокойствие в губернии. С начала 80-х годов XIX века появились «секретно-розыскные», впоследствии «охранные отделения» при канцеляриях полицмейстеров или градоначальников со своей секретной агентурой и сыщиками-«филерами». У них была своя агентура в рядах радикальных партий - эсеров и социал-демократов; жандармский генерал А. И. Спиридович первым сумел написать их историю - в сугубо прикладном смысле . Но обезвредить революционные структуры так и не удалось - они переигрывали противника.

Городские и уездные органы общей полиции существовали как бы сами по себе; не имелось единой координирующей их действия структуры не только на уровне министерства, но и губернии - что затрудняло расследование совершенных одной и той же шайкой в разных местах преступлений. Стоящие над ними чиновники губернского правления специфики работы полиции не знали и охраной общественного порядка занимались между другими делами.

В том же 60-тысячном губернском Тамбове в тревожном 1905 году порядок охраняли всего 3 пристава, 6 их помощников и 71 городовой, при этом фактически службу несли едва 40 человек - остальные находились в разъездах и выполняли прочие поручения властей. Полиция не рисковала появляться в окраинных слободах, где селился «наиболее маргинальный и опасный элемент», и полицмейстер честно предупреждал губернатора, что его подчиненные «могут оказаться бессильны при возникновении значительных беспорядков в городе» .

Высшие полицейские чины были относительно неплохо обеспечены (губернский полицмейстер получал 2-3 тыс. рублей в год; помощники приставов и приставы - от 500 до 1500 рублей), но несущие повседневную службу младшие и старшие городовые могли получать всего 150-180 рублей, то есть меньше, чем рабочие, которых им часто приходилось «усмирять». Сельским урядникам за тяжелую, нередко опасную и неблагодарную работу платили до 200 рублей, но бывало и меньше. Не хватало оружия - полицейским доставались остатки от армейского снабжения. Порой провинциальным городовым приходилось его покупать за свой счет, и обыватели жаловались, что «в случае необходимости они не только не в состоянии защитить горожан, но и самих себя» .

Перегрузка всевозможными обязанностями при малом жалованье затрудняла отбор достойных кадров. Посему полицейское начальство деликатно признавало, что «пьянство не составляет в среде урядников, стражников, городовых редкого исключения и грозит подорвать доверие населения» - которое, впрочем, и так не было высоким. Тщетно инструкции предписывали полицейским чинам воздержаться от «нетрезвого образа жизни», самовольных отлучек и древнего обычая собирать с благодарного населения деньги по праздникам .

Полицейские брали взятки с правых и виноватых и использовали служебное положение - особенно когда с 1914 года стала ограничиваться торговля спиртным. В 1916 году горожане жаловались на пристава 2-го Арбатского участка Москвы Жичковского: «Когда Жичковский, расплодив в своем участке всюду тайную торговлю вином и нажив на этом деле состояние, купил для своих двух содержанок автомобиль, пару лошадей и мотоциклет двухместный, то его, четыре месяца тому назад, перевели в 3-й Пресненский участок <...>. Хозяином положения по винной торговле остался его старший помощник Шершнев, который скрыл от нового пристава все тайные торговли вином в участке и месячные подачки стал получать один за себя и за пристава в тройном размере» .

Не блистали полицейские и образованием: из 1609 человек, поступивших на службу в полицию с 1 ноября 1894 по август 1895 года, высшее образование имели 17 %, среднее - 10,32 %, низшее - 72,68 % - при том что четверть из них так и не смогли окончить уездные училища. Большинство же городовых не имели даже начального образования.

Не удивительно, что при таком контингенте раскрываемость преступлений была ниже 50 % - и это считалось вполне приличным уровнем. В 1906 году начальник сыскного отделения полиции Киева доложил, что из 2355 совершенных преступлений было раскрыто 793 (т. е. 35 %), но полагал: «...если принять во внимание те особенно тяжелые условия, при которых чинам сыскной полиции приходилось действовать в течение отчетного года, то процент обнаружения преступлений в других правильно организованных полициях в России и за границей вполне удовлетворительный». И был, пожалуй, прав - в 1907 году в Москве было совершено 5705 преступлений, а раскрыто только 443 - то есть менее 10 % .

