Аркадий гайдар в хакасии. Военная тайна Аркадия Гайдара

Девяностые годы ― время Гайдара-опричника, Гайдара-карателя. Не давешний бог красного Олимпа, не доброглазый вожатый, играющий пионерам на сопилке ― ошарашенным согражданам предстал юный комбат на кровавом горячем жеребце: мчится Гайдар лесами Тамбова, горами Хакасии, гибельный, как всадник Апокалипсиса. Хрустят под копытами хакасские косточки, летят белогвардейские головушки, падают с рассеченными лицами белобрысые крестьянские дети, гулко хохочет комбат, скалит красную пасть. И такой яростный, что даже сами чекисты не выдержали, прогнали его прочь: ― Иди, ― говорят, ― Гайдар-палач, в Москву, да хорошенько подлечись...

Он и потом не угомонился, Гайдар. Вечерами, когда накатывала смертная тоска по крови, он сам себя резал бритвой, литератор-маньяк...

Новое гайдароведение ― «психиатрическое» ― сформировалось в начале девяностых. Эпиграфом к нему может служить знаменитая «дневниковая» фраза: «Снились люди, убитые мной в детстве… ».

У этой превосходной (кроме шуток, сильная строчка!) «снились люди » отсутствует первоисточник. То есть, нет такой замшелой общей тетради, пожелтевшего клочка бумаги, куда бы сам Гайдар записал это признание. Приснившиеся покойники проживают исключительно в исследовательском пространстве «нового гайдароведения». Мертвый отряд без роду-племени марширует строем из статьи в статью. Каждый новый текст ссылается на былое цитирование ― круговая порука. Петров говорит: ― Я прочел об этом у Иванова. Прижмешь Иванова ― он тычет на Сидорова, а Сидоров ссылается Петрова.

В таком же режиме существует и вся прочая «правда» о Гайдаре. А она страшна: красный Билли Кид, сгубивший ― Х. Л. Борхес не даст соврать ― не одну тыщу человек, не считая хакасов.

По крайней мере, писатель Владимир Солоухин, автор псевдо-документального романа «Соленое озеро» ведет счет на тысячи. Солоухинская правда сильна художественностью и деталью. Чего стоит одна хакасская бабушка из воспоминаний деятеля культуры Г. Топанова, старушка, заботливо собирающая в деревянную мисочку мозги сыночка, после того как юный психопат Гайдар размозжил ему голову из маузера...

Вот не было бы этой де-ре-вя-я-я-нн-ой (стеклянной или оловянной) миски с мозгами ― то можно было бы засомневаться, потому что очевидцу злодейства Топанову (пожалуй, единственный проименованный свидетель в «Озере») в тот момент было пять годков, но он помнил, что стрелял из маузера командир в папахе. А поскольку папаху на всю страну Советов носил только Аркадий Гайдар, то сами понимаете...

По-хорошему, злосчастная папаха как примета убийцы ― чуть более значительна, чем, допустим, штаны. Убийца был в штанах. А Гайдар штаны носил.

Но одной миски с мозгами мало. Нет масштаба. Две тыщи белых офицеров, что сдавались в плен, велел шашками посечь. Замочил ― и в прямом, и в переносном, и в путинском смысле ― в озере Божьем местных жителей: с тех пор там табу на отъевшуюся на человечине рыбу. Семьдесят шесть человек ― детей и старух включительно ― лично расстрелял из пулемета: поставил в шеренгу и выкосил. (Цифра 76 ― еще одна деталь, работающая на достоверность. Вот сто человек ― это сомнительно, а 76 ― вроде, достоверно. Но лично я бы написал ― 73. Это более оптимально. Или же 69. Можно и 81).

Есть даже цитата самого Сталина (тут Солоухин честно говорит ― «цитату приписывают Сталину») который, вроде бы сказал, подивившись делам кровавого юнца: «Мы то его простим, но простят ли его хакасы?». Создается впечатление, что в 1922-м году звериные выходки чоновца Аркадия Голикова получили всероссийский резонанс. Мелкий бес просил прощения, а Диавол с оглядкой грехи отпустил...

Но в 22-м году Сталин, только что занявший тогда еще сравнительно скромную должность генерального секретаря РКПб, не был уполномочен карать или миловать жестокого комбата из Енисейской губернии и произносить исторические фразы.

С «правдой» о Гайдаре есть одна серьезная закавыка. Нет ни одного документа, свидетельствующего о вырубке реликтовых офицеров, о пулеметных забавах и ледовом побоище на озере Божьем... Для серьезного исследования отсутствие материалов ― проблема.

На это у новых гайдароведов имелся выверенный ответ ― документы того страшного времени просто не сохранились. Поэтому зверства приходилось реконструировать своими силами ― на свой вкус.

Как же не сохранились документы? Вот они, в архиве. Каждый чих Гайдара зафиксирован. Куда поехал, что приказал ― весь Гайдар, как на ладони. Он действительно был под колпаком у ГПУ. Были доносы, его проверяли, допрашивали. И за все время расследования не поступило на восемнадцатилетнего комбата одной жалобы от местного населения, а уж, наверное, не упустили бы возможность составить бумагу и поквитаться с убийцей.

Гайдар, конечно же, свирепствует. Но исключительно в виртуальном пространстве психиатрического гайдароведения. Уличенное в клевете, оно выкручивается с иезуитской ловкостью.

Спрашивает, глядя в глаза: ― Время было страшное?

Отвечаю: ― Не простое...

― Гражданская война ― это братоубийственная бла-бла-бла?

Осторожно соглашаюсь: ― Бла-бла-бла...

― Бритвой-то Гайдар себя резал?

Крыть нечем: ― Было дело, резал. Но это ведь...

Облегченно: ― Ну вот, а вы говорите, Гайдар не убивал. Убивал как миленький. Он же чо-но-вец!

И как тут не привести характерный абзац из «Судьбы барабанщика»?

« ― Юрка, ― возразил я, ― никакого эскимо я не ел. Это вы ели, а я прямо пошел в темноте и сел на место.

― Ну вот! ― поморщился Юрка. ― Я купил на всех шесть штук. Я сидел с краю. Одно взял себе, остальные пять вам передал. Очень хорошо помню: как раз Чарли Чаплин летит в воду, все орут, гогочут, а я сую вам мороженое... Да ты помнишь, как Чарли Чаплин летит в воду?

― А помнишь, как только он вылез, веревка дернула ― и он опять в воду?

― И это помню.

― Ну, вот видишь! Сам все помнишь, а говоришь: не ел. Нехорошо, брат! »

Единственные засвидетельствованные мученики, принявшие смерть от гайдаровского пулемета, ― это цивилизованные немецкие национал-социалисты, заглянувшие в 1941 году с освободительной миссией в СССР. Прикрывая отступление партизанского отряда в лесу под Каневом, Гайдар положил их не один десяток. Гайдар стрелял, лейтенант М. Тонковид был вторым номером ― подавал ленты. Их пулеметный расчет задержал и отбросил отряд из двух сотен.

За подобный подвиг боец обычно получал орден ― в начале войны «Красную звезду». В конце, когда награды расточались охотнее, «Красного Знамени» или орден «Славы». А ведь это не один эпизод краткого партизанского периода Гайдара. До этого помог вывести полк из окружения. Отличился в боях под Киевом: на себе вынес из боя комбата И. Н. Прудникова ― тоже, по-хорошему, полагается орден; ходил с бойцами в разведку, взял «языка» ― еще орден или медаль «За отвагу»...

По совокупности, за один месяц (с 18 сентября, когда остался в окруженном Киеве, до 26 октября, дня гибели) писатель с избытком наработал на звезду Героя Советского Союза...

Лейтенант Тонковид войну пережил. Выжил и полковник Орлов, и комбат Прудников. Лейтенанты Сергей Абрамов и Василий Скрыпник (это их спас Гайдар на железнодорожной насыпи своим окриком: «Ребята, немцы!») тоже прошли всю войну. Все они были с Гайдаром в партизанском отряде под Каневом. Реальные свидетели его героической службы ― это вам не мифическая солоухинская бабка с коронным блюдом: мозги сына в деревянной миске.

А единственную боевую награду Гайдар получил аж в 1963 году ― посмертный орден «Отечественной войны» I степени. Тут Советская Родина проявила неожиданную скупость по отношению к погибшему герою.

Француз Экзюпери ― летчик-писатель, специалист по «тем, кого приручил» ― ушел на фронт, совершал вылет над океаном и не вернулся. Сгинул и стал мировой знаменитостью. Прекрасный романтический образ.

Но вот ей-богу, в сравнении с нашим Аркадием Петровичем, французский летчик больше похож на персонажа анекдота, героического митька, который, спасая даму, прыгает за борт лайнера ― «и сразу тонет».

Семьдесят лет назад, 26 октября 1941 года, не стало писателя Аркадия Петровича Гайдара (Голикова).

