Главная › Уход › Читатель в литературоведении. Читатель литературного произведения и его роль, взаимодействие текста и читателя

Читатель в литературоведении. Читатель литературного произведения и его роль, взаимодействие текста и читателя

Наряду с потенциальным, воображаемым читателем (адресатом), косвенно, а иногда прямо присутствующим в произведении, для литературоведения интересен и важен читательский опыт как таковой. Реально существующим читателям и их группам присущи самые разные, часто не похожие одна на другую установки восприятия литературы, требования к ней. Эти установки и требования, ориентации и стратегии могут либо соответствовать природе литературы и ее состоянию в данную эпоху, либо с ними расходиться, и порой весьма решительно. Рецептивной эстетикой они обозначаются термином горизонт ожиданий. Художественный эффект при этом рассматривается как результат соединения (чаще всего конфликтного) авторской программы воздействия с восприятием, осуществляемым на базе горизонта читательских ожиданий. Суть деятельности писателя, по мысли состоит в том, чтобы учесть горизонт читательских ожиданий, а вместе с тем нарушить эти ожидания, предложить публике нечто неожиданное и новое. Читательская среда при этом мыслится как нечто заведомо консервативное, писатели же - в качестве нарушителей привычек и обновителей опыта восприятия, что, заметим, имеет место далеко не всегда. В читательской среде, затронутой авангардистскими веяниями, от авторов ждут не соблюдения правил и норм, не чего-то устоявшегося, а, напротив, безоглядно-смелых смещений, разрушений всего привычного. Горизонты ожидания читателей необычайно многообразны. От литературных произведений ждут и гедонистического удовлетворения, шокирующих эмоций, и вразумлений и поучений, и выражения хорошо знакомых истин, и расширения кругозора (познание реальности), и погружения в мир фантазий, и (что наиболее отвечает сути искусства близких нам эпох) эстетического наслаждения в органическом сочетании с приобщением к духовному миру автора, творчество которого отмечено оригинальностью и новизной. Этот последний род читательских ожиданий правомерно считать иерархически высшим, оптимальной установкой художественного восприятия.

Кругозором, вкусами и ожиданиями читающей публики во многом определяются судьбы словесно-художественных произведений, а также мера авторитетности и популярности их авторов. «История литературы - не есть только история писателей <...> но и история читателей», - отмечал Н.А. Рубакин, известный книговед и библиограф рубежа XIX-XX столетий.

Читающая публика с ее установками и пристрастиями, интересами и кругозором изучается не столько литературоведами, сколько социологами, составляя предмет социологии литературы. Вместе с тем воздействие литературы на жизнь общества, ее понимание и осмысление читателями (иначе говоря - литература в меняющихся социально-культурных контекстах ее восприятия) является предметом одной из литературоведческих дисциплин - историко-функционального изучения литературы (термин предложен М.Б. Храпченко в конце 1960-х годов).

Главная область историко-функционального изучения литературы - бытование произведений в большом историческом времени, их жизнь в веках. Вместе с тем оказывается важным и рассмотрение того, как осваивалось творчество писателя людьми его времени. Изучение откликов на только что появившееся произведение составляет необходимое условие его осмысления. Ведь авторы обращаются, как правило, прежде всего к людям своей эпохи, и восприятие литературы ее современниками часто отмечено предельной остротой читательских реакций, будь то резкое неприятие (отталкивание) либо, напротив, горячее, восторженное одобрение.

Изучение судеб литературных произведений после их создания основывается на источниках и материалах самого разного рода. Это количество и характер изданий, тиражи книг, наличие переводов на иные языки, состав библиотек. Это, далее, письменно зафиксированные отклики на прочитанное (переписка, мемуары, заметки на полях книг). Но наиболее существенны при уяснении исторического функционирования литературы высказывания о ней, «выходящие на публику»: реминисценции и цитаты во вновь создаваемых словесно-художественных произведениях, графические иллюстрации и режиссерские постановки, а также отклики на литературные факты публицистов, философов, искусствоведов, литературоведов и критиков.

Литературная критика

Реальные читатели, во-первых, меняются от эпохи к эпохе и, во-вторых, решительно не равны одни другим в каждый исторический момент. Особенно резко отличаются друг от друга читатели сравнительно узкого художественно образованного слоя, в наибольшей мере причастные интеллектуальным и литературным веяниям своей эпохи, и представители более широких кругов общества) которых (не вполне точно) именуют «массовыми читателями».