Проекты расширения полиции требовали увеличения финансирования, что смущало и Министерство финансов, и городские думы на местах - именно последние за счет городского бюджета обеспечивали полицию жильем или «квартирными» деньгами. Только в 1903 году в 46 губерниях были учреждены мобильные военизированные подразделения полиции - пешая и конная полицейская стража на казенном содержании, заменившая выборных десятских и сотских. Стражники и урядники набирались из отставных чинов, имевших опыт службы в кавалерии или артиллерии; они поступали на службу со своими лошадьми (для приобретения лошади и снаряжения им предоставлялась ссуда - 120 рублей), но получали неплохое жалованье - 400-500 рублей в год. В 1908 году на 2,7 миллиона жителей Тамбовской губернии приходилось 329 урядников и 1396 пеших и конных стражников; в Воронежской - на 2,5 миллиона 249 урядников и 1146 стражников .

Создавалась такая стража и на частные средства промышленников и землевладельцев - при заводах Саввы Морозова во Владимирской губернии находился отряд из 77 конных полицейских. Стражники походили на военных, а не на городовых - они носили серые солдатские шинели; на вооружении имели драгунские карабины, шашки и револьверы. Строю, верховой езде, владению оружием их обучали специалисты из губернского жандармского управления.

Революция 1905-1907 годов подтолкнула полицейское ведомство к реформе. По инициативе премьера и министра внутренних дел П. А. Столыпина была создана межведомственная комиссия во главе с его заместителем А. А. Макаровым. Подготовленный проект имел в виду ликвидацию несвойственных полиции функций (объявление распоряжений властей, взыскание налогов, приведение к присяге), учреждение полицейских курсов и школ с введением для чинов полиции образовательного ценза, установление единого порядка службы с ликвидацией ведомственного разделения, увеличение штатов с назначением соответствующих окладов. Но все это потребовало увеличения расходов с 35 до 58 миллионов рублей в год - и дело застопорилось.

Тщетно его инициаторы доказывали, что полицейская работа есть «наиболее тягостная из всех гражданских служб» и что «нельзя иметь хорошей полиции, не оплачивая труда достаточным содержанием». После гибели Столыпина проект в 1912 году ушел в парламент, но ни III, ни IV Государственная Дума так и не приступили к его рассмотрению, а новый министр внутренних дел Н. А. Маклаков вернул его на доработку . 30 октября 1916 года Николай II утвердил постановление Совета министров «Об усилении полиции в 50 губерниях империи и об улучшении служебного и материального положения полицейских чинов». По этому закону увеличивалось число стражников - из пропорции один стражник на 2000 человек (а не на 2500, как прежде). Но было уже поздно. В феврале 1917 года немногочисленная полиция осталась единственным защитником рухнувшей монархии - и была расформирована победителями. «Фараонов», конечно, никто не жалел - но новая милиция из студентов и прочих штатских граждан на порядок им уступала. Очень скоро обыватели почувствовали себя беззащитными: «Мы в настоящее время находимся во власти грабителей и разных темных личностей, которые безнаказанно распоряжаются нашим имуществом. Мы испытываем такой страх, что не решаемся даже выходить из дому по вечерам, чтобы не оставить дом без охраны», - жаловались в городскую управу жители Рязани. Газета «Биржевые ведомости» писала: «Уголовные элементы терроризировали Харьков. Грабежи и убийства стали повседневным явлением. Милиция не в состоянии ничего противопоставить работе громил. Ни место, ни время дня не спасают граждан от грабежа. Милиционеры набраны из случайных элементов, большей частью не умеют даже обращаться с оружием. Выпущенные из тюрем уголовники чувствуют себя превосходно».

См.: Справочная книжка для полицейских урядников. СПб., 1879; Справочная книга для чинов Санкт-Петербургской полиции, изданная по распоряжению обер-полицеймейстера. СПб.: Б. и., 1883; Муравьев Н. В. Инструкция чинам полиции округа Санкт-Петербургской судебной палаты по обнаружению и исследованию преступлений. СПб., 1884. Ч. 1-2; Инструкция полицейским урядникам. СПб., 1889; Арефа Н. Сборник действующих узаконений для руководства чинам столичной, городской, уездной и сельской полиции. СПб., 1894; Арефа Н. Инструкция полицейским урядникам. СПб., 1899; Мордвинов В. Справочная книга для полицейских урядников и сельской полиции с инструкциями и разъяснениями. Спб., 1898; Романовский П. Систематическое руководство для полицейских урядников. СПб., 1898. Ч. 1-3; Лебедев В. И. Справочный указатель для чинов полиции. М., 1903.