Судьба этого человека, если смотреть без идеологических шор ("белых" или "красных" - не важно) поразительна! Он командовал полком в том возрасте, в котором наши современные дети получают паспорта. Он погиб на фронте Великой Отечественной войны в качестве боевого командира в то время, когда другие писатели с именами отправлялись в эвакуацию или служили фронтовыми корреспондентами. Он - единственный из наших писателей создал произведение, которое не просто было прочитано детьми, но породило реальное общественное движение среди подростков, назвавших себя "тимуровцами". Так, сегодня поклонники романов Толкиена называют себя "толкиенистами" - другие времена, другие нравы, другие "тимуровцы"...

Аркадий Гайдар после увольнения из армии. Последняя встреча с больной матерью. Алупка. 1924 год. Фото: Из семейного архива

Но даже не это главное. Загадка личности Гайдара в том, каким образом этот прирожденный воин, принимавший участие в самой кровавой в истории России Гражданской войне, унесшей миллионы жизней и той, и другой воюющей стороны, мог написать произведение такой лирической глубины, как "Голубая чашка"? Можно не знать о жизни Гайдара, но не влюбиться безоговорочно в автора (именно в автора!) этой чистой и трогательной истории любви взрослых людей и детского соучастия в любви взрослых родителей, решительно невозможно! Невозможно не задохнуться от восторга, прочитав первые строки повести "Школа": "Городок наш Арзамас был тихий, весь в садах, огороженных ветхими заборами. В тех садах росло великое множество "родительской вишни", яблок-скороспелок, терновника и красных пионов". Потому что здесь все дышит не кровавой революцией, а глубинной Россией, которую такой же знали писатели совсем другого идеологического "фронта" - Бунин, Шмелев, Зайцев...

А "Судьба барабанщика"? Да разве это вещь о "шпионах" и "бандитах", обманувших советского подростка, в конце концов оказавшегося все-таки бдительным и взявшегося за пистолет? Нет, конечно! Это повесть о мальчике, который мечтал стать мичманом и уплыть далеко-далеко, в неизвестные дали, подальше от всех этих "шпионов" и "бандитов", а заодно - этого бдительного государства. Это великий подростковый "роман-путешествие", такой же, как "Гекльберри Финн" Марка Твена. Там тоже, если помните, мальчик остался без родителей и куда-то все время плывет (только на плоту, а не на прекрасном корабле, но какая, в сущности, разница?), и его тоже окружают взрослые мошенники, Король и Герцог, а другие взрослые идиоты стреляют друг в друга, одержимые своей "американской мечтой". Но обмануть детскую душу невозможно, как невозможно провести Бога. И правы остаются все-таки мальчики с детской мудростью, а не взрослые, со взрослыми глупостями. Вот о чем эта повесть.

Тем не менее о жизни Аркадия Гайдара существует много мрачных мифов и легенд. В связи с этим накопилось немало вопросов, которые мы задали Борису Николаевичу Камову - педагогу, публицисту, биографу Гайдара. За книгу "Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров" он удостоен премии Артема Боровика за 2010 год.

Миф первый: жестокость

Российская газета: Правда ли, что Аркадий Голиков (будущий Аркадий Гайдар) был родом из дворян?

Борис Камов: Наполовину. Мать, Наталья Аркадьевна, принадлежала к древнему (300 лет!), но бедному дворянскому роду. Отец, Петр Исидорович, был сыном крепостного. Все мужчины в семье матери выбирали военную службу.

РГ: Это верно, что в 14 лет он командовал полком?

Камов: Неверно. Аркадий Петрович Голиков родился в 1904 году. До конца 1918 года учился в пятом классе Арзамасского реального училища. В конце того же года стал адъютантом командира местного рабочего батальона. Внезапно командира назначили командующим войсками по охране всех железных дорог Советской Республики. Аркадий остался при нем адъютантом, начальником узла связи. Уехал в Москву.

В 1919-м окончил Киевские командные курсы и в 15 лет стал командиром роты. Полк ему доверили в 16 лет после получения второго военного образования в школе "Выстрел". Во время учебы преподаватели из бывших офицеров обнаружили у юноши полководческие способности. Полученный будущим писателем полк насчитывал 4000 человек. Голиков испугался такой ответственности и просил должность пониже. В ответ его... послали в Тамбовскую губернию. Там он вскоре стал начальником боевого района. В его подчинении оказались 6000 человек.

РГ: Владимир Солоухин в книге "Соленое озеро" писал, что на Тамбовщине проявилась его "кровавая жестокость".

Камов: При этом не привел ни одного документа. В своей книге я показал: Солоухин приписывал Голикову преступные деяния других командиров. К 1921 году были истощены силы как мятежников, так и федеральной власти. Командование Тамбовской губернии во главе с М. Н. Тухачевским не могло договориться с восставшими крестьянами о добровольной сдаче. И вот к прославленному полководцу приехал семнадцатилетний комполка Голиков, гражданское образование которого составляло пять незаконченных классов. Он заявил командующему, что условия сдачи пленных, изложенные в его приказе N 130 от 12 мая 1921 года, неправильные. Приказ обещал, что добровольно сдавшимся бандитам смертная казнь не угрожает, а ждет всего лишь... тюремное заключение на срок до пяти лет.

Что же вы предлагаете? - вежливо спросил командующий. Он был очень воспитанным человеком.

Если человек вышел из леса, сдал винтовку, нужно записать его имя и отпустить домой.

Тухачевский предложение принял. Спустя некоторое время в расположение штаба Аркадия Голикова явилось и сложило оружие более 6000 мятежников. Об этом есть документы. Думаю, что в тот момент будущий писатель помнил, что он - внук крепостного.

РГ: Солоухин также писал, что Голиков крайне жестоко вел себя в Хакасии...

Камов: Тоже неправда. После завершения Тамбовской кампании состоялись награждения. Командиры и бойцы получали из рук Тухачевского оружие с золотыми монограммами, золотые карманные часы и даже золотые портсигары. Голикову из этого ювелирного богатства не досталось ничего. Но Тухачевский приехал в расположение штаба Голикова, принял парад гарнизона, пообедал из солдатского котла и сообщил об уникальной награде для Голикова. Его направляли учиться в Москву, в Академию Генерального штаба. 17-летних абитуриентов, которые имели бы боевой опыт, два ранения и два военных образования, академия еще не знала.

Когда Голиков уже находился в Москве и готовился к сдаче экзаменов, сложилась тяжелая обстановка в Хакасии, в Красноярской губернии. Там с 1920 года действовал отряд под командой местного казака Ивана Соловьева. Отряд невелик, но пользовался поддержкой хакасов и был неуловимым. Губернское руководство попросило у Москвы 1500 бойцов. Столичное начальство решило, что Красноярску просто не хватает умной головы. И отправило туда Голикова. ОДНОГО. Его послали в Хакасию не в качестве палача, а "как умеющего договариваться с местным населением".

Сибирское начальство возненавидело посланца Москвы, обиженное тем, что столица для решения всех местных проблем прислала мальчишку. Его назначили начальником боевого района, где не было ни телефонной связи с Москвой, ни телеграфа. К нему приставили трех фельдъегерей, которые привозили приказы от начальства и увозили донесения. Один чекист непременно оставался с начальником боерайона круглые сутки.

Прямой начальник Голикова - Кудрявцев - регулярно писал на него доносы в губернское ГПУ. Доносы сохранились. Когда их набралось слишком много, Голикова отозвали в Красноярск. Здесь уголовные дела на него завели сразу четыре ведомства: ЧОН, ГПУ, прокуратура 5-й армии и контрольная комиссия при Енисейском губернском комитете партии... Каждая инстанция вела самостоятельное расследование. Обвинений типа: "Зачем вы бросали детей в колодцы?", или: "Для чего вы утопили несколько сотен хакасов в Соленом озере?", в папках просто не было. Обсуждались вопросы: почему он "не заплатил за шесть овец, взятых у жителей?". Еще его подозревали в... сотрудничестве с Соловьевым. Обвинения в "геноциде хакасского народа" возникли спустя лишь 70 лет.

Тем не менее злодейские, людоедские факты, приведенные Солоухиным, подтвердились. Были и массовые расстрелы, и групповые утопления в озерах (по 100 человек!). В книге Солоухина только одна неточность. Преступления были совершены другими должностными лицами. Причем за полтора-два года до появления Голикова в Хакасии. Никакой "кровавой идеологии" у него никогда не было. Его письма с войны родным, особенно отцу, полны нежности.

На самом деле Голиков в Хакасии распорядился судьбой всего лишь трех захваченных разведчиков Соловьева. Они дали согласие сотрудничать с командиром, но в боевой обстановке обманули его.

РГ: Чем завершились уголовные дела?

Камов: Он был оправдан всеми четырьмя инстанциями, доказав свою полную невиновность - и это в 18 лет, без адвокатов! Потом купил билет и уехал в Москву снова поступать в Академию Генштаба. И вот здесь обнаружилось, что он болен. Четыре одновременных расследования не прошли даром. Его военная карьера оборвалась.

Миф второй: болезнь

РГ: Его уволили из армии?

Камов: Не сразу. Им заинтересовался тогдашний министр обороны Михаил Васильевич Фрунзе. Два с лишним года Голиков продолжал получать жалованье командира полка, по тем временам значительное, и все виды лечения. Но полного выздоровления не произошло.