Своего рода авангард читающей публики (точнее - ее художественно образованной части) составляют литературные критики. Их деятельность является весьма существенным компонентом (одновременно и фактором) функционирования литературы в ее современности. Призвание и задача критики - оценивать художественные произведения (в основном вновь созданные) и при этом обосновывать свои суждения. Литературная критика выполняет роль творческого посредника между писателями и читателями. Она способна стимулировать и направлять писательскую деятельность. В.Г. Белинский, как известно, оказал немалое влияние на писателей, пришедших в литературу в 1840-е годы, в частности на Ф.М. Достоевского, Н.А. Некрасова, И.С. Тургенева. Воздействует критика и на читающую публику, порой весьма активно. «Убеждения, эстетический вкус» критика, его «личность в целом», «могут быть не менее интересны, чем творчество писателя».

Критика прошлых столетий (вплоть до XVIII-го) была по преимуществу нормативной. Обсуждаемые произведения она настойчиво соотносила с жанровыми образцами. Новая же критика (Х1Х-ХХ вв.) исходит из прав автора на творчество по законам, им самим над собой признанным. Она интересуется прежде всего неповторимо-индивидуальным обликом произведения, уясняет своеобразие его формы и содержания (и в этом смысле является интерпретирующей).

Оценивая и интерпретируя отдельные произведения, критика вместе с тем рассматривает и литературный процесс современности (жанр критического обозрения текущей литературы в России упрочился с пушкинской эпохи), а также формирует художественно-теоретические программы, направляя литературное развитие. В компетенцию литературных критиков входит также рассмотрение давно созданных произведений в свете проблем их (критиков) современности.

Литературная критика соотносится с наукой о литературе неоднозначно. Опираясь на анализ произведений, она оказывается впрямую причастной научному знанию. Но бытует также критика-эссеистика, не притязающая на аналитичность и доказательность, являющая собой опыты субъективного, по преимуществу эмоционального освоения произведений.

Массовый читатель

Круг чтения и, главное, восприятие прочитанного людьми разных общественных слоев весьма несхожи.

Ценностное расслоение литературного потока.

Свое художественное предназначение литературные произведения выполняют по-разному, в большей или меньшей мере, а то и вовсе от него уклоняются. В этой связи оказываются насущными такие понятия, как, с одной стороны, высокая литература (строгая, подлинно художественная), с другой -массовая («тривиальная») литература («паралитература», «литературный низ»), а также беллетристика. Четкость и строгость разграничения названных феноменов в современном литературоведении отсутствует, понятия литературного «верха» и «низа» порождают нескончаемые разнотолки и споры. Но опыты выстраивания литературных фактов в некие иерархии предпринимаются весьма настойчиво.

Задание 18

18. Расставьте все знаки препинания: укажите цифру(-ы), на месте которой(-ых) в предложении должна(-ы) стоять запятая(-ые).

Задание 18

Литературное произведение мыслилось стилистикой как замкнутое и самодовлеющее целое (1) все элементы (2) которого (3) составляют закрытую систему (4) и не предполагают вне себя никаких других высказываний.

Кабинет представлял собой высокую угловую комнату, выходившую двумя окнами в тенистый сад (1) из-за разорванной линии (2) которого (3) виднелись полоса заводского пруда (4) и контуры грудившихся гор.

В Гороховой улице, в одном из больших домов (1) народонаселения (2) которого (3) хватило бы на целый уездный город (4) лежал утром в постели, на своей квартире, Илья Ильич Обломов.

Поздние немецкие романтики представляли страсти как внешние, часто обманчивые и враждебные человеку силы (1) игрушкой в руках (2) которых (3) он является (4) и уподобляли любовь року.

Чехов словно не умел подолгу удерживать в фокусе узор жизни (1) суть (2) которого (3) повсюду выхватывал его гений (4) поэтому он стал мастером коротких рассказов.

Русская и сопоставительная филология΄2005/ Казан. гос. ун-т, филол. фак.- Казань: Казан. гос. ун-т, 2005.- 256 с.