Справочник для руководства городовым и вообще нижним полицейским служителям. Козлов, 1885. С. 10, 13, 16, 18, 19, 49, 78, 80. Кустова M. K. «Получают жалованье, а за что, неизвестно...» (Москвичи и полиция) // Московский архив: Историко-краеведческий альманах. Вторая половина XIX - начало XX в. Вып. 2. С. 132.

См.: Главинская С. Н. Организация штата уездной полицейской стражи Черноземного центра России в 1901-1917 гг. // История государства и права. 2007. № 8. С. 30.

См.: Путятин В. Д., Кузнецова Т. А. Об историческом опыте проведения реформ полиции в дореволюционной России (По материалам Особой междуведомственной комиссии сенатора А. А. Макарова по преобразованию полиции в Российской империи, 1906-1912 гг.) // Вестник Новосибирского государственного университета (Право). 2008. Т. 4. Вып. 2. С. 19-25.

Давайте поговорим о том, как следили за порядком в нашей стране во времена "старины глубокой". Сначала все было просто и незамысловато. Какой-нибудь князь на подвластной ему территории набирал дружину - крепких и хорошо обученных парней. Они не только собирали налоги с населения, но и исполняли кое-какие более серьезные задачи - отлов бандитов, подавление бунтов, казни - куда ж без этого. В общем, это были зачатки законодательной регуляции.

После установление более-менее централизованной власти на Руси, тогда еще Новгородской, военная власть начинает разделяться на подразделения. И результаты этого мы видим даже сейчас. Например, первые опричники, входящие в состав регулярной армии того времени, сейчас лучше всего представлены милицией. А вот специальная дружина при князьях, хорошо всем запомнившиеся полки стрельцов – это самый прямой предшественник современных спецслужб.

Дальше все развивалось по заданным трем траекториям: порядок внутри страны, порядок на границах страны и безопасность государственной власти. Самое первое министерство внутренних дел управляло полицией (в т.ч. и политической полицией – жандармерией), делами печати, почтой, телеграфом, "заведовало" воинской повинностью, занималось статистикой и даже духовными делами и народным продовольствием.

Термин "полиция" впервые в России был введен Петром I при учреждении в 1718 году специальной службы надзора за общественным порядком. Внутри царского МВД был Департамент полиции. В его систему входили:
- городские полицейские управления во главе с полицмейстерами,
- полицейские части и участки, возглавляемые частными и участковыми приставами (надзирателями),
- околотки во главе с околоточными надзирателями.

В 1890 году Департамент полиции МВД выглядел следующим образом:

1. Министр внутренних дел, который одновременно занимал должность шефа
корпуса жандармов
2. Заместитель министра
3. Департамент полиции во главе с директором, в который входили отделы:
3.1.Общий (устройство и надзор за деятельностью полицейских
учреждений) 3.2. Кадров 3.3. Охраны государственных границ.
3.4. Выдачи паспортов иностранцам.
3.5. Сыска.
3.6. Надзора за питейными учреждениями.
3.7. Борьбы с пожарами.
3.8. Утверждению и разрешению уставных обществ и публичных выступлений.

В его систему входили – городские полицейские управления во главе с полицмейстерами, полицейские части и участки, возглавляемые частными и участковыми приставами (надзирателями), околотки во главе с околоточными надзирателями, а нижним звеном являлись посты городовых. Городовые носили черную мерлушковую шапку с черным суконным донцем, красными кантами крест-накрест и по окружности, или черную фуражку с тремя красными кантами, c черным лаковым козырьком, без подбородочного ремешка. Шинель городового шили из черного шинельного сукна с застежкой на крючках, черными петлицами и красным кантом, на петлицах светлая металлическая пуговица с двуглавым орлом. Свое личное оружие городовые носили в черной кобуре, укрепленной на поясе.