РГ: Это правда, что после Хакасии он стал психически больным человеком?

Камов: Он никогда не был психически болен. На самом деле в 1919 году во время боя взрывной волной его сорвало с седла. Упал он плохо - на спину. Получил сильную контузию головы. При спокойной жизни последствия падения могли не давать о себе знать долго. На войне болезнь заявила о себе через три года.

У него был обнаружен травматический невроз. Это не разрушение мозга, а периодическое нарушение кровоснабжения его клеток. Такие сбои способны приводить к кратковременным нарушениям поведения, но как только снабжение кислородом восстанавливается, человек до следующего приступа абсолютно здоров. Психика и способности не страдают. Сравните повесть "РВС" с "Чуком и Геком". Его дарование с годами только совершенствовалось.

РГ: Откуда же тогда пошли разговоры, что он полосовал себя бритвой?

Камов: Если у человека спазмирует только один сосуд, он ищет таблетку от головной боли. У Гайдара во время приступов одновременно сужалось несколько. Состояние возникало невыносимое. Чтобы прервать боль в голове, он вызывал боль в собственном теле. У врачей это называется "отвлекающей терапией".

Заявления лже-гайдароведов, что Гайдар покушался на собственную жизнь, что его поэтому регулярно увозили в Институт имени Склифосовского, не имеют никаких подтверждений.

Миф третий: успех

РГ: Гайдар-писатель был успешным советским автором? Слугой партии? Часто шел на компромиссы?

Камов: Классические портреты улыбающегося Гайдара породили мнение о его ничем не омраченной жизни. О "пригретости властью". На самом деле судьба писателя была полна драматизма. До последних лет, будучи знаменитым, он оставался натуральным бомжем, не имея своего угла и рабочего стола. Жил и работал в домах творчества, пионерском лагере "Артек", уезжал на родину в Арзамас, ютился у друзей, снимал дачу в поселке Кунцево. Только в 1938 году Союз писателей выделил Аркадию Петровичу комнату в коммуналке в Большом Казенном переулке.

Печатался он много, но тогда существовала регрессивная система оплаты. Чем чаще выходило произведение, тем меньше был гонорар. Оплата могла опуститься до 5% от первоначальной. Когда Аркадий Петрович должен был получать орден, его жена Дора Матвеевна весь вечер штопала знаменитую гимнастерку. Идти в Кремль больше было не в чем.

Начиная с 1935 года, за исключением рассказа "Чук и Гек", у Гайдара не вышло в свет ни одного произведения, которое не подверглось бы остервенелой критике. Когда в 1935 году была опубликована повесть "Военная тайна", его обвинили в "идейных шатаниях". В шести номерах журнала "Детская литература" регулярно выходили подборки статей против повести. Писатель попал в больницу.

Когда вышла "Голубая чашка", тот же самый журнал встретил ее в штыки. Новая дискуссия продолжалась три с половиной года. Итогом стал запрет на дальнейшее печатание рассказа, наложенный наркомом просвещения Н. К. Крупской. При жизни Гайдара "Голубая чашка" больше ни разу не публиковалась.

После появления первых глав "Судьбы барабанщика" в "Пионерской правде" повесть была запрещена, ее набор рассыпан. Тут же был издан циркуляр. Все книги писателя в школах и библиотеках были собраны, вывезены и сожжены. В 1938-м Аркадий Петрович ждал ареста. Спасло его чудо. По давно составленному списку вместе с другими писателями он был награжден орденом, а список визировал сам Сталин. Все обвинения мгновенно отпали, книги Гайдара были заново отпечатаны громадными тиражами. Впервые, на короткий срок, он сделался состоятельным человеком.

История повторилась, когда "Пионерка" напечатала первые главы "Тимура и его команды". Мгновенно был послан донос. Повесть была запрещена. Писателя обвинили в попытке подменить деятельность пионерской организации им. В. И. Ленина подпольным детским движением. Повесть, Гайдара, редакцию "Пионерской правды" и отдел печати ЦК ВЛКСМ спасло высшее партийное

руководство, которому стал известен скандал. Рукопись повести положили на стол Самому. Вождю история о Тимуре и его команде понравилась. Криминала он не нашел.

Кстати, в его произведениях и даже пубицистике мы ни разу не встретим имени Сталина, которому славословили весьма уважаемые мастера советской литературы.

Смерть Гайдара

РГ: Конец жизни Гайдара покрыт мраком... Он ведь погиб в начале войны? Кажется, не было ни одного именитого писателя, который бы отправился именно воевать, а не только фронтовым корреспондентом.

Камов: Первое заявление с просьбой направить на фронт Гайдар подал 23 июня 1941-го. Военкомат отказал, как инвалиду Гражданской войны. Тогда Аркадий Петрович заявил (но уже в редакции "Комсомолки"), что хочет попасть в район боевых действий в качестве корреспондента. Когда же он появился на передовой, под Киевом, всем стало очевидно, что он приехал воевать.

Вместе с бойцами комбата И.Н. Прудникова он ходил в немецкий тыл за "языками", подымался в атаку и в одном бою вынес из-под огня самого Прудникова, который потерял сознание от контузии. Перед падением Киева Гайдару предложили место в самолете, который улетал в Москву. Аркадий Петрович отказался. "Почему?" "Стыдно!" Сталин и Буденный бросили под Киевом лучшую тогда 600-тысячную армию. Но это были его читатели. Гайдар не нашел для себя возможным тоже их кинуть.

Находясь в глубоком немецком тылу, Гайдар услышал, что под деревней Семеновка в лесу собралось 3000 или даже 4000 бойцов. Он проник в лес и застал уныние, близкое к отчаянию. Не было продуктов, бинтов, не хватало даже воды. Но главное: никто не представлял, что делать дальше? В соседнем селе Гайдар отыскал комсомольцев. Те приехали на подводах и увезли часть раненых. После этого он стал искать в лесу людей, которым знакомы эти места, и нашел покалеченного капитана-сапера по фамилии Рябоконь. Тот разъяснил, как выйти из леса и куда безопасно двигаться. Вместе с летчиком-истребителем, полковником А.Д. Орловым, они сформировали три штурмовые колонны и с боем вырвались из леса, вышли к болотам, а там начали расходиться мелкими группами. В ту ночь Гайдару и Орлову удалось спасти более 3000 человек.

Вскоре группа окруженцев во главе с Гайдаром и Орловым нашла партизанский отряд. Лагерь и отряд оказались ненадежными. Орлов с частью бойцов и командиров направился к линии фронта, пришел к нашим и провоевал до конца войны. Гайдар идти с Орловым отказался...

Он задумал создать свой партизанский отряд, но уже армейского типа. Сегодня очевидно, что у бывшего командира полка Голикова-Гайдара была реальная возможность создать партизанское соединение раньше будущих дважды Героев Сидора Ковпака и Алексея Федорова. Оставалось только запастись провиантом на дорогу в Черниговские леса.

Утром 26 октября 1941года Гайдар с четырьмя товарищами возвращался с продуктовой базы во временный лагерь. Не доходя, сделали привал. Гайдар вызвался зайти к знакомому путевому обходчику попросить хлеба или картошки. Для этого поднялся на высокую железнодорожную насыпь и увидел засаду.

Оставалась возможность спастись. Для этого нужно было всего лишь рывком пересечь одноколейную насыпь. Гитлеровцы были готовы позволить партизану, который стоял на возвышении, уйти. Немцам были нужны "языки", а не трупы. Гайдар имел возможность совершить любое действие, но только одно.

Ребята, немцы! - крикнул он.

Раздалась пулеметная очередь. Гайдар погиб, а четверо товарищей остались живы. Судьба двоих мне лично неизвестна. Лейтенант Сергей Абрамов, который сопровождал Гайдара 26-го числа, стал позднее главным подрывником у Ковпака. Другой лейтенант, Василий Скрыпник, дошел до Берлина. Я дружил с обоими. Однажды, когда мы собрались вместе, Абрамов сказал Скрыпнику:

Знаешь, Василий Иванович, если бы не Аркадий Петрович, не было бы у тебя твоих дочек, а у меня моих сыновей.

Прочитав статью под названием «Военная тайна Аркадия Гайдара», опубликованную на сайте, я был просто огорошен - как же живучи мифы, созданные на базе измышлений заядлых либералов…
Порылся в интернете, но так и не смог найти автора сей писульки, зато услышал правду от человека, который знает об этом прекрасном писателе и человеке больше нас с вами. Читайте и сравните.

«Военная тайна»: какого Гайдара мы потеряли: жестокого командира или прекрасного детского писателя?