УДК 82.01

Ибрагимов М.И. ˝Читатель˝ в компаративистике: проблемы и аспекты изучения

читатель, компаративистика, рецептивная эстетика, социология читателя

В отечественном литературоведении проблема читателя является менее изученной по сравнению с проблемами автора и литературного произведения. Показательно, что в ˝Краткой литературной энциклопедии˝ статья ˝читатель˝ отсутствует, также как и в ˝Словаре литературоведческих терминов˝, составленном Л.И.Тимофеевым и С.В.Тураевым. В ˝Литературном энциклопедическом словаре˝ (под ред. В.М.Кожевникова и П.А.Николаева) есть статья ˝Читатель и писатель˝. Значение понятия ˝читатель˝ здесь в значительной степени редуцировано: оно сведено к так называемому ˝реальному читателю˝ - одному из участников литературного процесса.

В ˝Литературной энциклопедии терминов и понятий˝ (2003) термин ˝читатель˝ рассматривается в трех значениях: 1) воображаемый читатель; 2) образ читателя в произведении; 3) реальный читатель.

Более основательно проблема читателя представлена в словаре-справочнике ˝Художественное восприятие: Основные термины и понятия˝ (ред.-сост. – М.В.Строганов). В качестве отдельных понятий здесь выделены ˝читатель˝, ˝воображаемый читатель˝, ˝читатель-герой˝. Имеются статьи ˝Читатель и творческий процесс˝, ˝Чтение и творческий процесс˝ .

Несмотря на недостаточную разработанность проблемы читателя в отечественном литературоведении, нельзя говорить о том, что эта проблема в нем игнорировалась. Еще в 1922 году А.И.Белецкий в статье ˝Об одной из очередных задач историко-литературной науки˝ писал: ˝Пора нам признать, что произведение является художественным или нехудожественным, первостепенным или второстепенным лишь в сознании читающих; это они открывают в нем красоту...˝ . Существенный вклад в изучение читателя внес М.Бахтин, утверждавший, что литературное произведение носит характер ˝высказывания˝, причем высказывания диалогического: ˝свои неотъемлемые права на слово˝ имеет не только автор, но и читатель.

Концепция М.Бахтина стала теоретической основой для историко-функционального метода изучения литературы, явившегося одним из значимых достижений отечественного литературоведения. ˝Историко-функциональный подход˝ (М.Б.Храпченко) учитывает сложное социальное бытие литературы и исторически изменчивые условия художественного восприятия.

Гораздо больший интерес к проблеме читателя проявляли западные ученые. В западноевропейском и американском литературоведении сложились отдельные направления, школы, в которых литература рассматривается сквозь призму читателя. В энциклопедическом справочнике ˝Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины˝ представлены различные подходы и направления в изучении читателя: рецептивная эстетика (Х.Гадамер, Х.Яусс, В.Изер и др.); рецептивная критика, или школа реакции читателя (Стэнли Фиш); школа критиков Буффало (Норман Холланд, Хайнц Лихтенстайн, Дэвид Блейх, Мюррей Шварц). В трудах представителей этих школ сформировался понятийно-терминологический аппарат изучения читателя: ˝горизонт ожидания˝, ˝идентификация˝, ˝имплицитный читатель˝, ˝коммуникативная определенность (и неопределенность)˝, ˝эксплицитный читатель˝, ˝интенциональность˝.

В компаративистике проблема читателя имеет несколько сторон изучения.

Во-первых, это изучение читательского восприятия произведений инонациональной литературы и тех процессов, которые происходят в сознании индивидуального читателя в момент восприятия.

Во-вторых, это проблема социальных детерминант эстетических норм. Речь в данном случае идет уже не об индивидуальных читательских реакциях на произведения инонациональной литературы, а о реакциях групповых.

В-третьих, это вопрос о самом процессе чтения. Имеет ли чтение национальную специфику, и какие факторы определяют эту специфику?

Изучение данных вопросов невозможно без привлечения методов смежных с литературоведением наук: психологии, социологии, культурологии.

Одним из самых значительных направлений в изучении читателя в зарубежном литературоведении является рецептивная эстетика. Наиболее законченное выражение принципы рецептивной эстетики получили в работах исследователей ˝констанцской школы˝, возникшей в 60-ые годы в Германии.

По мнению одного из авторитетных представителей рецептивной эстетики Х.Яусса, в современную эпоху происходит формирование новой культурно-эстетической парадигмы, которая, с одной стороны, противопоставлена позитивистской парадигме, ставящей во главу угла исторически-поступательное развитие литературы в контексте единой мировой литературы (в рамках данной парадигмы, собственно говоря, и сформировался сравнительно-исторический метод), с другой – формально-эстетической, отдающей приоритет исследованию структуры произведения в отрыве от социальных связей. Формирование новой культурно-эстетической парадигмы предполагает устранение разрыва между социально-историческим и

формально-эстетическим принципами анализа в новом историко-рецептивном подходе к литературе.