Городовые унтер-офицеры, подчинявшиеся околоточным, вели внешний уличный надзор. Их посты были расположены на удобных для наблюдения углах и перекрестках улиц так, чтобы городовые смежных постов могли еще и слышать друг друга. Они пресекали брань и ссоры на улицах, не разрешали петь и играть на балалайках, гармошках, гитарах, задерживали пьяных и отправляли их в полицейские участки для вытрезвления, помогали занемогшим.

Желающий стать городовым должен был иметь благообразную наружность, крепкое телосложение, хорошую дикцию, рост не ниже 171 см., не моложе 25 лет, состоять в запасе армии и быть беспорочным в поведении. Они проходили специальное обучение, продолжавшееся от двух недель до месяца.

Каждый городовой нес службу по 8 часов в сутки. В его обязанности входило ежедневно утром и вечером докладывать надзирателю о всех замеченных беспорядках, «народных слухах», собраниях, приготовлениях к балам и вечеринкам. Стражам порядка вменялось следить, чтобы товары, привозимые в город, продавались на местах, назначенных полицией. Кроме того, городовые наблюдали за исправностью весов, чистотой в лавках, особенно – в мясных и рыбных рядах, за продажей товаров первой необходимости по установленной таксе. За доблестную службу многие городовые награждались серебряной медалью «За усердную службу». Труд городовых хорошо оплачивался.

Непосредственным руководителем губернской полиции был полицмейстер. Полицмейстер, если он был генерал–майором или действительным статским советником, носил круглую каракулевую шапку типа кубанки, белую с красным донышком, на шапке был укреплен серебряный двуглавый орел, над ним офицерская или чиновничья кокарда.

Верхней одеждой служила светло-серая шинель. Полицейские в генеральских чинах иногда носили шинели с пелеринами и бобровыми воротниками. Повседневной формой офицерского и генеральского состава полиции служил темно-зеленый сюртук общеармейского образца с воротником того же цвета и с красными кантами по борту, воротничку, обшлагам и задним клапанам - "листочкам".

Полицейские офицеры носили брюки трех фасонов: Шаровары и суженки – в сапоги или брюки на выпуск – со штиблетами. Сапоги носили непременно со шпорами, а штиблеты не всегда. Полицейский парадный офицерский мундир был такого же цвета, как сюртук, с одноцветным воротником, но без пуговиц и застегивался на правую сторону на крючки. Полицейские офицеры и генералы носили шашку пехотного образца на серебряной перевязи. При сюртуке и белом кителе иногда шпагу. Полицейским офицерам полагались также серые накидки – пелерины с капюшоном общеофицерского кроя и цвета.

Начиная с 1866 года города делились на полицейские участки. Во главе участка стоял участковый пристав. Полицейские участки, в свою очередь, были разделены на околотки, которыми ведали околоточные надзиратели.

Во главе уездного полицейского управления стоял исправник.

Территориально каждый уезд был разделен на два – четыре стана, во главе каждого стоял становой пристав – полицейский офицер, в чине штабс-капитана или капитана, реже подполковника. Ближайшим помощником станового пристава был полицейский урядник.

Первые жандармские части на территории Российской империи были созданы во времена царствования Павла I. Позднее, новый император Александр I переименовал Борисоглебский драгунский полк в жандармский. В задачи корпуса жандармов (КЖ) входили контроль за обстановкой на территории империи и осуществление на местах всей работы по политическому розыску. По сути КЖ выполнял функции территориальных органов безопасности, действовавших в неразрывной связи и взаимодействии с III отделением Канцелярии Его императорского Величества. Основная оперативно-розыскная нагрузка жандармских подразделений сводилась к исследованию дел по линии политического розыска.

Основным звеном структуры КЖ были губернские управления. Штатной численностью для Олонецкого ГЖУ было предусмотрено наличие должностей: начальника управления, его помощника, адъютанта и двух писарей, а также восемь унтер-офицеров должностей дополнительного штата, за счет которых комплектовали жандармские пункты в уездах. Таким образом, штат ГЖУ не превышал 12-13 человек.

При поступлении на службу унтер-офицера в КЖ собирались подробные сведения о благонадежности, о поведении, судимости, вероисповедании, о политической благонадежности жены, отца, матери, братьев, сестер – "с кем имеет общение". Поступивший давал подписку о том, что он обязуется служить в жандармерии не менее пяти лет.

История полиции Российской империи закончилась через три дня после октябрьской революции. Но это уже совсем другая история...