Семьдесят лет назад, 26 октября 1941 года, не стало писателя Аркадия Петровича Гайдара (Голикова). Судьба этого человека, если смотреть без идеологических шор («белых» или «красных» - не важно) поразительна! Он командовал полком в том возрасте, в котором наши современные дети получают паспорта. Он погиб на фронте Великой Отечественной войны в качестве боевого командира в то время, когда другие писатели с именами отправлялись в эвакуацию или служили фронтовыми корреспондентами. Он - единственный из наших писателей создал произведение, которое не просто было прочитано детьми, но породило реальное общественное движение среди подростков, назвавших себя «тимуровцами». Так, сегодня поклонники романов Толкиена называют себя «толкиенистами» - другие времена, другие нравы, другие «тимуровцы»…
Но даже не это главное. Загадка личности Гайдара в том, каким образом этот прирожденный воин, принимавший участие в самой кровавой в истории России Гражданской войне, унесшей миллионы жизней и той, и другой воюющей стороны, мог написать произведение такой лирической глубины, как «Голубая чашка»? Можно не знать о жизни Гайдара, но не влюбиться безоговорочно в автора (именно в автора!) этой чистой и трогательной истории любви взрослых людей и детского соучастия в любви взрослых родителей, решительно невозможно!
Невозможно не задохнуться от восторга, прочитав первые строки повести «Школа»: «Городок наш Арзамас был тихий, весь в садах, огороженных ветхими заборами. В тех садах росло великое множество „родительской вишни“, яблок-скороспелок, терновника и красных пионов». Потому что здесь все дышит не кровавой революцией, а глубинной Россией, которую такой же знали писатели совсем другого идеологического «фронта» - Бунин, Шмелев, Зайцев…
А «Судьба барабанщика»? Да разве это вещь о «шпионах» и «бандитах», обманувших советского подростка, в конце концов оказавшегося все-таки бдительным и взявшегося за пистолет? Нет, конечно! Это повесть о мальчике, который мечтал стать мичманом и уплыть далеко-далеко, в неизвестные дали, подальше от всех этих «шпионов» и «бандитов», а заодно - этого бдительного государства. Это великий подростковый «роман-путешествие», такой же, как «Гекльберри Финн» Марка Твена. Там тоже, если помните, мальчик остался без родителей и куда-то все время плывет (только на плоту, а не на прекрасном корабле, но какая, в сущности, разница?), и его тоже окружают взрослые мошенники, Король и Герцог, а другие взрослые идиоты стреляют друг в друга, одержимые своей «американской мечтой». Но обмануть детскую душу невозможно, как невозможно провести Бога. И правы остаются все-таки мальчики с детской мудростью, а не взрослые, со взрослыми глупостями. Вот о чем эта повесть.

Тем не менее о жизни Аркадия Гайдара существует много мрачных мифов и легенд. В связи с этим накопилось немало вопросов, которые мы задали Борису Николаевичу Камову - педагогу, публицисту, биографу Гайдара. За книгу «Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров» он удостоен премии Артема Боровика за 2010 год.
Миф первый: жестокость Российская газета: Правда ли, что Аркадий Голиков (будущий Аркадий Гайдар) был родом из дворян?

Борис Камов: Наполовину. Мать, Наталья Аркадьевна, принадлежала к древнему (300 лет!), но бедному дворянскому роду. Отец, Петр Исидорович, был сыном крепостного. Все мужчины в семье матери выбирали военную службу.

РГ: Это верно, что в 14 лет он командовал полком?
Камов: Неверно. Аркадий Петрович Голиков родился в 1904 году. До конца 1918 года учился в пятом классе Арзамасского реального училища. В конце того же года стал адъютантом командира местного рабочего батальона. Внезапно командира назначили командующим войсками по охране всех железных дорог Советской Республики. Аркадий остался при нем адъютантом, начальником узла связи. Уехал в Москву. В 1919-м окончил Киевские командные курсы и в 15 лет стал командиром роты. Полк ему доверили в 16 лет после получения второго военного образования в школе «Выстрел». Во время учебы преподаватели из бывших офицеров обнаружили у юноши полководческие способности. Полученный будущим писателем полк насчитывал 4000 человек. Голиков испугался такой ответственности и просил должность пониже. В ответ его… послали в Тамбовскую губернию. Там он вскоре стал начальником боевого района. В его подчинении оказались 6000 человек.

РГ: Владимир Солоухин в книге «Соленое озеро» писал, что на Тамбовщине проявилась его «кровавая жестокость».
Камов: При этом не привел ни одного документа. В своей книге я показал: Солоухин приписывал Голикову преступные деяния других командиров. К 1921 году были истощены силы как мятежников, так и федеральной власти. Командование Тамбовской губернии во главе с М. Н. Тухачевским не могло договориться с восставшими крестьянами о добровольной сдаче. И вот к прославленному полководцу приехал семнадцатилетний комполка Голиков, гражданское образование которого составляло пять незаконченных классов. Он заявил командующему, что условия сдачи пленных, изложенные в его приказе N 130 от 12 мая 1921 года, неправильные. Приказ обещал, что добровольно сдавшимся бандитам смертная казнь не угрожает, а ждет всего лишь… тюремное заключение на срок до пяти лет.
- Что же вы предлагаете? - вежливо спросил командующий. Он был очень воспитанным человеком.
- Если человек вышел из леса, сдал винтовку, нужно записать его имя и отпустить домой.
Тухачевский предложение принял. Спустя некоторое время в расположение штаба Аркадия Голикова явилось и сложило оружие более 6000 мятежников. Об этом есть документы. Думаю, что в тот момент будущий писатель помнил, что он - внук крепостного.

РГ: Солоухин также писал, что Голиков крайне жестоко вел себя в Хакасии…
Камов: Тоже неправда. После завершения Тамбовской кампании состоялись награждения. Командиры и бойцы получали из рук Тухачевского оружие с золотыми монограммами, золотые карманные часы и даже золотые портсигары. Голикову из этого ювелирного богатства не досталось ничего. Но Тухачевский приехал в расположение штаба Голикова, принял парад гарнизона, пообедал из солдатского котла и сообщил об уникальной награде для Голикова. Его направляли учиться в Москву, в Академию Генерального штаба. 17-летних абитуриентов, которые имели бы боевой опыт, два ранения и два военных образования, академия еще не знала. Когда Голиков уже находился в Москве и готовился к сдаче экзаменов, сложилась тяжелая обстановка в Хакасии, в Красноярской губернии. Там с 1920 года действовал отряд под командой местного казака Ивана Соловьева. Отряд невелик, но пользовался поддержкой хакасов и был неуловимым. Губернское руководство попросило у Москвы 1500 бойцов. Столичное начальство решило, что Красноярску просто не хватает умной головы. И отправило туда Голикова.
ОДНОГО.
Его послали в Хакасию не в качестве палача, а «как умеющего договариваться с местным населением». Сибирское начальство возненавидело посланца Москвы, обиженное тем, что столица для решения всех местных проблем прислала мальчишку. Его назначили начальником боевого района, где не было ни телефонной связи с Москвой, ни телеграфа. К нему приставили трех фельдъегерей, которые привозили приказы от начальства и увозили донесения. Один чекист непременно оставался с начальником боерайона круглые сутки. Прямой начальник Голикова - Кудрявцев - регулярно писал на него доносы в губернское ГПУ. Доносы сохранились. Когда их набралось слишком много, Голикова отозвали в Красноярск. Здесь уголовные дела на него завели сразу четыре ведомства: ЧОН, ГПУ, прокуратура 5-й армии и контрольная комиссия при Енисейском губернском комитете партии…
Каждая инстанция вела самостоятельное расследование. Обвинений типа: «Зачем вы бросали детей в колодцы?», или: «Для чего вы утопили несколько сотен хакасов в Соленом озере?», в папках просто не было. Обсуждались вопросы: почему он «не заплатил за шесть овец, взятых у жителей?». Еще его подозревали в… сотрудничестве с Соловьевым.
Обвинения в «геноциде хакасского народа» возникли спустя лишь 70 лет. Тем не менее злодейские, людоедские факты, приведенные Солоухиным, подтвердились. Были и массовые расстрелы, и групповые утопления в озерах (по 100 человек!).
В книге Солоухина только одна неточность. Преступления были совершены другими должностными лицами. Причем за полтора-два года до появления Голикова в Хакасии.
Никакой «кровавой идеологии» у него никогда не было. Его письма с войны родным, особенно отцу, полны нежности. На самом деле Голиков в Хакасии распорядился судьбой всего лишь трех захваченных разведчиков Соловьева. Они дали согласие сотрудничать с командиром, но в боевой обстановке обманули его.

РГ: Чем завершились уголовные дела?
Камов: Он был оправдан всеми четырьмя инстанциями, доказав свою полную невиновность - и это в 18 лет, без адвокатов! Потом купил билет и уехал в Москву снова поступать в Академию Генштаба. И вот здесь обнаружилось, что он болен. Четыре одновременных расследования не прошли даром. Его военная карьера оборвалась.

Миф второй: болезнь РГ: Его уволили из армии?
Камов: Не сразу. Им заинтересовался тогдашний министр обороны Михаил Васильевич Фрунзе. Два с лишним года Голиков продолжал получать жалованье командира полка, по тем временам значительное, и все виды лечения. Но полного выздоровления не произошло.