Центральным понятием у Яусса является ˝горизонт ожидания˝ – термин, обозначающий ˝комплекс эстетических, социально-политических, психологических и прочих представлений, определяющих отношение автора и – в силу этого – произведения к обществу (и к различным видам читательской аудитории), а также отношение читателя к произведению˝ . ˝Горизонт ожидания˝ читателя формируется, с одной стороны, собственно-литературными факторами (известными читателю литературными нормами, в первую очередь, жанровыми), с другой – внелитературными (в широком смысле – это жизненный опыт читателя). С точки зрения компаративистики, проблема ˝горизонта ожидания˝ может быть поставлена следующим образом: как взаимодействуют ˝горизонт ожидания˝ писателя с ˝горизонтом ожидания˝ инокультурного читателя? Можно предположить, что в случае ˝родственных литератур˝ ˝горизонты ожидания˝ писателя и читателя более соответствуют друг другу, чем в случае неродственных литератур.

В теоретической концепции Яусса важным представляется стремление сочетать синхронический анализ рецепции с диахроническим: Яусс описывает историю рецепции как ˝поступательное развертывание заложенного в произведении и актуализированного в этапах его исторической рецепции смыслового потенциала, который раскрывается понимающему суждению исследователя, осуществляющего при встрече с традиционным пониманием произведения ˝таяние горизонта ожидания˝˝ . Историчность литературы, по мнению Яусса, предполагает длительный диалог между произведением, публикой и вновь создаваемым произведением. М.Бахтин в своей последней работе ˝К методологии гуманитарных наук˝ писал в этой связи о ˝контекстах понимания˝, разграничивая малое время современности и большое время, близкий контекст понимания и далекий контекст. В этой связи интересными могут оказаться такие компаративистские исследования, в которых восприятие инокультурного текста рассматривается в аспекте диахронии. Чем, например, восприятие Пушкина татарскими читателями начала XX века отличается от восприятия в 90-ые годы?

Другой представитель рецептивной эстетики, В.Изер, рассматривает читателя не как конкретно-историческую личность, а как идеальную абстракцию. Роль читателя, по мнению Изера, заключается в том, чтобы силой воображения, сотворчества заполнить так называемые пробелы и ˝зияния˝ в тексте. Изер в исследовании ˝Апеллятивная структура текста˝ составляет целый каталог приемов, порождающих ˝зияния˝ в тексте. Центральным пунктом в концепции Изера является ˝попытка вывести теорию художественной речи за пределы теории подражания, и прежде всего за рамки представлений о восприятии как простом отражении общественных отношений˝ . Взамен этому Изер предлагает функционалистский подход, суть которого заключается в утверждении примата функции над структурой. Изер разрабатывает также понятие ˝репертуар˝, ˝выстраивая шкалу неопределенности и определенности, составляющих его структур, обусловливающих отношение читателя к тексту˝ . Они ˝характеризуют степень узнавания текста читателем от полного неприятия в силу его непонятности (˝встреча˝ произведения экспериментально-новаторской литературы и неподготовленного, ориентирующегося на традицию читателя) и до почти полного ˝совпадения˝ структур текста и эстетико-психологических установок читателя, что наблюдается при ˝встрече˝ с произведениями тривиальной литературы˝ .

Применительно к компаративистике понятие ˝репертуара˝ может быть преломлено в следующем проблемном вопросе: ˝Чем определяется степень узнавания текста читателем при встрече с инолитературным текстом?˝.