РГ: Это правда, что после Хакасии он стал психически больным человеком?
Камов: Он никогда не был психически болен. На самом деле в 1919 году во время боя взрывной волной его сорвало с седла. Упал он плохо - на спину. Получил сильную контузию головы. При спокойной жизни последствия падения могли не давать о себе знать долго. На войне болезнь заявила о себе через три года. У него был обнаружен травматический невроз. Это не разрушение мозга, а периодическое нарушение кровоснабжения его клеток. Такие сбои способны приводить к кратковременным нарушениям поведения, но как только снабжение кислородом восстанавливается, человек до следующего приступа абсолютно здоров. Психика и способности не страдают. Сравните повесть «РВС» с «Чуком и Геком». Его дарование с годами только совершенствовалось.

РГ: Откуда же тогда пошли разговоры, что он полосовал себя бритвой?
Камов: Если у человека спазмирует только один сосуд, он ищет таблетку от головной боли. У Гайдара во время приступов одновременно сужалось несколько. Состояние возникало невыносимое. Чтобы прервать боль в голове, он вызывал боль в собственном теле. У врачей это называется «отвлекающей терапией». Заявления лже-гайдароведов, что Гайдар покушался на собственную жизнь, что его поэтому регулярно увозили в Институт имени Склифосовского, не имеют никаких подтверждений.

Миф третий: успех РГ: Гайдар-писатель был успешным советским автором? Слугой партии? Часто шел на компромиссы?
Камов: Классические портреты улыбающегося Гайдара породили мнение о его ничем не омраченной жизни. О «пригретости властью». На самом деле судьба писателя была полна драматизма. До последних лет, будучи знаменитым, он оставался натуральным бомжем, не имея своего угла и рабочего стола. Жил и работал в домах творчества, пионерском лагере «Артек», уезжал на родину в Арзамас, ютился у друзей, снимал дачу в поселке Кунцево. Только в 1938 году Союз писателей выделил Аркадию Петровичу комнату в коммуналке в Большом Казенном переулке.
Печатался он много, но тогда существовала регрессивная система оплаты. Чем чаще выходило произведение, тем меньше был гонорар. Оплата могла опуститься до 5% от первоначальной. Когда Аркадий Петрович должен был получать орден, его жена Дора Матвеевна весь вечер штопала знаменитую гимнастерку. Идти в Кремль больше было не в чем. Начиная с 1935 года, за исключением рассказа «Чук и Гек», у Гайдара не вышло в свет ни одного произведения, которое не подверглось бы остервенелой критике. Когда в 1935 году была опубликована повесть «Военная тайна», его обвинили в «идейных шатаниях». В шести номерах журнала «Детская литература» регулярно выходили подборки статей против повести. Писатель попал в больницу. Когда вышла «Голубая чашка», тот же самый журнал встретил ее в штыки. Новая дискуссия продолжалась три с половиной года. Итогом стал запрет на дальнейшее печатание рассказа, наложенный наркомом просвещения Н. К. Крупской.
При жизни Гайдара «Голубая чашка» больше ни разу не публиковалась. После появления первых глав «Судьбы барабанщика» в «Пионерской правде» повесть была запрещена, ее набор рассыпан. Тут же был издан циркуляр. Все книги писателя в школах и библиотеках были собраны, вывезены и сожжены. В 1938-м Аркадий Петрович ждал ареста. Спасло его чудо. По давно составленному списку вместе с другими писателями он был награжден орденом, а список визировал сам Сталин. Все обвинения мгновенно отпали, книги Гайдара были заново отпечатаны громадными тиражами.
Впервые на короткий срок, он сделался состоятельным человеком. История повторилась, когда «Пионерка» напечатала первые главы «Тимура и его команды». Мгновенно был послан донос. Повесть была запрещена. Писателя обвинили в попытке подменить деятельность пионерской организации им. В. И. Ленина подпольным детским движением. Повесть, Гайдара, редакцию «Пионерской правды» и отдел печати ЦК ВЛКСМ спасло высшее партийное руководство, которому стал известен скандал. Рукопись повести положили на стол Самому. Вождю история о Тимуре и его команде понравилась. Криминала он не нашел. Кстати, в его произведениях и даже пубицистике мы ни разу не встретим имени Сталина, которому славословили весьма уважаемые мастера советской литературы.

Смерть Гайдара РГ: Конец жизни Гайдара покрыт мраком… Он ведь погиб в начале войны? Кажется, не было ни одного именитого писателя, который бы отправился именно воевать, а не только фронтовым корреспондентом.
Камов: Первое заявление с просьбой направить на фронт Гайдар подал 23 июня 1941-го. Военкомат отказал, как инвалиду Гражданской войны. Тогда Аркадий Петрович заявил (но уже в редакции «Комсомолки»), что хочет попасть в район боевых действий в качестве корреспондента. Когда же он появился на передовой, под Киевом, всем стало очевидно, что он приехал воевать. Вместе с бойцами комбата И.Н. Прудникова он ходил в немецкий тыл за «языками», подымался в атаку и в одном бою вынес из-под огня самого Прудникова, который потерял сознание от контузии. Перед падением Киева Гайдару предложили место в самолете, который улетал в Москву. Аркадий Петрович отказался. «Почему?» «Стыдно!» Находясь в глубоком немецком тылу, Гайдар услышал, что под деревней Семеновка в лесу собралось 3000 или даже 4000 бойцов. Он проник в лес и застал уныние, близкое к отчаянию. Не было продуктов, бинтов, не хватало даже воды. Но главное: никто не представлял, что делать дальше? В соседнем селе Гайдар отыскал комсомольцев. Те приехали на подводах и увезли часть раненых.
После этого он стал искать в лесу людей, которым знакомы эти места, и нашел покалеченного капитана-сапера по фамилии Рябоконь. Тот разъяснил, как выйти из леса и куда безопасно двигаться. Вместе с летчиком-истребителем, полковником А.Д. Орловым, они сформировали три штурмовые колонны и с боем вырвались из леса, вышли к болотам, а там начали расходиться мелкими группами. В ту ночь Гайдару и Орлову удалось спасти более 3000 человек. Вскоре группа окруженцев во главе с Гайдаром и Орловым нашла партизанский отряд. Лагерь и отряд оказались ненадежными. Орлов с частью бойцов и командиров направился к линии фронта, пришел к нашим и провоевал до конца войны. Гайдар идти с Орловым отказался… Он задумал создать свой партизанский отряд, но уже армейского типа.
Сегодня очевидно, что у бывшего командира полка Голикова-Гайдара была реальная возможность создать партизанское соединение раньше будущих дважды Героев Сидора Ковпака и Алексея Федорова. Оставалось только запастись провиантом на дорогу в Черниговские леса. Утром 26 октября 1941года Гайдар с четырьмя товарищами возвращался с продуктовой базы во временный лагерь. Не доходя, сделали привал. Гайдар вызвался зайти к знакомому путевому обходчику попросить хлеба или картошки. Для этого поднялся на высокую железнодорожную насыпь и увидел засаду. Оставалась возможность спастись. Для этого нужно было всего лишь рывком пересечь одноколейную насыпь.
Гитлеровцы были готовы позволить партизану, который стоял на возвышении, уйти. Немцам были нужны «языки», а не трупы. Гайдар имел возможность совершить любое действие, но только одно. - Ребята, немцы! - крикнул он. Раздалась пулеметная очередь. Гайдар погиб, а четверо товарищей остались живы. Судьба двоих мне лично неизвестна.
Лейтенант Сергей Абрамов, который сопровождал Гайдара 26-го числа, стал позднее главным подрывником у Ковпака. Другой лейтенант, Василий Скрыпник, дошел до Берлина.
Я дружил с обоими. Однажды, когда мы собрались вместе, Абрамов сказал Скрыпнику: - Знаешь, Василий Иванович, если бы не Аркадий Петрович, не было бы у тебя твоих дочек, а у меня моих сыновей. Опубликовано в РГ (Федеральный выпуск) N5617 от 27 октября 2011 г.

26 октября 1941 года погиб от фашистских пуль военный корреспондент «Комсомольской правды» знаменитый писатель Аркадий Гайдар.

В начале разрушающих 1990-х годов в поиске сил для подъёма духа в геройском прошлом страны бывала я в Красногорске, в Государственном архиве кинофотодокументов. Однажды в фотолаборатории застала момент, когда фотореставратор окунал поочерёдно какой-то чёрный негатив в ванночки с растворами. Спроецированный на экран, он отразил поначалу чьё-то зачернённое наполовину, неузнаваемое изображение, которое по мере омовения стало высветляться, явив, наконец, знакомое, родное многим в стране лицо любимого писателя Аркадия Гайдара. И от нахлынувших вдруг воспоминаний о его храбрых бескорыстных героях стало на душе бодро и весело и за своё слабодушие стыдно.

В 1933 году тревожная весть о приходе к власти в Германии Адольфа Гитлера , угрожавшего новым натиском на восток, навеяла ему «Сказку о Мальчише-Кибальчише и его твёрдом слове». Её читали и заучивали наизусть ребята советской страны. И выросшее на мужественных книгах поколение Мальчишей-Кибальчишей дружно пошло добровольцами с первых дней фашистского нашествия на фронт. Это оно совершало беспримерные подвиги. Это оно вместе со старшими братьями и отцами, сильно поредев в боях, победило.

А повесть «Тимур и его команда», главами публикуемая в 1940 году в «Пионерской правде», и законченный в первые дни нашествия киносценарий «Клятва Тимура», тоже публикуемый в «Пионерке», создали по всей стране тимуровское движение - школьники заботились о семьях бойцов и командиров, о пожилых и одиноких людях.

Конечно, писатель такой гигантской мощи воздействия на миллионы молодых людей не мог не стать мишенью для ненавистников нашей страны. Но если при жизни и после гибели лишь распускались слухи о его болезни, связанной с военной контузией, то после победы буржуинов в перевороте 1991 года его стали открыто называть «убийцей и карателем» в годы Гражданской войны - в статьях, книгах, телефильмах. Однако очищение его имени неизбежно.

Литературный псевдоним никогда не бывает случайным. Хотя сам Аркадий Петрович никому и нигде тайну его не раскрывал. Самое распространённое объяснение из пяти известных - перевод якобы с монгольского или хакасского - «всадник, скачущий впереди», оказывается, означает на хакасском всего лишь вопрос «куда?». При этом остаётся незамеченным шестое предположение, высказанное в предисловии к книге «Сказки кота Мурлыки» знаменитого в нач. ХХ века русского Андерсена Николая Вагнера , известного профессора зоологии Казанского, а затем Петербургского университетов. В книге, выдержавшей в нач. ХХ века семь изданий (!) и первое в Советском Союзе ещё в 1923 году, которой зачитывались и гимназисты с реалистами, и советские школьники, среди многих умных и странных философских фантастических сочинений: о Папе-прянике, фее Фантасте, разудалом Курилке, дяде Пуде и других - есть «Сказка о принце Гайдаре» («Великое»)…

О том, как бросил юный принц королевские покои и комфорт, после того как красавица царевна Гудана попросила его узнать, что такое есть «великое». И ушёл он странствовать по свету один без свиты, встречал многих бедных людей с их горестями и бедами, страдал за них, забыв о красавице Гудане. Понял было, что великое - это любовь ко всем людям. Однако встреча с человеком, который мечтал отомстить врагу, но, увидев его больного, умирающего, пожалел, простил и полюбил, показалась ещё более Великим. И от сострадания ко всем встреченным людям «его сердце затрепетало свободно и радостно. Оно расширилось. Оно захватило всё земное, всё сотворённое Великим… и разорвалось…»

Едва ли бы мужественный человек, каким был Гайдар, признался, что выбрал псевдоним по такой трогательной сказке… Хотя сам он пространствовал всю свою недолгую жизнь. Не заводя имущества, гардероба одежды - в гимнастёрке и сапогах, с рюкзаком за спиной или походной сумкой.

…Он вырос в семье, исповедующей взгляды «созидательных народников». Так назвали в русской истории начатое в 1870-е годы массовое «хождение в народ» образованных молодых людей, не желавших мириться с бесправием и повальной неграмотностью людей труда, требующих равных прав для всех сословий. Отец Аркадия Пётр Исидорович, правнук крепостного крестьянина князей Голицыных, которому придумана была при выходе на волю похожая на княжескую фамилия Голиков , стал учителем. Мать Наталья Аркадьевна Салькова вышла за него замуж против воли родителя, небогатого дворянина, офицера. Работала фельдшером, затем тоже учителем. После революции оба ушли в Красную армию. Кем мог стать их сын, ученик 5-го класса Арзамасского реального училища, оставшись один, без родителей, в 14 лет?

Он принимает участие в январе 1918 года в защите Арзамаса от нападения разгулявшихся банд, дежурит с патрулём по ночам. Получает первое ранение - ножом в грудь. В декабре 1918 года вступает в Красную армию, прибавив себе, крепкому, плечистому, годков. Проходит военное обучение, строй, стрельбу. Пишет позже в автобиографии: «Был на фронтах: Петлюровском (Киев, Коростень, Кременчуг, Фастов, Александрия)… командиром 6-й роты 2-го полка отдельной бригады курсантов».

Тут уместно вспомнить строчки из повести «Школа» о том, что Советская Россия воевала в Гражданскую не с одними белыми: «Мир между Россией и Германией был уже давно подписан, но, несмотря на это, немцы наводнили своими войсками Украину, впёрлись в Донбасс, помогая белым формировать отряды».

И красноармейцы вглядывались в наступающие цепи, угадывая, кто идёт: белые, петлюровцы, немцы? Все пытались отторгнуть Украину от России. Ещё тогда.

«Потом был на Польском фронте под Борисовом, Лепелем и Полоцком - 16-я армия. Полк забыл, потому что у меня было три болезни сразу – цинга, контузия в голову и сыпной тиф. Опомнился в Москве. Был отправлен на Кавказский фронт и назначен командиром 4-й роты 303-го (бывшего 298-го) полка 9-й армии. После захвата остатков деникинцев под Сочи стоял с ротой, охранял границу от белогрузин (а мы и не знали, что такие грузины были! - Л.Ж.) - мост через реку Псоу за Адлером. …был переброшен в горы, воевал против банд генерала Геймана и Житикова, поднявших восстание на Кубани».

Затем он - командир отдельного 58-го полка по борьбе с антоновщиной в Тамбовской губернии. И вот ни странность ли, что командующего боевыми действиями Михаила Тухачевского , скакнувшего при наркомвоенморе Льве Троцком из поручика в маршалы, применившего против восставших крестьян артиллерию и химические газы, восхваляют как великого полководца? Комполка Аркадия Гайдара винят в участии в подавлении и этого мятежа, и другого - на юге Красноярского края, в Хакасии (Тана-Тува).

В книге «Солёное озеро» перекрасившегося в монархиста писателя Владимира Солоухина , изданной на деньги АО «Хакасинтерсервис» в недоброй памяти 1994 году, внушается, что вовсе не банды «императора тайги» Ивана Соловьёва , стремившегося отделить этот дальний край от Советской России, держали в страхе и русских, и хакасов, в подавляющем большинстве неграмотных. А «каратель-чоновец Аркадий Гайдар» боролся «с партизанским отрядом Ивана Соловьева, последним очагом вооруженного сопротивления большевикам на всей территории бывшей России»…

«Последним очагом», потому что новую власть поддержало и приняло большинство народа в гигантской стране! И среди первостепенных задач этой власти числились ликвидация безграмотности и развитие здравоохранения даже в самых далёких уголках республики, таких как Хакасия. Разве этого не знали спонсоры клеветнической книжки и её автор из крестьянской неграмотной среды?

Но ставший при Советской власти в Хакасии учёным, кандидат исторических наук Александр Шекшеев посчитал своим долгом расследовать обвинения в адрес писателя. Он опубликовал в газете «Хакасия» 14 декабря 2005 года статью под названием «Гайдар и красный бандитизм: последняя тайна». Теперь эта статья, превращённая автором в объёмистый научно-исследовательский труд, выложена в Интернете. Учёный на материалах архивов обобщает: «Красный бандитизм, прямым предшественником которого являлось деструктивное поведение партизан, был обусловлен жестокостью белой военщины, крестьянских повстанцев; в ответ у сторонников советской власти появлялось стремление мести».

Пересказав описанные многими исследователями архивов действия местных советских властей в Енисейской губернии, квалифицируемые ныне как «красный бандитизм», автор делает вывод: «Но Гайдар к этим преступлениям отношения не имел». И далее: «В том, что Гайдар не принимал участия в приписываемых ему преступлениях, убеждают хронологические границы нахождения его в Енисейской губернии… Обнаруженная в архиве справка говорит о том, что он был здесь с ФЕВРАЛЯ ПО СЕНТЯБРЬ 1922 г. Сводки событий, посланные чоновцами в свои штабы, позволяют создать хронику деятельности отряда Голикова… Судя по имеющимся документам, отряд Голикова занимался разведкой, поиском и преследованием «банд», которые не приносили ему положительных результатов… Констатируя его «инертность», проверяющая комиссия сделала вывод о необходимости снятия Голикова с должности… уже 10 июня 1922 г. он был снят с должности и находился при губернском штабе ЧОН… Но в июне Минусинский уисполком был извещен (кем?), что комбат Голиков произвел расстрелы людей. Побросал трупы в реку, и дело его расследуется… После решения его вопроса Голиков покинул Красноярск. Учитывая переживаемое им состояние травматического невроза, Реввоенсовет 18 ноября предоставил больному командиру полугодовой отпуск. В январе 1923 г. ему как ветерану Златоустовской дивизии были вручены денежная премия и малиновые галифе (!)».

Сам Аркадий Петрович об этом коротком периоде в районе Тана-Тува в автобиографии сообщает: «…тут я начал заболевать (не сразу, а рывками, периодами.) У меня нашли травматический невроз. Несколько раз лечился… В апреле 1924 г. был зачислен в резерв. В ноябре уволен по болезни. Только через два года, в 1926 г., то есть через 8 лет после того, как я вступил в армию, пришёл срок призыва моего 1904 г.».