Помимо использования теоретических и методологических концепций рецептивной эстетики, сопоставительные исследования индивидуальных читательских реакций могут основываться на психологических теориях, в частности на концепции символического интеракционизма и психологии развития. Она исходит из того, что человек существует как личность, лишь ˝отражаясь˝ в других. Реакции окружающих могут быть запечатлены в сознании и восприняты как общие нормы поведения, и мы наблюдаем себя как бы извне, чтобы убедиться, что наши мысли и действия соответствуют социальным нормам. Большинство людей исходит не из своего собственного ˝я˝ в данный момент, а из своих прошлых ˝я-образов˝ и потенциальных ˝я-образов˝ в будущем. Искусство и, в частности, литература предоставляют индивиду возможность создания таких ˝я-образов˝. Примеры, в той или иной степени подтверждающие данное утверждение, широко представлены и в самой литературе: речь идет о героях-читателях, которые в процессе чтения идентифицируют себя с литературными персонажами (хрестоматийными, в частности, являются Макар Девушкин, идентифицирующий себя с Самсоном Выриным, или Настя из пьесы Горького ˝На дне˝, идентифицирующая себя с романтической героиней романа ˝Роковая любовь˝). Очевидно, что не все произведения обладают одинаковым потенциалом формирования ˝я-образов˝. Американский славист Пол Дебрецени, например, указывает на то, что произведения Гоголя, Писарева, Достоевского влияли на формирование политических и философских взглядов читателей, в то время как их внутреннее ˝я˝ формировал именно Пушкин . То же можно сказать и о татарском читателе: Ф.Амирхан, Г.Ибрагимов, С.Рамеев, Дардменд, Ш.Бабич, Н.Думави, Г.Исхаки и др. формировали общественно-политические, эстетические взгляды читателей, но внутреннее ˝я˝ формировал Г.Тукай. Соотнесение своего внутреннего ˝я˝ с явлениями литературной действительности является одним из значимых проявлений национальной идентичности. С точки зрения компаративистики вопрос о национальной идентичности, взятый в аспекте проблемы читателя, может быть сформулирован следующим образом: ˝Существует ли содержательное различие в проявлениях национальной идентичности у читателей, относящихся к различным национальным культурам?˝. Другой возможный аспект изучения этой проблемы – определение роли инонациональной литературы как одного из факторов национальной идентичности. В монографии Д.Ф.Загидуллиной, в частности, приводятся интересные сведения по поводу качественного изменения репертуара чтения в среде новой татарской интеллигенции в период усиления национальной идентичности. Элитарный

читатель интересуется не только современной татарской и русской литературой, но и литературой европейской, а также философскими сочинениями известных европейских философов: Б.Спинозы, Г.Лейбница, Г.Спенсера, А.Шопенгауэра, Ф.Ницше, Н.Гартмана . При этом национальная идентичность может проявляться как в форме соотнесения ˝своего˝ и ˝чужого˝, так и в форме их противопоставления, о чем свидетельствует рецепция европейской и русской литературы некоторыми представителями татарской интеллигенции. Например, Н.Думави в опубликованной в 1915 году в газете ˝Йолдыз˝ статье ˝Бер мөляхәзә˝ пишет о восточной ментальности татар и о недопустимости переориентации татарской литературы с ˝востока˝ на ˝запад˝.

Проблема ˝группового читателя˝, рассматриваемая в сопоставительном контексте, имеет несколько аспектов изучения. Читательская аудитория не монолитна, различными, следовательно, являются и эстетические реакции читателей, принадлежащих к различным слоям общества. Структура читательской аудитории членится не только по вертикали (читатель-критик, элитарный читатель, массовый читатель), но и по горизонтали (читатель-мужчина и читатель-женщина, городской читатель и провинциальный читатель, пожилой читатель и молодой читатель). Для каждой из таких читательских групп существует своя эстетическая норма, предопределяющая восприятие литературы. Я.Мукаржовский писал, что ˝изменчивость нормы и ее обязательность не могут быть поняты и обоснованы в своей одновременности, ни с точки зрения человека как такового, ни с точки зрения человека как индивида, а могут быть поняты только с точки зрения человека как общественного существа˝ . В качестве отдельного аспекта изучения ˝группового читателя˝ в компаративистике можно выделить вопрос об особенностях восприятия произведений инонациональной литературы различными группами читателей. Кто и каким образом определяет авторитетность того или иного иностранного автора?

Одним из аспектов проблемы социологии читателя является читательское мифотворчество. П.Дебрецени, например, рассматривает пушкинский миф в связи с проблемой национальной идентичности, что нашло отражение в уподоблении литературной канонизации Пушкина канонизации святых: поэт, по словам Дебрецени, воспринимался как страстотерпец, покорный судьбе и погибший в результате предательства, но ставший в итоге покровителем нации . Нечто подобное обнаруживается в тукаевском мифе, также возникшем в связи с обострившейся в начале XX века в татарском обществе проблемой национальной идентичности: во многих стихотворениях, появившихся после смерти поэта, он уподобляется пророку .