В старину мальчиков с 14 лет до 18 называли отроками, то есть без права речи при взрослых (речь-рек-рок), недорослями (не доросшими до взрослости), а ныне - подростками. Хотя сама жизнь во время революций и войны рано взрослит ребятню. И 18-летний Аркадий Гайдар, с ранениями в разное время в спину, руку, ногу, голову, в поисках дальнейшего дела своей жизни неслучайно выбрал стезю детского писателя. Он проживал своё взрослое отрочество ещё раз вместе со своими героями-мальчишками и передавал им свои несбывшиеся мечты, свои пристрастия и увлечения, свою любовь к людям и к родине, свою готовность пожертвовать, если будет нужно, своей жизнью ради жизни страны. Сегодня это самопожертвование новое сословие очень грамотных потребителей цинично называет «инфантилизмом».

Автор памятника Аркадию Гайдару в Хабаровске, где родилась «Сказка о Мальчише-Кибальчише», скульптор Галина Мазуренко , начитавшись «Солёного озера», признаётся в мемуарах: «…поехала в Москву, познакомилась с Тимуром Гайдаром, и он мне добавил ненависти к Аркадию Петровичу. Я не могла вдохновиться на такого монстра. …Успокоила себя тем, что он был просто инфантилом. Не повзрослел, и жизнь для него была игра».

Однако совсем неинтересно обсуждать мнения о великом Гайдаре как разучившихся читать потребителей, так и его «однопсевдонимщиков», делавших под крышей знаменитого литературного имени карьеру, но скрытно, как оказалось, ненавидящего его единственного законного носителя. А вот о дальнейшей жизни странника Гайдара можно узнать ещё много интересного.

В мирной послевоенной жизни он продолжал странствовать по разным краям большой страны: Пермь, Архангельск, Свердловск, Хабаровск… работая корреспондентом областных газет, задерживаясь в городах не больше года-двух. Сына Тимура увидел впервые в Архангельске, когда тому исполнилось два года. Домашнего очага не создал - жена Лия Соломянская ушла к другому, журналисту Самсону Глязеру .

Каким семьянином, журналистом и человеком был 22-летний Аркадий Голиков, можно представить из воспоминаний коллег по архангельской газете «Правда Севера». Они рассказывают, что Гайдар жил в постоянных разъездах, часто «менял» профессию: вместе с лесорубами валил лес, работал на сплаве, тянул с рыбаками невод. Однажды вышел из дома купить к мясу солёных огурцов, а вернулся через три недели! С очерком о весеннем сплаве леса. Оказывается, на базаре встретил артель плотовщиков, увлёкся их рассказами, пошёл с ними до пристани, а там и попросился в артель, отплыл с ними на пароходе. Собирал багром брёвна в плоты, варил пищу на берегу по дежурству, кормил комаров, мёрз холодными ночами. А ещё «чтобы не быть белой вороной среди сплавщиков», как объяснял он бухгалтеру, оформлявшему задним числом командировку, «пришлось играть в карты, проигрывать и выпить столько-то водки». «Вопрос компенсации считаю принципиальным», - то ли шутя, то ли всерьёз говорил командировочный. Выплатили, конечно, - очерк получился блестящим.

…Весной 1926 года Гайдара вновь позвала в путь его любимая муза дальних странствий. Он отправился с другом Николаем Кондратьевым в путешествие по Средней Азии, с осмотром песков Кара-Кума, верблюдов, саксаула, но главное - кардинальных изменений в этих краях, где недавно ещё правили баи и ханы, женщины ходили в чадре, а дехкане обрабатывали скудную землю мотыгой. Гайдар посылал о своих наблюдениях и встречах с новыми людьми Азии путевые записки, рассказы, фельетоны (и очень смешные!) в пермскую газету «Звезда». В ней же опубликовал написанный в дороге рассказ «Р.В.С.» и повесть «Жизнь ни во что» («Лбовщина») ещё под фамилией Голиков. С деньгами напряжёнка, и Аркадий Петрович пишет для ташкентской газеты «Правда Востока» несколько фельетонов.

На полученный гонорар друзья добираются до Туркмении. В Полторацке, пока не переименованном в Ашхабад, печатаются в газете «Туркменская искра», снова публикациями зарабатывая на дальнейший путь. Добравшись до Красноводска, омываются в Каспии, отряхивают от песка пропылённые рюкзаки. Переплывают море на пароходе, узнают, как добывается «чёрное золото» - нефть, любуются кавказскими горами. Мне, читающей эти очерки в юности, мечтающей о журналистике, непонятно было, как, постоянно переезжая, собирая материал для газетных публикаций «ради хлеба насущного», Аркадий Петрович при этом писал крупные литературные произведения: повесть «В дни поражений и побед», «Всадники неприступных гор», «Р.В.С.», «Дальние страны» и другие.

На примере одного из очерков, замеченного газетой «Правда», представим себе жизнь не ищущего покоя журналиста.

После публикации в пермской газете «Звезда» фельетона Гайдара «Шумит ночной Марсель» о пристрастии местного следователя Филатова к ночным посиделкам в низкопробном кабачке, где он на скрипке наигрывал за деньги пьяной публике фоксы и танго, следователь подал на автора в суд, и его осудили… В защиту журналиста выступила свердловская газета «Уральский рабочий», а следом и главная газета страны.

В «Правде» 5 апреля 1927 года статья «Преступление Гайдара» подвергла критике действия пермского суда, опираясь на мнение народа: «Общественное мнение восстало против приговора суда. Общественное мнение оказалось на стороне Гайдара. Рабочие ряда крупных заводов, рабселькоровское окружное совещание, областная газета «Уральский рабочий» высказались в защиту Гайдара».

Общественное мнение и теперь за Гайдара, пока ещё живут его книги. И некоторые частные скромные издательства продолжают их печатать.

Однако закончить своё слово о любимом писателе хочется всё-таки упоминанием о его последнем мужественном поступке - уходе в действующую армию наперекор запретам медиков, потому что то были слишком трудные дни отступлений и оставления наших городов. Никак не мог Гайдар отсиживаться дома!

Евгения Аркадьевна Голикова-Гайдар, дочь его любимой жены Дарьи Кузнецовой , вспоминает: «Пришёл папа с биноклем и походной сумкой, которые купил на Арбате в комиссионке. Очень рад был: «Это как раз то, что мне нужно. Арбатия - страна необыкновенная. А это для тебя». И протягивает мне тонкий свёрток. А в нём книга, сказки!

А теперь придумаем, что бы в ней написать. Ведь я уезжаю на фронт, и может так случиться, что долго не увидимся. Он открыл книгу и сразу написал:

«Папа едет на войну
За Советскую страну…
Женя книжку прочитает
И о папе помечтает.
Он в далёкой стороне
Бьёт фашистов на войне».

И подпись - Арк. Гайдар. Июль 1941 г.».

Он всегда так подписывался - Арк. Гайдар, будто предчувствовал, что придётся отмежёвываться от недостойных приватизаторов его литературного имени.

Людмила ЖУКОВА

«Друг детей с добрыми глазами» и родоначальник известного семейства Аркадий Гайдар предстаёт со страниц солоухинской книги « Солёное озеро » как один из самых страшных палачей времён «красного террора».
.

.
Персона Аркадия Гайдара (Голикова) до сих пор является для большинства граждан России одним из самых загадочных мифов советского периода. Не только для людей старшего поколения, но и для современной молодёжи он остается замечательным детским писателем, создателем сочинений большой воспитательной ценности. А деятельность Голикова-Гайдара в годы Гражданской войны для многих окрашена в романтические тона — дескать, вступил по зову сердца в Красную Армию в 14 лет и боролся за известную идею пламенно и бескорыстно.

О том, что у Аркадия Гайдара было не всё в порядке с головой, первым широко и открыто написал историк и литературовед Михаил Золотоносов в газете «Московские новости» (23.01.2004). Он сообщил, что Гайдар закончил свою бурную «революционную деятельность», командуя 58-м отдельным полком, прославившимся неслыханной жестокостью при подавлении крестьянского восстания в Тамбовской губернии, а затем борясь во главе частей особого назначения с отрядом «белого партизана» Ивана Соловьева в Хакасии. «Здесь у него проявляется травматический невроз, и в итоге в декабре 1924 года Голиков увольняется из армии и переключается на литературу», — отмечает Золотоносов.

Анализируя «странно смотрящуюся прозу» Гайдара, литературовед отмечает, что родоначальник известного семейства «откликался на все идеологические запросы эпохи», а в его сочинениях «идеологическое зомбирование разбавлено не только пафосом, но и густым слоем сентиментализма». При этом Гайдар не брезговал плагиатом. Золотоносов справедливо обращает внимание на то, что смерть мальчика Альки, убитого камнем, брошенным пьяным бандитом («Военная тайна»), практически списана со сцены смерти Илюши Снегирёва из «Братьев Карамазовых».

В статье в «Московских новостях» говорится и о повести Солоухина «Солёное озеро» (первая публикация — «Наш современник», 4, 1994), которая, по мнению Золотоносова, посвящена не только деятельности Гайдара-Голикова в Хакасии, но и личности Аркадия Гайдара в целом.

Автор сообщает, что в книге Солоухина «приводится много свидетельств о зверствах чоновцев вообще и Голикова-Гайдара в частности». И что своей фамилией автор антигуманных и по сути преступных «либеральных реформ» Егор Гайдар обязан хакасскому слову «Хайдар», что в переводе означает «Куда ехать?». Дико крича это слово, дедушка Егора и прадедушка Марии Гайдаров носился по всей маленькой Хакасии, преследуя партизан Соловьёва. А хакасы, слыша эти крики, разбегались в разные стороны, вопя от ужаса: «Спасайся! Хайдар-Голик едет! Наша смерть едет!»

14 июня 2004 года к 80-летию Владимира Солоухина «Комсомольская правда», где в своё время числился и Аркадий Гайдар, опубликовала большое интервью из архива писателя. В нём Солоухин проводит интересную параллель между Егором Гайдаром и его дедом: «Сталин у них (интернационалистов) отобрал власть, Россию вырвал из рук. И этого они ему простить не могут никогда. Их самих нет. Но поднялись новые поколения. И они постараются взять реванш, вернуть позиции, которые занимали отцы, деды. Вот конкретный пример. Аркадий Гайдар был каратель, чоновец, расстреливавший крестьян в Хакасии (я об этом написал повесть «Солёное озеро»). А внук чуть в премьеры не пролез. Занимал бы пост Столыпина. От Столыпина до Гайдара! Представляете?»

Автору этих строк довелось делать последнее интервью с В. А. Солоухиным, которое было опубликовано в «Российской газете» в феврале 1997 года. Во время нашей встречи с писателем в Переделкино он, поразив меня убеждённостью, что после войны Сталин постепенно готовился к тому, чтобы провозгласить себя российским императором, затронул и тему своей повести «Солёное озеро».

Солоухин жаловался, что весьма влиятельные силы из окружения Гайдара и Чубайса всеми силами препятствуют выходу «Солёного озера» в виде отдельной книги и приличным тиражом. По мнению писателя, это связано с тем, что ему удалось показать Аркадия Гайдара не только как кровавого палача, но и как психически нездорового человека, чья патологическая жестокость могла быть унаследована потомками.

Действительно, факты, приведённые в «Солёном озере», поражают. Работая над книгой, Солоухин ознакомился с уникальными документами, чудом сохранившимися в архивах Абакана и Ачинска, а также встречался со старожилами Хакасии. Поскольку апологеты Аркадия Гайдара требовали от Солоухина «документированности поступков Голикова-чоновца» в «Солёном озере» есть немало сведений, почерпнутых из хакасских СМИ. Так, приводятся фрагменты перевода радиопередачи «Ачбан Салтачы», вышедшей в эфир в Абакане 20 октября 1993 года. В ней старожилы республики рассказывают страшные вещи об Аркадии Гайдаре. Так, Е. Г. Саможиков свидетельствовал, как его родственника, 12-летнего мальчика, дед Егора Гайдара, приняв за связного отряда Соловьева, в истерическом припадке зарубил шашкой.

Известный хакасский писатель и уважаемый в республике ветеран Георгий Фёдорович Топанов тогда заявил: «Он не только маленьких, но и стариков не любил, убивал. Рубил и в воду приказывал кидать, кровь всегда в озере красная была. А А. Н. Мохов из улуса Мохов на Уйбате рассказывал: «Ночевал у них русский солдат. Утром Голиков зашёл, увидел его, сказал «предатель». И мать и солдата застрелил из нагана».

А вот что рассказал И. В. Аргудаев из улуса От-Коль: «У Голикова приказ был, я знаю от матери, если в семье даже один сочувствовал белому партизану Соловьёву, то Гайдар-Голиков всю его семью вырезал. Например, озеро Большое… Каждый день в те времена люди Гайдара-Голикова живых в прорубь пихали. У нас хакасы до сих пор в озере рыбу не ловят. Говорят, на человеческом мясе жир нагуляла. Голиков хакасов Шарыповского района, Ужурского района всех перерезал, даже сейчас они там больше не живут».

Большой резонанс в Хакасии имела статья «Жизненные дороги. Гайдар-Хайдар? (два лица одного человека), опубликованная в газете «Ленин чолы» 12 февраля 1991 года и практически неизвестная русскоязычному читателю. Когда по просьбе Солоухина её перевели, то писатель не узнал ничего принципиально нового после того, что ему рассказал местный старожил Михаил Кильчичаков о судьбе 16 заложников, всю ночь продержанных чоновцами Голикова в холодной бане по подозрению в поддержке партизан Соловьёва: «Утром Голиков выпускал их по одному и стрелял в затылок. Или как он объявил одному аилу: «Если не скажете, где скрывается Соловьёв, расстреляю весь аил». И действительно, выстроил всех, и женщин, и стариков, и детей в одну линейку и всех перекосил из пулемёта. По одной версии 86 человек, по другой — 134».

Понимая, что в силу объективных причин юридически задокументировать злодеяния Аркадия Гайдара в те смутные годы не удалось, Солоухин приводит поразительные свидетельства о психических проблемах советской легенды, проявившихся уже в мирной, литературно-журналистской, жизни. В частности, Солоухин ссылается на работы Бориса Камова, изучавшего дневники Аркадия Гайдара. В них тот отмечал сны, мучавшие его в 30-е годы, как «Сны по схеме № 1» или «Сны по схеме № 2». И вот в этих записях есть фраза: «Снились люди, убитые мною в детстве». Если вспомнить, что «революционной деятельностью» Голиков-Гайдар занимался с 14 лет, это признание более чем примечательно.

В 1988 году в изданном парижским издательством «Атениум» пятом выпуске альманаха «Минувшее» были опубликованы воспоминания писателя и журналиста Бориса Закса, долгое время бывшим близким другом Аркадия Гайдара. Закс комментирует известное письмо Гайдара писателю Р. Фраерману, которое апологеты творца «Тимура и его команды» любят изображать как некий протест против атмосферы лжи и страха периода сталинских репрессий. В нём Гайдар оповещает приятеля: «Зачем я так изоврался? Образовалась привычка врать от начала до конца и борьба с этой привычкой у меня идёт упорная и тяжёлая».

Так вот, Закс указывает, что публикаторы гайдаровского письма не упоминают, что Аркадий писал его из психиатрической клиники. По свидетельству Н. Стахова Гайдар страдал тяжёлым нервным расстройством ещё с гражданской войны. «Но что за этим стоит, Стахов не раскрывает, — отмечает Борис Закс, — А речь идёт о самом настоящем психическом заболевании, регулярно приводившем Гайдара в лечебные заведения. Не так-то долго он пробыл на Дальнем Востоке (работал в хабаровской газете), но за это время дважды побывал в психиатричке».

«Мне пришлось за мою долгую жизнь иметь дело со многими алкоголиками — запойными, хроническими и прочими, — пишет дальше Закс. — Гайдар был иным, он зачастую бывал «готов» ещё до первой рюмки. Он рассказывал мне, что детально обследовавшие его врачи вывели такое заключение: алкоголь — только ключ, открывающий дверь уже разбушевавшимся внутри силам».

Тот же Закс в «Записках очевидца» сообщил, что Аркадий Гайдар не раз наносил себе серьёзные, но умышленно не смертельные ранения безопасной бритвой: «Гайдар резался. Лезвием безопасной бритвы. У него отнимали одно лезвие, но стоило отвернуться, а он уже резался другим… Позже, уже в Москве, мне случалось видеть его в одних трусах. Вся грудь и руки ниже плеч были сплошь покрыты огромными шрамами».

Закс уверен, что Аркадий Гайдар не стремился покончить с собой. По мнению друга Голикова-Гайдара, создателя «Чука и Гека» возбуждал запах крови, и в мирной жизни ему приходилось довольствоваться собственной.

Таким образом, из книги-исследования Владимира Солоухина и воспоминаний Бориса Закса встаёт совершенно иной образ Аркадия Гайдара нежели тот, к которому привыкли многие — образ человека, с детства, испытывавшего неукротимую жажду к убийствам и издевательствам над людьми, страдавшего хроническим алкоголизмом и тяжёлыми нервными расстройствами. И получившим в силу исторических обстоятельств возможность удовлетворять свои патологические и жуткие желания.

В этой связи невольно вспоминается известное направление в криминальной психологии, связанное с именем знаменитого итальянского психолога конца ХIХ века Цезаря Ломброзо. Его представители считают, что криминальная патология в психике может передаваться по наследству, причём проявлять себя не столько в первом, сколько во втором и последующих поколениях.

Так не влиянием ли вышеописанных «странностей» Аркадия Гайдара объясняется тот факт, что его внук Егор Гайдар проводил свои «реформы», совершенно не обращая внимания на горе и слёзы миллионов обездоленных его бесчеловечной политикой людей? И что правнучка создателя «Голубой чашки» Мария Гайдар не раз публично говорила, что ей совершенно не стыдно ни за один поступок своего «прославленного» прадеда? Думается, тут есть о чём подискутировать, причём не только специалистам в области культурологи и трансперсональной психологии.