В связи с проблемой ˝группового читателя˝ возможна постановка вопроса об инварианте читательской рецепции. Перспективным здесь представляется использование такого теоретического понятия, как ˝основания рациональности˝, суть которого, как считает А.В.Смирнов, состоит в том, что, ˝оставаясь в пределах оснований рациональности, характерных для одной культуры (и заданных релевантными для нее очевидностями), невозможно адекватно показать строение смысловых структур, созданных другой культурой, если та опирается на другие основания рациональности˝

Читатель это участник литературного процесса, диалога, который ведет с ним писатель в своих произведениях. В зависимости от предмета изучения (генезис, структура, функционирование произведения) содержание понятия читатель видоизменяется; основных значений - три.Адресат (воображаемый, имплицитный читатель) - авторское представление о читателе, влияющее на содержание и стиль создаваемого произведения. Сам акт письма предполагает акт чтения, даже если пишущий скрывает от других свои записи (дневники, черновики), считая целью своего творчества только самовыражение. Для художественного творчества установка на автокоммуникацию или обращение к какому-то одному лицу (как в частной переписке) не характерна. Л.Н.Толстой любил называть свои сочинения «совокупными письмами» (Полное собрание сочинений: В 90 томах, 1954. Том 71). Понятие воображаемого читателя введено в литературоведческий обиход как противопоставление реальному читателю. В 1922 А.И.Белецкий выделил в особую читательскую группу «воображаемых» собеседников читателя. В 1926 В.Н.Волошинов (М.М.Бахтин), рассматривая любое «высказывание» как социальное общение, также различает того «слушателя», по отношению к которому «ориентируется произведение», и «действительную публику, которая фактически оказалась читательской массой данного писателя» (Волошинов В. Слово в жизни и слово в поэзии Звезда. 1926. No 6). Это разграничение принято и в современных работах (Х.Р.Яусс, М.Науман, В.Изер, В.В.Прозоров). Понятие адресата, подчеркивающее диалогическое начало в творчестве, позволяет рассматривать текст как воплощение определенной авторской программы воздействия, которое следует отличать от восприятия, где активной стороной выступает реальный читатель ;

В произведении. Введение литературных мотивов в творчество часто приводит к созданию образа читателя, в т.ч. идеологически и эстетически чуждого автору. В истории европейской литературы последовательно стал вводить беседы с читателем в романное повествование Г.Филдинг («История Тома Джонса, найденыша», 1749); они - важный компонент художественной структуры многих произведений разных жанров: роман «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» (1760-67) Л.Стерна, поэма «Дон Жуан» (1818-23) Дж.Байрона, «Евгений Онегин» (1823-31) А.С.Пушкина, «Мертвые души» (1842) Н.В.Гоголя, «Что делать?» (1863) Н.Г.Чернышевского, «За далью-даль» (1953-60) А.Т.Твардовского, эссе «На воде» (1888) Г.Мопассана, роман У.Эко «Имя Розы» (1983). У поэтов часто вычленяются циклы стихов о поэзии, где образно представлены и читатель друг и читатель недруг . Эта тема остро переживается в ситуациях конфликта автора и его реального читателя; так, у романтиков устойчива оппозиция: поэт- толпа; иногда автор провидит своего идеального читателя лишь в потомке (стихотворение «Моим стихам, написанным так рано…», 1913, М.И.Цветаевой). Другой вариант образа читателя - персонаж, участвующий в сюжете и характеризующийся также через круг чтения, литературные вкусы (Макар Девушкин в «Бедных людях», 1846, Ф.М.Достоевского, главный герой романа Г.Гессе «Степной волк», 1927). Изображение персонажей как читателей отражает эстетические, литературно-критические взгляды писателя: прямо (если герой передает мысли автора, как Райский в романе И.А.Гончарова «Обрыв», 1869) или косвенно (литературные восторги комических персонажей - Крутицкого в пьесе А.Н.Островского «На всякого мудреца довольно простоты», 1868). Существует пограничный - художественный и литературно-критический одновременно - жанр, участники которого представлены в основном как читатели, зрители спектакля: «Критика «Школы жен» (1663) Ж.Б.Мольера, «Театральный разъезд после представления новой комедии» (1836) Гоголя, «Литературный вечер» (1880) Гончарова, «Первая пьеса Фанни» (1911) Б.Шоу;

Реальный читатель (публика, реципиент) изучается комплексно: не только литературоведением, но и смежными науками (социология, психология, педагогика и др.). В центре интересов литературоведа - преломление в восприятии реального читателя свойств произведения, реализация его «потенциала восприятия» (Науман). Функционирование произведения складывается из откликов на него читателей, критиков и писателей.